Во всем виноват я

Как я и думал, сплетни о нашей с Ириной ссоре разлетелись мгновенно. Еще бы, мы ведь самая известная парочка в школе. Уж не знаю, каких именно гадостей она про меня всем наговорила, но на следующий день некоторые учительницы стали на меня неприятно коситься. В прочем, делали они это не слишком явно, потому что портить отношения с главным бухгалтером не хотели. Но, несмотря на то, что явной травли не было и примерно половина рабочего коллектива поддерживала в этом конфликте меня, я чувствовал себя паршиво. Самым неприятным было непонимание, что с этим конфликтом делать. С одной стороны, мне вообще уже ничего не хотелось, и я все чаще думал о том, что и не любил Ирину никогда. Она действительно была для меня просто девкой, с которой я встречался просто потому, что так положено. Но с другой — Аркадий прав: может, мы с ней и не были настолько близки, как мне бы этого хотелось, но она была мне точно ближе, чем большинство. В самом деле, стоит ли все заканчивать из-за глупой ссоры на пустом месте? И из-за ссоры ли? Нет, дело было не только в ссоре, а в том, как она вела себя после нее. Эта показная обида, это обвинение меня во всех грехах, эти сплетни! Разве станешь поступать так с тем, кто тебе по-настоящему дорог? Я бы точно не стал. Мои душевные терзания быстро заметила мама. Вечером мы сидели с ней в большой комнате и смотрели наш любимый сериал «Сваты», как вдруг она спросила: — Димочка, у тебя все в порядке? — М? А, да, — соврал я, не желая втягивать в этот конфликт еще и маму. — Точно? Какой-то ты квёлый в последнее время. Не заболел? — и она потянулась к моему лбу. — Нет, мам, не заболел! — я с раздражением от нее отпрянул. — Ну а чего тогда? Я замялся. Рассказать или нет? Я всегда и всем с ней делился, и точно знаю, что, если рассказать, то станет легче, но… — Хочу расстаться с Ириной, — на одном дыхании выпалил я. — Чегооо? Здрасьте приехали! — мама всплеснула руками. — Это что еще за новости? Я молчал. Опустил голову и сжал руки на груди. Зачем сказал? И так ведь знал, что она ответит. — Чего не поделили, м? Димка! «Я проспал свидание, а она обиделась». Даже в моей голове причина звучала смешно. Но, не найдя там другого объяснения, я озвучил именно ее. — Вот те раз! Проспал — ну и что? Да за это даже с работы не увольняют, а вы — расстаться! Чушь-то городить не надо! — Так вот и я говорю, что чушь, а она уже несколько дней меня игнорирует! Меня вот это больше задевает! — совсем разоткровенничался я, но все-таки сдержался и не сказал про унизительную сцену в моем кабинете. — Так! Чтобы завтра же с ней помирился! Это у нее придурь в голове, ты не обращай внимание. У женщин такое бывает…иногда. Она ведь только того и ждет, что ты придешь! Я нахмурил брови. В смысле «бывает иногда»? Так это еще и повторяться будет? — Завтра торт куплю — чтобы вечером оба тут чай пили! — Мам… — я тяжело вздохнул и потер лоб ладонью. — Посмотри на него — расстаться он хочет! Такая хорошая девочка, образование высшее, родители интеллигентные — что еще надо? А что мне еще надо, действительно? — Скажи, что завтра же с ней помиришься! — потребовала мама. Я молчал. Ни говорить, ни делать этого не хотелось. — Димааа! — мама перешла на ультразвук. — Ладно, ладно, хорошо! — Пообещай! — Охх… Обещаю, — сдался я. Мама еще немного повозмущалась, но вскоре снова вернулась к сериалу. А я, окончательно разочарованный, ушел в нашу с сестрой комнату. В голову лезли мысли об Ирине. Может, действительно помириться с ней? Она и правда ничего. И мы даже почти никогда с ней не ссорились, эта ссора вообще первая… Да, надо помириться. Надо. Устав от этой тяжелой темы, которая не давала мне покоя уже несколько дней, я решил послушать музыку на недавно найденном магнитофоне. Поставил его на стол рядом со своим диваном, взял коробку с кассетами и стал перебирать. Ricchi E Poveri, ABBA, Modern Talking…нет, все не то… Цой. Хм, а вот это можно. Я поставил кассету, и через несколько загадочных щелчков в магнитофоне комната наполнилась звуками все той же песни. И в моей голове, как по команде, снова всплыл образ Аркадия. Несмотря на общую гнетущую атмосферу последних дней, он единственный радовал меня, хотя я даже не мог объяснить, чем именно. Каждое утро я первым делом заходил к нему в класс, и мы болтали о всякой ерунде. Привыкнув к моим регулярным появлениям, он больше не пугался и наоборот всегда встречал меня своей красивой улыбкой и ласковым взглядом. Кстати, я заметил, что так он смотрит только на меня, на остальных — либо равнодушно, либо с вежливым интересом. И от этого, конечно, было приятно. Вот и сейчас мне снова захотелось почувствовать на себе нежность его глаз. Почему я все еще не добавил его во Вконтакте? Нужно срочно это исправить! Я взял телефон и зашел в поиск. Аркадий…как там его фамилия? Ландышев, кажется? Нашлось пять человек. Я зашел в профиль каждого — либо какие-то сорокалетние лысые мужики, либо совсем школьники. Ни один из них не был похож на моего Аркадия. Может, он скрывается под вымышленным именем? Поискал в других соцсетях — результат тот же. Как странно. Хмм…тогда, может, написать ему смс? А, у него наверняка есть WhatsApp! Я зашел туда и вбил номер его телефона…есть! С фотографии контакта на меня смотрели те самые черные глаза. Я тут же отправил ему сообщение: «Привет, Аркадий! Это Дима — бухгалтер. Не спишь?» И замер, уставившись в экран. Не читает. Был в сети сегодня в 4:20. Я отложил телефон и прикрыл глаза. Стал вслушиваться в слова песни. И если тебе вдруг наскучит твой ласковый свет, Тебе найдется место у нас, Дождя хватит на всех… Вдруг телефон провибрировал. Я тут же разблокировал экран. «Привет! Не сплю — читаю книгу. А ты чем занят?» Уголки моих губ непроизвольно поползли вверх. «Что за книжка? А я…снова слушаю твою песню» И вдогонку написал еще: «Рассказал маме про ссору с Ириной. Она заставляет меня мириться» От Аркадия тоже пришло два сообщения: «Книжка называется «Исповедь школьника». Очень трогательная и…жизненная. Про то, как один мальчик влюбился». «Помиришься?» «Не знаю. Не хочу» — это уже я ответил. «Меня больше к ней не тянет» А про себя подумал: а что, раньше тянуло? Аркадий: «Лучше помирись» Я: «Почему лучше?» Аркадий: «Незачем ссориться». Пф! Еще один нашелся. Ссориться, может, и незачем, но и продолжать быть вместе желания нет никакого! Я: «Хочешь, признаюсь?» Прочитал. Но не отвечает. Вышел из сети! Эй, куда? Минут пять его не было, потом снова зашел и снова вышел. Да что это такое! Взбешенный такой резкой остановкой в разговоре, я набрал ему. Гудок… Еще один… Да что за приколы такие! Или он не берет, потому что ждет припева? — Алло? — робко прозвучало в трубке. — Аркадий! — сразу начал чуть не орать я, но остановился и добавил уже спокойнее: — Ты куда пропал? — Я…никуда. — А чего тогда не отвечаешь и вообще вышел? — Мм… — он так замялся, будто боялся сказать лишнего. — Я просто задумался о том, в чем ты решил мне признаться. — Да? И какие же у тебя догадки? — Самые нелепые! — ответил он с неловким смешком. — Хм… — я сделал паузу. Может, действительно пока не стоит говорить ему такое? Мы, конечно, очень сдружились за последнее время, но… Наверное, это слишком откровенно… — Я собирался признаться, что захотел увидеть тебя, когда включил песню. Аркадий не ответил. В трубке было слышно только его дыхание. — Аркадий? — Хочешь прийти в гости? — неожиданно предложил он. — Ээ…сейчас? — Да. — Хочу. — Приходи. Адрес сейчас пришлю. И положил трубку. Наш разговор оставил меня в замешательстве. Как он неожиданно предложил! А я, что еще более неожиданно, согласился! А сколько времени? Девять доходит. Меня никогда раньше коллеги в гости не приглашали, особенно так внезапно и в такое позднее время. Ну, кроме Ирины, но она не в счет. И что, я вот так возьму и пойду? Ну да. А почему нет? Я же хотел его увидеть, вот, пожалуйста. «Проспект Космонавтов 26, квартира 68» — пришло от Аркадия. «Через 40 минут буду» — ответил я и стал собираться. Интересно, а мы просто немного посидим у него или он предложит остаться с ночевой? По идее, раз так поздно зовет, значит, второй вариант тоже предусматривает. Возьму на всякий случай домашнюю одежду и трусы на смену. Не спать же в несвежих! Так, полотенце он мне, наверное, даст…зубную щетку еще надо. Короче, я собрал полный рюкзак вещей, надел джинсы и хлопковый кардиган красивого серого цвета, свежие носки, брызнулся духами, и уже был готов выходить, как в комнату заглянула мама. — Куда это ты собрался на ночь глядя? — К…Ирине, — нервно сглотнув, соврал я. — Оо! — мама заинтригованно подняла брови. — А я и чую, надухарился! Ну иди. Я пошел в коридор, а мама, так и оставшаяся в дверном проеме, проводила меня таким взглядом, будто хотела сказать не «ну иди», а «ну иди, проведи ночь, как следует, красавчик!». Кстати, на прощание она примерно это и сказала: — Давай, чтоб нормально там все было. Чтобы все у вас на свои места встало, — на последнем слове она прямо ударение сделала. — Ой, подожди! Она убежала в комнату, а вернулась с небольшой квадратной коробочкой. — Вот, возьми, — с заговорщицким полушепотом она сунула ее мне в руку. Я взглянул. На ней было написано «Contex. 3 презерватива. Ультратонкие». Мое лицо тут же вспыхнуло. — Мама! — тем же полушепотом возмутился я. — Иди! Дети только в браке должны рождаться! — и она поскорее вытолкала меня за дверь, пока я еще был в шоке и не успел вернуть ей ее подарок. Дом Аркадия находился в том же районе, что и мой. Идти минут 20. По пути я пытался представить, как выглядит его квартира и что мы там будем делать. А еще размышлял, почему вдруг соврал маме. Я ведь никогда ей не врал, даже по мелочам, а тут… Хотя, что я должен был ей сказать, что в десятом часу вечера пошел в гости к парню с работы? Она бы тогда вообще меня не выпустила. Оказавшись возле подъезда, я набрал номер квартиры на домофоне. Теперь Аркадий ответил почти сразу: — Кто? — Это Дима! — Заходи. Нужная квартира оказалась на втором этаже. На всякий случай я нажал на звонок. За стенкой затрещало очень громко и резко, я даже поморщился. Щелкнули замки, открылась дверь и на пороге показался Аркадий. Такой непривычно домашний, в белом махровом халате и пушистых серых тапках на босу ногу. Он оглядел меня с ног до головы, повел носом, видимо, учуяв запах духов и весело улыбнулся. — Привет! Заходи! Оказалось, что Аркадий живет в самой типичной однокомнатной хрущевке с узкой прихожей, из которой можно попасть в совмещенный санузел, довольно просторной комнатой и небольшой, метров 6, кухней. У нас, конечно, пространства побольше, но мы и живем втроем, а Аркадий…один, видимо? Хотя, когда он отправил меня в ванную мыть руки, на зеркале я заметил тушь и блеск для губ. — Ты же говорил, что у тебя нет девушки? — переспросил я через плечо, намыливая ладони мылом с ароматом клубничного йогурта. — Ее и нет, — подтвердил Аркадий, ждавший меня в дверном проеме. — А что? — Да так…просто спросил. Помимо косметики, в ванной обнаружилась вторая зубная щетка и огромное количество всяких гелей, шампуней, скрабов, кремов и подобной ерунды, которую я раньше видел только дома у Ирины и то не в таком объеме. Может, он с сестрой живет? Иначе откуда все это? Комната на первый взгляд показалась мне пустой, хотя в ней была и мебель, и одежда, и всякое нажитое добро. Основное пространство занимала большая двуспальная кровать, вся заваленная одеялами и подушками, которые были перекручены между собой, как будто с нее только встали и еще не успели заправить. Еще везде лежали вещи: на постели явно домашние штаны, на спинке стула — брюки и толстовка, в которых Аркадий обычно ходил в школу, на подоконнике какие-то кофты, на полу носки. Моя мама про такое обычно говорит «где разделся — там и бросил». Но я ее цитировать не стал. Вторым, на что сразу бросился взгляд, был синтезатор. Он располагался на специальной выдвижной полочке под основной поверхностью рабочего стола и был выдвинут. Видимо, до моего прихода Аркадий играл. — Так здорово, что ты пришел! — он шагнул ко мне и стал нервно крутит в пальцах пояс от халата. — А ты что, сомневался? — Не знаю… — он опустил глаза и робко заулыбался. — Хотя, твое приглашение, конечно, было неожиданным. — А почему ты согласился? — Ну я ведь хотел тебя увидеть! И мое желание исполнилось. Аркадий стоял напротив меня близко-близко, так, что я чувствовал его дыхание. — Кстати, я по пути зашел в кулинарию… можно сесть? — я указал на диван, стоявший напротив стола с синтезатором. — Конечно, — разрешил Аркадий и тоже опустился туда. — …Я зашел в кулинарию и купил нам всякой выпечки…не знал, что ты любишь, поэтому взял всего понемногу… — я стал доставать из рюкзака бумажный пакет с едой, как вдруг оттуда вылетела та самая проклятая коробочка, которую мне перед выходом всучила мама, и приземлилась на пол кричащим названием вверх. Словно в замедленной съемке, я увидел, как глаза Аркадия проследили траекторию ее полета, при виде надписей брови поползли вверх, а потом он медленно перевел на меня взгляд и посмотрел очень внимательно. Я сначала страшно сконфузился, покраснел и вообще захотел тут же выбежать из квартиры и больше никогда не здороваться с Аркадием в школе. Но потом взял себя в руки. — Это мне мама дала. — Мама? — серьезным тоном спросил Аркадий. — Да. Я сказал ей, что иду к Ирине и…она дала мне… это, — тяжело вздохнув, объяснил я, поднял постыдную вещь и бросил обратно в сумку. — А почему не ко мне? — Ох… Я должен был сказать, что на ночь глядя иду к молодому парню? Аркадий поднял левую бровь, и чуть улыбнулся левым уголком рта. В этот момент он очень походил на одну известную актрису. — Она такое не поймет и задаст кучу лишних вопросов. Поэтому пришлось соврать, — объяснил я больше даже себе, чем ему. — Разве пойти ко мне в гости вечером — это плохо? Я понимаю, если бы ты был девушкой, но… — Нет, это не плохо! — уже начал раздражаться я. — Но мама…она тебя не знает, стала бы спрашивать, кто такой, кто родители, какое образование…а мне так не хотелось что-то ей объяснять…ну…ты что, обиделся, что я про тебя не сказал? — Да нет, просто пытаюсь понять твои границы…нормального, — как-то очень загадочно произнес он. — Прийти сейчас к тебе в гости в них точно входит, — заверил я и дотронулся до его плеча, как обычно дотрагиваются, когда хотя убедить. — А что ты принес? — он перевел тему и заглянул в бумажный пакет. — Там всякие круассаны: с ванильным кремом, с ветчиной, с семгой…эклеры еще несколько штук… — Ого! А у меня есть вино, будешь? — Ээ…да. — Тогда помоги мне его открыть, — деловито потребовал Аркадий и потащил меня на кухню. У него нашелся только самый простой штопор с винтом и ручкой, чтобы тянуть. Надо будет подарить ему нормальный, которым даже Ирина умеет открывать, чтобы не мучился в следующий раз. Я вытащил пробку, а Аркадий разлил вино по бокалам и потребовал от меня тост. Сначала я хотел сказать: «За встречу», но потом сам же смутился от его банальности. Нет, нужно что-то оригинальное, что-то к месту. — Давай за то, чтобы каждый мог позволить себе роскошь быть честным со всеми! — Хороший тост, — одобрил Аркадий. Мы чокнулись и выпили. Вино оказалось очень сладкое, я такое не привык пить, потому что Ирина предпочитала сухое. Но это мне даже больше понравилось. — Ты не против, если я покурю? — спросил Аркадий, забираясь на широкий кухонный подоконник. — Нет конечно, — ответил я и тоже залез, но с другой стороны. Он опять курил очень художественно, будто картину писал. А я снова его рассматривал. Интересно было видеть, как его поведение дома отличается от школьного. Теперь он вел себя развязно, свободно, перестал быть предсказуемо-пугливым, как в школе, смотрел с какой-то хитринкой, но при этом интересовал меня еще больше. Его халат был надет довольно небрежно — все время оголялись то острые колени, то бедра, то грудь. И его это ни капли не смущало, он ни разу не поправил съехавший с плеча рукав и не прикрылся, когда уже откровенно стало видно нижнее белье. Да, он был в своей квартире, но ведь при постороннем. Я даже переодеваться уходил в ванную, если в комнате была сестра, а мы с ней родственники и с детства вместе, а тут… Еще я заметил странные шрамы на руках Аркадия. Они бросились мне в глаза, когда у него задрался широкий рукав халата. Внутренняя сторона рук была вся исполосована, как будто ее пытались в салат нарезать. Особенно много этих шрамов было на левой. Выглядело жутко, но спрашивать про них я постеснялся. Я вообще очень сильно смущался, хотя у меня не было никаких шрамов и одет я был полностью. Никогда ни с одним мужчиной не оставался наедине в такой интимной обстановке. Говоря «интимной», я имею в виду, что никогда ни с кем так не сидел на подоконнике друг напротив друга, не рассматривал собеседника, не пил вино и не болтал о всяком, периодически замолкая и прерываясь на собственные размышления. Мы коснулись ступнями. Я дернулся и хотел подобрать ноги, но, сперва взглянув на Аркадия, удивился его абсолютному спокойствию. Его это прикосновение совершенно не смутило. Он выбросил окурок в форточку, слез с подоконника и сунул руку в пакет с выпечкой. Достал оттуда аппетитный круассан из слоеного теста, понюхал и откусил прямо посередине. — Ммм! — его лицо тут же озарилось радостью и восхищением. — Ванильный крем! Аркадий ел очень смешно. Я еще в школьной столовой что-то такое заметил, но там это было не так явно, а тут, видимо, из-за нахождения на своей территории, он был максимально расслаблен и естественен. Тут же весь измазался в этом креме, обкрошил весь пол, но выглядел при этом счастливым. — У тебя крем вот тут, — сообщил ему я, показывая на своем подбородке. — Где? — он дотронулся рукой до лица, но только сильнее испачкался. — Да нет, ну вот здесь же… — я тоже слез с подоконника, подошел к нему и стер каплю крема с его подбородка. И зачем-то после этого облизнул палец! Никогда не поступал так негигиенично! Наверное, это из-за неуклюжести Аркадия, которая и мне передалась. — Вкусно? — спросил он с лукавым прищуром. — Да. А тебе? — Ага. Он разорвал круассан на две части и протянул мне половину. Я взял. И тоже подумал, ну я же не ем после других людей. Но данную мне половину укусил. И даже целиком съел! Действительно, вкусно. Потом мы выпили еще по бокалу, меня развезло, и я стал канючить, чтобы Аркадий что-нибудь сыграл. Вообще-то я давно его хотел попросить, в школе еще, но все как-то не до того было. Или, может, я просто стеснялся. Он быстро согласился, сел за инструмент и, волшебно взмахнув своими изящными ручками, заиграл. Мелодия была приятная и какая-то знакомая. Я притащил с кухни стул и сел напротив Аркадия, чтобы лучше видеть его лицо. Во время игры оно было таким одухотворенным, таким эмоциональным и трепетным…как будто у него в голове сейчас вековая драма разыгрывалась. А еще я чувствовал себя очень странно. Чем дальше, тем страннее. Воздух между нами с Аркадием густел, будто там собиралась гроза. Знаете ведь, что происходит перед грозой? Очень тепло, очень душно, ни одной ветринки, но и солнца тоже нет, и кажется, что вот, идеальная погода, и не печет, и не дует, и ты уже расслабляешься, как вдруг… БАБАХ! Как громыхнет на весь двор! И ты голову поднимаешь, а там — чернотааа! И вот между нами сейчас что-то такое и было. Еще чуть-чуть — и заискрит! Мне нравилось быть с ним рядом, нравилось, как он смотрит, как я смотрю в ответ, каким искренним становлюсь…хотя, может это из-за вина? Но в любом случае, было классно. И я, кажется, впервые почувствовал себя, как говорят, в моменте. Прикрыв глаза, откинулся на спинку стула, стал вслушиваться в музыку и неспешно потягивать вино. И воображение рисовало мне Аркадия. Ах, все эти его взгляды, тона и полутона голоса, по которым я легко улавливал его настроение, взмахи рук и то, как сексуально от теребит прядь волос, когда смущается! Я открыл глаза. Боже, Дима, ты в своем уме вообще? Ты действительно сейчас подумал о слове «сексуально» в отношении парня или мне показалось? Проклятое вино, видимо уже пора завязывать. — Аркадий, — прервал я его на полуноте. Он остановился и вопросительно на меня посмотрел. — А ты это…ты… — какой же я уже пьяный, боже мой, как завтра на работу идти? — Что? — Ахммм…а ты позвал меня с ночевой или будет лучше, если я уйду? Вот до сегодняшнего дня я бы никогда такой вопрос человеку не задал! Такой прямой. Просто взял бы и ушел. И даже, если бы меня стали останавливать, я бы решил, что это из вежливости и все равно ушел. Тоже из вежливости, даже если бы хотел остаться. — Я буду очень рад, если ты останешься. — Правда? — со счастливой пьяной улыбкой переспросил я. — Конечно, — и он накрыл мою ладонь своей. Я тоже взял его за руку. Сжал пальцы так, как их обычно сжимают девушкам, когда хотят этикетно поцеловать руку. Мне было приятно вот так прикасаться к нему. Приятно, но странно. — Тогда мне нужно сходить в душ…ты дашь мне полотенце? — Возьми белое на змеевике. Я опустошил свой бокал, поднялся со стула, достал из рюкзака одежду и уже хотел пойти прямо с ней в ванную, как вдруг подумал: «А что, мы же оба парни, чего стесняться? Он же меня не стесняется». И разделся прямо в комнате. Перед Аркадием. Слава богу, хоть трусы догадался не снимать… У нас дома стояла ванна, а у Аркадия ее заменяла душевая кабина. Это даже удобнее, подумал я, все равно обычно под душем моешься, а эта ванна только место занимает. Подставляя уставшее тело под струи воды, я попутно рассматривал этикетки на баночках. Шампунь с миндалем, кондиционер для волос, бальзам для гладкости, мусс против ломкости…да уж, неужели он всем этим пользуется? Хотя, если вспомнить, как от него обычно приятно пахнет и какая аккуратная у него прическа, то вполне может быть. Еще, помимо душевого шланга, я заметил более короткий и тонкий резиновый шланг. Мягкий и сужающийся к концу. Для чего он нужен? Может, чтобы быстро ноги помыть? Ладно, потом как-нибудь спрошу. Вернувшись в комнату, я застал Аркадия за обустройством спального места на диване. Он обернулся. — Ты хочешь спать на диване или на кровати? Хотелось на кровати. — На диване, — из вежливости я выбрал очевидно менее удобное место. — Ладно, тогда я буду на кровати. Сейчас тоже в душ схожу и лягу. Аркадия не было около получаса. Ну конечно, пока всеми своими гелями и шампунями помоется, уже рассветет! Вернулся он очень свежим и благоухающим на всю комнату. Даже захотелось подойти к нему вплотную, и понюхать. Но я не стал. Прежде, чем лечь, Аркадий скинул свой махровый халат и на секунду мне открылась его спина. Идеально ровная и подтянутая, с острой линией позвоночника и выпирающими ребрами. Какой тощий… Он погасил свет и улегся. Мы не разговаривали, и я почти сразу уснул. А проснулся посреди ночи от истошного вопля. Тут же сел на постели и стал осматриваться — оказалось, кричал Аркадий. Он сидел на своей огромной кровати, тяжело дышал и… всхлипывал? — Что случилось? — тут же спросил я. Но ответа не последовало. Аркадий выглядел таким напуганным, будто за ним гналась стая голодных медведей. Я поднялся, подсел к нему на кровать и обнял за плечи. — Эй, ну что такое? — Кошмар приснился, — наконец ответил он, жалобно всхлипнув и положив голову мне на плечо. Ну и ну. Это что ж за кошмар такой, от которого человек с криком просыпается, а потом еще плачет и успокоиться не может? — А что снилось? — Не хочу говорить. — Ладно…это просто сон, — я погладил его по голове. — Уже все хорошо. Хочешь воды? Он кивнул. Я сходил на кухню, наполнил стакан и принес ему. — Дима… — М? — А ты можешь поспать со мной? А то я один теперь не усну. — Эээ…лечь с тобой в постель? — Да. Ну, в принципе…если бы у меня был брат, то наверняка мы могли бы лежать с ним на одном диване или кровати, так что… — Ладно… — согласился я. Аркадий приглашающе откинул свое одеяло. Он что, предлагает спать под одним? А я хотел пойти взять свое…секунду подумав и помявшись, я все-таки залез в кровать Аркадия без своего одеяла. Побоялся его обидеть. Едва я оказался на его мягких простынях, как ко мне прижалось горячее тело. Это меня так сильно смутило, что первые несколько минут я лежал, замерев, и оценивал ситуацию — нормально ли то, что сейчас происходит между нами или это уже какое-то гейство? Раньше я ни с одним мужчиной не оказывался в такой опасной близости. Хотя, у меня даже нет и не было друзей-мужчин. В институте только пара приятелей, ну и в школе тоже с кем-то дружил, но уже даже и не помню. Но дальше приятельских отношения не заходили ни с кем. Кажется, моим единственным другом всегда была и остается мама. Я обнял Аркадия и позволил ему положить свою голову мне на грудь. Так мы обычно лежали с Ириной после секса. А теперь я лежу так с Аркадием после его кошмарного сна и пытаюсь понять, что чувствую. Мне противно? Нет, мне нормально. И даже, если быть совсем честным с собой, приятно. Он теплый, прижимается ко мне, как котенок, и мне нравится чувствовать себя нужным. Я осторожно погладил его по спине — тоже никаких неприятных ощущений нет. Ни в теле, ни в душЕ. Может, друзья-мужчины все так общаются, а я просто не знал? Хотя, в фильмах такого ни разу не показывали. — Часто тебе сняться кошмары? — Почти каждую ночь, — ответил Аркадий, выдыхая каждую букву мне в грудь и, кажется, даже слегка касаясь ее губами. — Ого. И ты всегда так просыпаешься? — Угу, — он проводит пальцами по моей коже. Я весь покрываюсь мурашками. — Но обычно со мной кто-нибудь ночует, и тогда не так страшно. — Кто-нибудь? — Чаще всего это брат. У меня есть родной брат Родион и…мы с ним очень близки. Он часто приходит ко мне и остается на ночь. — Так это его вторая зубная щетка в ванной? — Ну да. — А кто еще к с тобой ночует? — Ну…просто кто-нибудь. — Я тоже «просто кто-нибудь»? — Мм…нет. Сам не знаю, почему я такое спросил. Мне вообще должно быть без разницы, с кем он ночует, и кто для него сейчас я. Но в груди вдруг появилось такое странное чувство…горечи… стало неприятно, что я мог быть здесь не потому, что Аркадию искренне хочется со мной общаться, как мне с ним, а потому, что ему просто нужен хоть кто-то, способный помочь пережить кошмарный сон. Я обнял его двумя руками и сильнее прижал к себе. Когда он успел стать для меня таким ценным? Мы ведь просто общались в школе и все. Ну и еще в моей жизни сама собой поселилась его песня. А еще я поссорился с Ириной, и Аркадий оказался рядом. И с ним я все время чувствую себя так странно и так по-новому… Я даже не могу понять, как эти чувства называются. Вот эта злость, что я могу быть у него не один такой друг, вот что это? Ревность? Да нет, точно не она. А эта необъяснимая тяга к нему, желание быть рядом, видеть его улыбку, говорить с ним…ммм…касаться… что это такое? Это дружба такая? Ну, видимо да, видимо, так и ощущается дружба. В этой сфере жизни у меня все равно опыта нет и сравнивать мне не с кем. — Ты такой худой… — заметил я вслух, проведя подушечками пальцев по его выпирающим ребрам. — Это плохо? — Ну…хочется тебя накормить. Вот что ты ел сегодня? — Круассан с кремом. — А еще? — Мм…суп в столовке. — Так. — Все. — Ты за весь день съел только суп и круассан? — А, еще вино! В нем тоже есть калории. — Ужас, Аркадий. Ты же взрослый мужчина, тебе нужно хорошо питаться! Иначе совсем сил не будет. На тебя же больно смотреть, когда ты по школьному коридору идешь — того и гляди в обморок свалишься от недоедания! — Хи-хи. — Давай-ка я тебе с утра приготовлю хороший завтрак. — Какой? — Не знаю, соображу что-нибудь. Давай спать. Он уютно устроился на мне, положив голову на плечо, руку на грудь, а одну ногу закинул на мою, вызвав у меня очень неоднозначную реакцию. Но я вспомнил о том, как Ирина унизила меня в моем же кабинете, и реакция сразу же прошла. Утром я, как и обещал, проснулся раньше, осторожно выскользнул из-под одеяла, чтобы не потревожить сон Аркадия, и отправился на кухню готовить завтрак. Но, к моему удивлению, в холодильнике не оказалось ничего, кроме прошлогоднего кетчупа, засохшего лимона и целой горы лекарств. Я пошарил по шкафам — история та же. Что ж, значит, нужно идти в магазин. Хотя, оставались еще круассаны, но их я посчитал неподходящими для полноценного завтрака. В магазине взял яйца и огурцы с помидорами. Будет яичница с овощным салатом — вкусно и питательно! А главное — быстро и просто. Может, Аркадий увидит, как легко готовится такой завтрак, и сам начнет себе его делать. Еще купил в магазине нож. Как не искал по всей кухне — ни одного не нашел. Когда все было готово, я пошел его будить. Спал Аркадий невероятно мило — из-под одеяла торчал его нос и пальцы рук, скрюченные так, что напоминали лапки котика. — Эй, просыпайся! — я потряс его за плечо. — Мммхх! — он спрятался под одеяло целиком. — Вставай! Молчание. — Если не встанешь, я сдерну с тебя одеяло! — Нет! — Тогда вставай! Из-под одеяла показалось насупленное лицо. — Жду тебя на кухне. Пока Аркадий снова намывался своими многочисленными пахучими субстанциями, я успел одеться, причесаться и проголодаться. Наконец он вышел. Весь красивый, свежий, с уложенными волосами и поярчевшим лицом. — Ого! — она застыл на пороге кухни, уставившись на накрытый стол. — Это откуда? — Я же обещал приготовить тебе хороший завтрак. Вот, пожалуйста. — Ого… — Садись ешь, а то на работу скоро выходить! Долго уговаривать Аркадия не пришлось, и он тут же набросился на еду. И это оказался полнейший ужас! Вся еда тут же полетела на стол, а оттуда на пол, он зачавкал так, что, наверное, на улице слышали, а о том, что он сразу же уляпался, я вообще молчу! Меня хватило минуты на две. — Аркадий, ешь нормально! — А? — Ты посмотри, у тебя же все из тарелки летит. — Да ничего не летит, подумаешь, пара крошек… Я взял тряпочку, смахнул крошки себе в ладонь и выбросил их в раковину. А на столе уже успели образоваться новые! — Ну что это такое! Ну как можно так есть, ты мне объясни? У тебя что, рот дырявый, ты вилкой не умеешь пользоваться? Он смотрел на меня удивленно. — Все лицо в масле! Где у тебя салфетки? — В комнате, — с набитым ртом, из которого тут же все повалилось, ответил он. — А что они в комнате делают? Салфетки на кухне должны быть, тем более, в твоем случае! — Да так, пригождаются периодически… Я вернулся с охапкой салфеток, которые взял с прикроватной тумбочки и стал вытирать Аркадию рот. — Отстань! — оттолкнул он меня. — Тогда ешь аккуратно! — До тебя никто не жаловался! — Да как тут можно не жаловаться… — меня прервал звонок мамы. — Алло! — Димочка, ну как, помирились с Иришей? — Да, помирились! — А что ты так кричишь? Опять уже поссорились? — Нет, не поссорились, мам, я занят! И бросил трубку. Посмотрел на Аркадия — он продолжал чавкать на весь дом. — Нет, это просто невозможно! Встретимся на работе! Я мигом собрался и вышел из квартиры. Аркадий меня не останавливал. Только оказавшись в школе, я понял, как сглупил. Сказал маме, что помирился с Ириной. А это значило, что сегодня вечером она будет ждать нас на торт! А я ведь на самом деле ни с какой Ириной не мирился! Остановился возле ее приоткрытого кабинета и заглянул внутрь. Она проверяла тетради. Хмурилась, вздыхала и цокала. Опять двойки… Я тоже вздохнул. Точнее, выдохнул, шагнул вперед и закрыл за собой дверь. Ирина встретила меня уже более спокойным взглядом, но все еще сохраняла молчание. Я сел перед ней за первую парту, сложил руки в замок и устало посмотрел ей в глаза. — Ну и долго еще будем молчать? Она пожала плечами. — Ирина, хватит. Давай вернем все, как было, а? Ты уже достаточно меня наказала. Тишина сохранялась. Руки Ирины были скрещены на груди, а глаза на меня не смотрели. Ну и дрянь же ты! Да я чуть ли не на коленях к тебе тут приполз, хотя это мне следовало обидеться на твое молчание, а ты продолжаешь свою игру! Ну уж нет, у меня все-таки есть гордость! Ничего, мама поворчит пару дней, а через месяц мне уже новую невесту найдет! Поадекватней! — Ладно, я тебя понял. — ледяным тоном произнес я и поднялся из-за парты. — Дима! — наконец нарушила молчание Ирина, когда я уже почти покинул ее класс навсегда. — Стой. Я остановился. — Ладно, я тебя прощаю, — надменно произнесла она и впервые подняла на меня глаза. Вот как? Стоило мне окончательно отпустить наши отношения, как ты решила меня простить? Я повернулся к ней. Теперь ее лицо выглядело заинтересованным и готовым к диалогу, но я, почему-то, не чувствовал облегчения, как это обычно бывает, когда конфликт наконец завершается. Но теперь я хотя бы исполнил данное маме обещание. И вечером она, как и хотела, сможет угостить нас тортом. И что, все, вот так просто? Я теперь снова должен ей улыбаться, обнимать, целовать? Ну как же, так ведь не бывает, недостаточно одной фразы «я тебя прощаю», чтобы отношения снова стали такими, как прежде. «А я тебя — нет!» — вот, что мне сейчас хотелось ей ответить. Но вместо этого я, глубоко и шумно вздохнув, спросил: — До скольки ты сегодня? — До четырех, — радостно отозвалась Ирина. Видимо, она тоже устала от напряжения между нами и теперь радовалась, что его можно больше не поддерживать. — Моя мама зовет нас после работы на чай с тортом. Ты как? — я попытался изобразить улыбку. — Подожду тебя до шести. — Супер, — отозвался я. — Тогда до вечера. — До обеда уж! Обедаем же вместе обычно! — Ну да, — согласился я и спешно покинул ее класс.