Если будет снег

            Холодно. Юра вздрагивает от очередного порыва ветра, доставая из пачки третью сигарету за последние десять минут. Погода недостаточно плохая, чтобы выгнать его сейчас с балкона. Как минимум потому, что дома ему катастрофически не хватает воздуха. Вернее, ему так кажется, потому что врачи неоднократно говорили, что он не может задыхаться от раковой опухоли, мол психосоматика. Однако недостаток кислорода от этого не пропадал. Но пока Юра стоит на балконе поздним ноябрьским вечером это не имеет значения, потому что по прогнозу обещали снегопад. Ещё утром. В течении дня Челябинск заливает только ливень, но Татищев не оставляет надежды увидеть снежные хлопья. Ему так страшно не увидеть последнюю зиму в родном городе, которая словно назло задерживается в этом году. И это не только из-за того, что зима — его любимое время года. Юре действительно казалось, что он замечал течение жизни только в тот день, когда выпадал снег. В зимнее время он действительно радовался мелочам, замечал, насколько прекрасно может быть его окружение. Хотелось прожить зиму вновь хотя бы из-за этих эмоций.       И дожить до новогодних праздников ради… Ради чего? Юра закусывает губу, чувствуя как ветер обжигает щёки, по которым скатываются слёзы. Мужчины не плачут, но из-за своей скорой смерти можно. Даже если и нельзя, никто не узнает. А жить Юра хочет ради Кости, что, справедливости ради, тоже знать никому не надо… Желательно даже Косте. Начинать отношения с лучшим другом было неожиданно приятно, но неловко. Сентябрь, проведенный в ласке и любви, был прекрасным временем. Но был жестоко прерван ужасными результами анализов Юры и повышением стадии его раковой опухоли. Ремиссия оказалась ненастоящей, или просто судьба решила посмеяться над Юрой именно тогда, когда он почувствовал себя таким счастливым и нужным в настоящих отношениях. В любом случае, врача Татищев не дослушал, в ушах стоял какой-то бесконечный шум, а после и вовсе его прервал приступ. Врач даже не попытался как-то остановить его истерику, лишь сказал, что, вероятнее всего, у Юры нет шанса дожить до зимы, даже в том случае, если они приступят к какому-либо лечению. Да и на лечение то… денег нет. При раке лёгких четвёртой степени выживают лишь пять процентов больных. Эта цифра не давала Татищеву покоя. Да как может он умереть и оставить Костю одного зимой? У них ведь столько планов… Первый новый год в качестве пары. И всего этого Юра может не только лишиться сам, но и лишить Костю. Костю, который столько старался для него. Костю, который так давно был влюблён.       Юра, вообще-то, смерти не боялся. Ему как-то рано пришлось смириться с тем, что он не проживёт долгую жизнь. Первый курс университета, ухудшение состояния, онкологическое отделение и, вот он, неутешительный диагноз. Он помнит этот период хорошо, но осознаёт его как-то размыто. Однако принял эту болезнь Юра довольно легко как минимум из-за того, что у него и до диагностированного рака жизнь была не очень-то веселой. Поэтому он просто жил как раньше, получая то лечение, на которое хватало денег. Ему вовсе не было себя жалко, вовсе нет… ну, если только совсем чуть-чуть. Всё изменилось, когда в его жизни появился Костя Уралов. Удивительно, как всего за несколько месяцев он стал для Юры самым близким человеком. Однако для того, чтобы Костя стал ещё ближе понадобилось больше времени. Лишь после окончания университета он объяснился Юре в своих чувствах, и Татищев ужасно жалеет о том, что это не произошло раньше. Если бы ремиссия продлилась дольше, он бы, возможно, не так корил себя за то, что сблизился с Костей настолько. Но… Юра, наверное, слишком слаб, чтобы лишить себя той трепетной любви. Даже ради спокойствия Уралова. Он понадеялся на то, что у них будет хотя бы несколько лет.       А теперь Юра лишь надеется увидеть перед смертью снегопад.       От четвёртой сигареты… даже скорее от докуривания третьей его останавливает Костя, который с хлопком открывает старую дверь балкона и вырывает у него из рук эту самую сигарету. Злой. Значит, Уралов имеет представление о том, сколько сигарет успел выкурить Юра до его прихода. Ну и пусть знает, всё равно ничего уже от их количества не изменится.       — Юра, ты с ума сошёл?! С твоим здоровьем курить на таком холоде без куртки — самоубийство! — Костя ткнул в пепельницу, чуть не сталкивая её с балкона. Татищев лишь грустно улыбнулся. Не то чтобы у него были причины радоваться, но забота и беспокойство Уралова вызывало улыбку. Просто потому что Юре непривычно было ощущать подробное, а Костя проявлял свою любовь так твёрдо, что не оставалось сомнений в том, что он действительно любит его, — Быстро в дом, — он попытался сказать это грозно, дабы слова возымели больший эффект, но выглядел слишком… напуганным? Обеспокоенным состоянием Юры. И, если быть совсем откровенным, то это заставляло последнего ощущать вину. Мало того, что умирает, так ещё и делает всё, чтобы ускорить процесс. Это уже по мнению Кости. Юра категорически уверен в том, что разницы не будет.       — Да ладно, Катюш, не злись, — он слегка посмеивается, желая реализовать все свои тёплые чувства, желая подарить каждую улыбку перед смертью Косте. Юра подходит ближе и, с ощутимым, но не слишком сопливым трепетом целует возлюбленного в щёку. Уралов прикрывает глаза, принимая касание с такой концентрацией, будто это последнее прикосновение Юры, — Я в дом, — он щёлкнул парня по носу, чувствуя смущение от того, насколько нетипичным является для него такое проявление нежности. Татищев никогда не был ласковым, как и принимать ласку не умел, предпочитая более жёсткие проявления любви. Но… скорая смерть, собственно, меняет отношение к жизни. Возможно, больше у него не будет возможности продемонстрировать Косте свою любовь.       Юра вышел на кухню, оставляя Уралова на балконе, чтобы дать ему время на совладение со своими эмоциями. Да и ему самому хотелось бы скрыться от глаз Кости на какое-то время… Вернее, встретить его этим утром при других обстоятельствах. Юра ведь даже не успел слёзы утереть, оставалось лишь надеяться, что Костя их не заметил, или они успели высохнуть. Он не хотел умирать слабым. Наверное, ему стоило дать себе возможность оплакать свою долгую и счастливую жизнь, желательно порыдать ещё и с Костей, чтобы быть друг с другом максимально честными но. оказывается, быть искренним сложнее, чем сдерживать эмоции. Да и, опять-таки, Юра заботился о своём парне, не желая, чтобы он видел, как ему страшно умирать. Уралов ведь тогда будет беспокоиться ещё больше.       Неожиданный приступ кашля заставил Татищева согнуться и ухватиться за стол, чтобы удержаться на ногах, что так предательски начали дрожать от боли в груди. Приступы кашля всё учащались и каждый раз приносили невыносимую боль, а теперь они ещё и сопровождались лёгочным кровотечением. Юра попытался сделать несколько шагов в сторону коридора, надеясь уйти из кухни, дабы Костя не увидел, насколько плохо его состояние, но успеха не добился. Обратно, лишь ухудшил состояние: не удержался на ногах, падая на колени и утягивая за собой скатерть со стола, краем уха замечая звук падающей посуды. Юра ярко ощутил недостаток воздуха, начиная от этого дышать глубже и быстрее, что вызвало ещё более яркий кашель. Тяжело пытаться дышать и кашлять с кровью одновременно, пытаясь при этом не вызвать у близкого человека беспокойства, но у Татищева в глазах потемнело, что ещё больше ухудшило его состояние. Юра оседал на пол, чувствуя, что ещё чуть-чуть и он завалится на бок, пока не почувствовал на своих плечах сильные руки Кости. Его обеспокоенный голос он слышал словно находился в воде, но касаниям легко доверился, падая в объятия парня.       — Не бросай меня, — разбирает Юра в нервном шёпоте Кости, когда к нему возвращается способность ощущать реальность. Он боится дышать быстро, не может жадно хватать воздух, лишь неуверенно вдыхая глубоко и долго. Тычется в ключицу Кости, шмыгая носом. Холодно. И страшно. Юра очень боится умирать. Особенно умирать в руках у Кости. Но ему определённо точно сейчас нужно, чтобы Уралов остался рядом.

°°°

      Холодно. Юра просыпается раньше будильника на семь утра и, соответственно, раньше Кости. Пробуждение не кажется резким, как обычно бывает, если он просыпается в шесть сорок. Татищев просто открывает глаза, долго пытаясь осознать своё нахождение в постели. Кажется, сейчас ему даже не так сильно больно. Пока он лежит в кровати рядом с Костей, который уткнулся ему куда-то в худое плечо, укутанный двумя одеялами, Юра действительно готов поверить в своё счастливое удивительное спасение. По утрам он обычно дышит легко, плохо становится после курения, а если повезёт, то только после обеда. Хотелось бы Татищеву дышать, как это делают здоровые люди… без боли, без приступов удушья или жуткого кашля с кровью.       Как дышит, например, Костя. Расслабленно, медленно и глубоко. В последнее время днём Уралов всё чаще и чаще хмурится или грустит, ему также тяжело переживать болезнь Юры, как и самому Татищеву. Возможно, даже сложнее в моральном плане. Постоянные мысли о том, что любимый человек может умереть и бросить его… Но во сне Костя выглядит расслабленным. Чёлка, растрёпанная после долгой ночи, спадает ему на лицо, а на губах сияет лёгкая улыбка. Костя очень красивый, когда его лицо не омрачает беспокойство и тревога за близкого человека. Юра хотел бы чаще видеть Уралова таким спокойным, а ещё лучше, счастливым. Но у него не получается радовать своего парня. То ли от его собственно бездарности в плане отношений, то ли из-за того, что Костя уже две недели как знает, сколько проживёт Юра такими темпами. Скорее даже второе, поскольку Татищеву не повезло слышать, как Костя рыдал в ванной несколько дней назад. Ему тяжело это принимать. Во-первых, он не ожидал, что его начнут оплакивать ещё до самой смерти. А, во-вторых… Юре казалось, что он слабак и поэтому плачет из-за своей смерти. И Костя, проявляющий такие эмоции кажется неправильным.       Его отвлекает звон будильника. Наступило семь утра, и Юра вспоминает о своём желании покурить. Перекидывает руку через Костю, чтобы выключить будильник, но случайно вместе с этим роняет его на пол. Хотелось успеть сбежать на балкон до того, как Костя проснется, но теперь последняя надежда на это умирает. Юра корит себя за неосторожность, когда Костя хмурится и приоткрывает глаза. Спросонья он всё ещё выглядит милым и расслабленным, и Татищев просто не может позволить себе сейчас сбежать от такого нежного Кости.       — Доброе утро, — Юра поздно осознаёт собственную слабость, когда Уралов обхватывает его руками в крепких объятиях, роняя обратно на кровать и притягивая ближе к себе. Как может он сейчас сбежать?.. Никакая привычка курить в семь утра не может оказаться сильнее привычки долго обниматься с Костей по утрам. Уралов что-то шепчет в ответ, утыкаясь ему в шею, и это ощущается так радостно и сладко, что хочется полностью раствориться в этих чувствах. К сожалению, Юра становится всё более склонным к простым, неприкрытым стереотипами и предрассудками, человеческим чувствам. Он хочет любить и быть любимым, не оборачиваясь на свои проблемы с этим понятием.       — Ты красивый, — доходят до Юры слова Кости, когда он позволяет себе расслабиться и растаять в его руках, откидываясь на подушки. Смущение, однако не приходит. Как минимум от того, что Татищев привык слышать подробные нежности от своего парня, ещё когда он был другом. Костя не сможет теперь удивить его чем-то подобным, но менее приятно от этого не становится. Тем более, при факте, что совсем недавно он сам думал тоже самое о Косте.       — Так ты тоже, — он посмеивается, ударяясь головой о стену, и от этого начиная смеяться ещё больше. Казалось, что по утрам Юра безнадёжно забывал о близости своей смерти, стоило только Косте обнять его так ласково, — Я дурак, — он потирает ушибленный затылок, приподнимаясь с кровати на одном локте, чтобы посмотреть на Костю сверху вниз и оценить состояние Уралова этим утром. Из них двоих беспокоился не только Костя, но и Юра, прекрасно зная о страсти своего парня к самопожертвованию.       Но Костя улыбается. Это хороший знак.       — Юрка, так только ты можешь, честное слово, — Костя садится на ковати, оставляя короткий, но полный нежности и трепета поцелуй на его губах. У него губы почти горячие, как и в принципе вся температура тела, отчего Юра вздрагивает, поскольку сам не просто холодный — ледяной. От Кости это не укрывается, поэтому он прижимается своей щекой к щеке Юры, параллельно натягивая одеяло повыше, дабы укрыть парня. И Татищеву в этот момент несправедливо жаль, что утро не может длиться вечно, а у Кости первая пара в восемь. Сам Юра уже в университет не ходит: приступы происходят чаще, если он находится в активном движении, поэтому Костя настоял на том, чтобы он оставался дома, в кровати.       — Уже уходишь? — Юра сначало было поджимает губы на манеру Сашки, близкого друга Кости, но потом решает, что это, всё-таки, выглядит глупо, поэтому быстро вновь расслабляет их. Он бы хотел провести этот день с Костей из-за его хорошего начала, но понимает, что всё сразу изменится, как только его настигнет очередной приступ. Да и сегодня самый загруженный день у Уралова в расписании, а значит пропустить его совершенно никак нельзя. Костя уже вчера прогулял из-за него четыре пары. Это Юре образование не нужно, он умрёт. А у Кости вся жизнь впереди. Жизнь без Юры, но в ней ему точно понадобится диплом.       — Придётся, сам знаешь, я не могу полностью забросить учёбу… Даже сейчас, — на лице Уралова мелькает тень некой грустной эмоции, а Юра точно знает, что это именно из-за его состояния. Но в их отношениях с самого начала всё было особым образом: никто никого ни в чём не ограничивает, если это не измена. И Юра никогда бы не потребовал, чтобы Костя оставил ради него учебу, которая так много для него значит. Ведь это так по-взрослому, — Постараюсь вернуться как можно скорее, — Костя уже встал с кровати, спешно начиная одеваться в университет, прекрасно понимая, что он и так задержался и рискует опоздать.       Косте везёт, что не знает, сколько Юре осталось жить. Если бы он знал, то не мог бы так спокойно уходить из дома. И Юра не хотел, чтобы действительность портила уклад жизни Уралова, не хотел, чтобы он заранее готовился потерять его навсегда. Да, Костя знает, что он умрёт. Но не понимает пока, насколько сильно поджимают сроки. Юре же остаётся лишь терпеть боль, собственный страх и неуверенность в завтрашнем дне. Может быть, он проживёт ещё месяц. А, может, и умрёт через час, захлебнувшись в своей крови или задохнувшись от очередного приступа.       — Это, Кость… — Юра остаётся в кровати, окликая своего парня лишь для того, чтобы обратить на себя его внимание. С последнего прогноза погоды, обещающего снег, прошло уже три дня, а на улице лишь дождь сменяется пасмурной моросью, но Татищев не теряет надежды увидеть снегопад перед свой смертью, — Если будет снег, собери немного и…— у него голос дрогнул от неожиданного осознания того, что он действительно может не дождаться. Скорей всего зима для Юры наступит слишком поздно, — Приноси домой, — не теряет надежды он, заканчивая свою просьбой самой милой улыбкой, на которую вообще когда-либо был способен.        Юра, да я тебя ещё в сугробе закопаю, не унывай ты так! Выпадет твой снег, вместе с детьми играть будем во дворе, — Костя смеётся, придавая голосу и тону неестественно радостный оттенок. Юре очень тяжело верится в то, что Уралов сам верит в то, что говорит, но действительно приободряется, понимая, что, вероятнее всего, он действительно сможет позволить себе перед смертью некоторые приземлённые радости. Как, например, побыть доверчивым и действительно поверить в лучший, почти сказочный вариант развития событий.

°°°

      Холодно. У Кости руки ледяные, но дрожат они отнюдь не от мороза. Счастье, которое он ощущает от того, что температура наконец-то опустилась ниже нуля, и вместо дождя с неба посыпались крупные хлопья снега, не передать словами. Снега насыпало за несколько часов достаточно много, так что из университета Уралов буквально бежал, чтобы поскорее оказаться дома. Разве могут они с Юрой упустить первый снегопад? Никак нет, поэтому домой Костя спешил так, словно он хотел преодолеть путь от университета до своей квартиры за двадцать минут вместо полуторачаса. Уралов даже успел поймать автобус, который всегда уезжал без него. Но в автобусе не побегаешь, да и по вечерам в Челябинске пробки: Костя не единственный спешит домой. Однако, есть и плюсы в том, что автобус едет медленнее, чем он бежит. Костя наконец-то получает возможность увидеть и полностью прочувствовать красоту заснеженного Челябинска в этом году. Возможно, эту зиму он действительно ждал с особым трепетом, вдохновленный таким же ожиданием Юры. Весь город был белый-белый, снег сиял и блестел, отражая свет фонарей (от того, что снегопад Костя наблюдает именно вечером есть свои особенные плюсы), и так это безумно красиво.       Сегодня Костя наконец-то сможет исполнить просьбу Юры о том, чтобы принести снег в дом.       Да, Татищев сейчас по большей части проводит свои дни в кровати из-за плохого самочувствия, так что ему совершенно не сложно набрать снега и затащить его в дом, даже если это практически бесполезно. Но Костя всё равно собирается вытащить своего парня на улицу, хоть на руках. Если бы они только могли сейчас, как в прошлом году, подобно детям, сыграть в снежки, закопать друг друга в сугробах, — что невозможно также из-за их отсутствия — слепить глупого снеговика или нарисовать следами что-то неприличное — это обычно делал Юра, то счастье Кости могло бы стать безумным. Воспоминания о том, каким счастливым и живым становится Юра в зимнее время, сейчас всё ещё были яркими. Сегодня этого сильно не хватало им обоим, Косте невозможно было видеть, как его любимый человек гаснет на глазах, тает, словно воск от огня. Мир не имел права отбирать у него Юру, не имел права отбирать у Юры жизнь. И главная несправедливость заключалась в том, что мнение Кости никто не спрашивал. Ему приходилось лишь мириться страданиями самого близкого человека, лишь скрывать то, насколько его разбивала эта ситуация, лишь бы подарить Юре больше счастья и любви. Он рассчитывал делать это всю их долгую жизнь, но был так чертовски слаб теперь, когда не мог представить, сколько она будет длиться.       Теперь Уралов даже жалел, что отказался от веры. Возможно, она дала бы ему успокоение и надежду на то, что чудесное исцеление будет ждать Юру, если он будет долго и усердно молиться. Но чудесного исцеления не существует. А если и существует, то стоит оно несправедливо много: даже если Костя начнёт торговать своими органами, денег ему не хватит ни на какое лечение. Тем более, на чудесное, которое действительно могло бы помочь Юре. Что уж говорить о молитвах…       За этими размышлениями Костя не замечает, как автобус останавливается на остановке у его дома, поэтому выходит он не очень плавно, чуть не подскальзываясь на подтаявшем снегу. В итоге он всё-таки выбирается на дворы, врезавшись в нескольких людей из-за своей торопливости и слегка раздражаясь от людей, которые движутся медленно и создают помехи. Куда ни глянь на улицах бегают и играют дети, некоторые даже с родителями: уже стоят несколько снеговиков, пушистый снег хлопьями падает с неба и снежками летит от одного человека к другому. От этой картины Костя чувствовал ещё большее предвкушение скорой радости от зимних развлечений с Юрой. Проходя по улицам он думал о том, куда лучше набрать снега, чтобы зарядить снежком в Юру сразу при входе домой. Татищев, наверняка, будет игриво-недоволен, и им будет так безумно весело этим вечером. Снег Костя в конце концов набирает у самого подъезда в шапку, считая, что он не успеет растаять за минуту, за которую он поднимется на свой этаж.       Первый снег выпал и теперь в жизни Кости и Юры всё снова будет хорошо. Больше никаких приступов и слабости… Никакой болезни.       Он выбегает из лифта, пару раз роняет ключи в попытке открыть дверь, руки у него трясутся от нетерпения, от желания поскорее увидеть и обрадовать Юрочку. Костя действительно себя не знает в радости, которую испытывает сейчас и надеется ощущать ещё минимум несколько часов. Косте так сильно хотелось поцеловать своего парня, сказать ему что-то милое, порадоваться снегу вместе с ним. Уралов открывает дверь в дом, откидывая ключи на полку и щёлкая выключателем, делая первые шаги в дом прямо в обуви.       — Юра! Видел, какой сне… — он уронил из рук шапку со снегом, Костя опоздал. Он не мог даже осознать, что картина, представшая перед ним, — реальность. Когда Юра говорил, что скорей всего зима наступит слишком поздно, Уралов и подумать не мог, что это может быть действительностью. У Кости у самого воздух из лёгких выбило от вида Юры, бледного и, сомнений не было, холодного, лежащего на полу в неестественной для живого человека позе. Губы и руки его измазаны кровью, капли её тянутся от самой комнаты, в которой они спали. Судьба сыграла с ними злую шутку, Юра ведь так сильно хотелось дожить до зимы, до первого снега. А увидел ли он его? Мир Кости в этот момент рушился, ломая его самого. Он никогда не был готов к тому, что Юра исчезнет из его жизни, видеть его мертвым так скоро — словно умирать самому. Костя падает на колени около тела, тянется к шее Татищева в надежде нащупать пульс. Руку одергивает быстро, ощущая его отсутствия и холод. Холод, безумный холод, который не должен быть свойственен живому человеку. У Кости руки трясутся уже не от предвкушения, а от страха. От шока, от подступающей истерики, от невозможности поверить в происходящее.       Рядом с каплями крови на пол падают слёзы Кости, которые как и сам Уралов хотят остаться с самыми родным человеком подольше и навсегда. Комнату заполняют звуки рыданий.

°°°

      Холодно. Костя смотрит на будильник, осознавая, что за долгую ночь он ни разу не закрыл глаза, а ему нужно будет уходить в университет. Вернее, он бы ушёл в университет через час, если бы мог встать с кровати. С тех пор, как Юра исчез из его жизни, Уралов оказался словно заперт в своих мыслях, в кровати, которая до сих пор хранила запах Юры, где без него отвратительно холодно. Он так боялся потерять любовь, приобретенную таким тяжёлым образом, но так жестоко лишился её. Будильник с сигналом на семь утра летит в стену, когда Костя вспоминает, что в это время он не только просыпался по утрам, но и Юра выходил на балкон покурить. А Костя не мог выносить воспоминаний, которые дарили все вещи в этом доме: всё, абсолютно всё напоминало о Юре. Но у него рука не поднималась даже сигареты, из-за которых он потерял своё самое большое счастье, выкинуть. Костя дрожит под двумя одеялами, жмурится, чтобы вновь не зарыдать от мыслей о Юре. О Юре, который умер в одиночестве, который перед смертью, наверное, так и не увидел желанный снегопад. Который умер таким молодым, лишился их счастья так рано. А в кровати без Юры так, блять…       …холодно

Скорей всего зима наступит слишком поздно, Можно подождать пока мы не сошли с ума, Это так по-взрослому. Что-то терять навсегда, Терпеть, если будет больно и если любовь, Если будет снег собери немного и приноси домой.