Peut être

«Мрак противен уму не меньше, чем зрению; ничто не может доставить нам такого наслаждения, как возможность превратить мрак в свет, каких бы трудов это ни стоило.» Дэвид Юм Мягкая удобная кровать могла понадобиться ему только если бы он захотел расслабиться и отдохнуть, а расслабляться Арсений не хотел. Отсиживаясь в своей комнате за компьютером, разбираясь с электронной работой, он намертво приклеился к мышке. Надо полагать, Попов внешне похож на того самого эстетичного парня из сериалов, с этими его очками в квадратной оправе и толстыми свитерами крупной вязки. Напевая песню Дэвида Кушнера, он слышит звонкое уведомление телефона. Позов в очередной раз просит о помощи в новом проекте. Отказать сложно… Как и его коллеги, Арсений любит историю и, что более важно, хочет сохранить ее. История хрупка, ибо на каждую, высеченную в камне, есть множество тех, что отделаны на рассыпчатом дереве или вплетены в мозаичные узоры. Работая архитектором-реставратором, он занимается реконструкцией и реставрацией культурного наследия. Его отец всегда смотрел на архитектуру, как на сплетение историй и явлений. Они могут быть невидимыми, часто говорил он, но они обязательно существуют, вот только запрятаны глубоко под поверхностью или совсем рядом, в стенах…

***

— Ты не понимаешь. Если мы не возьмёмся за него в течении месяца, Игорь опять заберёт все лавры себе. У нас таких проектов года четыре не подворачивалось, — В голосе мужчины волнение и возбуждение. Он уже несколько минут «рекламировал» Арсению новый проект, для которого собирал команду. — Эта работа, работа, работа… Деньги некогда потратить! Они сидят в зале, наполненном картинами, винтажной мебелью и свечами в необычных подсвечниках. Арсений и позабыл, как ему нравилось это место, с его сюрреалистичным интерьером и прикрытым светом лампочек, ввинченных в разноцветные кубы. Позов объясняет ему, что найденный в соседнем городе разваленный замок настоящее чудо. Они заказывают коктейли и половину всех закусок, которые есть в меню. Между глотками сангриты и мягкого мяса с сырым красным луком на хлебе, они обмениваются бумагами и сведениями, фотографиями и электронными документами. — Многовековой истории тут искать не следует. Интересен факт, что до настоящего момента замком никто не интересовался. Местные не заходят в ту часть посёлка за лесом, там не пройти за болотом. А в документах он не числится. —Как же его тогда обнаружили? —С высоты, — Позов пододвигает фотографию местности с отмеченным местом. —Что по поводу атрибуции? —Установленного автора нет, придется делать анализ и сьемки. Хозяева тоже не установлены. —Эти неточности меня смущают, ты же знаешь. Может там ничего и нет. А профинансируя нас, главк ещё долго будет капать на мозги из-за этой истории…вычтет из зарплаты…отправит на отработку… Конечно, игра стоит свеч, но я бы не возлагал… —Съездить на оценку надо до начала ноября. —Как? Как ты предлагаешь скопперфильдиться туда? Или хочешь утопить оборудование и команду? —Что-то придумаем. Главное — покуй штанишки, Арс. Всё это мелочи, нужно просто подтвердить самое его существование. И, желательно, раньше некоторых.

***

В комнате, или что-то на ее подобии, пахнет недавно потухшим огнем, сыростью и чем-то темным, глубоким, что не поддается определению. Совсем близко слышится стук, который, должно быть, и разбудил. Приходится встать и выйти, слушая эхо шагов. Восточная часть здания построена раньше и являет собой более разрушенные, но не менее красивое наполнение. Тут потолки выше, тусклые прямоугольники света исходят от стрельчатых окон, которые то и дело пропадают за облаками. После — большая открытая комната очень даже царского вида, если не считать того, что пол в ней покрыт водой, словно зеркалом, так что посуху пройти нельзя никак. Хотя воды можно не бояться, но штанины приподнимаются, чтобы пройтись. После — коридор, который приводит к высокому, как в кафедральном соборе, входу и притвору. Тот кусок потолка и свода, который не обвалился, пытается рассказать обитателем свою выцветшую историю, но у него это слабо получается. Дверь в результате течения времени окончательно покосилась и уже никто не помнит, чем она когда-то была. —Не спится —Сегодня пасмурно, не удивительно. —Нет, плохое чувство, не могу сидеть на месте. Что-то не так. —Антон, сколько раз тебе повторить, что твоя выдуманная и несуществующая аллергия на кошек раскрыта? Им холодно на улице. Они единственные, кто сюда заходят, я не могу постоянно слушать лишь тебя. Не думаю, что кто-то захочет савать сюда свой нос…тогда мне придется нюхать кошачьи фекалии.

***

Арсений Попов сидит в машине-фургоне, следующего за несколько тысяч километров от родного Питера, смотрит в окно на однообразные поля и подвергает сомнению, не в первый раз за сегодня, их с Позовым затею. Они убили целых три дня на организационные вопросы, приобретя необходимое оборудование, и еще больше потратили времени на построение маршрута. Дважды глянув на часы в течение минуты, он убирает их и сует руку в карман. — Дайте графу чупа-чупс! Ей-богу, Арс. Угомонись, я скоро увижу твой дёрганный глаз, — Дима пересаживается поближе к Арсению, толкая его в плечо. — Победить в игре «дождись фразы без сарказма» стало не так интересно…просто думаю, не забыли ли чего. Да и Паша загрузил меня своими оформлением дневника. —Я не виноват, что кто-то явно халтурит на работе, — к ним развернулся молодой мужчина с выбритыми висками и карандашом за ухом. — Пожалуйста, будьте как Эльза: отпустите и забудьте…

***

— Нахрен Эльзу, почему тут так холодно! Команда из шести человек вылезла из фургона, передернув плечами. Температура явно была ниже, а из-за высокой влажности переносилась она с большим трудом. Каждый понимал, что работа будет нелегкой. Пока разгружали вещи, все думали о плесени, дискомфорте работы и коррозии, которая могла постичь всё здание. —Ладно мужики, нам ли не привыкать, гляньте, куда нам тут дальше? — подает голос один из мужчин, накидывая себе на плечо очередную сумку с инструментарием. Сначала маршруту они пересекли длинный мост, который окружали уже ссохшиеся деревья, почти слившиеся с небом. Круговорот хвои и серых облаков только утомляли путеществующих и очень скоро жилая местность сменилась извилистыми лесными дорожками. Лес сгущался, и в просветах между деревьями перестали мелькать домики, редеющие в общем массиве. Постепенно абстракция вырисовалась в одинокое болото. —Похоже, к нему никак не подступиться, — заговорил Паша, разглядывая зелёную муть. —Мне сказали, что нужно идти вдоль левого края. Дайте-ка палку. Позов прошёл чуть вперёд, окунув отломленную ветку, которая уперлась о дно чуть выше середины. Иди можно было, но мужчина строго сказал идти за ним, по его следам. Наступая на растительность и сучки деревьев, он все время оглядывался назад на команду, избегая илистых участков и часто матерясь, когда уходил ногой глубже обычного. —Интересно, мы идём в районе переносчиков болезней или нет? —Арсений! Жди пиявок в своём мешке ночью. Чем ближе они подходили к нужному месту, тем сильнее был виден контраст местности. Никаких следов человека. —Смотрите, вон там! Я что-то вижу. Дима поправив лямку рюкзака зашагал чуть вверх по холму, подзывая остальных. Между стволами просвечивались каменный стены, устремлённые ввысь. «Не для войны…для возвышенных мечтаний и прекрасной музыки.» Такая была первая мысль Арсения, когда он перегнал Позова, увидев сооружение целиком. Его причудливые очертания настолько поражали мужчину, что он не мог отвести взгляд. Некоторые стены были разрушены, но главная фасадная часть хорошо уцелела. —Арсений, сначала надо занести вещи, помоги. Подойдя к массивной дубовой двери, они еле ее открыли, пытаясь не сорвать с петель. Именно в притворе* они положили свои вещи, осматривая помещение. Попов взял свою кожаную почтальонку, вытащил блокнот и первый вошёл в зал. Пытается ступать неслышно, и болезненно морщится, когда эхо шагов команды разносится под сводами пустого зала. Он не расстается с блокнотом, сжав его в руке и задрав голову к потолку. Арсений даже не знает, как это описать. Это не поддается определению, оно относится к чувствам, ощущениям, а не к особенностям архитектуры. Ощущения печали и масштабности, пустоты и истории. Тайны. Хотя они, кажется, единственные здесь. Кроме кота, которого увидел Арсений и пытался подозвать к себе. —кс кс кс. Он присел на выцветшую и расколотую плитку, выставив свободную руку вперед. Белый кот неохотно подошел, чуть выгнув спину, чтобы подставить её под руку. Мужчине показалось, что кто-то пытается позвать животное. —М? — Арсений поворачивается с вопросом к Диме, но тот отрицательно качает головой, разглядывая окна… Двое сидят на балконе второго этажа, с неприкрытым удивлением взирая на посетителей. Оба думали увидеть лесного животного, который смог бы открыть дверь, запертую несколько лет назад. Но не людей… Глядя на них, Антон не может разобраться в горстке забытых фактов. Его внимание привлекает сидящий с котом мужчина, только из-за нервного шепота Сережи. Незнакомец время от времени поправляет свои очки, сдвигает их на переносицу. Он слышит шипение Сережи и вертит головой, поднимая глаза прямо на второй этаж, прислушиваясь. И Антон замирает… Годы недоумений и скуки, а теперь вдруг сразу навалилось, внезапно. Интригующее неизвестное.