Праздник, который рядом с тобой

__________       — Скоро 14 февраля.       Питер вопросительно поднял глаза на Старка, выдавшего ни с того ни с сего эту реплику сквозь грохочущих по мастерской Rolling Stones.       — 14 февраля, карапуз, он же День Святого Валентина, в народе именуемый днем влюбленных, — помахав рукой, мужчина приостановил музыку.       Убедившись, что продолжения не последует, Питер все же ответил:       — Ээ-эм, если бы мне нужно было составить рейтинг самых странных фраз, что я от вас слышал, эта определенно заняла бы первое место, потеснив даже бессмертное «эта утка не проститутка». До сих пор не понимаю ее значения, кстати. Среди уток вообще бывают особи, обменивающие интимные услуги на материальные блага?       — Я тебя умоляю, Пит, весь животный мир на этом стоит. Но оставим уток и их личную жизнь в покое, меня больше интересует твоя. — Питер закатил глаза, а Тони продолжил. — Самый подходящий день в году, в воздухе витает любовь и все такое… Не думал о том, чтобы спланировать какой-нибудь глупый, но эффектный романтический жест и признаться?       Питера как будто окатили из шланга и ударили током одновременно. Что, впрочем, не сильно бросалось в глаза со стороны, поскольку он ни на секунду не переставал воевать с застежкой шутера, вышедшей из строя.       — Кому и в чем, по вашему мнению, мне стоит признаться?       — Как — кому? Объекту своего интереса, конечно. В чем именно признаваться — решать тебе. Я бы посоветовал сразу не клясться в любви до гроба, чтобы не спугнуть, но наличие заинтересованности все же нужно высказать. Только в каких-то более симпатичных выражениях, чем вот я сейчас.       Питер все еще переваривал услышанное.       — А с чего вы вообще… и кому… Господи, да что происходит-то, а?       — Ладно, не кипятись. Романофф тебя сдала. Ну не делай такие сердитые глазки, я и сам догадывался, а потом мы с ней как-то распили бутылочку французского коньяка в джете после миссии, и, слово за слово, речь зашла о твоем новом увлечении, — невинно пожал плечами Старк.       Питер очень надеялся, что у него не слишком заалели щеки, с учетом того, что подразумевалось под словами «новое увлечение» — «вместо твоего старого увлечения — меня».       — Да случайно вышло, честно, — оправдывался Старк, — мне кажется, Нат просто хотела перевести тему, когда я начал расспрашивать про них с Бартоном - пусть, дескать, признается, было там что-то или нет, вот она и ляпнула, не знаю ли я, в кого влюбился наш Паучок. Считает, что с моими замашками по части гипер-контроля я мог бы быть и в курсе.       — И вы… — несмело продолжил Питер, — в курсе?..       — Ты не поверишь, мелкий, но я работаю над тем, чтобы меньше вторгаться в чужое личное пространство, — слегка понизив голос, начал Тони, на что Питер недоверчиво хмыкнул. — Так что никаких камер и жучков в квартире, ни одного подслушанного телефонного разговора, клянусь. Максимум, который себе позволил — попросил Пятницу проанализировать твои контакты. Обнаружил существенное расширение базы социальных связей — хвалю — но никого особо приближенного. Из этого делаю вывод, что, если ты со своим объектом и состоишь в каких-либо отношениях, то они не выходят за рамки дружеских.       — Ой, ну просто мисс Марпл в штанах за 15 сотен, — съязвил Пит.       — Так я прав? — Тони неосознанно задержал дыхание. Пожалуйста, пусть он все отрицает. Пусть скажет, что никого нет. Что даже не смотрит ни в чью сторону. Что нам мерещатся все эти изменения.       — В общих чертах — да, — выдохнул Пит. — И мы не будем это обсуждать — нет, нет, и еще раз нет. Мне не нужны советы, мне не нужна жилетка, я не собираюсь удовлетворять ничье болезненное любопытство, — отрезал парень, оттирая от рук машинную смазку.       Тони выдохнул чуть резче, чем должен был, как если бы получил удар в солнечное сплетение, к которому готовился, но он все равно оказался чувствительным.       — Так почему ты не хочешь проявить инициативу, шкет? — взяв себя в руки, продолжил спрашивать Тони, напрочь игнорируя последнюю тираду.       Паркер глубоко вздохнул, закатив глаза.       — Ох, любому другому человеку я бы сейчас ответил «какая часть слова НЕТ вам непонятна?!», но это же Старк, он же и мертвого… достанет, да?       — Хорошо меня знаешь, Пит, — подмигнул тот.       — Ок, отвечу кратко и один (один, Карл!) раз. Да, такая вот фигня. Нет, это безнадежно. Нет, я не буду ничего предпринимать по этому поводу, потому что, см.выше, это безнадежно. Нет, я не хочу об этом поговорить. Да, если мне нужна будет поддержка, я обращусь. У вас есть еще минута на вопросы и комментарии, а потом — никаких больше вопросов и комментариев, никогда-никогда-никогда, ок?       — Ты как-то рубишь с плеча, разве бывают безнадежные ситуации? Я вообще не могу представить человека, который тебя отвергнет, потому что… ну это же ты, Питер, ты же, блин, идеальный.       Питер попытался сдержать смешок, вырвавшийся непроизвольно, отчего он прозвучал еще громче. Тони прекрасно уловил подтекст этого смешка — «вы, вы меня и отвергли, отвергали каждый день на протяжении последних двух лет, и какого хрена теперь нести нечто подобное?»       — Как иронично. Ну да ладно. Да, мистер Старк, бывают безнадежные ситуации, и имя им — легион. Я мог влюбиться в натурала. В женатого человека. В человека, который находится по отношению ко мне в должностном положении, не допускающем нашу близость. В девушку, которая хочет нормальную семью и детей — то, чего я не смогу дать, не отказавшись от Человека-Паука, а отказываться я не собираюсь. И, самое банальное — в человека, который не испытывает по отношению ко мне подобных чувств. Любят ведь не за идеальность, иначе счастливые отношения светили бы только Бреду Питту и Анджелине Джоли… хотя, погодите-ка, даже им она не помогла. Так вот. Смотрите, сколько безнадежных вариантов, и это только навскидку. Выбирайте, какой больше нравится.       Тони оторопел. Ответить на это серьезно и впрямь было нечего, поэтому он по привычке отшутился:       — Ради тебя, думаю, любой натурал мог бы пересмотреть свою жизненную позицию. Так и какой тогда план?       — Спокойно ждать, пока пройдет, стараясь не растерять по дороге остатки достоинства, — пожал плечами парень.       — Это самая печальная вещь, которую я когда-либо слышал.       — Сходите на шоу Элен ДиДженерес, там веселье будет гарантировано.       — Серьезно, карапуз, если отбросить в сторону рассуждения про эфемерное достоинство, то чем ты рискуешь, признавшись? Да ничем. Зато вдруг тебе повезёт, и все окажется взаимно? *господи, Тони, что ты несешь*       — Вы сейчас такие странные вещи говорите, мистер Старк, что мне даже неловко, — с недоумением вскинул взгляд Питер. — Или это шутка? Признания — это же не лотерея — купи билетик и проверяй — повезло или не повезло. Как правило, всем этим признаниям предшествует общение, в ходе которого участники обмениваются вербальными и невербальными сигналами, которые позволяют с высокой степенью достоверности определить, является ли симпатия взаимной, или же стоит держаться во френд-зоне, — Пит перевёл дух. — У ребят с моего курса есть даже такой термин — boyfriend-bomb. Это когда они приударяют за девушкой, а она во время разговора в совершенно невинном контексте обозначает свой статус, типа «так не люблю работать в ночные смены, приходится оставлять своего пёсика на попечение бойфренда». И тебе больше не нужно ничего уточнять, потому что она уже вежливо дала понять, что занята, boyfriend-bomb взорвалась. У меня хорошие слух, зрение и паучье чутьё, я вполне в состоянии уловить подобные сигналы. Поэтому и говорю — это безнадёжно.       Тони снова ощутил под ребрами глухие удары — ведь все сказанное можно было отнести и к нему. Это он десятки раз посылал такие сигналы Питеру, чтобы держать его на расстоянии и предостеречь от создания неловких ситуаций. Невзначай упоминал про свои свидания с моделями, отпускал шутки про его возраст и подгузники, упоминал про гипотетического «хорошего человека», которого Питер еще обязательно встретит. — Но… *заткнись* ведь может быть такое, *заткнись заткнись заткнись* что человек специально посылает тебе неверные сигналы… *ради всего святого, просто замолчи* по каким-то своим соображениями, возможно, ложным? *идиот* — Тони почесал в затылке и решил что-то быстро добавить, чтобы выглядеть менее двусмысленно. — Скажем, как если бы это был твой врач, который знает, что ваши отношения стали бы верхом неэтичности и грозили его карьере?       Питер оторвал взгляд от штанины костюма, к которой крепил датчики, и несколько секунд внимательно смотрел Старку в глаза. Потом пожал плечами и вернулся к костюму:       — Тогда тем более ничего не стоит делать. Если человек по каким-то соображениям считает нашу близость настолько плохой идеей, то пытаться убеждать его в обратном — путь в никуда. Он поддастся эмоциям или моменту, рухнет в мои объятия, а потом снова вспомнит, что это "неправильно", — поставил кавычки в воздухе Питер, — отдалится, и так по кругу, пока мое сердце окончательно не превратится в труху. Пусть прорабатывает свои сомнения самостоятельно или со специалистом, а потом, когда будет готов, поговорим.       — Ого. Ты такой весь… продуманный.       — А чего тут продумывать, когда у нас такой яркий пример перед глазами был?       — Ч-что… какой? — каждая мышца в теле Старка напряглась. Хотя он сам и спровоцировал этот разговор, но совершенно не чувствовал в себе сил его дальше вести.       — Ну как же, Роджерс и Зимний. Пока Стив метался между своими высокими моральными принципами «ах, нет, я же не гей» и непреодолимой тягой к Барнсу, он из бедного Баки всю душу вытряхнул. Можете представить, каково это — когда любимый человек наутро после совместной ночи и парочки оргазмов начинает терзаться, называть все произошедшее ошибкой, обещать, что больше такого не повторится? — Питер неосознанно повысил голос от переживаний. — Я тогда с Баки столько паршивых вечеров провел, пытаясь как-то поддержать.       — Ого. А я и не знал таких подробностей.       — Вот вам и ого. А если бы этот придурок Стив походил предварительно хотя бы несколько месяцев на терапию, разобрался в себе, признал ориентацию, принял эти отношения как дар, а не постыдный порок, то всё было бы намного проще.       — Но сейчас у них вроде наладилось, так значит, может, всё было не зря?       — Может и так. А может, я бы не успел однажды снять Баки с мотоцикла, на котором он, похоже, планировал на скорости 150 миль выскочить с моста через Ист-Ривер, так что трудно точно утверждать. И это Зимний солдат, мистер Старк, который прошел через натуральный ад в своей Гидре. Представляете, как было больно, если он уже не выдерживал?       Старк потрясенно молчал. Он, конечно, понимал, что у Роджерса с Барнсом была какая-то сложная история взаимоотношений, но в такие драматичные детали посвящен не был.       — Охо-хо, ладно, убедил, сомневающихся не трогаем. А если человек еще просто тебя не разглядел? Очень непохоже на тебя, Паркер, сдаваться без боя. Пусть даже сейчас там и нет взаимности, но почему ты не хочешь попробовать ее добиться? — Тони и сам не знал, зачем все это говорил. Вероятно, чтобы Питер продолжил уверять его в обратном. — Можно же столько всего придумать, чтобы впечатлить, ошеломить, соблазнить, в конце концов!       — Заказать самолётик с растяжкой «Be mine», пролетающий над Лонг-бич и корзину из сто одной розы? — слегка усмехнувшись, спросил Питер. — Я знаю, что можно, мистер Старк. Но… это будет плохо, если я скажу, что не хочу никого завоевывать? Мне в этой концепции видится что-то неправильное. Как будто объект ухаживаний замеряет количество потраченных на него усилий, и когда их объем переваливает за нужную отметку, отдаёт желаемое — физический контакт. То есть да, всё вроде верно — эффектные ухаживания зачастую впечатляют потенциального партнёра, и даже ведут к сексу, пусть отчасти и из благодарности. Но это не то, чего бы я хотел…       — И чего же ты хотел?       Питер смутился.       — Будете потом опять высмеивать, да? Ну… хочется… не знаю — взаимного интереса? Который либо есть, либо нет. К настоящему мне, а не тому, которым можно прикинуться в попытках понравиться. Ну и… всех этих сопливых глупостей — поздних завтраков на красивых верандах, ночных поцелуев на мостах, да банально включить фильм и смотреть его вполглаза, уткнувшись в чужую шею, — под конец уголки губ у парня окончательно сползли вниз. — Чувствовать себя… Любимым.       Оборвав фразу на середине, Пит глубоко вдохнул, окончательно смутившись от нахлынувшей откровенности. Разве не этим он занимался последние полгода?       Пытался обратить, пусть даже совсем другими способами, а не корзинами роз, на себя внимание человека, которому романтически не интересен. И не станет интересен. Сам же только что это и озвучил, будто впервые осознавая — изначальный интерес либо есть, либо нет, и все попытки его искусственно вызвать обречены на провал.       Острое чувство жалости к себе ударило сразу по всем эмоциональным рецепторам, и ему пришлось собрать волю в кулак, чтобы не расплакаться на месте.       — Знаете, рабочий настрой что-то пропал, пойду прогуляюсь перед вечерними занятиями, надо еще успеть перекусить по дороге.       — Да, конечно, малой, пока.       Тони был так эмоционально выжат, что даже не предложил составить компанию, как собирался. На полумягких ногах он добрался до бара и сделал несколько глотков рома прямо из бутылки, грузно осев на высокий табурет.       — Я не понял, когда он стал таким дохрена умным? — спросил мужчина, обращаясь к Дубине.       Доставая всё же стакан и лед, Старк не мог перестать видеть перед собой лицо Питера, волевое и нечитаемое, с плотно сжатыми губами и серьезными глазами. Это был уже не тот распахнутый навстречу всему миру и любивший всех вокруг щеночек, который вечно крутился под ногами. Его открытая душа успела словить столько синяков и ран, что теперь он старательно прикрывал ее своими тонкими пальцами, отращивал шкурку потолще, переживал всё где-то внутри себя, не давая любопытным глазам и грубым чужим пальцам особого доступа. У Старка на секунду потемнело в глазах, когда он подумал о том, что изрядная доля тех синяков лежит на его совести.       Но, с другой стороны, а что он мог сделать, а? Тони сердито отпил из пузатого бокала, краем сознания отмечая, что ром был для него резковат. Не мог же он, в самом деле, броситься на шею малолетке, едва подошедшей к возрасту согласия? Делающей уроки у него под боком? Господи, да они с друзьями записывали танцевальные видео для тиктока и пили шоколадное молоко на завтрак, ну он же правда не извращенец, чтобы во все это влезать?       И Тони старался, действительно старался, не обращая внимания на свои позывы, сделать все так, чтобы Питер пережил этот период с минимальными для себя потерями. Не отталкивал, не пренебрегал, опекал, при этом не давал никаких надежд и не делал малейших попыток сблизиться.       По голове, правда, иногда трепал, простите такую слабость. И сейчас он не готов признавать себя виновной стороной. Только не в этом. Во многом другом он лажал, но здесь все сделал правильно. Просто им не повезло с вводными данными. Никто не виноват.       Жалко, конечно, что теперь Паучок снова вляпался в подобное дерьмо. Тони надеялся, что эта чистая добрая душа найдет себе кого-то подходящего и получит все причитающееся таким хорошим мальчикам — и поцелуи на мостах, и бранчи, и прочее. Тони бы даже отправил их на романтический уикенд в Вермонт. Не из благотворительных порывов, а чтобы успокоить совесть, откупившись, ведь, положа руку на сердце, темная его сторона по-прежнему жаждала бы видеть эти влюбленные глаза рядом с собой, пусть даже и не собиралась предпринимать никаких ответных действий, и расстроилась бы, увидев Питера во взаимных отношениях.       Надо, что ли, копнуть поглубже, чтобы выяснить, кто же тот загадочный засранец, который, как и сам Старк, не может дать этому ребенку желаемого. Наверное, профессор какой-нибудь. Женатый. И натурал.       Хорошо бы, если так. __________       — Какая ж у тебя кайфовая хата, неудачник! Почему судьба не послала и мне богатого папочку, чтобы он снял мне такую же?       — Потому что ты — исчадие ада, а я посланец света и добра, конечно. Зато у тебя есть парень. Я был бы согласен поменять эту квартиру на секс по любви, — горестно вздохнул Паркер, — он у меня вообще хоть когда-нибудь будет, а?       — Не уверена, — отозвалась подруга, выпуская тонкую струйку дыма в приоткрытую створку окна. — Кстати, Бемби, раньше ты от одного намёка на секс норовил в обморок грохнуться, давно стал такой смелый?       — Где-то литр пива и три банки смазки назад, — закатил глаза Пит. — Серьезно, я больше не могу, руки скоро отвалятся, хочу по-настоящему, ЭмДжей, что делать-то, а? Короли есть?       — Прикупи ещё. И смазки тоже.       Мишель и Питер сидели на широком низком подоконнике, обложившись подушками, и лениво перекидывались картами. За окном раскинулась холодная вечерняя улица, островки грязного снега ещё виднелись на чёрной земле, но воздух уже дышал ожиданием вёсны.       Упаковки от тайской еды были сложены в один бумажный пакет, грязная посуда отправлена на кухню, и друзья распределились по горизонтальным поверхностям с бутылками пива в руках.       Нед, развалившись на диване перед плазмой, играл в приставку за какого-то ковбоя с Дикого Запада. Прямо сейчас он, кажется, собирался грабить поезд.       — Не парься, Питер, мы с Бетти тоже до самого конца еще не дошли, но все остальное уже делаем — это круто, кстати, ой блин-блин-блин сдохни скотина ой неееет, опять респ, бесит! — Нед в ярости колотил джойстиком по дивану.       Мишель равнодушно проследила за другом, поправила гирлянду, которая норовила сползти ей на плечо, и повернулась обратно к Питеру:       — Говорят, если отсидеть руку до онемения, а потом ей дрочить, то будет ощущение, что это делает кто-то другой, попробуй как-нибудь.       — А я могу тебе подарить трусы с железным человеком, так Тони Старк будет тереться о твоё хозяйство целый день, — подключился Нед, не отвлекаясь от экрана.       — Ненавижу вас.       Девушка торжествующе выложила победную комбинацию и подгребла к себе разбросанную колоду, ловко перетасовывая карты.       — Так как обстановка на фронтах, лузер? Докладывай подробно, чтобы мы могли оценить твои отсутствующие шансы на секс.        — Довольно странная ситуация, на самом деле. Я изначально был не против того, чтоб Старк меня к кому-то слегка приревновал, но обстоятельства сложились таким образом, что теперь он просто считает, что я опять безнадежно влюблён, но уже в кого-то со стороны. Сначала я был в восторге, а теперь чувствую, что все зашло в тупик.       — И по-прежнему никаких шагов навстречу? — обернулся на секунду от приставки Нед.       — Неа. Я тут, кажется, прихожу к осознанию, что просто ему не интересен. Ни в каком виде, — Питер с горькой усмешкой прикончил содержимое своей бутылки.       — Погоди, когда ты вернулся с Хэллоуина, то говорил, что он пялился. И потом часто упоминал, что иногда комплименты делает, — вопросительно посмотрела на него Мишель.       — Так давно это было, что я уже и не уверен — пялился он, или мне все померещилось. В любом случае, трахал на столе в конференц-зале он потом кого-то другого. А комплименты на работе мне все делают. Даже, блин, Кэп недавно сказал что-то в духе "Питер, синие рубашки тебе весьма к лицу", я аж дара речи лишился. Но… а что дальше-то?       — Слезно попросить его помочь залечить разбитое сердце? Типа как утешительный секс по дружбе, м?       — То есть обманом затащить в постель? Ну блеск. Отличный фундамент для долгосрочных отношений.       — А потом скажешь ему, что залетел, и он, как честный человек, должен жениться!       — Нед! — подушка полетела с подоконника в сторону дивана и сшибла пустую пивную бутылку со столика.       — ЭЭЭ! — полетел в ответ мягкий плюшевый R2D2.       И минуты не прошло, как все переросло в весёлое побоище, которое продолжилось врубанием стереосистемы, танцам на всех поверхностях и подвешиванием визжащего Неда в паутинный кокон под потолком.       Питер не уставал благодарить провидение за то, что у него в жизни были эти люди. Проходить через любые болезненные моменты в их обществе было гораздо легче, чем одному. __________       По иронии судьбы в то же самое время уехавший на Базу Тони думал примерно в ту же сторону. Может, предложить Питеру себя в качестве утешительного секса?       Немного унизительно, конечно, но облапать мальчишку хотелось с каждым днём все сильнее. Подойти сзади. Прижаться грудью к спине, прикусить шею под ухом. Сунуть пальцы под ремень, огладив тазовые косточки. Стиснуть тонкую талию, положить руку на горло, почувствовать ей вибрацию от стона, который так легко будет выбить, сжав другой рукой пах оооох       Пора заканчивать с этими фантазиями, работать с перманентным стояком было страсть как неудобно. Все те желания, которые Тони так успешно подавлял в прошлом, теперь как будто прорвали плотину и хлынули на него во всей своей непристойной разнузданности, ещё и с процентами.       На самом деле в глубине души он был даже рад, что так увязал в Питере, причём с каждым днём все сильнее. Этот незатейливый факт служил в его логической системе доказательством того, что он — не педофил, западающий на костлявые подростковые коленки и детский трепет.       Что теперь, когда ему так нравится этот полностью сформировавшийся и вполне разумный молодой мужчина, он может, наконец, выдохнуть с облегчением и сказать себе: с тобой все в порядке. Ты не извращенец. Тебя привлекала вот эта конкретная личность, которая раньше была отталкивающе юна. А сейчас расцвела во всем блеске свежей молодости, но, как оказалось, не для тебя.       И теперь этот мелкий арахнид стал такой весь из себя взрослый, осознанный и продуманный, что вряд ли пойдет на такие глупости, как секс по дружбе, прекрасно понимая, что это путь в никуда с непредсказуемыми, но гарантированными побочными эффектами.       Что ещё сделать? Перетягивать его внимание обратно на себя? А как? Можно ухищрениями устраивать им больше совместных миссий, возможно, даже травмироваться слегка на какой-то, тогда Пит — мужчина был уверен в этом на все сто — не отойдёт от него весь период восстановления. Можно затеять чрезвычайно сложный апгрейд костюмов мстителей, который будет требовать полного вовлечения второго конструктора. Или, может, прочитать в их универе курс лекций? Ректор будет в восторге, а Старк будет мелькать в жизни Питера чаще, плюс ко всему — на новой территории, куда ему раньше был вход заказан.       Тьфу, Старк, ты такой жалкий. Сделай что-нибудь нормальное. Пригласи на свидание, например.       Нет, ну в самом деле, именно так и делают нормальные люди — ухаживают, дарят подарки, водят на свидания. Питер сам упоминал недавно, как хочет всякой классической романтической ерунды, так почему бы Тони ему ее не предложить? И пусть он там кем-то безнадежным увлечён, но это же не повод давать монашеские обеты и отказываться от жизни.       А уж что Тони умеет делать красиво, так это ухаживать. Со вкусом, иногда с размахом, но неизменно впечатляюще. Приходилось тренироваться на Пеппер, когда десятки раз заглаживал вину за свои подвиги в роли Железного человека.       А дальше, Тони, что дальше-то, противно нашептывал внутренний голосок.       Поводишь на свидания, в идеале дойдёшь до третьей базы, а потом? Так далеко он старался не заглядывать, ограничиваясь локальным горячим желанием — добиться внимания Пита обратно себе и разложить его на каждой поверхности мастерской, пентхауса и Базы, как неоднократно себе представлял весь последний год.       Но… Мужчина снова и снова возвращался к тому моменту, когда Питер описывал, чего хотел бы от отношений, и пытался понять, способен ли дать это ему, ведь раньше в его жизни никогда не было практически ничего подобного: до Пеппер не было подходящих кандидатур, а с Пеппер они были слишком заняты делами компании и спасением мира (ладно, он был этим занят), чтобы расхаживать по воскресным бранчам.       Да и, посмотрим правде в глаза, Тони совершенно не горел желанием ходить на фермерские ярмарки и совместные гончарные мастер-классы. С другой стороны, мысль о Питере, устроившемся рядом на диване и уткнувшемся ему в шею, так подавляла волю, что он был готов душу продать за этот момент.       Господи, да они десятки раз смотрели вместе кино на Базе, и любой этот просмотр был пыткой, потому что каждую секунду хотелось протянуть руку, прижать к себе, поцеловать в свежевымытую детским шампунем макушку, но он не позволял себе ни-че-го, ни одного долбанного поползновения.       А почему, собственно, он решил позволить это себе сейчас? Ведь разница в возрасте никуда не делась. И Питер по-прежнему очень молод, даже если выглядит теперь старше и серьезнее в этих ботанских очках (зачем он вообще их носит со своим паучьим зрением?), деловых рубашках и с кожаной сумкой в руках.       Но Тони четко видел, когда заглядывал в ореховые глаза, что эти изменения не только внешние, что рядом с ним был сформировавшийся молодой человек, способный к здравому анализу, к взвешенным решениям и их последствиям. Разумный. Привлекательный. Больше не твой.       К сожалению, ещё Тони видел, что готовность пожертвовать собой ради других никуда не делась, напротив — оформилась в твёрдый и спокойный жизненный принцип, на который Питер планировал опираться всю дальнейшую жизнь. И как быть рядом с человеком, который полезет под пули, чтобы закрыть собой первого встречного продавца тако, который, возможно, обсчитывает клиентов, бьет жену и даже мизинца Паучка не стоит?       Но Питер не сортирует человеческие жизни по важности и будет до последнего бороться за каждую. И стоит ли влезать во все это, хватит ли Старку, который уже далеко не мальчик, душевных сил, чтобы знать, что каждый день он рискует лишиться своего спутника? Даже Пеппер не смогла жить с таким грузом и ушла. И вроде как счастлива.       В задумчивости разглядывая болтающиеся в бутылке остатки рома, Тони мучительно пытался понять, что труднее — быть с человеком, постоянно боясь его потерять, или быть совсем без него.       И он честно не знал ответа на этот вопрос. __________