Цепи Фатума. Часть 1

Глава 2. Эвелир

Самым обидным для Занзары стало то, что добираться из Альсвега, где они потерпели полный провал, до Эвелира — тут обитала царица Фидес — придется более месяца. Как только она и Бронти выбрались из крепости, та взорвалась суетой — факелы мелькали тут и там, растекаясь огненными реками, раздавались команды, топали кони и бряцали латы. Оставалось надеяться, что искали не их… И почти сразу выяснилось, что местные теперь охотились за принцессой и ее свитой. И с каким запалом! Ух! Только вот удалось ли схватить девицу или нет? — Занзаре не ведомо… до сих пор. Позже к ним подлетела красноперая авэ (после вымирания эльфов люди перестали разводить таких птиц и использовать их для доставки сообщений, но Фидес — во-первых, не человек, а, во-вторых, верна традициям Старого Мира) и повторила волю царицы — оставить принцессу в покое и возвращаться домой (да, да, они способны не только переносить бумажки, но еще запоминать фразы и целые предложения). “Да, мамочка, уже бегу!” А что еще оставалось? Вопросы донимали, а ответы они получат только по возвращению… если, конечно, мать удостоит их ими. У нее имелся некий многоярусный план, а Занзару посвятили лишь в его малую часть, позволив потянуть за одну единственную ниточку. “И чего ради? Что за бессмыслица?! Или Фидес ждала моего поражения? Нет, спланировала его! Посему и доверилась той нударке! Но чем сребровласка лучше меня? А что ждет принцессу? Почему мать сперва позволила эльвинке обрести силу, а теперь возжелала погубить?” — Вот что не давало покоя. Но уже слишком поздно… Либо нударская интриганка изловила эльвинку, либо упустила, а шанс, что Занзара и Бронт заново отыщут принцессу, — упущен. Что делать дальше, зачинщица не могла придумать, поэтому они топали в сторону Зуна — и все. Возможно, Колесо начнет вращаться иначе и укажет новый путь. Хотя читать знаки, которые оно тебе подбрасывает, — дело не из легких: порой, только совершив что-то, ты можешь понять — да, в этом есть смысл, в следующий раз — осознание приходит куда позднее. Но теперь Колесо безмолвствовало, будто указание Фидес — единственно правильное, безошибочное, ему и нужно следовать. И девушка просто не могла уловить сути и понять, по какой причине в самый последний миг судьба отвернулась от нее. Спасало ли ее Колесо таким образом? Но от чего? По пути, чтоб отвлечься, они взялись за пару мелких дел: выбили долги, припугнули мелкую банду, разобрались с одним наглым торговцем. Мелочи недостойные Колеса... Но, как знать, может, эти поступки вкупе приведут к чему-то более важному? Бронта подобные терзания не заботили, он просто следовал за Занзарой и полагался на нее, отвечая за грубую силу, это ее удел — думать за двоих и планировать каверзы. А она пребывала в недоумении, не имея понятия, что их теперь ждет. — Порой приходится действовать по обстоятельствам, — утешал ее громила. — И разве нужен план, чтобы вернуться домой? Не забивай голову зазря. — Ты прав, — говорила она, а сама думала, что в случае с Фидес всегда стоит держаться на два хода впереди, ибо та в считанные мгновения обставит тебя на десять. Так и прошел целый месяц. И вот они добрались до Эвелира — давным-давно тут цвел и благоухал один из городов эльфийского Владычества, а ныне — обосновались редрины. А еще эти руины — их с Бронти дом. Как так получилось? Нет, речь пойдет не про то, как гуммские детеныши обрели мать-редринку и житье в стане зверолюдов, об том позже, поговорим сперва про редринов и откуда они взялись. Пожалуй, стоит начать с начала. С самого начала. В те времена, о которых помнит лишь сама земля, в Мэриеле жили одни дикие звери, никаких вераров, нударов, а тем более гуммов в помине не существовало. Твари плодились, сбивались в стаи, охотились и боролись за еду. Жизнь отличалась первобытной простотой и безжалостной дикостью. Время шло… Мир преображался. Менялись и его обитатели. Однажды звери обрели разум, но не все из них возжелали (или сумели) расстаться с повадками хищников, отказаться от борьбы за власть и угодья, прекратить травлю себе подобных, созидать и создавать, вместо того, чтоб убивать и разрушать. Народ, звавшийся редринами, оставался такими же коварными и жестокими на протяжении многих тысячелетий. Это племя постоянно разжигало пламень раздора в Старом Мире. Их боевой рев никогда не стихал, а смысл существования они видели в бесконечной охоте — и уже не ради пропитания, а для забавы. Много веков лилась кровь, впитываясь в черствую почву. Но близился конец Древней Эпохи, а его предзнаменованием стало появление вераров, которых позднее нарекли эльфами, а затем нударов и гуммов — людей. Эти народы объединились, вступили в схватку с дикарями и одержали победу. Потерпев поражение, редрины ушли в другие края, лежащие далеко на Юго-Западе. Тогда племя зверолюдов исчезло, затаившись на какое-то время. Наступило долгожданное спокойствие. Но тысячу лет назад этот народ вновь явил себя, став еще более сильным и свирепым. Они пришли, чтобы отомстить эльфам за поражение и изгнание. Старые раны затянулись, а когти и клыки давно алкали вонзиться в эльфийские глотки. На сей раз редрины сговорились с гуммами и вместе с ними полностью истребили эльфов. Мир утопал в войнах, а Колесо вращалось с бешеной скоростью. Царица мало говорила о Старом Мире, лишьнаставник(а заодно и невольник Фидес) чуть больше поминал Утраченную Эпоху. От него Занзара узнала кое-что, но далеко не все. Тысячу лет назад мир лишилсяобладанияи чуть не погиб. Но помимо этого произошло в те далекие вехи нечто настолько жуткое… то, что изменило не только континент, но и всю Ойру навсегда. Но ни редринка, ни ее узник не раскрывали иных карт, продолжая молчаливую игру как друг с другом, так и со всем миром (точнее, с тем, что от него осталось), а Занзара могла лишь наблюдать за ними. Нет, она не совсем понимала их мотивы, хотя и пыталась. Куда уж вникнуть в замыслы существ, коим более десяти веков?! И тут подкрадывалось сомнение: если уж последний из эльфов и мог прожить столь долгую жизнь, то что насчет редринки? Наверняка мать — самозванка, хоть иобладает. Но пока дочь не сообразила, как использовать подобное подозрение против нее. Летопись времен истерлась, а Эвелир не собирался делиться с ней сокрытыми под толщей песка тайнами (помимо тех крох, которые она откопала сама; в конце концов, Занзара — не историк и не ученая). Но что бы там ни случилось, теперь город эльфов принадлежал редринам… а Занзара с Бронти служили их царице. И ведь не выпутаешься из этих цепей! А все по одной простой причине: плевать, что Фидес их взрастила, а они должны благодарить воспитательницу за сию блажь, проблема в ее мощи, возрастающей год от года, если не с каждым днем. Никто не сможет остановить редринские орды: ни эльвины, ни нудары, ни гуммы, ни джархи. По этой причине нударская леди предала принцессу Ливию и вслед за королем Аргольдом примкнула к Фидес. И Занзара тоже выбрала верную сторону. Вскоре это место станет центром Ойры, а редрины заполонят Мэриел от Нуда до Зуна и от Вера до Уна. Но покамест оплот зверолюдов напоминал руины — вот что случается, если только брать и ничего не давать взамен. Редрины жили разбоем и подачками — Мэриел откупался от Фидес, зунары почитали ее как богиню и тащили разнородное добро (что по сути тот же оброк, лишь бы она их не терроризировала). И дань шла далеко не на градостроительство. О прошлом величии Эвелира (да и Старого Мира в целом) напоминали остовы строений: колонны, ступени, остатки башен и даже статуи. Архитектура имела формы настолько крупные и объемные, с трудом верилось, что столь грандиозные города пали под натиском дикарей. Воображению — стоит лишь мысленно разметать песок и дорисовать продолжение любых развалин — представали такие виды, от которых захватывало дух. Занзара отдала бы многое, чтобы посмотреть, как выглядел Эвелир в древности. Редринам никогда не возвести ничего подобного… Их поселение окружало сплошное запустение (и оно же давно проникло в каждое обиталище). Основная часть городища напоминала муравейник и вздымалась изрытой подземными ходами шапкой, а среди последков Старой Эпохи громоздились теперешние уродливые жилища и смотровые башни — из булыжников, бревен и шкур. Южнее расползались пустыни Зуна, а на Севере — чахлые леса, состоящие из полумертвых кривых деревьев. И только сотню ллигад спустя рыжий песок заканчивался, сменяясь зеленью, — уже в землях королевства Мэриел, на которые и Фидес, и ее подданные взирали с нескрываемой завистью, алчностью и нетерпением — в ожидании часа, когда смогут разорить соседние владения. Еще бы! Днесь все кричало об упадке, ведь редрины не творили, а лепили будущее из крошева мира, который самолично и изничтожили. И есть иная причина. Разруха воцарилась не только из-за здешних обитателей и их всепоглощающей тяги к уничтожению и истреблению. Виной тому красный камень. Занзара его опасалась, другие ему поклонялись. Он давал силу, но пожирал жизнь — не только обладателей, связанных с ним узами Фатума, но и всего Эвелира, каждого его жителя. Мать лишь усмехалась, стоило озвучить сию догадку, наставник — помалкивал. Но их подтверждения и не нужно. Девушка просто чувствовала это. С самого детства кристаллы пугали ее. А сейчас, пожалуй, страшилась она их еще пуще. Что насчет Бронти? — тот вечно повторял за ней, раз уж храбрая “Девочка” чего-то боится, то и “Мальчику” следует. В общем, держались оба от проклятого чуда света подальше. Но царица проводила рядом с громадой кристаллов почти все время… Она стала хранительницей камня и распорядительницей утраченной силы — на пару с наставником они додумались, как вытянуть оттудаотголосокобладания и наделить им любого… Вот почему Фидес обрела власть и диктовала условия странам с современными армиями и флотом. Все это разом нахлынуло на Занзару. Возвращение в места, где ты рос, всегда пробуждает воспоминания и думы, и в этом случае она не стала исключением, хоть и воскрешала в памяти их с братом детство и отрочество без душевной теплоты и иных нежных чувств. — Дом, родной дом… — проговорила девушка, вдохнув пыльный и сухой воздух, стоило ступить в кишащий редринами оплот. Бронти лишь насупился. Местные их знали в лицо, тут и не затеряешься в толпе (та расступалась с поклоном). А дети самой величайшей редринки — понурые и уставшие — шли прямиком в логово царицы (дворцом, замком или крепостью ее обитель никак не назвать), боясь встречи с матерью, которую подвели и чьих надежд не оправдали. Найденыши не могли предположить, начнет ли она злиться или возликует, если все сталось по ее хитрой задумке. Допустим, верно второе, тогда беспокоиться не о чем, — а они удостоятся похвалы (главное не обольщаться и не шибко надеется, ведь судьба преподает жестокие уроки). Занзара и Бронти прошли по тоннелю и оказалась в куполообразной пещере, которую пронзил насквозь гигантский изогнутый клык — красный камень. От него исходило зловещее свечение — крадучись, оно ползло по стенам. Занзара нехотя глянула сквозь толщу породы и врезалась взором в темное пятно —еготело. “Ну да, кудаемудеться?” Она старалась не думать о таком конце: стать пленником камня — незавидная участь! Но оттого друза и считалась диковинкой, чудом, величайшей ценностью во всем Мэриеле. И это сокровище — причудливый саркофаг короля Варлага — принадлежит царице Фидес. Или же наоборот, онвладеетей? “Так тихо и темно, — подумала Занзара, обходя кристалл и сворачивая в очередной тоннель. — Тишина и мрак остаются вечными хранителями страшных тайн прошлого и никогда не покидают эту пещеру, однажды даровавшую им приют. Они пришли до нас и останутся здесь навечно… Это и есть бессмертие,король-обладатель?” — Ее передернуло. От странных, будто бы чужих, мыслей по коже пробежали мурашки, как тогда, на крыше. Только тут-то не холодно… “И Колесо по-прежнему молчит”. — Она остановилась перед проемом в тронный зал и прислонилась к стене. От волнения дыхание участилось, а удары сердца эхом достигали висков. Бронт переминался с ноги на ногу и мотал головой подобно быку. Да, он тоже слышал нечто. Рядом с камнем любой чувствуетегоприсутствие. Но они уже здесь. Чего же тянуть? — Пошли, — бросила она и первой вошла в залу. — Ну наконец-то! — Редринская владычица как раз закончила трапезу, отбросила в сторону кость (ту поймала багровая авэ, устроившаяся на бивне мамутского черепа), и поднялась с костяного трона. Грива бурых волос обрамляла топорщащиеся уши, а меж тонких губ сверкнули клыки. Ее строгий взор пылал недобрым желтоватым огнем, а хвост недовольно покачивался из стороны в сторону. Мать медленно подошла к воспитанникам. — Моя царица, — Занзара опустилась на одно колено. Бронти сделал то же самое, но молча — спрос ведь не с него, а с сестры. Это она — главная, пусть отдувается. Дочь продолжила: — Мне жаль, я потеряла весь отряд и явилась к тебе без благих вестей. — Но все-таки ты здесь. — Ее слова звучали тихо и холодно, в них не проскальзывала ярость, одно лишь хладнокровное спокойствие. — Я… — Достаточно лепета. Встаньте, — приказала Фидес. Разочарование. Отрешение. Неприязнь. Чего и следовало ожидать… — Дай мне еще один шанс! Прошу тебя, мать! — взмолилась Занзара. — Я же сказала — это все. — Да, так и сказала, но чужими устами. — И“это все”имело смысл? Хоть какой-то! Имело? Если бы ты могла мне довериться! Поверить в меня! — Дочь осмелела и получила то, чего хотела, — материнское внимание. Но Фидес не успела ответить. В залу — вот так просто и нагло — прошел чужак. Мужчина. Гумм. На темных доспехах виднелись следы запекшейся крови, которую он так и не смыл, похожий на одно крыло плащ стелился за ним, поднимая оранжевую эвелирскую пыль, а длинные седые патлы развевались в такт уверенной поступи. Пепельное безжизненное лицо вполне могло принадлежать только что усопшему, на худой конец — страдающему морской болезнью и кровавым поносом одновременно. Но вот его глаза! — в них полыхали искры. Сила! Он вкусилобладание.Зачем же еще он оказался тут? — Девочка, теперь я займусь эльвинской тварью, — надменно выплюнул гость. — Ты? — прошипела Занзара, когда удалось разглядеть чужака получше. Перед ней стоял герцог Корделл Бастер из Чагрина, он служил королю Мэриела — дряхлецу Аргольду. Его ей уже доводилось встречать (и не раз). Более мерзкого и алчного создания не сыскать. Но теперь мать заключила сделку и с ним? Значит ли это, что Фидес убирает фигурку Аргольда с доски и готовит новую преданную марионетку, чтоб править гуммами? — Мои дети позаботились о том, чтобы принцесса оказалась в незавидном положении, сейчас она бродит в Нуде с жалкой горсткой сторонников. — Царица повернулась к мужчине. — От вас же я жду признательности за те дары, которые вам вверены, герцог. “Постойте-ка! — Занзара встрепенулась. — Так нударка упустила девицу?! И что, отныне мать каждого подлеца начнет нанимать, чтоб они изловили беглянку? Или она так играет с ними? Проверяет? Джархи разберет эту хитрую кошку!” — Я поймаю девку, моя царица. И приведу к тебе каждого эльвина, всех до последнего! — заявил тот и отвесил поклон Фидес. — Принцесса, всего наилучшего, — с издевкой попрощался он с Занзарой, прекрасно зная, титул матери едва ли имеет к ней отношение. Бронти он и вовсе проигнорировал. Из темных проемов выползли редрин с редринкой — в плащах и масках, которые носили избранники камня, — и устремились вслед за Корделлом. “Мать к нему помощников приставила, вот тебе на! И не простых, а обладающих!” — Почему ты не дала силу мне? — Она провожала взглядом спину герцога и слуг Фатума. — Потому что не желаю тебе подобной участи. — Царица смягчилась, но лишь на миг. — Для тебя, дочь, у меня иное задание, — продолжила она привычным приказным тоном, — Вы вдвоем отправитесь в Итолу и напомните королю про его обещание. Он начнет упрямиться. Убедите старого дурака в том, что мы поддержим его атаку на Хорград и огнепоклонников, а еще поможем приструнить выскочку-кёнига из Нуда. Послание я подготовлю к завтрашнему утру. — Ты решила вмешаться в мэриельские распри? — А ты сочла, что сумеешь меня отговорить? — Нет, мать. Я исполню твое повеление и на сей раз не подведу. — Хочется верить… — промолвила Фидес. — Да прибудет с вами мое благословение. — Она лизнула Занзару в лоб, провела когтистой рукой по щеке Бронта и, не оглядываясь, покинула тронную залу. Бронти озадаченно проводил ее взором. На некоторое время найденыши застыли, наблюдая, как авэ слетела на стол и устроила пир, беззастенчиво клюя объедки царской трапезы. Глазницы колоссального черепа позади трона пожирали Занзару, ей чудилось, что она в них вот-вот провалится. “Нет, находится тут нестерпимо!” — Она направилась к проему, Бронт — за ней. — И что теперь? — тихо спросил брат уже в извилистых ходах. — Ты разобралась в ее замыслах? — Нет. Без малейшего понятия, что она удумала и зачем. Герцог, юнец Берхард, старик Аргольд, нударская дама… Король-обладатель и Фатум… Грядущая свара в Мэриеле… И посредине принцесса эльвинов. Как они связаны? — Давай спросим у Катэля. Он наверняка что-то да слышал… — предложил Бронти, пожав громадными плечами. — Ладно, потопали в узилище, навестим эльфа… А после нас снова ждет путь. — Занзара глянула на красный камень, думая о том, что хочет незамедлительно покинуть Эвелир и больше никогда сюда не возвращаться (либо, на худой конец, не возвращаться некий длительный период). “Мать ведь ничего не говорила о возвращении после выполнения поручения? Нет. То-то же”.