Истинные ложные чувства

      Саймон закатил глаза от очередной глупости. На этот раз не своей. Опять прозвучал этот вопрос. Одно и то же при каждой встрече. «Когда он расстанется с Мирой?» Ну сколько можно?              — Я уже всё объяснил ей, — недовольно повторил он, обращаясь к упрямо не желающему слышать собеседнику. — Мира в курсе наших отношений, но пока что она не подыскала себе жильё. Я сразу сказал, что выгонять девушку не буду. И можешь хоть сколько угрожать и брызгать слюной, но свиньёй, как ты, не стану. Я уважаю её как человека и друга, она замечательная, умная девушка, а ты просто женоненавистник.              — Что?! — глаза Джэджуна перестали быть азиатскими от давления возмущения. — Ты назвал меня свиньёй? Мальчишка, — устрашающе ударил он по столу кулаком, но Сэми лишь устало вздохнул. Это простое слово всегда вылетало из Кима как оскорбление, принижающее Гуна. Но это было единственное, что профессор мог себе позволить. — Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? Прибери свой поганый язык, иначе…              — Что? — устало спросил парень, когда Ким запнулся и попытался подобрать рациональный ответ. — Что иначе?              — Иначе я заставлю тебя носить кляп в течение недели, а ещё лучше — надену на тебя клетку для целомудрия. — Прищуренный взгляд скользнул по фигуре Саймона. — На месяц. — Парень снова закатил глаза от нелепой угрозы, зная, что Ким ничего такого без его согласия не сделает. — В Сеуле что, нет свободного жилья, что она не может найти? Куча газет пестрит объявлениями о сдаче жилплощади. Даже под её кошелёк полно. — Джэджун схватил газету, которую принесли вместе с почтой в его кабинет, и замахал ею перед носом Гуна.              В тот момент они находились в кабинете при университете, куда Джэджун вскоре должен был отправиться на лекцию. Саймон успел перехватить профессора в этот небольшой перерыв, чтобы напроситься на присутствие в аудитории, но приветственные поцелуи резко сменились допросом.              — Она ищет рядом с работой. Если уж переезжать, так сразу в удобное место. Потерпи немного. Пусть живёт, что не так? Это ведь не мешает нам встречаться.              Саймону с самого начала разговора не понравилось ворчливое настроение его мужчины. Вроде бы он понимал его: конец рабочего дня, последняя лекция, да ещё Сэми не отвечал сегодня на звонки, потому что в банке была незапланированная проверка, и все стояли на ушах. Всё это давило на Кима, и он злился. Но зачем срываться и портить ему настроение?              — Что не так? Это глупый вопрос, молодой человек. — А этим обращением Джэджун пытался подчеркнуть, что он старше и умнее. — Мы с тобой встречаемся уже три месяца. Три, — он чётко выделил цифру голосом, выставив три пальца. — А ты всё ещё живёшь с этой… — он сжал губы, явно сдерживая неприятные слова. — Своей девушкой, — процедил сквозь зубы. — Только не убеждай меня, что она тебя не лапает, я всё равно не поверю. Спите вместе… Да, знаю, что на разных кроватях, — перебил он начавшего говорить Саймона. — Но в одной квартире. Она видит тебя, когда ты переодеваешься, выходишь из душа, просыпаешься, встречает с работы. Это… Это моя прерогатива.              — Джэ, ты опять ревнуешь безосновательно. — Сэми попытался утихомирить разбушевавшегося из-за девушки Кима. — Мира уже просто подруга…              — Подруга с длинными руками, смею заметить. — Джэджун сердитыми рывками перебирал бумаги на столе, вряд ли понимая, что на них написано. — Ты не должен жить с девушкой, — тихо пробормотал он, отбросив очередной документ в сторону. — Вообще ни с кем не должен, — нервно смял другой.              — Впервые слышу от великого Кима, что я что-то не должен. Обычно я всё тебе должен. Не опаздывать на встречи, всегда отвечать на звонки, отчитываться о делах за день, есть, когда не хочу, таскаться по этим отелям, прятаться ото всех. — Саймон говорил спокойно, хоть и с претензией. — Ничего не забыл?              — Не вижу никаких пунктов для исключения в этом списке, — проворчал профессор. — А что ты хотел? Мы с Лиёмом несколько лет так встречались…              — Вот, — тут же громко перебил Саймон, заведясь при воспоминании о бывшем любовнике Кима. Тот уже не появлялся в их жизни после того, как ему указали на выход, но Сэми люто ненавидел этого человека, запомнив на всю жизнь ту трагическую смерть по его вине. — Самое главное — я с какого-то хера должен быть как этот гамбургский петух, Лиём. Только спешу тебе сообщить — я не он. А если тебе нужны всё же такие творческие и покладистые задницы, можешь прямо сейчас звонить ему. И картины его, кстати, дерьмо, как и его морда…              — Хватит, — Джэджун ударил ладонью по столу, но, поняв, что сорвался, тут же попытался взять себя в руки, закрыв глаза. — Не веди себя как неандерталец. Ты сейчас в учебном заведении.              — Иногда я начинаю думать, что Мира — неплохая альтернатива занудному зазнайке. Она хотя бы не пытается унизить меня. — Саймон безжалостно ударил по самому чувствительному месту мужчины. — По крайней мере, она меня не бьёт в постели. — Обиженно отвернулся и гордо сложил руки на груди.              Джэджун молниеносно подскочил к нему, сжав кулаки. Вся деловая выдержка слетела, глаза потемнели от негодования, желваки заиграли.              — Так значит, вы с ней всё-таки спите? — процедил он.              — Да нет, — тут же спохватился Сэми и повернулся к Джэджуну. — Я имел в виду, в прошлом. Сейчас я с ней не сплю. Даже не лежу, — уточнил он, пытаясь сбавить градус.              — Так ты просто оговорился? — зашипел Джэджун, начав ходить из угла в угол. — Вот так просто слетело с языка то, чего нет? Нравится, что эта девчонка так нежна с тобой? Думаешь, тебе позволено прыгать из постели в постель? Я предупреждал: если ты собираешься стать моим любовником, чтобы никого другого рядом с тобой не было… — Джэджун медленно подошёл к парню, который стоял, отвернувшись и надув губы. — Я хочу, чтобы она съехала от тебя немедленно… Нет. Ты переедешь из той квартиры. Но жить с ней ты больше не будешь. Понял?              — Ничего я не понял, — невозмутимо ответил Сэми. — Хозяин, кажется, забыл, что рабы по своей натуре создания тупые, недалёкого умишка. Куда уж нам понять.              Джэджун гневно пыхтел, сжатые в кулаки ладони потянулись к упрямому телу, но застыли в воздухе. Он досадно отвернулся.              — Вот чёрт! — гневно рыкнул он в пустоту. — На Земле 8 миллиардов людей, половина из них умные, приличные, адекватные граждане, а я, как какой-то школьник, влюбился в бестолкового распиздяя. Видно, сильно я нагрешил в прошлой жизни, что мне досталось это мучение.              Саймон с восторженным удивлением повернулся к разъярённому профессору.              — Что ты сказал? — переспросил он, хотя прекрасно слышал все слова. Но ему нужно было лишь одно. — Повтори.              — Что повторить? Что ты распиздяй или что бестолковый? — сердито отозвался Ким.              — Ты влюбился в меня? — Саймон расплылся в довольной улыбке, будто только что пересёк финишную ленту. — Что я слышу от грозного директора?              — Да, влюбился, — хмуро подтвердил тот, не разделяя восторга парня. — И я не боюсь себе в этом признаться, в отличие от тебя. Можешь танцевать на моих костях, ты ведь любишь такое.              — А почему ты решил, — Саймон стал ластиттся к мужчине, подходя ближе и ловя его взгляд, — что я не могу себе в этом признаться? То, что я тебя люблю, я знал ещё до того, как ты это понял. — Он обвил руками шею профессора. — Я люблю тебя, — прошептал ему в ухо, заставляя Джэджуна таять. — Только тебя одного. Никакие Миры мне не нужны, кроме тебя. Иначе я ни за что не согласился бы на роль мальчика по вызову.              — Ты не мальчик по вызову, — Джэджун, подкупленный желанными ласками, смягчился, ответил объятиями и уткнулся носом в чёрные волосы своего мальчишки. — Даже не любовник. Ты для меня единственный в этом мире родной человек. — Они стояли молча, с наслаждением впитывая сказанные слова. — Сам от себя не ожидал, что вот так… Неожиданно привяжусь к кому-то. Все три месяца только о тебе и думаю. Переезжай ко мне в резиденцию, — попросил охрипшим голосом. — Хочу просыпаться и видеть тебя. Хочу засыпать, когда ты рядом со мной. Хочу слышать твоё мурлыканье в душе дома, а не в отеле. Хочу запинаться за твою разбросанную одежду по моей спальне… По нашей. Хочу каждый день видеть, как ты собираешься на работу, слышать твоё ворчание по поводу плохой погоды, нытьё об усталости, возмущение от моих занудных планов. Хочу, чтобы ты всегда был рядом.              Саймон растаял от этих признаний, будто услышал заклинание, дарующее безмерное счастье. Он верил в каждое слово безоговорочно, потому что сердце подсказывало: это правда. Даже если Ким что-то умалчивал, Сэми не сомневался — так было нужно. А когда придёт время, он обязательно расскажет. Нужно лишь дождаться, оставаясь рядом.              — Сонсэн, хочу огорчить тебя… — сказал и издевательски замолчал. — Я не собираюсь на работу каждый день. Боже упаси. Это ты можешь пахать 24/7, а я так не могу, — поправил Гун. Джэджун всхлипнул расслабленным смешком в его шею. — И хочу спросить: а как же пресса? Тебя ведь быстро засекут в доме с кем-то посторонним, да ещё и парнем. Сплетен будет много, чего ты так стараешься избегать. Что тогда станешь делать?              — Вот именно сейчас, — Ким чмокнул его под ухом, — когда твоя очаровательная попка в моих руках, я не хочу об этом думать. — Он сжал пальцы на ягодицах Саймона и затаил дыхание, полностью сосредоточившись на мыслях о гладкой коже.              — А когда захочешь подумать, не пожалеешь?              — Пожалею, — согласился Ким. — Пожалею, что не додумался до этого раньше. Нам не стоит афишировать наши отношения, потому что это никого не касается, но и находиться вдалеке от тебя я не могу. К тому же наш район закрыт от нежелательных посещений, а нелегальную съёмку с квадрокоптера никто не рискнёт выкладывать в интернет. Я спущу на них всю контору.              — Тогда я согласен выносить тебе мозг каждый день своим распиздяйством. — Саймон тёрся пахом о тело Джэджуна, сводя его с ума. — Я тоже хочу просыпаться и чувствовать твой нос в моих волосах каждый день. Хочу видеть твоё тело постоянно, а не по графику. Хочу залезать к тебе в душ после тяжёлого дня и натирать тебе спину. Хочу играть с тобой в шахматы и каждый раз проигрывать. Ещё одно хочу…              — М-м-м?              — Хочу прийти к тебе в кабинет, когда ты разбираешь все эти бумажки. Усесться на них, и чтобы ты взял меня прямо на этом столе, на этих бумагах, — Саймон провёл рукой по волосам мужчины и оттянул его голову назад. Прошёлся языком от подбородка по горлу, ловя губами дёргающийся кадык. — Хочу, чтобы ты меня наказал за то, что я тебе мешаю работать, — проурчал он.              — А разве тебе не нужна нежность в постели? — Джэджун провёл руками вверх по спине парня, задирая подол свитера и футболки.              — В постели, возможно. Но мы говорим о рабочих моментах. Там не должно быть никаких поблажек, сонсен — усмехнулся Сэми и прощупал кончиком языка раковину уха, а затем проник глубже. В ответ услышал тихое мычание профессора. — Ты же хочешь воспитать меня как следует? Хочешь, чтобы моя задница горела красным и дрожала в ожидании очередного шлепка?              Джэджун снова замычал, пальцы до боли впились в горячую кожу.              — Сэми, не говори этого, пожалуйста. Ох… — Джэджун посмотрел в потолок и мучительно выдохнул. — Дай мне сил выстоять ещё лекцию.              — Можно я поприсутствую при твоём стоянии? — с невинным взглядом спросил Саймон.              — Только с одним условием, — Ким сразу сдался этой щенячьей морде, но строго нахмурился. — Никаких развратных жестов. — Он не поверил притворному недоумению на лице Гуна. — Никаких облизываний, толкания языков за щеку, закусывания губ и посасывания пальцев. Ясно? И карандаши тоже лизать и обсасывать запрещено.              — У-у-у, — Саймон недовольно сморщил нос. — Ты зануда. Карандаши — такая вкуснятина. Особенно когда я слушаю твои лекции. — Джэджун укоризненно цокнул. — Хорошо, — покорно сдался Сэми, — ничего этого делать не буду. Пойдём? — Он отстранился от профессора, поправил свитер и большим пальцем протёр покрасневшие губы.              — И вот этот жест тоже запрещён, — добавил Джэджун, приводя свою причёску в порядок. Саймон согласно кивнул, лишь бы его допустили на лекцию. Ему очень нравилось слушать сонсена, когда тот с самоотдачей преподносил материал. Особенно когда пытался скрыть реакцию своего тела на провокации Саймона, который обычно сидел в первых рядах и сверлил его томным взглядом.              Судьба предлагала ему взамен прежнего Джэджуна вот этого, и Саймон был рад. Он не хуже и не лучше — он был его дополнением, существовал для него, и Саймон снова влюблялся в этого мужчину.              **КОНЕЦ.**              **P.S.** Поменял ли Саймон своё мнение об отношениях между двумя людьми после этого приключения? Скорее всего, да. В отношениях между мужчинами не может быть разделения — «твои женские дела, а мои мужские». Здесь оба на равных. Думаю, когда в отношениях есть любовь, нет смысла делить на «твоё» и «моё», стоит думать словами: «наше», «мы», «вместе». Основа категорического императива — относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе.              ***              **И ещё, вдруг кому интересно. Десерт Арно.**              Прежде всего, для десерта используют не обычную клубнику, а отборную. Каждую ягоду предварительно вымачивают в раритетных ликёрах и вине стоимостью 25 тысяч долларов, после чего укладывают в креманку и декорируют свежей мятой, мороженым, натуральными взбитыми сливками и 24-каратными хлопьями пищевого золота.              Но главное, что делает десерт таким дорогим, — это кольцо с розовым алмазом весом 4,7 карата и россыпью мелких белых бриллиантов вокруг. Украшение поставляется французским ювелирным домом Ernest Cassel, носящим имя знаменитого британского финансиста, одного из богатейших людей своего времени.