Растопить лёд

На первый взгляд, дешёвое заведение с неоновыми подвесками на стенах веяло грустной атмосферой, заполненной пьяными посиделками взрослых несостоявшихся дам и кавалеров, но, алкогольная наполовину пустовала, и совсем бы содрогнулась в гробовой тишине, если бы недавно не заглянула компания из, казалось, достаточно серьёзных людей. " — Власти утверждают, что причиной взрыва в центре Чикаго, который случился прошлой ночью, стало короткое замыкание. Тысячи людей остались без света. " От приятного голоса репортёрши отвлек диалог Ласвэлл и Прайса, затем по рукам прошлась фотография назревающего противника, который, по всей видимости, совсем недавно спелся с некогда Генералом Шепардом. Спасала всех от неприятной информации только алкогольная выпивка, что время от времени попадала в руки к каждому сидящему за столом, пока бар постепенно не начал заполняться диким смехом Капитана Прайса и Гаса, спустя несколько повторяющихся стаканов с виски. — Боже, никогда бы не подумала, что Джон умеет так смеяться. — на щеках Ласвэлл багровел румянец, а губы на её лице всё больше и больше расширялась от поднятного настроения. Признаться честно, глядя на неё даже самый суровый человек на планете заразился бы её сияющей улыбкой. — Редко встретишь его таким радостным, чёрт побери. Наслаждайтесь моментом! — прыснул Гас, допивая свою, кажется, шестую рюмку. Обстановка была до чёртиков приятной, хоть и непривычной для МакТавиша. Войны, задания и миссии, которых у него было не один десяток, очень негативно повлияли на его отношение к обычной жизни, но алкоголь всё также ударяет в голову с лихвой. Разве что один Гоуст ограничивался редкими смешками, что не ускользнуло от одного единственного Соупа, но всё же, этот молчаливый призрак ещё не торопился покидать бар. И ведь ничего так не тревожило МакТавиша, как сидящий по бок от него Лейтенант Гоуст, да настолько близко, что временами они соприкасались наполовину оголёнными локтями. Встречаться взглядами было настолько неловко, что, казалось, в руке вот-вот треснет пойманный бокал пойла. Оно обжигало горло, ощутимо разливалось по венам и попадало в желудок, но взгляд Саймона был ещё ощутимее. Соуп был готов поклясться, что его висок совсем скоро расплавиться, образовывая маленькую дыру, но оно и понятно, если бы по его судьбе была такая смерть — она станет самой лучшей. Солдат не сразу это понял. Не сразу понял то, что готов раствориться в крепкой хватке своего Лейтенанта Саймона Райли, даже если это будет банальная рука помощи. «Хочешь моё сердце заполучить.» несколько раз прозвучало в голове МакТавиша, фантазия смаковала этот момент, растягивала по слогам, мотала прокрутку и создавала приятные паху картинки. «А оно у тебя есть?» «Ледяное.» — так громко донеслось в голове Джонни. И в тот же миг его главная миссия сменилась с Макарова на Гоуста. Любыми способами растопить лёд. — Ладно, парни, пора расходиться. Уже завтра нас ждет новый день и чёрт знает какие последствия после этого вечера. Я доложу обстановку, как будут новости, удачи нам. — прервала поток мыслей Ласвэлл, вставая из-за барной стойки. — Думаю, этим двоим понадобиться помощь. Женский палец указывал поочерёдно на полу-сонного Гаса и, смотрящего в одну точку, Соупа: мужчины явно переборщили с алкоголем. Бросив усталое «бывайте» Ласвэлл покинула бар первой, попутно натягивая кожаную куртку. МакТавиш не помнил, как чужие тёплые руки обхватили его торс, как ноги подкашивались на мокром асфальте ночного Чикаго, как холодный дождь бил по оголённой шее и голове, как, в конце концов, его завели в номер не самого дешёвого хостела словно маленького ребёнка и положили на кровать. Очнуться получилось только под утро, когда организм отчаянно просил холодной воды, дабы утолить жажду, появившуюся от ночного пьянства, но в ту же секунду о себе дала знать ноющая боль где-то в эпицентре головы. — Твою мать, только не эта херня. — прохрипел мужчина, хватаясь вспотевшей ладонью за голову, будто это могло помочь от не самого приятного чувства. — Ты что, ни разу не пил, Джонни? — донеслось где-то поблизости от постели. Пара фраз знакомого голоса ласкали слух, сглаживая острые углы пульсации больного места и одновременно приводили в сознание и ужас, казалось, самого закалённого солдата Джона «Соупа» МакТавиша.