Я ничего не могу с тобою сделать

      Сколько времени прошло с того момента, как Дазай сел за стол? Столько скомканной, потраченной впустую, бумаги сейчас разбросано на том же столе. Груда документов, какие-то чертежи, что понятны только хозяину. Сплошной бардак, как только Дазай в этом ориентируется? Однако всё это часть плана, сроки сдачи которого неумолимо горят. И нет, такая срочность не из-за того, что коллеги будут недовольны. Всё серьёзней. И намного. От этого проекта зависит жизнь целого города, если не страны. Ход действий довольно простой даже можно сказать, обыденный — не дать очередной кучке эсперов осуществить свои планы. Однако эта задачка заставила задуматься даже Осаму Дазая.       Из окна льётся кровавый свет. Уже вечереет. План должен получиться идеальным. Идеальным как рука, которая взяла чертёж. Последовав взглядом за ней, Дазай наткнулся на кривящиеся в непонимании лицо напарника. — Как ты только в этом что-то разбираешь, — буркнул Накахара, отпуская бумагу. Та плавно упала на пол. — Ай-ай, Чуя, ты же понимаешь как небрежно относишься к спасению жизней? — усмехнулся Дазай, запрокинув голову, дабы посмотреть в глаза бесстыдному собеседнику. — Кому не плевать? — Чуя расплылся в хищной улыбке, похожей больше на оскал. Его зубы блеснули в свете солнца. — Мне, я в агентстве работаю не просто так, — легко, без всякой серьёзности, ответил Осаму. — Не знаю что ты им наплёл, но меня так легко не проведёшь. Я ведь знаю тебя настоящего.       Вставая за спинку кресла, Чуя провёл пальцем от кадыка Дазая, до его подбородка не прерывая зрительного контакта. Холодная перчатка коснулась щеки. Прикосновение было почти невесомое, но от чего-то по коже пробежались мурашки. Обнажив зубы, Дазай прикусил нижнюю губу. Оба смотрели с вызовом, оба были похожи на зверей, что хитро играли друг с другом. И обоим это нравилось. Нравилось поедать друг друга взглядом, нравилось играть в какие-то негласные игры. Они никогда и словом о них не обмолвились, но каждый понимал, что стал участником.       В ответ Дазай провёл от самого локтя до кончиков изящных пальцев. Хотелось больше прикосновений. Хотелось, чтобы Чуя снял эти перчатки и дал прикоснуться к своим рукам. Хотелось ощутить их тепло. Неистово хотелось их целовать и чувствовать его кожу на своих губах. Давая прикоснуться к своим рукам, Чуя явно знал что делал.       Чуя резко развернул Дазая к себе. Оперевшись о ручки стула, Накахара будто загнал Осаму в угол. Их лица так близко. Чуя пристально, с вызовом, смотрел в глаза напротив. Мысли молодых людей схожи. Каждый знал что будет дальше. Дазай принял правила и потянулся за поцелуем. Таким влажным, таким желанным. Когда они в последний раз виделись? Дазай зарывался пальцами в рыжие волосы, когда же Чуя расслабленно закинул на чужие плечи прямые руки и перекрестил их. Как такового участия Накахары в поцелуе не было. Инициатива предполагалась от Дазая. Чую потешало то, как тот выцеловывает контур его обкусанных губы. На них появилась ухмылка.       Чуя отстранился выпрямив спину. Пусть Дазай и желал продолжения, но не сопротивлялся. Отпуская волосы, он, будто ненароком, коснулся шеи.       Ещё раз посмотрев на Осаму, на лице Накахары вновь появился тот самый оскал. Чуя легонько, играючи, коснулся подбородка напарника. Когда тот потянулся, дабы прижать руку в перчатке к своей щеке, Чуя её отдёрнул. В голубых глазах загорелся огонёк, Накахара теперь даже не сдерживает смешки. Как же это жестоко с его стороны.       Чуя скомандовал рукой встать, Дазай, словно пёс, повиновался. Накахара подошёл вплотную и грубо сжал рубашку напарника на груди. И вот снова их лица в опасной близости. Дазай предвкушает поцелуй, однако Чуя отодвигает ногой стул в сторону и, ловко разворачивая их двоих, садиться на стол, раздвигая в стороны ноги. Накахара тянет на себя чужую рубашку. Слышно учащённое дыхание Дазая, а если прислушаться, и биение сердца. Осаму снова тянется накрыть своей ладонью крепко державшую его руку. Тут же она отпускает рубашку и звонко хлестает по лицу. Больно. Но сейчас нет времени на такие мелочи. — Хочешь взять мою руку? — наигранно жалостливо спросил Чуя, наклонив вправо голову.       Специально плавно подняв руку, он положил на неё свой подбородок, наблюдая как карие глаза следят за каждым движением. Чуя безумно сексуален, а его руки совершенство, ради которого Дазай готов пожертвовать не то что страной, а всем миром. — Тогда постарайся, — Чуя той же рукой толкает Дазая и тут же расплылся в садистской улыбке.       Ответа Накахара и не ждал. Он слишком хорошо знает Дазая. Накахара знал о фетише напарника. Знал и ловко пользовался этим в своих садистских желаниях. Сам Осаму не был против таких издевательств, пускай пользуется им как хочет. Ощущение доминантности Чуи сводило с ума, заводило больше чем что-либо.       Сняв свой плащ, Дазай швырнул его на стул. Осаму не сводил глаз с лица Накахары пока вставал на колени. Всё та же улыбка не хотела сходить у обоих. Они словно не два взрослых человека, а подростки, которые осторожно проверяют насколько далеко могут зайти.       Справиться со штанами не представляло усилий. Дазай мягко, одной рукой, взял член у основания, приблизившись к головке ртом. Горячее дыхание опаляло всю длину, от чего Чуя прикрыл глаза, но всё также надменно смотрел на каштановую макушку. Осаму облизнул губы, хотя после поцелуя с Накахарой они всё ещё были влажными. Он несколько раз обвёл языком головку, а после аккуратно поцеловал, подняв игривый взгляд на Чую. Хитро ухмыльнувшись, Дазай повторил действие и стал спускаться ниже. Он начал покрывать лёгкими и не менее мокрыми поцелуями до самого основания, не прерывая зрительного контакта. Его расслабленное лицо, на котором улыбка, что выдавала всю пошлость момента, подчёркивало полную покорность. Пока Дазай, приподнимая рубашку, покусывая, целовал нижнюю часть живота, его рука, еле касаясь, проводила по всей длине члена. Встретившись с презрительным, но довольным, взглядом Накахары, Осаму почувствовал, как рука Чуи легла на затылок, вместе с этим став толкать голову Дазая к паху. Тот же, не раздумывая, охотно взял член напарника в рот. Дыхание сбивчивое, движения старательные, однако рваные. Хотелось поскорей получить похвалу в виде аккуратных запястьев, которые Накахара, наконец, позволит поцеловать. Позволит полюбоваться ими, а может и даст разрешение снять эти чёртовы перчатки. Но сколько бы Осаму их не проклинал, всё равно не мог не признавать, что перчатки вызывали жгучее желание. Именно из-за него Дазай готов был подчиняться. — Ну, ну, не спеши, — Чуя собрал копну каштановых волос и начал настраивать темп.       Накахара смотрел на искренние старания Дазая и тихо, демонстративно, стонал, закусывая губу, подстёгивая. Отпустив волосы, Чуя опёрся двумя руками о стол и запрокинул голову. Слетевшая шляпа приземлилась рядом с рукой. Чуя, по-хозяйски, положил скрещенные ноги на спину Дазая.       Колени разъехались, а их обладатель наконец выпустил член изо рта, когда Накахара кончил без предупреждения. Осталась тоненькая ниточка слюны, остатки которой, Дазай заботливо слизал.       Бросив взгляд на Осаму, Накахара усмехнулся, когда тот в очередной раз поцеловал головку. Слизывая слюну с собственных губ, Дазай начал рассматривать голубые глаза. В них была похоть и насмешка. Ничего святого. Накахара издевательски улыбался, будто сам Дьявол.       Чуя игриво провёл пальцем по своей ноге, вблизи от лица Дазая, наблюдая как тот желанно следит за рукой. Ещё раз усмехнувшись, Накахара без доли жалости грубо впечатал ботинок в лицо Осаму. Чуя отодвинул мужчину, после, давя ещё сильнее, немного поёрзал ногой, пока сам застёгивал ширинку.       Убрав ногу, Чуя увидел тот же взгляд полный желания. — Какой же ты мерзкий, Осаму, — презрительно смотря прямо в глаза произнёс Накахара, — готов терпеть любые унижения и всё ради чего?       Накахара придвинулся ближе. — Ты хочешь, чтобы я дал тебе свои руки?       Да, Господи, это так, пусть это желание пса, что хочет похвалы, но именно этого так страстно желает Дазай. Руки Чуи такие элегантные и одновременно грубые, как и сам их обладатель. Именно их прикосновений жаждет Осаму. Ему плевать хотелось на уже болезненную эрекцию, пусть без разрядки, но Дазай искренне хочет, чтобы Чуя прикасался к нему как можно больше и не важно как. Если захочет, то пусть даст пощёчину, пусть возьмёт за волосы и ударит головой о стену. — А почему ты хочешь, чтобы я дал их тебе? Что ты будешь с ними делать? А?       Чуя пригнулся, дабы снова быть непозволительно близко к лицу Дазая. Властная улыбка Накахары давит и торопит с ответом. — Я буду целовать твои прекрасные руки, — Осаму также расплылся в улыбке, приподнимая голову, чтобы быть ещё ближе, — при одном только взгляде на них, в груди поселяется беспомощность перед твоей властью надо мной, — в томном, немного хриплом голосе нет ни капли стыда, — одно касание твоих кистей для меня лучше чем что-либо. Эти облегающие перчатки подчёркивают всю изящность твоей натуры, ты идеал для меня, Чуя.       Накахара скалиться, явно удовлетворённый ответом. — А что если я сейчас встану и уйду? — ухмылялся он, — что ты будешь делать если я сейчас уйду?       Дазай не смел проронить ни слова, язык будто отнялся сам собой. Между тем, Дазай знал, что Чуя блефует. Пусть чувствует власть. За всё Дазай ещё успеет отыграться. — Ты хочешь чтобы я ушёл? — спрашивает зная ответ. Издевается.       Если сейчас ещё в голове Дазая пролетали варианты ответа, то когда Чуя большим пальцем провёл по его губам, то по телу прошёлся разряд тока. Мозг перестал нормально мыслить. Дазай сам не заметил, что Чуя уже успел выпрямить спину, а сам Осаму привстал, тянувшись за его, такой манящей, рукой.       Дазай нерешительно стал поднимать руку, дабы наконец ощутить рельеф кожаной перчатки. Он искал в глазах Накахары разрешение. И внезапно для себя нашёл. Взгляд Чуи стал мягче. Ненамного, но это неуловимое изменение не осталось без внимания.       Дазай начал с локтя. Мучает теперь сам себя. Легко поглаживая он поднимается к кисти. По спине прошли мурашки и Дазай закатил глаза, а дыхание почти что остановилось.       На самом деле Чуе это тоже приносило какое-то извращённое удовольствие. Ему нравилось видеть как Дазай в полном экстазе только от касания к его рукам. Нравилось как некогда мафиози, что только при упоминании его имени все содрогались, с особой нежностью и аккуратностью, на которую он только способен, выпрашивает одного единственного. Чуе никогда не понять этого желания Осаму, однако сам его вид в такие моменты, невероятно привлекал.       Доведя рукой до самой кисти, Дазай скользнул большим пальцем под перчатку. Чувствовать ладонь Чуи невероятно приятно. Накахара тут же запустил руку в кудрявые волосы, нарочно не давая полностью насладиться ощущениями. Их взгляды были, казалось навеки, прикованы друг к другу с несколько секунд до того, как Чуя не стал вовлекать Осаму в поцелуй, приглашая сесть к себе на колени. Они оба тяжело дышали, будто сейчас задохнуться в столь жадном поцелуе. Из-за разницы в росте, Накахаре пришлось запрокинуть голову, пока Дазай, зарываясь в его волосах, всё сильнее прижимал к себе, не хотя останавливаться.       Наконец оторвавшись, Дазай спустился на, так сексуально, выпирающий кадык. Осаму поцеловал сначала его, а затем стал осыпать не менее жаркими поцелуями всю шею. Чуя потянулся рукой к ширинке чужих брюк, казалось, она вот-вот порвётся. Дазай слегка вздрогнул, когда холодная перчатка, почти не касаясь, провела по всей длине, дабы собрать предэякулят. — Так терпел ради одного только прикосновения, — усмехнулся Чуя чувствуя твёрдость члена напарника.       Вибрация горла от его слов почти незаметно прошлась по губам Дазая. Тот шумно выдохнул. Накахара не церемонился, как это делал Осаму, Чуя сразу стал надрачивать Дазаю, пока тот шумно, так сладко, дышал возле самого уха. Рука, что всё ещё держала каштановые волосы, милосердно опустилась на щёку Дазая. Осаму твёрдо взял столь желанную кисть Чуи и сильнее прижал к своей щеке, резко выпрямляясь и кусая губу от удовольствия. Дазай переплетает их пальцы, ненасытно выцеловывая горькую от перчаток ладонь. Другая его рука вцепляется в плечо глумливо смотрящего на его наслаждение Накахары, когда последний ускоряет темп.       Дазай кончает утыкаясь, почти ударяясь, лбом в плечо Чуи, закрывая свой рот, из которого исходил потрясающе глубокий стон, чужой рукой. Когда Чуя забрал свою руку из власти Дазая, тот нехотя вновь выпрямился.       Забывая обо всём, Осаму пристально наблюдает, как рука, что дрочила ему пару секунд назад, собирает весь предэякулят вместе с самим семенем.       Через мгновение испачканная перчатка оказывается перед лицом Дазая. Взгляд Чуи жаждал увидеть то, что сейчас будет.       Осаму послушно принялся вылизывать чужую руку, нежно обхватывая ладонями запястье. Он медленно водил расслабленным языком по перчатке, неглубоко брал пальцы в рот, посасывая. Дазай тщательно вылизывал каждый сантиметр.       Когда перчатка уже была чистой, Накахара поменял положение кисти так, что кончики пальцев находились у самых губ Осаму. Дазай взглянул на лицо Чуи подтверждая свои мысли. После хитрого прищура, Накахара кивнул, полностью развязывая руки Дазаю.       Тот живо схватился зубами за кончик среднего пальца и стал стягивать перчатку, освобождая заветную, такую красивую и сексуальную кисть. Сердце Осаму забилось быстрее при виде оголённой руки Чуи, его аккуратные ногти манили своей необычайной привлекательностью, видимо Накахара планировал этот вечер, раз накрасил их прозрачным лаком. Это абсолютное совершенство. Приятный глянец вызывал жар в груди, а мысли о том, что Чуя накрасил свои ногти для него не давали покоя. Потом Осаму точно попросит Накахару позволить самому это сделать, но сейчас не время. Изгибы элегантных пальцев завораживали. Дазай выплюнул на пол ненужную перчатку и тут же схватил изящную кисть, он принялся целовать обратную сторону ладони. Столь красивая рука Накахары была очень тёплой, именно это не давала почувствовать дурацкая перчатка. А ещё сама кожа казалась чрезвычайно мягкой. Возможно это способен почувствовать только Дазай, что уже очень давно, до дрожи, жаждал поцеловать такие прекрасные костяшки пальцев. Осаму прижался носом к ладони, что казалась обжигающей. Боже, это всё сводило с ума. — Нравится? — спрашивает Чуя наблюдая как Дазай так бесстыдно и так долгожданно прижимается к его ногой руке, не скрытой ничем, целует, даже местами лижет, словно пёс не знавший раньше ласки. Всё внимание Дазая направленно на утончённую кисть руки, наверное, он даже не услышал вопроса.       Для Чуи это забавно, однако за такое развлечение придётся платить, во всех смыслах, дорогими перчатками, ведь надевать их снова Накахара брезгует.