Фенхель

- Борщевик, - Джин вытянул ладонь, демонстрируя побелевшему блондину крохотный светлый бутон. Хилл склонился к слипшимся лепесткам и шумно втянул носом. Клокотало. Фрикс и сам едва удерживал себя на месте. Злополучный горшок стоял у стены. Мужчины изредка косились в его сторону, словно тот мог в любой момент отрастить пару лап и сбежать. На самом же деле, даже имея злополучный сосуд, доказать чужую вину было трудно. Да, родитель ребенка вождь, но что это давало? Им и самим верилось с трудом, что Анхель был способен на подобное. На страшное. Ведь искупай они Гона в такой воде еще раз и кто знает, во что превратилась бы тонкая детская кожа. - Ядовитый сок не сработал, если бы вы не вышли под солнечный свет, - Джин растер щеку до красноватых отметин и нахмурился сильнее. - Выстрел в воздух. Ты мог и не вынести его. Тогда к чему все это? - Не знаю, - Хилл сдавил глаза, глубоко вдохнул и выровнялся. - Но горшок принес он. - Да. И в первый раз подавал тоже он. Но, - брюнет сцепил пальцы и заглянул в глаза. Стеклянные. Джин накрыл бледное лицо ладонями, сдавленно хрипя. - Он ведь глуп, как кубышка. Да и каким бы вредным не был... - Так бы не поступил. Наверное... - Наверное... Мужчины опустили головы. Гон запыхтел и поворочался. Перебрались к стене и стали говорить тише, но так ни к чему и не пришли. На утро засобирались к старейшинам. Они не варвары, чтобы бить лица, и не дети, чтобы лупить паршивца ядовитый травой по голой спине. Пусть община решит, что делать с виновником. Так они думали. Но все же спрятали по клинку под одеждой, молчаливо искупали сына и облегченно выдохнули. Крохотные красные волдыри лопнули сами по себе и превратились в пятна. Гон слюнявил пальцы и влажно моргал, пока наносили целебную мазь, но уже болтал коленками, пиная оранжевые кругляшки. Хилл завернул его в накидку и поднялся, усаживая себе на грудь. Фрикс ухватил злополучный сосуд и они покинули хижину. Солнце едва поднялось, прохлада тянула по ногам, ветер перебирал волосы, забираясь под мех. Это немного остудило. Была непоколебимая вера, что безнаказанным виновный не останется. Принять бы еще для себя, что мальчишка, все детство крутившийся рядом, посягнул на жизнь младенца. - Если обвиним его, заступится супруг, - Джин пнул камень и тот с шелестом прошлепал в кусты. - Если посмеет воткнуть кинжал к твоим ногам, я... Хилл замотал головой. - Сначала поговорим со стариками. Фрикс угрюмо кивнул, взобрался на небольшой холм и замер. Возле хижины старейшин уже собралась толпа. Голосящие то подскакивали, налетая телами, то поднимали вверх сжатые кулаки, вторя надрывным воплям друг друга. Джин изумленно изогнул бровь, вслушался и рванул с места. Хилл тоже пошел быстрее, перехватывая ребенка. Это голос они узнали бы из тысячи. Мама орала так, что даже крикливые собратья не могли заглушить ее. - ЕЩЕ ХОТЬ РАЗ! ХОТЬ РАЗ! Я ТЕБЕ ВСЕ ПАТЛЫ ПОВЫДЕРГИВАЮ! Хилл ожидал увидеть разное. Заплаканное лицо с растекшейся пощечиной. Или то, как она лупит его наотмашь мокрой ветошью прямо по русой макушке. Какого же было их изумление, когда порозовевший от крика Анхель подскочил к ним сбоку и взвизгнул. - ВЫ! ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ! ОНА! Люди смолкли и расступились. Женщина, продолжающая трясти ревущую девчонку за грудки обернулась. Рыженькая растерла красный нос, зарыдала пуще прежнего и рухнула на землю, утыкаясь Джину в ноги. - Простите! Простите меня!.. Я... - Я ВСЕ ВИДЕЛА! - Мито разъяренным клубком вывернулась из-под чужой руки и схватила ее за локоть. - ОНА ДРАЛА БОРЩЕВИК У ОВРАГА, А ПОТОМ ГОРШКИ ИМ МАЗАЛА! Хилл распахнул рот, но так и замер на месте. Анхель затряс небольшим кувшином в воздухе. Джин покрутил тот, что держал в руках и поставил на траву, опускаясь к сжавшейся фигуре. - А зачем мазала то? - За... запасы... Борщевик, он ведь... заразу убивает. Я подумала, что если, - она разогнулась, продолжая густо капать слезами. - Если смазать, а потом хорошо промыть горячей водой, то запасы... дольше храниться будут... - она сцепила руки и засипела. - Я не хотела. Я только попробовать. Я не знаю, как испачканный кувшин оказался у вас... Джин нахмурился и поднял голову. Анхель прижал кулак к губам и попятился. - Я... я первый попавшийся схватил... - Понятно, - Фрикс почесал затылок и вздохнул. - Во-первых, ты могла не промыть до конца и тогда еда стала бы не пригодной. Идея хороша, но борщевик для этого не подходит. Так и помереть можно. Во-вторых, обращению с ядовитыми травами нужно учиться, повезло, что ты не сожгла себе руки. В третьих... - он побарабанил по бедру и оглядел раскрасневшуюся толпу. - Ребенок ведь. Едва 16 зим стукнуло, а вы ее как липку трясли. Почему не спросили? Люди спухли и завозились руками, досадливо почесывая то тут, то там. Мама схватилась за лицо и часто заморгала. Мито разжала пальцы, будто ее обожгло. Их можно было понять. Злость с человеком делает страшное. Джин обернулся к блондину и получил согласный кивок. - Будем учить. С 14 зим, - Хилл выровнялся и заговорил громче. - Будем учить всему. Уже седая женщина обессиленно села на траву. Девчонка ухватила ее за руку и ткнулась лбом. Стала просить прощения. Затем попыталась извиниться перед вождем, но тот лишь мотнул головой, поправляя накидку на темной макушке. - Я сидел в ледяной воде всю ночь, когда был маленьким. А Джин как-то приволок в дом ядовитую змею, потому что она ему приглянулась. Иногда нужно набить шишек, прежде чем начнешь понимать. Фрикс почесал нос и вскинул руки. - С сегодняшнего дня. Те, кто хорошо разбираются в чем-либо будут учить младших. Все ядовитое я беру на себя. Так что, - он глубоко вздохнул, наконец расслабляясь. - Жду тебя. Девчонка кивнула, утирая глаза. Повезло. Им снова повезло. Анхель несколько раз разливал воду по дороге и возвращался, чтобы наполнить. Так и прополоскал кувшин, правда немного сока на стенках все же осталось. Пятнышки на Гоне сходили долго. Ребенок томился в хижине до зимы, прежде чем впервые смог втянуть носом холодный воздух. Со временем и они исчезли. Примкнувшее племя идею Джина горячо одобрило и стали собирать молодняк на поляне. Сначала дети шли неохотно, бурчали, то и дело норовили нырнуть в кусты, не желая слушать. После стали прибегать еще засветло. Разглядывали ужей в корзине, визжали, когда Джин усаживал полосатый жгут на ладони. Восхищенно вытягивались, когда в руки вкладывали лук. Подобные знания могли спасти. Собственную жизнь или жизнь товарища. Оседали в голове и там оставались. Тормозили перед опрометчивыми вылазками в лес и поеданием сомнительных ягод. От всего, конечно же, защитить не могли, но и горестей заметно поубавилось. Однажды на поляну пришел и Гон. Шлепнулся на траву и попросил научить его всему, хотя едва доставал макушкой до плеч остальных. На 12-ую зиму получил свой первый лук. На 13-ую смастерил его сам. Забирался Джину под бок, устало вытягивался и принимался с упоением пересказывать все, что успел попробовать за день. Фрикс улыбался и поправлял накидку на светлом плече. Утром провожал до кромки леса и долго всматривался в удаляющийся силуэт. Гон взмахивал в ответ, запинался об корень и звонко смеялся, распугивая птиц. Вскакивал, махал уже обеими руками и быстро нагонял остальную ребятню. Они с Хиллом научили его всему, что знали. Они не переставали удивляться детской изобретательности. Джин опустился на землю, подтянул ветку и стал обдирать еще тонкую кору. Когда позади раздался шелест травы, подвинулся и похлопал рядом с собой. - Острая трава, да? - Хах, ага. Смельчаки. И решились же попробовать, - брюнет почесал щеку и хохотнул. Блондин вытянул ноги, тяжело вздыхая. - Дай угадаю... первым наш пожевал?.. - Ты еще сомневаешься? - Нет. Не сомневаться. Отпускать и доверять. Как доверяли им. Как полагались. Свобода давала знания и силу. Дети все обращали в собственную пользу. Дети выросли в замечательных взрослых. Дети покинули дом. Джин снова сидел у кромки леса, слушал птиц, сплетал зеленые стебли между собой, изрядно пачкая пальцы белым соком. Обернулся на звук шагов и тоскливо помотал головой. - И сегодня нет. - Амен, - Хилл с усилием выровнялся, но в следующую секунду снова ссутулился, обхватывая себя руками. - Две зимы миновало. С ним Киллуа, но это невыносимо... Еще хуже, чем когда тот решил искать судьбу в одиночестве. Если боги отвернулись от них... - Они просили ждать до весны, - брюнет снова посмотрел на шелестящий полог, поднялся и зашептал. - Я уверен, они в порядке, но весна подходит к концу. Если в ближайшие дни не вернутся, пойдем за ними. - Разве здесь им будет безопаснее?.. - блондин беспокойно склонился, нашаривая раскаленные пальцы в сгущающихся сумерках. - Тропы кишат широкими следами. Дикари за горой ждать не станут. Кто знает, когда они решатся... Джин пожевал губу и зашипел. - На сколько их больше? - Охотники сказали, что на 20 душ. Они повторили за нами. Нашли собратьев по духу и объединились. 20 - немного, но все они хорошие войны. - Если нападут - дадим бой. Наши люди не хуже. - Я не хочу, чтобы до этого дошло... Джин ткнулся в ключицы и оплел руками. Они приходили сюда каждый день. Они ждали, но жизнь стремительно неслась мимо. Ее не волновали их мысли и чувства. - Я тоже, но они отказались говорить с нами. Если понимают только язык кулаков, то получат их в полной мере. Хилл всмотрелся в уверенную улыбку. Потянул носом и накрыл щеки, вытирая чужие влажные глаза. Все верно. Они сделают все, чтобы защитить свое поселение. Они сделают все, чтобы дети могли вернуться домой. Солнце едва показалось на горизонте, когда побледневший Анхель принес дурную весть. Люди. Много. Больше, чем они могли себе представить и на какое количество могли рассчитывать в первом бою. Они собирались в тяжелом молчании. Они были готовы, но надеялись, что боги дадут им больше времени. Хилл шел позади напряженного супруга, болезненно ступающего на правую ногу. Тот повредил ее на недавней охоте, но вцепился в его плечи как клещ, повторяя их старую клятву. Или вдвоем. Или никто из них. Облака наливались красным. Чернозем дробился причудливыми пятнами. Ветер принес множество разных запахов. Они без труда учуяли до боли знакомый. Хилл припал к земле и всмотрелся широко открытыми глазами, обернулся к брюнету и засипел, хватая за локоть. - Ты тоже... ты тоже чувствуешь?.. Джин кивнул, неотрывно глядя вперед, будто мог рассмотреть серые лица в темной завесе. Стиснул пальцы на клинке и уперся в зелень, медленно разгибаясь. - У них Гон. Киллуа почесал нос. За сосновым подлеском простиралось небольшое поле, а за ним высились отсырелые хижины. Блондин не видел их, но уже чувствовал запах свалявшейся шерсти. Они дома. Они добрались быстрее, чем думали. Гон широко шагал рядом, крепко держа за руку. Он так и не сомкнул глаз, потому сейчас напоминал скорее новорожденного птенца: такого же взъерошенного и с красноватыми сетками на белках глазных яблок, помятого и голодного, потому что они шли без остановок. Но при этом живого и буйного настолько, что Киллуа приходилось дышать глубже, чтобы поспевать за ним. В голове шелестела пустота. Он как-то разом растерял все собранные в ком мысли. Или же те сами разбегались в стороны с каждым новым шагом. Сильно кололо в висках. Они могли передать соплеменникам Киллуа бесценные знания, переманить омег на свою сторону и начать учить их тайком. Гон, однако, тут же отсек эту идею, заявив, что все будет честно. - Мы расскажем об этом всем! - И моему отцу?.. - И ему тоже! - Он убьет нас... - Мы переубедим его! Киллуа растер глаза и обреченно вздохнул, перешагивая поваленный ствол. Может и не убьет. Но и помогать не станет. Напротив, может настроить остальных против них и тогда придется уйти ни с чем. Едва ли Фрикс согласится забрать парочку согласившихся с собой. Или все. Или ничего. Удивительное, сильное, но абсолютно глупое решение. Впрочем, Золдик согласился на него без колебаний. Гон, казалось, считал всех людей одинаково ценными. По-другому такое жгучее желание помочь чужому племени, чуть не убившем его когда-то, Киллуа объяснить не мог. И почему-то думал, что они... непременно справятся? Видимо, живой дух Фрикса очень заразен. - Что... что мы им скажем? - блондин остановился у сосны, обхватывая скользящую от пота ладонь. Гон учащенно задышал носом и улыбнулся. - Я еще не придумал! Но... но вот-вот придумаю! Амен... справятся ведь?.. Отцовская хижина возвышалась черным столпом. Золдик выпрямился и приподнял шкуру, зашагивая внутрь. Обвел отвлекшихся от обеда глазами и досадливо засопел. Как на зло собрались все и даже красноволосая бестия брата, тут же обернувшаяся с широкой улыбкой. Они поговорят с отцом позже. Киллуа подберет нужные слова. Пусть сейчас голова звеняще пуста, но светлая мысль обязательно его посетит. Тут главное не наломать дров, ведь второго шанса не будет. Они должны быть мудры и настойчивы. Фрикс поймал его взгляд, уверенно кивнул и тут же шагнул вперед, скорее крича, чем громко произнося вслух. - МЕНЯ ЗОВУТ ГОН! Иллуми булькнул в плошку. Мать схватилась за сердце. Лицо отца вытянулось, будто тени в предрассветный час. Аллука прижала кулак к губам, пряча изумленную улыбку. Киллуа всполошенно замер. Помнится, мать говорила, что омега должна беречь свое имя как самое сокровенное. А если она тайком шепчет его тем, кто понравился, то имеет весьма дурное воспитание. Ведь озвучить подобное все равно, что придти абсолютно нагим. Ох, он и сам так думал, зажимал уши, лишь бы не слышать мурлыканье миловидных ровесников. Золдик обернулся на упрямо вытянувшегося супруга, восхищенно стиснул пальцы и мысленно взмолился богам. Судя по искаженным в ужасе лицам - их порвут на клочки. На очень-очень мелкие клочки. Сейчас самое время бежать, но Гон будто прирос к земле, буравя присутствующих немигающим взглядом. Омега брата залилась хохотом и подскочила, звонко шлепая себя по бедру. - Хисока, будем знакомы! - Идут, - Мито приподнялась, сужая глаза. Она походила скорее на волка перед броском, чем на молодую женщину. Впилась в землю пальцами и зашипела. - В лоб идут. Совсем страх потеряли. Дай сигнал и мы пустим стрелы. Джин еще раз потянул носом, смакуя воздух. Вгляделся в темноту между стволами и замер, быстро вскакивая на корточки. Вождь дернулся, попытался утянуть супруга обратно к земле, но сам остолбенел. Так и замерли изломанными силуэтами, пока фигура медленно покидала лесной полог, вышла на траву и стянула накидку с головы. Улыбнулась широко и весело, вскинула ладонь и затрясла ей в воздухе, размашисто взмахивая. Подле нее тут же возникла еще одна, массивная и широкая. Радостный крик Джина чуть было не потерялся в груди, но ветер принес сладковатый аромат. Апельсин. Они вернулись. Они выполнили обещанное. Гон налетел на отца с разбега, оплел руками и звонко захохотал. - Мы дома! Папа, мы дома! - Дома, малыш, - Хилл перехватил сына удобнее, сжал и изумленно уставился на беловолосого. Теперь тот обгонял Джина на пол головы. Поднял лицо из-под мохнатого воротника и смущенно кивнул. - Мы задержались, простите. Шли медленнее, чем рассчитывали. Гон отцепился от вождя и тут же крепко обнял взъерошенного Джина. Тот будто и вовсе пропустил все сказанное мимо ушей. Прижался к порозовевшей щеке губами и наконец опустил его на землю. Похлопал Киллуа по плечам и тут же притянул к себе, начиная душить в объятиях. Золдик закряхтел, но понимающе похлопал под лопатками. Хилл растер руки и склонился, с тревогой поглядывая на лес. Счастливые дети. Они проскочили незамеченными. Судьбу не стоит испытывать на благосклонность. - Нам лучше вернуться в поселение. Здесь опаcно. Соседнее племя истоптало все тропы. Я так рад, что вы миновали их, но сейчас нам нужно готовиться к худшему. Гон нахмурился и кивнул. - Я понял. Мы пошли вперед, я вернусь и скажу остальным, чтобы шли осторожнее. - Остальным? - Да, - брюнет выпрямился, взмахивая в сторону леса. Заблестел зубами и ухватил Золдика за локоть. - С нами пришли люди Киллуа. Теперь они наши люди. Джин уперся в бока, тихо присвистывая. - Сколько? Золдик почесал нос. - Больше 50-ти. - И это не все! - Гон подскочил на месте, стискивая руку в кулак. - Остальные придут позже! Хилл ухватился за плечо мужа, ноги подкосились. Подарок судьбы, не иначе. Они не могли даже рассчитывать на подобное. - Это здорово. Но я право... не знаю, как мы их разместим... - Разместим! - Джин подхватил энтузиазм сына. - Возьмемся разом и все устроим! - А остальные... это сколько? Золдик растер лоб. Он предполагал, что стоило сообщить о подобном заранее. Но все покатилось таким кувырком, что не было времени продохнуть. Хилл выжидающе замер, разглядывая виноватый взгляд из-под белой челки. Гона совершенная ошибка настигла следом. Он заметно спух, неловко растирая щеку. - Ну?.. Амен, хоть бы обратно не развернули. Отец с них 3 шкуры спустит... Киллуа поежился, кивая за плечо. - Еще... столько же... Хилл схватился за волосы. Работали без продыху, и взрослые, и дети. Возводили жилища, ходили в лес, трогали широкие следы, встревоженно оглядываясь по сторонам. На 7 луну люди повалились без сил. Уложили младших и сели возле костра на поляне, растирая опухшие лица, лишь бы не провалиться в сон. Гон истощенно дремал, уткнувшись в темный мех на плече. Киллуа стягивал жгут на доделанной стреле. Джин точил нож. Хилл долго смотрел на пламя, вскинул голову и поднялся, замечая мужчин, напряженными фигурами идущих в их сторону. Охотники вели чужака, плечистого, с грязной копной волос, облепившей испещренное лицо. Одного его взгляда из-под лохматых бровей хватило, чтобы Паристон тут же ухватился за рукоятку клинка. Джин возник рядом, блеснув туповатым лезвием в кулаке. Посланник встал поодаль и зарокотал. - Желаю видеть вождя. - Он перед тобой, - блондин коротко мазнул по встрепенувшейся фигуре Киллуа. Выпрямился и кивнул. - Говори. Мужчина обнажил желтоватые зубы, глухо хохоча. Махнул рукой и подбочинился. - Ты не вождь. Ваши люди выбрали другого. Хочу видеть его. Нет. Лучше ранить его и взять в плен. Джин понял без слов, уже присев перед броском, но его обогнули сбоку, немного прошаркивая по мокрой траве. Гон с усилием выровнялся и уставился на незваного гостя. Киллуа вытянулся струной позади, предостерегающе вскинув сжатое оружие. Стиснул зубы и стал прожигать чужака взглядом. Безумие. Настоящее безумие. Он бы не пустил его. Ни за что не пустил. Гон прошептал, чтобы тот был рядом, пока поднимался. Гон просил доверять его чутью. Воцарилось молчание, тяжелой завесой давящее на макушку. Мужчина окинул вышедшего с ног до головы, шумно потянул носом и вытянул кинжал. Джин дернулся вперед, но больное колено хрустнуло и его повело в сторону. Хилл запнулся о его ногу и сам потерял равновесие. Киллуа вцепился в Гона, чтобы спрятать. Чужак покосился на клинок, уткнувшийся в кожу чуть повыше ключиц и насупился. Гон моргнул и накрыл бледные пальцы, изрядно сдавившие его живот. В затылок надрывно дышали. - Киллуа, он не нападает. - Если дернется - убью. Джин скривился от боли, поднялся и стиснул Хилла за плечо. Гон прав. Чужак лишь вытянул руку. Да и оружие держал неудобно, рукоятью поперек. Полоснет исподтишка? Но мужчина лишь улыбнулся, заметно смягчаясь в чертах. - Смелый. Уважаю. Свой клинок не взял и вышел с пустыми руками, - он мазнул ниже бледной руки и раскрыл ладонь. - Много слышал о тебе. Смотрел, пока шли через лес. Знаю, что несешь бремя, но все равно вышел, - чужак коротко вздохнул и опустился на колени. - Твой мужчина с севера. Люди там гордые. Они не за кем не шли, но пошли за тобой. Мы тоже пойдем. Хилл изумленно распахнул рот. Киллуа недоверчиво всмотрелся. Гон кивнул, вытянул рукоятку из-за спины и тоже бросил на землю. - Знаю, что смотрел. Я тебе верю. Джин медленно жевал, разглядывая пылающие угли. Хилл сидел, уткнувшись носом в колени, когда в хижину влетел худощавый лекарь с дикими глазами, заметался взглядом и засипел. - Где?! Где Гон?! Мужчины обернулись, молча указывая в сторону стены. Блондин поправил темную макушку на бедре и разогнулся, поджимая губы. Гон крепко спал, уткнувшись в его живот. Брюнет плюхнулся на настил и засипел, ухватывая Золдика за плечи. - Его не ранили?! - Нет. - Он поел?! - Нет... - Давай разбудим и покормим! - Я не хочу, - жалобно раздалось внизу. Гон завозился и привстал, растирая лицо. Паладинайт и так закармливал его всю дорогу. То пичкал настоями, то заставлял останавливаться и лежать. Гон хотел дойти быстрее. Киллуа потирался щекой и просил прислушаться. Так и шли со скоростью улитки, хотя лесной перевал могли миновать за несколько ночей. Дошло до того, что Киллуа перестал его будить, поднимал на руки и нес, пока драгоценная ноша сама не разлепляла глаза, начиная бурчать в плечо. Да, он спал больше обычного, но знал себя хорошо. Он бы выдержал. - Надо поесть! Обязательно! Курапика пошел к реке, сварим травы и помажем твои ноги! - Что с ними? - Джин беспокойно опустился рядом, ухватился за чужую голень и задрал мех, прощупывая пальцами. Отекла. Сильно. Ушиб в пути и не сказал? Хилл нахмурился, заглядывая супругу через плечо. Гон помотал головой и слабо улыбнулся. - С ними все в порядке. Я почти привык. - Ты упал? Ушиб где-то? - Нет. Вовсе нет. Золдик медленно моргнул, склонился и зашептал. - Ты не сказал им?.. - О чем?.. - Гон заторможенно ткнулся в его плечо виском. Позади лязгнуло. Мужчины вздрогнули, обернулись к вошедшему и неловко замерли. Красноволосый весело качнулся на носках и опустил кувшин. - О, Гон, лапочка, уже проснулся? Как твои ноги? - Хорошо... - А папочка наш как себя чувствует? Перестал шипеть на все, что движется? Золдик нахмурился и заметно порозовел. Паладинайт вздохнул. Мужчины повернулись обратно и уставились во все глаза. - Папочка?.. Малышка родилась в грозу.