Прорвёмся, опера!

«И в том, что мы делали — не сомневались, Все двери — одна за другой — открывались!»

Вечер. 12 ноября. Засельск. — Коллекционер какой-то, не иначе. У каждой ведь что-то забрал, трофеи собирает, — возмущался Пчёлкин, выходя из магазина с авоськой продуктов, в которой позвякивали бутылки молока. — Вить, глянь, что происходит! — Космос обернулся на женский крик, который доносился откуда-то из-за спины, при том, очень близко. — Неужто наш? Не успев ничего продумать хотя бы на шаг вперед, Пчёлкин бросил свою авоську в пожухлую осеннюю траву, в надежде, что продукты уцелели. Он бросился в темноту, которую не освещали городские фонари, за ним не отставал и Кос, который успел достать пистолет. Они настигли картину в таком виде: девушку к двери гаража прижимал уже знакомый доктор, держа у ее горла нож. Пчёла пытался поговорить, чтобы тот сдался, а девушку отпустил с миром, но уговоры не действовали точно. Холмогоров решил действовать более радикально, убедительно пообещав стрелять на поражение, чего не хотелось, конечно, но хотя бы припугнуть не помешало. Космоса дважды просить не нужно, он делает первый выстрел в воздух, за патроны все же нужно будет отчитаться у себя в отделе, но недавний врач все сильнее притягивает молодую женщину к листу железа, из которых и был сделан гараж, продолжая словесно сопротивляться. Безумные глаза, растрепанные волосы, дрожащие руки, все это не вязалось с образом человека, который давал клятву Гиппократа. Кос обернулся, Пчёлкина уже нигде не было, виду он не подал, но понял, что тот либо к ближайшему таксофону побежал, либо в само отделение, за дежурным нарядом. Девушка билась в истерике, сдерживаемая лезвием длинного ножа, больше схожего с кинжалом. Опер тянул время перед вторым выстрелом, ведь так этот врач опять окажется в больнице, которую знает наизусть, а допускать это тоже не хотелось. Пока Кос проводил переговоры, недалеко была слышна сирена милицейской машины, которую он узнает в любом состоянии. Группа захвата, импровизированная из дежурной опергруппы, во главе с Витей, заходила со спины врага, ведь одно неверное движение, и горло девушки будет перерезано вдоль. Благодаря слаженной работе милиции, врач-маньяк был задержан, а позже и доставлен на допрос в отделение под усиленной охраной. Даже майор Ковин вернулся на рабочее место, решив, что допрашивать доктора будет он. Поначалу, группа оперов и не могла поверить, что тот, кого они так долго искали, окажется на виду. Причем, со служебными травмами все тоже обращались именно к нему. Ковин обещал уже с утра сообщить в Ленинград, что преступник пойман, а всю остальную работу уже будут выполнять местные сотрудники, поэтому Пчёлкина и Холмогорова пора возвращать из командировки обратно. Майор обмолвился, что за такие совершения неделька отпуска им точно положена, а там и до повышения немного, а может Князев распорядится о назначении должностей повыше уже по приезде оперов домой. День. 13 ноября. Засельск. Пчёла с Косом получили распоряжение ехать домой. С одной стороны, они были рады вернуться в родные пенаты, а с другой, им в Засельске даже немного понравилось. Конечно, они не забыли посетить историко-археологический музей, который в начале своей командировки случайно увидели. Экспонатов там было не так много, как опера видели в ленинградских музеях, но экскурсовод очень интересно рассказывала историю города, слушать было в удовольствие. Витя все паковал вещи по сумкам, аккуратно складывая сначала свои вещи, а потом и Космоса. За время этой поездки они стали гораздо ближе, чем ожидалось. Случайные касания, множество заинтересованных взглядов, все это вылилось в то, что сейчас происходит между молодыми сотрудниками советской милиции. Сложно дать название тому, что есть. Это ощущение не нуждалось в громких словах, а уж тем более — пламенных речах. Все было ясно по переживаниям в глазах, по выражаемой заботе. Жаль, не видел Кос, как Пчёлкин боялся в душе, как переживал, когда тот стоял один на один с доктором-маньяком, который в любой момент мог броситься на милиционера с ножом. А Пчёла даже не подразумевал, что ватмана никакого в провинциальной милиции отродясь не было, это Космос распорядился быстро смотаться в книжный кому-то с дежурки. Холмогоров еще тогда заметил, что простой дружбы между ними точно не выйдет. А как Виктор окна заклеивал в их комнате — это вообще отдельная история. Пейзажи сменяли друг друга с бешеной скоростью, все приближая пока еще лейтенантов к городу белых ночей. Обсуждая свой отпуск, который решено было провести дома, так сказать, отдохнуть после такого заезда. Как и по дороге в Засельск, парни вели желтый москвич посменно, давая друг другу время на отдых. Ноябрьская погода была холоднее климатической нормы на пару-тройку градусов точно. На деревьях уже не было видно ни одного листочка, а небо все больше затягивалось серыми тучами, но планы на неделю отпуска это никак не портило, а только способствовало. 13 ноября. город Ленинград. Пчёлкин по-хозяйски затаскивал сумку с пустыми стеклянными банками домой. Как ему обещал Космос, что он только сам будет их носить, хоть пустые, хоть полные, так оно и вышло. Витя решил, что добро пропадать не должно, ведь пустые банки он отдает обратно соседке, а взамен получает полные. Как и в тот день, когда они узнали о предстоящей командировке, в квартире на втором этаже раздался звон городского телефона. Правда, в этот раз Пчёлкин не скидывал с себя теплое одеяло, а разливал горячий чай по кружкам, который был жизненно необходим после поездки. — Холмогоров у аппарата, — взял Кос трубку, наматывая на палец телефонный провод. — Ага, понял. И хозяину квартиры передам обязательно. Мы скоро будем, только вот вернулись из Засельска. — Кто там, Кось? — Пчёла придумал уменьшительно-ласкательное прозвище для внушительного Космоса, которое ему не терпелось опробовать. — Мне нравится, — расплылся Холмогоров в улыбке, смотря на Витю, который нес две большие кружки в комнату. — Давай помогу. — Ты мне лучше с другим помоги, — поставил Пчёла обе кружки на деревянную тумбочку, стоявшую около дивана. Витя развернулся, чуть не упираясь в широкую грудь Космоса. Вынудил его немного пригнуться, легонько мазнул своими губами по чужим, проверяя. Увидев в глазах напротив не только одобрение, но и необъятную нежность, Пчёлкин принялся целовать чуть более напористо, параллельно прижимая все ближе к себе, стараясь чувствовать как можно больше. Кос бы сам еще долго решался, но Пчёла все взял на себя, поэтому оставалось только чутко отвечать на поцелуй, зарываясь в растрепанных светлых волосах. — Кто звонил-то? — чуть отдышался Витя, все же не забыв о внезапном звонке. — Князев тебя слышать хотел. Я ему сказал, что ты занят. И что мы через часик будем, — Холмогоров с трудом вспомнил суть разговора из-за нахлынувших эмоций. — А что они опять без нас не могут решить? — представил их Пчёлкин супергероями хоть на пару минут. — Надо отпуска наши подписать, и поговорить он хочет о повышениях, а потом — свобода, как ветер в поле. Засядем дома, возьмем кассет в прокате. Только представь, ты, я, боевики и чай, — мечтательно оперся Космос о дверной косяк. — Идиллия, не иначе.