Часть 1
***
Первое, что помнит Мишель — манящий бит музыки, стойкий запах алкоголя и мерзкое лицо ухмыляющегося ей бугая из охраны. Доказать, что она пацанка? Милый, а ты потом не побежишь жаловаться мамочке? По венам проносится ток, в предчувствии чего-то опасного, и девушка расплывается в улыбке, хватаясь за первую попавшуюся бутылку. Может, разбить ее о наглую рожу этого отвратного типа? Решив, что достаточно будет и показательного небольшого выступления, Мишель моментально выливает содержимое на землю вокруг себя, лихо кидая бутыль куда-то в сторону и с наслаждением видит, что осколки таки задели охранника. Как бы случайно. Как бы неосторожно. Упс, дернулась рука. «А прицельным в голову было бы все же приятнее». Тряхнув головой, девушка шагает в зону пребывания «девушек самого опасного сезона», мысленно все ещё кроя подбесившего ее мужика трехэтажный матом, когда чувствует удар. Кажется, ее только что кто-то протаранил. Кажется, Мишель сейчас все же вскроет кому-то черепушку. Драка пролетает для нее в одну секунду и когда сознание проясняется, Гаджиева уже выбирается из куча-малы рук и ног, отряхивая себя и зло оборачивается на нарушительницу покоя и личных границ, вот только та почему-то не может встать. Переведя взгляд на ноги, Мишель хочется засмеяться: черт, и почему сегодня ей везёт на травмы ног? У девушки под ней минимум вывих, и, когда ту относят в «Скорую» медики, девушка равнодушно отмечает у себя в голове: «минус одна». Ни сострадания, ни жалости, ни тем более раскаяния она не чувствует ни на грамм. Во сколько же драк ей повезет сегодня вляпаться? Если честно, ей наплевать. Азарт уже разливается по венам и пьянит лучше любого вина. Веселье только начинается.
***
Мишель внимательная. Мишель умная и расчетливая. Сидя под деревом, она мысленно сортирует будущих одноклассниц. Вот, кто-то сразу попадает под категорию «бешенные псы». Девушка ещё подумает, заводить с ними приятельские отношения или нет. От таких ее немного воротит, но там точно не соскучишься. Ещё одна категория, в которую отправляются девочки типажа «глупые». Мишель смотрит на них с лёгким пренебрежением: они ей не соперницы, и настолько безобидные, что хочется вывести их на эмоции. «Такие простые, что тошно». Отдельным пунктом идут «мутные», в них придется покопаться поглубже. Девушка ставит себе мысленную пометку быть поосторожнее в их присутствии, они кажутся ей такими похожими на нее саму, что вызывают тревогу. Вот это уже опасно. Мысленный поток прерывается появлением кого-то, не подходящим ни в одну из предыдущих категорий. «Мм, красная шапочка, значит». Мишель забавляет осторожное поведение новенькой, взгляд невольно цепляется за нервное поигрывание той своей цепочкой на руке. Как будто цепочка это самое реальное и надёжное из всего вокруг. «Боишься, явно боишься, но в лице абсолютная отрешённость и ни один мускул не дрогнул. Интересно». Такая лисичка, очень даже во вкусе Гаджиевой. А ещё от нее за версту несёт святостью — Мишель даже не удивляется, когда та говорит, что не будет ни грамма алкоголя. Как будто наивная, но нет. Как будто опасная, но нет. И такая сломанная. Совершенно во вкусе Гаджиевой. Мишель резко втягивает в себя воздух в предвкушении.
2. Испытание «грехами» сливается для Лизы в один мерзкий поток. Она уже не смотрит кто с кем снова подрался, кого снова увезли на скорой, кого снова послали. Редакторы постарались на славу споить девчонок, из них будто разом все самые затаенные черти повылазили. Отвратительная компания, навевающая такие же отвратительные воспоминания о прошлой жизни. Из прострации Лизу выводит голос бывшего — настолько неожиданно и резко, что она не успевает даже дать отчет своим действиям: выверенным движением бьёт по экрану цепочкой, и гул в голове проходит только тогда, когда Андрющенко видит разбитый телевизор и слышит ошарашенных одноклассниц позади себя. Вот только боль это не притупляет ни на секунду, и Лиза, уже в медвежьей хватке дагестанки, не сдерживает крика. «Хорошо, что не лично. Хорошо, что без лица. Все хорошо, могло бы быть хуже.» В голове раз за разом вертится одно и то же, но душевное равновесие никак не приходит и Лизе приходится потратить все силы на то, чтобы запихнуть свои чувства подальше внутрь себя. Опустошенная, в какой-то момент она откидывается на стену и просто ждет, когда этот цирк закончится, когда все наступят на свои больные мозоли и они наконец смогут пройти дальше. Где-то на краю сознания внезапно загорается: «почему она снова рядом?»… Странная блондинка в перепачканной и мятой футболке, будто ей пришлось как минимум пару десятков раз прокатиться по земле, и которая весь вечер упорно находится в пределах зрения Андрющенко. «Странная.»***
Мишель скоро взвоет от скуки. Если это и испытания, то явно на выносливость, потому что ноги уже давно нещадно ноют после нескольких часов пьянки, драк и танцев нон-стопом, а отводить их в любое худо-бедно похожее на спальни место явно не торопятся. Мишель откровенно поебать какой там трешак был в жизнях других девчонок, большинство из которых она ещё даже в лицо не запомнила, не то что по именам, Мишель просто хочет прилечь уже хоть куда-нибудь. Как альтернатива — сойдёт и любой нормальный движ, лишь бы не эта затянувшаяся игра на их нервах. Гаджиеву выбешивают эти представления, и грехи, и другие участницы, и в какой-то момент она просто садится на пол, не в силах больше ждать второго пришествия в вертикальном положении и тихонько надеется, что по ее лицу не читается весь клубок переполняющих эмоций. Надо было явно меньше пить, но на трезвую голову эту лабуду она явно перенесла бы ещё хуже, а так остаётся крохотный шанс, что алкоголь подмоет большую часть воспоминаний о вечере. Переведя взгляд на очередную психующую из-за телеков одноклассницу, Мишель замечает краем глаза свою красную шапочку, у которой чуть было приподнявшееся настроение снова сменилось абсолютнейшей тотальной пустотой, и остаток времени развлекает себя незаметным наблюдением за одноклассницей. «Какая же странная всё-таки. Может, реально инопланетянин?..» Мишель прикрывает рукой глаза. Все. Сегодня больше никакого бухла.
3. — Тебя зовут?.. Лиза тонет. Кажется, где-то сейчас в мире обрушилось что-то очень древнее, солнце встало за западе, а в Москве летом пошел снег, иначе она не может объяснить, какого черта ее все же захотели вытащить из ямы. И какого черта ради этой небольшой миссии за ней лично спустился ангел с небес. — Меня?Мишель давится смехом с реакции лисички на ее два слова и лишь кивает невозмутимо: — Да.
— Лиза. Весь диалог уложился в пять слов, но почему-то у Лизы ощущение, будто с этого момента в ее жизни начнется новый кромешный пиздец. Она должна была остаться в яме. Она знала, что останется в яме. Кто дал право этому ангелу менять естественный порядок вещей? Кто дал право этому ангелу срезать первый слой шипов на ее чувствах и мыслях? Лиза чуть-чуть захлёбывается в неподъемном потоке эмоций и в чужих карих глазах напротив, в которые впервые за все это время прямо посмотрела.Мишель чуть-чуть тонет в физически ощутимой признательности ошарашенной одноклассницы и впервые за долгое время на миг пугается последствий своих действий.
Наверх Андрющенко поднимается так стремительно, будто Мишель одолжила на время ей собственные крылья. 4. Воспоминания калейдоскопом проносятся в сознании у обеих девушек. Да, кажется все пошло по пизде именно в первый день. Хотя для Лизы это особого значения не имеет; Мишель полностью разделяет ее чувства.Они стоят на расстоянии меньше полуметра друг от друга, на лице Лизы наливается синяк, который явно будет сходить ещё долго, а у Мишель бардак на голове, и в голове, и костяшки болят, хотя конкретно эту отметину поставила вероятнее всего не она, но кто сейчас разберёт.
Смотрят друг на друга в молчании, потому что весь запас слов уже был исчерпан до этого, любое высказывание сейчас будет только дополнительным гвоздем в крышку гроба их общения. У Лизы во рту отвратительно-горький привкус пепла, но она упорно цепляется за это чувство, пока осталось хоть что-то, пока Мишель не перестала вызывать в ней хоть какого-то отклика, но чувствует, как последние ниточки обрываются, осыпаются и Лизе их уже не восстановить.Мишель автоматически, по привычке отмечает, как Индиго нервно закусывает губу и кажется ее сейчас разорвет: желание снова дать волю рукам почти болезненное, но ни ударить ее, ни смотреть на опустошенную (-снова-) и разбитую (-снова-) Лизу не может, это явно выше ее и без того переебанных душевных сил.
Они обе слишком заигрались, слишком глубоко нырнули. Не выплыл никто, что ж. Это могло бы быть даже смешным или романтичным, если бы не оставляло за собой выженную пустоту в душе, желание выйти в окно этажа с пятнадцатого и гадкое ощущение стеклянной крошки в лёгких и венах.
Лиза думает, что лучше бы подсела на героин.Мишель думает, что лучше бы ее увезли на скорой тогда вместо Алисы, и желательно с чем-нибудь посерьёзнее перелома.
Невдалеке слышатся голоса других девочек и через несколько секунд их стопроцентно разведя подальше друг от друга, но эти несколько секунд пока что принадлежат только им и можно не скрывать весь противоречивый ворох эмоций в глазах. Хочется сократить расстояние, хочется зарыться лицом в чужие волосы или плечи, хочется упасть и просить прощения или разреветься на месте, но они обе стоят, будто замороженные, не в силах пошевелить ни единым мускулом.
***
В момент, когда в комнату заходят одноклассницы, Лиза думает, что Люцифер вообще то тоже был ангелом, самым прекрасным и самым любимым.В момент, когда их уединение нарушают, Мишель думает, что Красная шапочка вообще-то катком прокатилась по волку и вспорола ему живот.
Обе думают, что не заметили поворота на свой хэппи-энд и сейчас их поезд стремительно несётся в бездну.