Найди меня! Дождись меня!

      *****       Утро наступало нехотя, хотя день обещал быть тёплым и солнечным. Небо казалось бездонным, таким, что можно было в нём потеряться, если долго смотреть. Солнце ярко, вовсе не по началу осени, светило прямо в мокрые от слёз глаза, пытаясь высушить эти самые слёзы, которые лились сами собой, оставляя светлые дорожки на грязных, небритых щеках Чонгука. Лёгкий, тёплый ветерок, словно в успокоение, поглаживал отросшие чёрные пряди волос.       Казалось, что природа по закону жанра должна была тоже плакать вместе с Чонгуком, упавшим на колени на ковёр из опавшей жёлто-пурпурной листвы, захрустевшей под его ногами, словно тонкое стекло разбитых надежд.       Он снова опустил голову, уже в который раз вглядываясь в абсолютно белое лицо, пытаясь увидеть в нём хоть какие-то признаки жизни. Перевёл взгляд ниже этого бледного лица, - не смог удержаться - туда, где на груди продолжало расцветать, словно огромный кроваво-красный пион, такое непоправимое, такое необратимое пятно.       Чонгук больше ничего не мог сделать. Поэтому лишь глядел в это бесконечное небо и шептал:       - Живи, прошу! Прошу тебя, живи! Ты же обещал!       …И в этот момент Тэхён вдруг застонал и приподнялся на локте.       - Ты чего это тут надо мной, словно шаман с бубном причитаешь? – прохрипел и закашлялся.       Чонгук глядел на друга, словно на восставшего из мёртвых. Он не мог поверить, тот не просто был жив, а ещё и разговаривает с ним.       - Ты жив? – даже сам себе не верил, продолжая вглядываться в бледное лицо.       - Ну, ты же видишь. А ты, что, против такого расклада? Ударился только сильно, весь дух выбило, даже сознание походу потерял. Все лопатки отбил себе, кажется ещё и голову. Как же это я так приземлился неудачно?       - А кровь? – Чонгук дотронулся до пятна на светлой футболке Тэхёна.       - Кровь? – Тэхён с удивлением проводил взглядом руку друга. - Это не моя, - мысленно промониторил своё состояние. - Я даже не ранен.       И только сейчас парни оглянулись и увидели распластанное на дороге рядом ещё одно тело, возле которого уже стоял… Чимин с трубкой телефона возле уха.       Это было тело Лин Ирсена. Сета. Все трое глядели в пустые, мёртвые глаза парня, только теперь начиная понимать, что произошло.       - Сет? Это Сет? Откуда он тут взялся? – Тэхён пытался восстановить в памяти произошедшие события.       Вот он несётся по крышам, норовя утонуть в провалах этих полуразвалившихся, старых одноэтажных домов. Он бежит так, как никогда не бегал, но всё равно понимает, что ему не догнать байк и Чонгука на нём. И понимает, что сейчас раздастся выстрел, поэтому в последнюю секунду просто прыгает вниз под пули Лин Манхуна, направленные в спину его любимого.       Только Сет успел прыгнуть чуть раньше, и даже уже в полёте смог плететь в Ви и тем самым оттолкнуть его с линии выстрела, поэтому и получил все, предназначенные Тэхёну пули сам, один. Поэтому и кровью Сета была расцвечена вся его рубашка.       Судьба – странная штука, но она уже в третий раз спасала жизнь Ким Тэхёну.       … Как же, будет он сидеть тут безвольной куклой и только давать наводку этим бандитам. Он больше ничего им не скажет, ничем помогать не будет. Сет понимал, что это конец. Конец не только для его дяди, но и для него самого, понимал, что эти психи их живыми не оставят. А сейчас он должен найти Тэхёна, он уже понял, где тот находится – старый микрорайон, практически без жителей, недалеко от полицейского участка.       Он должен найти Тэхёна, потому что по его следу едут эти уроды. Да, его дядя – тоже урод. Это давно понял. Сет не понимал, почему вдруг он вместе с бандитами взялся преследовать Тэхёна, что тот ему-то сделал? Почему он примкнул к его убийцам? Если только – азарт. Нездоровый азарт.       Лин Манхун всегда был азартным, бесстрашным авантюристом. Не сложись его жизнь так, что тот стал копом, точно, стал бы преступником. У него всегда была очень подвижная мораль: хорошо то, что ему выгодно. Чувством вины никогда не мучился. Поэтому так и обрадовался тогда, шесть лет назад, что можно безнаказанно сдать бандитам семью Ким Тэхёна. А то, что эти бандиты убьют ни в чём не повинных людей, - так, что же, карма у них такая.       И даже не столько деньги тут решали всё для Лина, сколько азарт и эта маленькая власть, что была в руках у него над этими людьми. Поэтому даже не возникло сомнений – сдать или не сдать семью Хвану. Поэтому и особо не возмущаясь, присутствовал при их убийстве, лишь скромно прикрыв лицо маской. А если бы ему предложили выстрелить самому в кого-нибудь из них, согласился бы? А, согласился бы! Да только ему не предложили, видимо очередь была здесь по их души нешуточной. Поэтому стреляли сами главари - Кима убил Хван, его жену – Чхве.       Всё это дядя после с каким-то болезненным удовольствием и нездоровым блеском в глазах рассказывал своему племяннику. А тот с ужасом в душе слушал и понимал, что ему уже точно теперь никогда не выбраться из этого дерьма, никогда не отмыться. Ведь на нём тоже кровь родителей Ви.       Поэтому сейчас бежал по этим старым, проваливающимся крышам двухэтажных домиков. Он торопился, понимал, что может не успеть. Ведь Ви решил подставиться убийцам сам, решил поиграть с судьбой в прятки. Решил, что самый умный, что сможет перехитрить своих убийц, перехитрить смерть. Ведь тот знал, что Чонгук будет его искать.       И тут увидел чуть впереди себя, по другой стороне этой узкой улочки, где и одна машина-то с трудом протиснется, бегущую параллельно с ним, чуть ниже него, потому что бежал по одноэтажным домам, светлую фигуру. Светлую, блядь, чтобы уж точно его увидели все, кто хотел. Сет даже невольно задержал дыхание. Нашёл! Ви его видеть не мог, зато сам был внизу, как на ладони.       Сет глядел на него сверху вниз, уже почти догоняя. Вот сейчас он окликнет его, он поможет ему. И тут вдруг увидел впереди байк и даже остановился, словно запнулся. Ну, конечно, кто бы сомневался? – байк Чон Чонгука. Сам же его хозяин стоял посреди улочки и рыскал глазами по верху домов. И именно к нему сейчас бежал Ви, тот всегда бежал только к нему. И снова ревность затопила, словно болотная жижа. Опять – Чонгук! Снова – этот, блядь, грёбаный Чонгук!       И в этот момент, разрезая ночную тишину, в проулок влетела патрульная машина, распугивая местных кошек и оставшихся немногочисленных жителей этого бедного района сиреной, проблесковыми огнями и рёвом движка. Сет сразу же понял, кто находится в этой машине.       «Твою ж мать, они всё-таки нашли Ви!», - те пока ещё его не видели, но это был лишь вопрос времени. Ведь не для того он решил подставиться, чтобы теперь от них прятаться. «Дурак! Какой же ты – дурак!», - и Сет снова полетел вперёд, пытаясь догнать Тэхёна, и тут услышал его крик: - Гуки, Гуки, уезжай, уезжай скорее! – Тэхён бежал к нему и орал что есть мочи, практически задыхаясь: - Это бандиты! Это не копы! Уезжай, блядь, скорее! И тут раздался первый выстрел из машины, высекая искры из мостовой, и он предназначался именно Чонгуку. Тот на мгновение замер, но тут же всё понял, вскочил на байк и дал по газам, только патрульный автомобиль был уже почти рядом. Второй выстрел не заставил себя долго ждать. Да только, это был скорее предупреждающий огонь, на авось, и он был уже в сторону крыши, по которой продолжал бежать Тэхён. Пуля отрекошетила от бетонного перекрытия, не причинив вреда бегущему, однако, заставив того на несколько секунд притормозить и затаиться.       Сет видел, как Ви пригнулся, замерев на мгновения, но тут же снова поднялся и побежал дальше, пытаясь догнать набирающий скорость байк. Он понимал, Чонгук уводит убийц за собой, и даже выдохнул. Но вдруг неожиданно машина остановилась, и, открыв переднюю дверь, из неё выскочил Лин Манхун и прицелился в спину удаляющегося копа. Сет и Ви замерли одновременно, потому что одновременно поняли, что сейчас снова раздастся выстрел, и тот просто застрелит летящего на байке Чонгука. Сет знал, что дядя стреляет отлично, он точно не промахнётся. Ни в этот раз.       А дальше всё происходило, словно в замедленной съёмке. Сет буквально краем глаза заметил движение Ви в сторону края крыши. И даже, не успев додумать мысль: «Он будет прыгать», уже сам летел вниз, закрывая собой обзор дяде и на Тэхёна, и на Чонгука. Боли он уже не почувствовал. А после просто его накрыла темнота.       …Все трое глядели в мёртвые глаза Сета. Затем Чимин перевёл взгляд на напарника.       - Ты его знаешь? – острым подбородком показывая на тело.       Чонгук покивал.       - Это Сет, знакомый Тэ по паркуру.       - Сет, значит, - задумчиво произнёс Чимин, вспоминая всё, что про этого парня и его роли во всей этой истории рассказал Юнги.       - Ты-то сам здесь откуда? – вопросительно Чонгук.       - А ты ничего мне не хотел рассказать? Говорят, ты всё знал. А я как бы твой напарник, - Чимин с недовольством в глазах рассматривал Чонгука. - Меня в курс всего пару часов назад ввёл Юнги, понимая, что иначе я просто с ним больше даже разговаривать не буду. Я, кстати, тебе звонил, ты трубку не брал, да ещё и рацию как всегда, забыл. И Тэхёну я звонил. И вообще, мы еле успели. Ехали на звук сирены, уже знали, что в машине бандиты и Лин Манхун с ними. Он взял патрульную машину, сказал начальнику Сону, что едет по вызову. Когда я вбежал в переулок, то только уже увидел, как эти двое прыгают с крыши, как этот парень толкнул в воздухе Тэхёна, ну и собрал на себя все пули Лина. Увидел, что ты стреляешь в Манхуна. А я сам еле успел уложить Хвана, который был за рулём машины, и который тоже целился в тебя. А Чхве оказался самым умным, успел сбежать под шумок. Сейчас ищем его. Так что, если вкратце, то так. И уже обращаясь к Тэхёну: - Тэхён, в больницу поедешь?       - Нет, всё нормально, просто ушибся. Пройдёт, - тот во время рассказа Чимина, продолжая сидеть на земле, не отрываясь глядел на мёртвое тело. - Сет, - проговорил глухо. - Надо же, он ведь спас мне жизнь. И может быть, не только мне, - поджав губы, поглядел на Чонгука. - Только откуда он здесь взялся?       - Позже всё узнаешь, - Чимин нехорошо усмехнулся. - Не жалей его. Он много чего тебе задолжал, - и глянул на Чонгука. - Вам обоим задолжал, - помолчал немного. - Ладно, я в участок. Чонгук, ты со мной?       Но тот уже его не слышал.       - Чимин, отвези, пожалуйста, Тэхёна домой.       - А ты куда?       - А я искать Чхве. Так, вроде ты его назвал?       - Без тебя найдут. Ты всю ночь не спал, - Чимин пытался урезонить напарника.       Тэхён лишь горестно помалкивал, понимая, что это бесполезно.       - Нет, это моё дело, - и, не глядя на друзей, уже седлал свой байк.       …И снова поиски. И снова по этим, забытым Богом, полуразрушенным переулкам. Только всё же уже легче, Чонгук надеялся, что этот Чхве по крышам лазить не будет, ведь не трейсер же. Поэтому просто объезжал эти переулки, не убирая табельное и внимательно рассматривая все потаённые места, где тот мог бы затаиться.       И вдруг раздался звук выстрела, выбивая искры из корпуса байка. Чонгук тут же соскочил и спрятался за ним. Стреляли с противоположной стороны переулка, только невозможно было понять - откуда. Поэтому Чонгук решает выстрелить сам в надежде, что бандит себя раскроет. Он стреляет в какое-то помещение первого этажа с давно выбитыми стёклами, глядящее на Чонгука мёртвыми проёмами глазниц. И да, из него тут же последовал ответный выстрел.       Первая мысль – вызвать подкрепление, но её тут же отогнала другая - нет смысла. Пока подъедут, во-первых, только переполошат всех, во-вторых, спугнут Чхве, и тот переберётся на новое место. Да и кому звонить, рацию с собой не взял, а по телефону - если только снова Чимину, ну, или Тэхёну. Но их тревожить не хотел.        Нет, пусть это будет поединок один на один. И с этой мыслью быстро наискосок пересёк дорогу, отделяющую его от входа в это здание. И тут прозвучал ещё один выстрел. Чонгук же только порадовался - значит, тот на месте, никуда не убежал. Да и куда он убежит, теперь в этом доме он почти как в клетке, если только не надумает вылезать в окно. Но это чревато, оконные проёмы щетинились острыми, словно лезвия, осколками стекол. Да и слышно будет, если тот решит вдруг открыть створку. Поэтому быстро стал перебегать череду проходных комнат, всё также внимательно наблюдая за любым движением.       Комнаты эти опустели уже, видимо, давно, и по всему, это было любимое тусовочное место местных бомжей и наркоманов. Повсюду валялись старые матрасы с какими-то подозрительными пятнами на них, по грязному полу были разбросаны осколки бутылок, пакетов от чипсов и даже использованные шприцы. И тишина. Мёртвая тишина. Видимо, Чхве тоже затаился, выдавать своё местоположение не спешил.       Чонгук тоже уже чуть ли не на цыпочках шёл вперёд, понимая, что они могут встретиться в любой момент. И этот момент наступил. Чонгук лишь успел заглянуть в последнюю комнату, как тут же был сбит ударом ноги в живот, а дальше, пока не успел очухаться, кто-то налетел на него вихрем, выбивая из рук револьвер и вколачивая Чонгука кулаком в пол.       Из носа тут же брызнула кровь, застилая на мгновение сознание, однако он понимал, что долго заострять на этом внимание нельзя, иначе может просто сдохнуть. Надо срочно отвечать на удары – в конечном итоге, боец Чонгук или нет? Зря он, что ли, столько лет занимался и боксом, и смешанными единоборствами? Вот сейчас и пришло время показать, чего стоит его подготовка, вот и пришло его время, его «момент истины». И с этими мыслями, быстро перехватывая руки противника, перекидывает его через себя. Понимает, что тот вряд ли уже поднимется. Да только Чхве, ловко перекатился через него, и вот они уже одновременно поднялись на ноги, заняли стойки и практически в упор глядят друг на друга.       Коренастый, невысокий, с сжатыми в линию губами и твёрдым взглядом. Тот, как и Чонгук, оказался тренированным бойцом. Да только, разве Чонгука этим остановишь? Он уже рвётся вперёд, уже готов просто растерзать этого бандита, который посмел покуситься на его друга. Злость, страшная злость застилает глаза. Боль ушла на второй план. Он уже не выпустит этого урода из своих рук. И с этими мыслями бросается снова и снова на Чхве. Только почему-то ни один из его ударов не достигает цели. Тот, правда, тоже не может достать Чонгука. Так и кружат возле друг друга, сжигая друг друга злым пламенем в глазах. Чонгуку казалось, что лишь от этого пламени Чхве уже должен был превратиться в головешку, в пепел. Да только тот, видимо, не боялся его злости, больше опасался налететь на его удары.       И снова Чонгук бросается в бой, как в последний раз, как на самого опасного своего врага. Он беспощадно бьёт кулаками, но встречает лишь ответные блоки либо такие же удары, которые отражает сам. Он изо всех сил пытается достать противника ударами ногой, только и здесь тот же результат. Чхве натренирован ничуть не хуже его. Тот тоже идёт на Чонгука, словно в последний бой, он понимает, что от этого зависит его жизнь. Поэтому бьётся отчаянно, зло и надрывно.       И снова вперёд, снова в бой! Без пощады, без перерыва, без сомнений! Чонгук понимает, что должен победить, и он победит, чего бы ему этого не стоило. Даже если он вдруг погибнет, то утянет за собой этого гада. Поэтому снова бьётся изо всех сил.       Оба уже теряют эти силы, задыхаясь, сплёвывая кровь и заходясь кашлем, потому что удары уже стали пропускать оба.       И в этот момент, словно Чонгук увидел своё прошлое. Лишь на миг, и в этот миг он вспомнил, что ему говорил тренер по смешанным единоборствам, он вспомнил, как тот его учил не бросаться в бой, как на амбразуру, а уметь выждать, уметь сосредоточиться, быть собранным и холодным, и побеждать врага тактикой и хитростью, учитывая все его просчёты и слабости. И как он мог это забыть? Как мог позволить отчаянию и злости выйти вперёд собранности и выдержки? И тут же Чонгук начал успокаиваться. Он всё также продолжал отбивать удары Чхве, только делал это спокойно и расчетливо, даже где-то лениво.       Враг же посчитал, что Чонгук просто выдохся, что он теряет силы и запал, а, значит, надо его сейчас просто добить, уничтожить окончательно. И поэтому с новым напором бросается на него, желая растерзать, желая убить. И напрочь забывает о том, что надо ставить защиту, что Чонгук ещё не повержен, а, значит, всё ещё опасен.       Вот он, этот шанс, который Чонгук не может упустить, не должен упустить. Чхве надеясь на свои последние, самые сильные удары, забывает о защите, и открывается. И Чонгук принимает этот подарок. Он точным ударом ноги бьёт того в подбородок, застав лязгнуть зубами так, что хрустят позвонки, и сильнейшим ударом в лицо отправляет Чхве в тяжелейший нокаут.       Чонгук глядит, как тело врага оседает на грязный пол, и тот больше не шевелится. Но он прекрасно знает, что тот жив, поэтому просто переворачивает тушу на живот, застегивая наручники на запястьях.       - Вы арестованы по обвинению в попытке убийства Ким Сухи и Ким Тэхёна. Вы можете воспользоваться услугами адвоката. Всё, что скажете, может быть использовано против Вас, - Чонгук переводит дыхание. - Будем считать, что права я тебе зачитал, сволочь.       И он обессилено усаживается тому прямо на спину и достаёт из кармана телефон.       - Чимин, пришли патрульную машину на Ычохон. Я взял Чхве.       И отключается, уже не слушая громкие, взволнованные крики напарника.       …Они все решили собраться в квартире Мин Юнги. Им надо было поговорить, разобраться во всём, что произошло в последнее время. Вопросов у всех накопилось уйма. Ответов было ещё больше, и все очень странные, тем более, что все произошедшие события уходили своими корнями в дела давно минувшие, шестилетней давности, а может быть, и в еще более далёкое время.       Арестованный Чхве Борам, единственный, оставшийся в живых из заваривших эту непростую кашу, рассказал на следствии всё, что знал. Скрывать ему было нечего, да, если уж, совсем честно, то и ничего противоправного сам совершить не успел. Да и хотел ли? Единственное, что вменялось ему – это соучастие в покушении на убийство Ким Сухи. Он, конечно, предположительно должен был сам стрелять в девушку, там, в парке, да только выстрелил Хван, думая, что это Тэхён.       Чхве рассказал, что они ждали обоих Кимов, да только раз пришёл один, то и стреляли в одного. А после пытались выманить из дома второго, и вроде даже получилось, только всё равно потерпели неудачу.       Всё остальное уже было известно и полиции, и клану Ким, поэтому Чхве лишь подтвердил их предположения.       Ну, и ещё, конечно, этот боевой поединок с Чонгуком не на жизнь, а на смерть. Так что, да – противодействие сотруднику полиции тоже было.       А вообще-то, Чхве парнем оказался спокойным, даже немного тормознутым. И было непонятно, каким образом он оказался в данной компании. К бандитам никогда никакого отношения не имел, разве что в далёком детстве дружил с Хваном-младшим. Про своего отца знал, конечно, что тот занимается какими-то нелегальными делами, да только особо не вдавался в подробности. Жил он с матерью, отец лишь помогал деньгами.       Ему с раннего возраста нравились различные единоборства, прямо, как Чонгуку, поэтому рано стал заниматься сначала боксом, затем тхэквондо, а после – боевыми искусствами. В результате чего на профессиональный ринг боёв без правил попал уже в семнадцатилетнем возрасте. Да только уже в девятнадцать, получив серьёзную травму, со спортом пришлось распрощаться.       И тут на его горизонте снова появился Хван Гисок – друг детства, и быстро так нашел ему применение - пристроил друга в нелегальные бои без правил, где тот стал далеко не последним бойцом. А, значит, появились деньги, определённый достаток в семье. Поэтому-то и считал Чхве себя обязанным Хвану.       И когда тот в очередной раз объявился в жизни Чхве, просто не смог ему отказать. Хван убедительно доказывал другу, что им необходимо уничтожить оставшихся Кимов, кого смогут, до кого дотянутся, так как это они уничтожили и отца Гисока, и отца Борама. Чхве слушал его, кивал, вроде как соглашаясь, только никакой ненависти к этим незнакомым ему людям не испытывал. Но, видимо, всё же Хван был убедителен, и поэтому Чхве Борам оказался таки замешан в этом преступлении.       Чонгуку, узнавшему историю жизни Чхве-младшего, стало вдруг почему-то его не то, чтобы жалко, а просто не захотелось ломать тому жизнь. Поэтому про их «спарринг» в том запущенном доме даже рассказывал скупо, типа, тот быстро сдался, да и вообще убивать его не хотел. А ведь, действительно, наверно, не хотел, так как Чонгук на своём байке был у него тогда, как на ладони. Вполне Чхве мог и пристрелить, только стрелял почему-то всё время куда-то мимо. Да и вообще, не был этот парень убийцей, видел это Чонгук.       Даже сам захотел поприсутствовать на допросах Чхве. Долго на него глядел, слушал, пытался увидеть в глазах злобу от того, что проиграл копу – тот ведь, конечно же его признал. Да только ничего этого не было. Получается, свой проигрыш принял стойко, как настоящий боец.       Да ещё и много интересного тот смог рассказать и о самом Хване-младшем, и о Лин Манхуне и даже о роли во всей этой истории Лин Ирсена- Сета.       Так что за соучастие дадут Чхве Бораму не слишком много, скорее всего даже срок будет условным.       Поэтому сейчас, собравшись все вчетвером, слушали внимательно сначала Чонгука, что тот узнал от Чхве Борама, а после – Мин Юнги.       И только теперь Тэхён смог во всех подробностях узнать историю гибели своих родителей, а самое главное, какую роковую роль сыграл в этом Сет. Ведь, если бы он тогда ничего не сказал своему дяде о семье Ким, ничего бы этого не произошло. И родители бы остались живы, и с Чонгуком бы не пришлось на целых шесть лет разлучаться. Поэтому, да, понял Тэхён теперь ту странную фразу Чимина, что жалеть Сета не стоит, что тот слишком много задолжал обоим: и Тэхёну, и Чонгуку. Да, действительно, слишком много. И даже его смерть не сможет возместить всех утрат.       А после все четверо долго сидели, молчали, каждый думал о своём. Тэхён и Чонгук думали о своих потерях, о родителях Тэхёна, о том, сколько они потеряли времени, сил, сколько потрепали друг другу нервов, прежде чем снова смогли быть вместе.       Юнги и Чимин тоже постоянно переглядывались. Они думали о том, смогли бы они прожить друг без друга шесть лет, смогли бы найти в себе силы, чтобы после снова быть вместе?       Поэтому спустя какое-то время Чимин вдруг предложил пойти всем в бар-караоке «Ночь коротка», на что все радостно согласились, прогоняя грустные мысли. Только ещё решили позвать с собой Хосока и уже почти здоровую Сухи. И под звуки любимых треков, милого, тихого голоска Сухи, и нестройного мужского трио постепенно оттаивали, понимая, что теперь их жизнь, особенно жизнь Тэхёна и Чонгука, будет совсем иной. Будет необыкновенной, безумно счастливой, радостной, окутанной безудержной любовью и непроходящим счастьем. Обязательно будет. А иначе и быть не может. А иначе, всё было зря.       *****       - Я тебе кое-что принёс. Я давно должен был тебе это отдать, только всё почему-то не было времени, да и случай не представлялся.       Тэхён на это с явным вниманием, предвкушением и лёгкой улыбкой уставился на Чонгука. А тот полез в свой вечный рюкзак и вдруг выудил из него двух супергероев: Бэтмена и Железного Человека.       С лица Тэхёна сразу же сползла улыбка. Он глядел на эти игрушки, словно на что-то такое далёкое, полузабытое, на что-то, что осталось в далёком детстве, в том детстве, в котором было ещё всё хорошо, в котором были ещё живы его родители, в котором они с Чонгуком только-только познакомились и подружились.       - Откуда они у тебя? – только и смог произнести, протягивая к ним руки.       - Украл из твоей квартиры. Но клятвенно обещал следователю, что верну их тебе при первой же возможности.       - Ты был у меня дома? – Тэхён даже поёжился, глядя куда-то сквозь друга. – А кровь? Ты видел там кровь? – Чонгук тут же пожалел, что завёл этот разговор.       Кровь? Он не видел крови. Ведь был там поздним вечером, мягкий свет ночника освещал лишь комнату Тэхёна. Поэтому, не лукавя, отрицательно покачал головой.       - Нет, я не видел.       - Это хорошо, - тот буквально прошептал.       Интересно, сколько ещё даже самая незначительная деталь будет вызывать в душе и сердце его друга эти горькие воспоминания? Поэтому лишь крепко прижал его к себе, легко и успокаивающе похлопывая по спине.       …Начальник отдела Сон сегодня был почему-то каким-то тихим, даже голос его не грохотал, словно перекатывая камни в горной реке, а просто был глухим и густым. Сон присел на стул возле стола Лина.       - Я понимаю, это моя вина, хотя мне никто ничего по этому поводу не сказал, ни в чём не упрекнул. Не разглядеть врага и предателя в собственном отделе. Да меня надо гнать с должности и с позором уволить из органов за такое, - он тяжело вздохнул. - Какой позор! Коп на службе у бандитов! И в нашем отделе! Да наши парни гибли от рук таких же бандитов. На моей памяти это впервые, – он чуть помолчал, снова вздыхая. - Ладно, я сейчас о другом. Начальник Бан мне сказал поговорить с вами тремя - и он указал пальцем на Чонгука, Чимина и Хосока - вот по какому делу. В «убойном отделе» освобождается место, офицер Нан уходит на пенсию. Так вот, мне поручено спросить, может, кто из вас захочет пойти на его место? Сказали, возьмут любого из вас. Я пойму, если захотите уйти.       В отделе наступила тишина. Все молчали, лишь изредка поглядывая то на Сона, то друг на друга. Чонгук решил начать первым.       - Начальник Сон, у меня скоро заканчивается два года ротационной работы, сразу после новогодних праздников. И я хотел просить вас отпустить меня и подписать мне перевод в «убойный отдел» в Пусан. Вы же знаете, у меня там осталась бабушка, да и это всё же мой родной город. И там тоже освобождается место, я узнавал.       - Понятно, - Сон снова вздохнул. - Значит, уйти хочешь? Ладно, офицер Чон Хосок? – и вопросительно глядит на парня.       - Нет, я останусь со своими наркоманами, я с ними уже свыкся. Если честно, мне моя работа нравится.       - Так, - уже более удовлетворённо произнес Сон Сондык, - офицер Пак?       Тот как-то смущенно откашлялся, не глядя на начальника.       - Начальник Сон, а я бы не отказался перейти в «убойный». Вы же знаете, я всегда хотел служить именно в этом отделе. Так что, если Вы не будете против, то тогда я бы перешёл.       - Ну, что ж, - Сон поднялся со стула, - почему-то я такой расклад и предполагал. И вдруг усмехнулся: - Чонгук, я уже в курсе, что ты узнавал про «убойный» в Пусане. Перевод я тебе подготовил. Ну, а с тобой, Чимин, прощаться не будем, всё-таки в одном отделении будем работать. Ладно, тогда на этом всё. Продолжайте работать, - и с этими словами покинул кабинет.       - Хоби-хён, я надеюсь, ты не в обиде на меня? – Чимин подошёл к бывшему напарнику.       - Не парься. Конечно, нет. Я всё понимаю, ты сразу хотел в «убойный», помню. Да и мы с тобой уже и так почти два года, как не напарники, - тот грустно улыбнулся.       - Ты же понимаешь, что там мои способности психолога, точно, найдут своё применение. И вообще, мы же всё равно останемся друзьями. Правда, ведь?       - Естественно, - Хосок улыбнулся. Куда от тебя денешься?       И тут оба повернулись к Чонгуку.       - Всё-таки решил уйти, - Чимин грустно улыбнулся напарнику.       - Парни, не обижайтесь на меня. Пусан, всё-таки мой родной город. Да и бабушка.       - Не объясняй, всё понятно. Никто не обижается. Только, - Чимин сощурился, - Тэхён в курсе твоих планов?       Чонгук пожевал губу.       - Не-а, ещё не в курсе. Но придётся говорить, - и почему-то вдруг забеспокоился.       … - Переводишься? – Тэхён произнёс задумчиво. - Хотя, да, понятно, - и вдруг внимательно поглядел в самые зрачки. - Что ты хочешь от меня услышать? Что я поеду с тобой?       Чонгук даже опешил. Он, конечно же, очень надеялся, что Тэхён поедет с ним, да только понимал, что слишком много горьких и страшных воспоминаний вызывает теперь в его друге этот, некогда родной, город. Были у Чонгука такие опасения, что не захочет после всего Тэхён в нём жить. Только всё же надеялся на обратное. И вдруг такой вопрос. Стало сразу тоскливо и горько, и закралась мысль - а нужен ли и ему тогда этот самый перевод? Расставаться с Тэхёном не хотел, не мог. И, быстро прокрутив в голове эту дилемму, тут же пришёл к выводу, что Тэхён у него теперь всегда в приоритете. Нет, без него он больше не будет. Да, и вообще понял, что надо было сказать об этом другу заранее, а не ставить уже перед фактом. Смалодушничал, испугался сразу увидеть непонимание в любимых глазах и отказ ехать с ним. И вот сейчас пожинал плоды этого своего страха. Поэтому уже спокойно поднял глаза на Тэхёна, собираясь сказать тому, что не поедет он ни в какой Пусан, и вдруг увидел лёгкую блуждающую улыбку.       - Конечно же, я поеду с тобой. Неужели ты мог во мне сомневаться? Я тебя больше никуда не отпущу, только через мой труп. Просто ты должен был сказать мне об этом заранее, когда только решил, - Тэхён приблизился вплотную, крепко обнял за шею, притянув к себе. - Давай договоримся, что самые важные вопросы в нашей жизни будем решать вместе, - прошептал уже в самые губы.       Чонгук зажмурился, улыбаясь в поцелуй. На душе сразу стало легко и радостно.       … Бар ХонСУ «Три ствола» гулял всю ночь. Перед отъездом Чонгук и Тэхён позвали всех, кого могли, на эти проводы, ну, и естественно с ними заодно погуляли и те, кто в этом баре уже гулял до их прихода. Спиртное лилось рекой, дым стоял коромыслом, к середине ночи уже никто и вспомнить не мог причину, по которой столь долго и весело гуляли. Не было только Мин Юнги и Сухи, но с ними ещё предстояло попрощаться отдельно, Чонгука и Тэхёна Кимы попросили приехать в особняк.       - Парни, не пропадайте, - ХонСу был краток, обнимая сразу обоих. - Надеюсь ещё вас увидеть у себя в баре.       - Конечно, ХонСу, мы будем приезжать. А как иначе? Ведь у нас здесь остались друзья и родные.       Обоим было и радостно, и грустно. Было грустно оставлять друзей, но при этом было радостно сознавать, что впереди их ждёт новая, - очень надеялись оба - счастливая жизнь. И что больше никто не попытается им её испортить. И пьяными были даже не от выпитого алкоголя, а от этих мыслей.       В квартиру Тэхёна буквально ввалились, теряя себя и друг друга. Они останавливались на каждом этаже, целуясь до самозабвения, до звёздочек в глазах и до потери кислорода в лёгких.       В коридоре снова не могли разлепить объятий, ну, прямо, словно подростки. Только что верхнюю одежду скинули. Тэхён уже тянул скачущего на одной ноге, словно зайчик, не успевшего стянуть с себя обувь, Чонгука, ближе к кровати.       И вдруг:       - Погоди, погоди, - Тэхён остановился, удивлённо глядя на друга. - Я давно хотел это сделать, да всё случая не было.       - Ты о чём?       - Сейчас узнаешь, - и Чонгук сильно притянул к себе Тэхёна. - Разворачивайся, любимый. Ноги на ширину плеч, ручками упрись в стенку. Вот так, умница. Сейчас я тебе буду отдавать долг.       Да только Тэхён и сам уже всё понял, поэтому только усмехнулся. Он знал, что Чонгуку это сделать надо, не для того, чтобы отдать долг – как тот выразился. А просто, чтобы этот момент больше никогда не стоял между ними и не вспоминался, как что-то плохое.       Тем более что и настрой сейчас был у обоих вовсе другой, и отношение друг к другу, поэтому воспроизвести то, что между ними тогда было, всё равно уже не получится.       Тэхён просто без каких-либо слов расстегнул сам брюки, стянул их сначала буквально до щиколоток вместе с бельём. Затем подумал, что всё равно будут мешаться, скинул совсем. Мельком глянул на Чонгука, и, увидев в глазах напротив чёрный блеск возбуждения, лишь снова усмехнулся. Развернулся, расставив шире ноги и опершись руками о стену.       И тут почувствовал тёплые руки у себя на ягодицах, которые лишь слегка их погладив, тут же переместились на поясницу, затем поднялись вверх, оглаживая всё так же легко бока, и вдруг резко сдёрнули с Тэхёна футболку, которая полетела на пол вслед за брюками. И тут же к его обнажённой коже прижалась точно такая же обнажённая, точно такая же горячая. Чонгук тоже был полностью обнажён. И это сразу уже выбивалось из той, старой истории, создавая новую. И от этих ощущений почему-то Тэхён вмиг возбудился так, словно всё у них было впервые. Потому что так, как случилось у них тогда, в этой же чёртовой прихожей, уже никогда не повторится. И слава Богам!       Чонгук оглаживал его грудь, скользя короткими ногтями по соскам, заставляя каждый раз Тэхёна вздрагивать и шипеть. Одна рука спустилась на живот, задевая головку уже готового ко всему члена и только ждущего, когда до него дойдёт очередь. Но нет, сегодня у Чонгука другие планы, и Тэхён разочарованно выдохнул сквозь зубы.       Обе руки Чонгука вдруг опустились на пах и стали там оглаживать все складочки, легко касаясь их пальцами, постепенно всё увеличивая нажим, перемещаясь на отяжелевшую мошонку и поигрывая налитыми возбуждением яичками.       И только сейчас Тэхён понял весь садистский план друга – замучить его лаской, не давая удовлетворения. А лишь мучая удовольствием. Через какое-то время и ноги стали чуть подрагивать, не вынося всех эмоций, потому как отзывались они уже даже не в теле, а били током в расплавленном мозгу.       - Гуки, - Тэхён простонал, склонив голову и чувствуя, как руки сползают по стене. - Гуки, прошу тебя.       - Не расслабляйся, милый. Ручки на место, - гадко-сладким голосом прошипел в самое ухо Чонгук, скользнув губами по мочке и тут же чувствительно ту прикусив. - Я ничего не забыл, - с этими словами продолжал мять его упругие ягодицы, водя и слегка надавливая на плотное колечко мышц между ними, но даже не пытаясь проникнуть в него хотя бы одной фалангой.       А дальше всё снова по тому же кругу. И снова. Да, разрядки эти ласки не приносили, зато так чувствительно били по нервам, вызывая уже даже не скулёж, а чуть ли не слёзы. Он, конечно, давно уже мог бы вырваться из этой ласки, да только понимал, что это такая у Чонгука месть – сладкая до горечи.       - Гуки, прошу, - в последний раз Тэхён. По его щекам уже текли слёзы. И видимо, Чонгук почувствовал что-то такое, потому что в следующий момент сразу вошёл в Тэхёна до конца, до основания, сам уже тяжело выдыхая тому куда-то в поясницу и чуть прикусывая влажную кожу.       Тэхён был подготовлен заранее, и Чонгук это знал, да и почувствовал. Он сам так сегодня захотел. Он так хотел сегодня Чонгука чувствовать в себе.       И Тэхён громко, сорвано застонал, словно это был уже конец, хотя понимал, что это всего лишь начало, Чонгук столь коротким актом не удовлетворится. Лишь бы выдержать. Сил не осталось не только физических, но и ментальных. Тэхён никогда не думал, что Чонгук может быть таким мучителем. Только понимал – за что это, и понимал, что раз Чонгук решил таким способом его наказать – пусть будет так!       Он уже буквально разваливался на куски от избытка эмоций, ласки, не приносящей разрядки, когда наконец-то почувствовал и понял, что друг всё же решил смилостивиться над ним. Эти точные удары по нервам внутри отдавались пульсом в висках. А пальцы… Пальцы Чонгука, причём пальцы сразу обеих рук – Тэхён это понял, потому как его член просто обвили, словно лианами, - сильно и напористо водили по всему стволу, оглаживая весь член, обводя головку, нажимая, лаская и явно уже даже торопясь доставить Тэхёну столь долгожданную разрядку.       И он не выдержал, не смог больше выдерживать. Его крик наверно был слышен во всём этом стареньком доме. Не удержался на ногах, просто свалился на пол, почти теряя сознание и пачкая спермой многострадальную стену.       - Прости, - Чонгук подорвался, обхватывая неживое тело на полу и прижимая крепко к себе. - Прости, я – дурак. Прости, больше такого никогда не повторится, - он продолжал сбивчиво бормотать, судорожно гладя друга по абсолютно мокрым волосам. - Прости, пожалуйста, меня.       Чонгук глядел, как трепещут мокрые, склеенные ресницы. Но вот Тэхён открыл глаза, ещё совсем расфокусированным взглядом уставился на перепуганного друга и… улыбнулся.       - Не извиняйся, я виноват перед тобой намного больше, - он поднял руку и погладил своего любимого садиста по щеке.       …Они долго принимали душ, наслаждаясь струями чуть тёплой воды, отфыркиваясь, словно щенки под дождём. Чонгук был невероятно нежен, он никак не мог забыть тот крик Тэхёна, никак не мог забыть тот свой страх за него. Нет, ну, что за дурак! Мстить он, видите ли, надумал спустя год! Мститель хуев! Вот именно такой мститель и есть!       Нет, что-то как-то в прихожей у них не получалось. Вряд ли это было в них самих, скорее, в этой прихожей. Заколдованная она какая-то, чары на ней недобрые.       А потом они просто валялись в кровати, отдыхали от столь странного секса – и снова эта, блин, прихожая. Да только столь недолгой близости обоим было мало, поэтому уже занимались любовью хоть и ярко, импульсивно, чувственно, но уже без ненужного фанатизма и … мести.       Тэхён разглядывал тату Чонгука, обводя их кончиками пальцев. Надо же, весь рукав забит! Когда только успел? И, главное, зачем? Не выдержал:       - Гуки, что означают все эти тату? Зачем ты их столько набил? – и почувствовал, что Чонгук улыбнулся. - Что? Я что-то не то спросил?       - Да нет, просто Чимин меня тоже спрашивал о них.       - И что? Ты рассказал ему?       - Нет.       - Почему?       - Потому что к нему они не имеют никакого отношения.       - А к кому имеют? – и Тэхён даже затаил дыхание.       Чонгук повернул к другу голову и внимательно поглядел тому в глаза.       - Только к тебе.       У Тэхёна широко раскрылись глаза.       - Только ко мне? Что это значит?       Чонгук вздохнул, поглаживая плечо Тэхёна, но вглядываясь в этот момент куда-то вглубь себя, словно что-то вспоминая.       - Я тогда так скучал по тебе. У меня даже практически твоих фото не осталось. Вот я и решил набить все эти тату. Они все связаны с тобой.       Тэхён стал ещё внимательнее разглядывать символы и рисунки на руке друга, только сейчас начиная понимать, что это не просто абстрактные изображения. И сразу разглядел и надпись в шипах, скрытую цветком, и строчку из песни, и стилизованную змею с поговоркой – общей смысл всего понял. Не понял лишь, что означают иероглифы японские да цветочный орнамент. Но спрашивать не стал. Решил так: пусть это останется для него тайной, так ещё интереснее. Ведь самое главное, что все они – о нём, о Тэхёне. Поэтому просто обвёл языком каждую, выцеловывая миллиметр за миллиметром, пока Чонгук уже не стал судорожно сглатывать и прижимать к себе друга слишком крепко.       …Прощание с Кимами было недолгим. Те просто поблагодарили Чонгука за всё, что он сделал для их семьи.       - Чонгук, - Намджун стоя напротив, положил ему руку на плечо. - Прости, обращаюсь к тебе просто, без званий. Ты ведь теперь наша семья. Поэтому знай только одно, если что надо будет, что угодно, обращайся смело, без обиняков. Мы всегда, чем сможем, поможем. И спасибо тебе за всё. Мама тоже просила передать свою благодарность.       Чонгуку даже стало неловко.       - Это вам за всё спасибо, Намджун-хён, Сокджин-хён.       На Тэхёна же братья до сих пор глядели двумя злыми волками, никак не могли ему простить своевольного побега из особняка, и что так себя тогда подставил под выстрелы убийц.       - Больше не влезай ни в какие истории. Ладно, давай, брат, удачи тебе на новом месте. Только знай, что всегда можешь сюда вернуться. Понял?       Тэхён виновато покивал. А дальше уже все обнимались, обещая друг другу созваниваться, списываться и больше никогда не теряться.       - Гуки, - Тэхён вдруг как-то тихо: - Я бы хотел, чтобы мы с тобой кое-куда съездили? Ты как?       - Поехали, - Чонгук так подозрительно поглядел на любимого. - Не скажешь, куда? - тот лишь отрицательно помотал головой.- Ну, ладно, заинтриговал.       …Чонгук глядел на две белые урны и фотографию с совсем ещё молодыми отцом и мамой Тэхёна. Слёзы катились по щекам непроизвольно. Тэхён похлопал того по плечу и даже вышел, чтобы он мог с ними поговорить. И Чонгук говорил, он долго им рассказывал, почему так поздно пришёл к ним, почему они с Тэхёном так долго были врозь. И пообещал им, что теперь у Тэхёна всё будет хорошо, что он – Чонгук, берёт этого нескладного мальчишку под свою опеку, поэтому больше с ним никогда ничего плохого не случится. Никогда. Ничего. Он обещал. Ничего больше не случится с ними обоими.       …В последний раз все вшестером решили сходить в бар-караоке «Ночь коротка». И снова им была коротка ночь, ведь это была последняя ночь вместе. Песни почему-то пели грустные. Сухи ещё и всё время пыталась плакать, Хосок от неё вообще не отходил. Всем было как-то тоскливо, не спасало даже спиртное. Слишком за это время все сдружились, слишком многое их всех связывало, слишком грустно было расставаться.       И лишь уже ближе к утру все более-менее успокоились, даже немного развеселились. Так как договорились, что будут часто видеться, ведь, в конечном итоге, что такое пять часов на машине – ерунда!       Хосок с Чимином же обещали завтра – а, точнее уже сегодня – подойти проводить друзей.       Решено было так: Тэхён едет на такси со всеми многочисленными коробками и сумками, Чонгук же сопровождает его на Чёрном Лисе. Вот это эскорт – так эскорт!       Затягивать прощание не стали. Долгие проводы – лишние слёзы. Поэтому, крепко обнявшись и снова клятвенно пообещав друг другу не пропадать, Чонгук с Тэхёном наконец-то отбыли в свою новую жизнь в родной для обоих Пусан. В город, где всё у них когда-то началось.