Истинные ложные чувства

      Саймон стоял на коленях перед своей тумбочкой. Дверца была раскрыта, и он натужно изучал расстановку своих принадлежностей по полочкам. Сосед по палате пошёл в душ, и Саймон решил в это время прибраться там, чтобы не смущать своим безумием посторонних людей. В который раз уже, кстати. За три дня делал перестановку в этой тумбочке раз десять. Всё казалось, что не так, не правильно расположено, не на своём месте лежит. Каждая вещь должна была стоять так, чтобы всегда была под рукой, чтобы открыл тумбочку и спокойно взял, что нужно, даже не раскрывая в это время глаз. И при этом всё должно было аккуратно стоять или быть сложено. Вот зубная паста и зубная щётка вообще должны были быть на первом плане. И туалетная бумага тоже. И полотенце. Да и всё остальное. Всё было нужно.              Саймон опять всё перекладывал, начинал нервничать, даже руки затряслись от этих стараний, а идеального порядка всё никак не получалось.              Омега достал из пакетика небольшую таблетницу. В неё Юнхо накладывал по пять зёрнышек кофе — ни больше, ни меньше. Он приходил каждый день, говорил, что это разрешённая врачом порция, чтобы не приносила вред и не нагоняла тошноты. Ещё Сэми лишили сигарет. Всё это, конечно, было на добровольной основе, Саймон и сам понимал, что это вредно, и не требовал их себе, хотя при этом очень нервничал и злился. Как, например, сейчас. Он брал одно зёрнышко и начинал зубами скрести по самому кончику, превращая его в мелкий порошок. Это, кстати, очень помогало успокоиться.              Скукотища в больнице доводила парня до белого каления. Слава богу, кормили хорошо, хотя Юнхо и Хань и так приносили ему немало еды помимо больничной. Его сосед оказался молодой спокойный омега, уже счастливо вышедший замуж. Он пытался много раз начать беседы с Саймоном, но тот мало разговаривал, всё больше в телефоне сидел или вот тумбочку перебирал. Саймон видел его альфу: гораздо старше своего омеги, счастливый отец с ума сходил, когда видел своего муженька с округлившимся животом, превращался в какой-то странный типаж, что сюсюкался с этим животом, пересказывая ему свои истории, разговаривая с ним, словно видел уже своего ребёнка. Саймон со снисходительным презрением отворачивался к окну, когда начинался этот цирк, и старался не слушать.               Приходили и родители омеги, и самого альфы. Сосед зачем-то неизменно знакомил всех с Саймоном, хотя тот вообще не интересовался его жизнью. Заводить с ним разговор о беременности тоже не хотелось, Гун вообще старался не думать об этом, в его положении, в общем-то, пока ничего не изменилось. Разве что вот эти зёрна.              Саймон держал зёрнышко всеми пальцами одной кисти и тихонько соскребал слой за слоем волшебный порошок, а после высасывал его, разбавляя слюной. Тело успокаивалось от переживаний за беспорядок в тумбочке, и глаза прикрылись в неге. Он тихонько посасывал кофе, пальцы уже углубились в рот, и он смачно чмокал их, спуская слюну. Ему уже казалось, что этот аромат начинал приобретать ликёрные нотки, те самые, которые дарили вот такое спокойствие и чувство радости. Саймон даже промычал от удовольствия, обсасывая собственные пальцы. Какое-то эротическое возбуждение сейчас накатывало на него, перед глазами уже всплывали картинки секса, тело ликёрного альфы, его губы, руки…              — Сэми? — Саймон аж подпрыгнул на месте, когда его окликнули, зёрна кофе вместе с баночкой полетели на пол от неожиданности.              — Вот, блядь! — он испуганно обернулся. Так вот почему появились ликёрные нотки — за спиной стоял Ким, собственной персоной. Всё такой же правильный и элегантный, в классическом деловом костюмчике, так выгодно подчёркивающем его стройную фигуру. Только вот лицо совсем серым стало, а под глазами пролегли болезненные тени. Как же он любил появляться неожиданно, в самый неподходящий момент. — Какого чёрта ты тут делаешь? — возмутился перепуганный Саймон, пытаясь вспомнить, что тот мог заметить, пока стоял за спиной. — Подсматриваешь, что ли? Извращенец. — Он недовольно ворчал и начал собирать раскиданные ценные зёрнышки, шаря по полу, заглядывая под тумбочку.              — Пришёл узнать, как твои дела, — спокойно ответил тот, не обращая внимания на колкости и с интересом наблюдая за поползновениями Саймона.              — Дела? Отлично, тебе такие и не снились. Всё настолько прекрасно, что можешь больше не приходить сюда, просто вот совсем не приходить, — продолжал бубнить Гун, поднимаясь с колен и убирая коробочку в тумбочку. — Подскажу, раз я добрый: выход там же, где вход, если вдруг ты заблудился.              — Это хорошо, что прекрасно. — Из всего текста Джэджун выбрал лишь полезную для себя информацию, а остальное пропустил мимо ушей. — Надеюсь, здесь хорошие врачи. Хотя я мог бы оплатить лучшую клинику для тебя, там был бы замечательный уход…              — Не надо мне ничего, — недовольно возразил Саймон, нетерпеливо махнув рукой. — Сам ложись в лучшую психклинику, мне эта-то настопиздела уже, а в твоей вообще не слезут с этими анализами и обследованиями, затыкают до смерти. Хуже инопланетян.              — Хм, другого ответа я и не ожидал от тебя. — Ким держался напряжённо, официальный тон гремел угнетающе, хоть и был тихим, словно пришёл ещё один договор предложить. — Я тут поспрашивал врача. Почему ты отказался от УЗИ? Это очень важное обследование, в чём причина твоего упрямства?              — Потому что это не твоего ума дело. Какими методами ты на этот раз уговорил врача? Настращал его исковыми заявлениями? — Саймон начинал кипятиться, что Ким опять лез в его дела, не особо спрашивая на то разрешения, просто приходил и брал, что ему нужно. — Похоже, твоя личина романтичного альфы не удержалась, ты снова стал всё той же сволочью. Даже не удивительно, — он фыркнул в его сторону.              Ким подошёл немного ближе к парню, но тот опасливо отшагнул, упираясь в подоконник. Он глубоко и судорожно вздохнул, унимая своё поднимающееся раздражение.              — Вообще-то, это и мой ребёнок тоже, и дело это как раз таки моё. Как бы ты ни брыкался, я имею право знать о нём всё.              — Ты? Имеешь право? — Саймон неожиданно схватил его за грудки и стал трясти. — Ты вообще не имеешь никаких прав после того, что наделал. — Он начал кричать. — Ты рад? Рад, что заделал ребёнка? Ведь ты так об этом мечтал, сволочь. Так мечтал, что готов был по трупам шагать, лишь бы добиться своего. Скажи, а если бы я не пустил тебя к себе, как бы ты этого добивался? Силой? — Опять начали подступать бестолковые слёзы, словно из самого сердца вытягивались. — Не радуйся, урод, ребёнка я тебе не отдам.              — Успокойся, Сэми, — Ким прижал его к себе и обнял, не обращая внимания на брыкания. — Я очень рад, действительно рад, что так получилось, — говорил уже тише, в самое ухо, успокаивая возбуждённый мозг омеги. — Я не собираюсь забирать у тебя ничего, я не сделаю тебе плохо, просто хочу, чтобы у вас всё было хорошо.              Саймон замер под этот шёпот, смотрел в серые глаза, чтобы постараться понять, правда ли это. Но чтец по глазам он был плохой, давно пора было это понять, вся ситуация показывала, что он ни по лицам, ни по движениям не различит обман. Джэджун смотрел ответно, растаял, перестал притворяться чванливым профессором, стал тем самым альфой, что жил в квартире Саймона, что готовил ему завтраки, что терпеливо смотрел с ним фильмы, хотя не очень любил это дело.              — Зачем ты притворяешься сейчас? — тихо спросил Саймон. — Раз не собираешься забирать ребёнка, тогда зачем тебе это нужно?              Джэджун поджал рукой под его шею и притянул к себе, максимально приближаясь к его губам. Вторая рука с нежностью проглаживала его щёку, айриш-крим заботливо окутывал Саймона теплом и радостным светом. Парень ещё сильнее сжал одежду альфы, мысленно пытался отстраниться, но так прекрасно было стоять в объятиях Кима, все проблемы, словно моментально исчезали, мир сразу стал другим.              — Я хочу забрать тебя, Арно, — прошептал Джэджун и поцеловал своего омегу, пользуясь его растерянностью.              Саймон быстро вспомнил, как хорошо им было вместе, разве могло это быть обманом? Разве такое могло быть через отвращение? Он отвечал, опять сдавался и растекался в руках альфы, что уже блуждали по его спине, ближе прижимая к мужскому телу. Его так затягивало, что он терял почву под ногами, губы Кима сводили его с ума, он всасывал его язык, в ответ получая покусывание. Мужчина наваливался, заставляя омегу прогнуться, прищипывал от возбуждения кожу на его спине, собирая пижамную рубашку вверх…              За спиной послышалось робкое покашливание, сосед по палате деликатно ждал, когда его заметят, он пытался хлопнуть дверью ванной, но этот звук проигнорировали, пришлось уже прибенуть к более ярким звукам. Поцелуй, что чуть не перешёл во что-то большее, резко прекратился, руки обоих разжались, глаза заморгали, сбивая розовый туман. Джэджун виновато отстранился, а Саймон тут же отвернулся к окну и спрятал взгляд. Наваждение спало, сладкий сон развеялся, неосознанное влечение исчезло.              Ким приветственно кивнул соседствующему омеге и посмотрел на Саймона, связь с которым опять потерялась. Он смотрел в его спину, усиленно пытаясь понять, о чём тот сейчас думает. Всё, что он хотел сказать до этого поцелуя, сейчас казалось полным бредом, словами Саймона не пробьёшь, нужно просто показать ему, что тот сам тоже любит. Джэджун уже смог себе признаться, что именно любовь чувствует к омеге, что это вовсе не из-за истинности или ребёнка, просто любит. Все эти распри, ссоры, отталкивания, дни, проведённые без него, сводили с ума, а постоянные сторонние шипения исподтишка бесили своей настойчивостью. Им нужно было уехать отсюда, бросить всех и уехать. Согласится ли он?              — Сэми, может, мы обсудим наши дальнейшие действия? Нам с тобой нужно всё согласовать. Я буду помогать тебе во всём, я сделаю, как ты скажешь…              — Убирайся, — буркнул Саймон, не оборачиваясь. — Не приходи больше. Если ты хоть немного уважаешь меня, если хочешь, чтобы у меня всё было хорошо, просто не приходи.              От недавнего упоения не осталось и следа. Саймон тупо смотрел в окно, пытаясь разобраться в себе, а если честно, то просто отрицая себя и свои чувства. Ему нельзя было сейчас сдаваться, за спиной стоял тот, кто забирал у него всё, и держать такого человека рядом было очень опасно.              — Сэми, давай уедем с тобой. В Европу. Там лучшие врачи. И никого кроме нас. Я увезу тебя от этой лжи. Сейчас есть шанс начать всё сначала. — Джэджун осторожно подошёл к нему и положил руки на его плечи, но Саймон с отвращением сбросил их. — Я хочу быть с тобой, хочу, чтобы мы были семьёй.              — Не шведской ли? — съязвил Саймон, локтями отталкивая прижимающееся к спине тело. — Я ничего не хочу, уходи.              В это время в палату вошёл незнакомый мужчина, все присутствующие посмотрели на него. Судя по выправке, это был один из охранников Кима. Он приветственно поклонился омегам.              — Господин Ким, нам уже пора.              Джэджун лишь недовольно махнул ему рукой, чтобы подождал снаружи, а сам снова посмотрел на Саймона. Времени оставалось мало, и единственное, что он мог сейчас сказать:              — Я всё равно заберу тебя, Сэми. Тебя и нашего ребёнка. Заберу и увезу.              Саймон свёл натужно брови к переносице, пытаясь сообразить серьёзность этих слов. Ким быстро вышел, не поясняя ничего, и парень начал уже домысливать нехорошее от его последнего взгляда. Что значит «заберёт»? С такими законами, что здесь правят, совсем неудивительно будет узнать однажды, что суд вынесет приговор на метку и свадьбу. Тем более, что сейчас их связывал не только секс, но и ребёнок.              

***

             Пересказав Юнхо этот разговор, с упущением некоторых интимных моментов, Саймон с мольбой смотрел в его глаза. Страх за свою свободу всё больше стягивал его паутиной в кокон. Он уже чего только не передумал, опасался, что тот может вообще закрыть его где-нибудь и ждать, пока появится ребёнок, а потом забрать и самого выбросить на улицу. Хлипкое психологическое состояние Саймона в данное время не давало ему расслабиться, и нервозное состояние доводило уже до очередной истерики.              — Только спокойно, — Юнхо уложил руки Сэми на плечи и прижал к себе в рамках приличия. — Всё будет хорошо, он ничего тебе не сделает. Тебе совсем нельзя нервничать, а ты постоянно себя накручиваешь.              — Помоги мне. Больше мне не к кому обратиться, Юнхо. Я даже не представляю, что со мной будет, если однажды припрутся приставы. — Саймон и сам прижимался к мужчине, у которого просил защиты. — Ты обещал, что поможешь мне, пожалуйста.              — Не сомневайся, я всё сделаю, а пока выставлю охрану у палаты. Будь уверен, его не пропустят больше сюда. — Юнхо ликовал, такого тесного общения ему до сих пор не разрешали. Исключением, конечно, был тот цирк со свиданием. И он готов был за это что угодно сделать. Ему почему-то не казались слова Кима реальными угрозами, скорее, это просто желание, может даже, попытки напугать и подчинить омегу, но думалось, что Саймона всё-таки стоит оградить от посещений этого человека. Постоянные срывы из-за таких встреч не принесут ничего хорошего.              Охрану выставили с разрешения главного врача, натаскали их на одного только Кима, так как в палате присутствовал ещё один пациент, которого навещали каждый день и не по разу. Хань был весьма удивлён такому обновлению, но выслушав рассказ друга, махнул ручкой: «Так ему и надо. Чтоб не повадно было издеваться над людьми».              Что-то ёкнуло в груди Саймона при этой фразе, словно это они над Джэджуном издевались, а не Ким над ним. Сейчас, когда он чувствовал себя более-менее защищённым, казалось, что они собрались трое на одного, хотя это ведь дело только их двоих. Но Саймон понимал, что против профессора не выстоит ни в какой борьбе, будь он один, а тот непременно будет добиваться своего, упрям ведь, как баран.              Когда Джэджуна не впустили в палату, объяснив, что этого не желает господин Гун, он какое-то время пилил взглядом дверь, раздумывая над последующими действиями. Можно было сейчас привлечь свою охрану, чтобы с боем ворваться в палату и доказать, что на любую силу найдётся своя сила; можно было бежать по судам; можно было устроить сейчас истерику и требовать с омеги должного уважения к нему, как к отцу ребёнка. Но всё это не подходило для него, всё это мелочно, примитивно и неэффективно. Если уж и идти на крайние меры, то сперва продумав все обстоятельства, все нюансы, мелкие детали и итоговую пользу от этих мер, а также вынужденность их применения. Он, гневно пыхнув носом, развернулся и молча ушёл тогда.              Ушёл он на неделю. Саймон даже волноваться стал. Неужели так просто? Неужели испугался защиты Чона? Такой человек ничего не побоится, по-любому там с муженьком новый план выстраивали. Саймон стал замечать, что у него уже паранойя стала развиваться на какую-нибудь гадость от Кима, хотя тот пока кроме лжи ничего страшного ему не сделал, банальный залёт по пьяне — это вина обоих. Видимо, последний срыв, этот непредвиденный поцелуй, что так вовремя прервали, всё-таки поменял ракурс всей ситуации для Саймона. С самого начала в нём взыграла гордость, самолюбие, на котором потоптались, а вперемешку с преданными чувствами это дало взрывной эффект. Возможно, к этому моменту всё и успокоилось бы, но беременность усложнила всё в разы. Судьба проводила связующие нити между ними, не обращая внимания на то, что эмоциональную связь оба отрицали. Сначала это была истинность, потом чувство собственности после проведённой вместе течки, а сейчас ещё общий ребёнок. Саймон уставал только от всех этих мыслей. Но они потихоньку стирались из памяти, осталось только чувство беспокойства.              Неделя ожидания и скуки пролетела быстро, Саймон много спал и ел, усиленно ругался с врачом, который настаивал на УЗИ и осмотре, на что Саймон пока никак не мог решиться. Сколько бы его ни упрашивали друзья, он упрямо отказывался подпускать к себе чужих, так как пока здоровье не беспокоило, а значит, и внутри всё нормально. Странная логика парня ничем не объяснялась, разве что вредностью характера.              Юнхо продолжал тактично окучивать Саймона, но, несмотря на то, что ему один раз позволили объятия, сам он не лез с ними. Для таких шагов нужны были какие-то особые случаи, чтобы они прокатили как можно менее шокирующе. И Юнхо ждал таких моментов.              Один раз они завели разговор про то, что будет делать Чон, если всё-таки Ким подаст в суд.              — Что могут сделать адвокаты? Как я понял, он действительно имеет огромные права на ребёнка, а его преимущества в денежном вопросе и устроенность в жизни вообще ставят меня на последний план, как родителя. — Саймон по привычке грыз зёрнышко, которые в очередной раз принёс Чон. — Бедный отец-одиночка, либо богатый, семейный, уважаемый профессор, выбор судей будет очевиден.              — Ты тоже можешь добиться такого положения.              — Как? И когда? — обречённо хмыкнул Саймон. — Ограбление банка мне не под силу, даже если я найду клад сейчас, это меня не спасёт. Разве что, судей придётся подкупать.              — Чисто теоретически, — Юнхо вздохнул глубже, чтобы успокоить сердце перед предложением, — если бы мы расписались, и я признал бы твоего ребёнка, твоё положение резко изменилось бы.              Саймон оставил в покое зёрнышко и растерянно поднял глаза на альфу. Первым делом почти сорвалось: «Даже не думай». Но это было бы грубо по отношению к человеку, который ему помогает. К тому же, Юнхо говорил дело, Саймон ведь и сам когда-то собирался под него лечь, чтобы отвадить Кима от себя, а сейчас этот мужчина сам предлагал свои услуги.              — Что ты имеешь в виду? — Саймон напрягся сейчас от такого поворота разговора, откладывая зёрнышко в сторону. Юнхо подпирал ягодицами подоконник и вполне уверенно и спокойно сейчас смотрел на него, сунув руки в карманы брюк.              — Он не будет иметь на тебя никаких прав, а если я усыновлю ребёнка, то и на него тоже. Мы сможем доказать, что будет гораздо комфортнее, если он будет с тобой, в твоей семье, а не в его. Я смогу обеспечить вас обоих без проблем.              — Юнхо, — Саймон даже не знал, как сейчас покультурнее выразиться, чтобы не обидеть мужчину. — Ты в последнее время сильно… поглупел. Извини, но мне кажется это бредом. Я, конечно, понимаю, что я тебе понравился, что ты очень добр и хочешь помочь, но вешать на себя залётного омегу — решение сумасшедшего человека. — Обидел или нет? Непонятно. Чон даже чуть улыбнулся на такой ответ.              — Мне было бы приятно помочь тебе. К тому же я, как и Ким, преследую свои цели, даже в помощи. Не буду врать изначально, мне просто хочется привязать тебя к себе, пользуясь твоим теперешним положением. Но это лишь для того, чтобы иметь возможность оставаться с тобой больше времени, а не требовать с тебя выполнения супружеских обязательств.              — Действительно, честно. — Саймон кивнул головой, показывая, что всё понял. — Хотя, цели я так и не уяснил. Неужели тебе так хочется добиться, чтобы я тебя полюбил? — Мужчина молчал на такой простой вопрос, смотрел куда-то в сторону, а Саймон отягощённо вздохнул. — Юнхо, я тебе очень благодарен за твою помощь. Поверь. Ты сделал для меня больше, чем кто-либо, и я тебя очень уважаю за это. Ты просто замечательный друг, ты красивый и богатый мужчина, не сомневаюсь, что ты легко сможешь найти омегу гораздо лучше, чем я. Если боишься охотников за богатством, выбирай из богатых, им-то это уже не надо, я думаю. Если хочешь душевных и лёгких, выбирай каких-нибудь творческих личностей. Да вокруг тебя вообще огромный выбор.              Мужчина подошёл и упёр кулаки в подлокотники кресла, причём так быстро, что Саймон рефлекторно съёжился, словно ожидал удара. Прямой взгляд поднять не решался, поэтому смотрел из-под ресниц.              — Ты думаешь, я не пытался? Думаешь, я стесняюсь или боюсь их? Берегу свою честь для истинного? — Чон с какой-то укоризной выпаливал вопросы. — Нет, Саймон. Я встречался со столькими самыми-самыми, что уже поперёк горла стоят. Ты прав, выбор у меня велик, я сейчас же могу набрать номер любого и без стеснения назначить свидание, и список не ограничивается только высшим обществом.              — И? В чём же проблема?              — Мне с ними неинтересно. Абсолютно. Кто-то лживый, кто-то настолько грязный, что клейма ставить негде, кто-то чересчур помешан на семье, кто-то наоборот — птица свободного полёта, кто-то настолько примитивен, что мне с домработницей интереснее вести беседу, чем с ними.              — А я? — Саймон усмехнулся над придирчивостью мужчины, который перещупал не одного уже омегу. — Думаешь, я буду развлекать тебя умной интересной беседой, думаешь, я чист? Или считаешь, что я — раскрытая книга? Брось, Чон, я-то как раз самый наихудший вариант. И вру не меньше Кима. Даже если мы сойдёмся, это как раз и будет чисто из выгоды. Тебе хочется видеть рядом с собой человека, что ярмом будет висеть? Зачем тебе это? Я не могу понять.              — Я думал уже про это. Думаю, что ты очень похож на моего брата. Несмотря на то, что у него скверный характер, всё-таки я его люблю. Он — моя семья. То, что он избалован — это моя вина, и я это знаю. Он очень сильно жалит, но при этом любит преданно. Ты очень на него похож. Только при этом не избалован настолько. Там, в кабинете твоего начальника, я словно его близнеца увидел. — Он хохотнул, вспоминая их перепалку. — Это было весело, мне понравилось.              — Ндаа. Очень странный выбор. — Саймон был смущён такими признаниями. Быть заменой чьего-то брата — перспектива невесёлая. — Так тебе мало Югёма? Мало его выкрутасов? Хем, думаю, ты ошибаешься насчёт меня. — Саймон осторожно отодвинул склонившегося мужчину, чтобы покинуть кресло. Чон поднялся, но успел поймать омегу за руку и притянуть к себе.              — Я помню каждое движение того вечера, помню все твои прикосновения, — Чон обнял парня за талию, а второй рукой поглаживал его щёку. — Твоё тело потрясающе. Мне очень понравилось, как ты тогда пытался меня соблазнить и как это неумело было. Тогда ты выглядел гораздо шикарнее, чем в галерее. — Юнхо спустил руку ниже, сопровождая её взглядом, щекотал кончиками пальцев кожу шеи, вызывая мурашки по телу застывшего Саймона. Скорее неприятные и пугающие, чем возбуждающие. — Тогда я сглупил, поспешил, не пытаясь при этом зажечь тебя. Если ты дашь мне шанс, я смогу помочь тебе забыть Кима, отпустить его и наслаждаться лёгкостью жизни.              Саймон смотрел на приближающиеся губы, словно загипнотизированный, ноги задеревенели, мозг разрывался от желания убежать и боязнью обидеть Юнхо, ведь тот хотел помочь. К тому же, он совсем не противный, просто он всё равно остаётся мужчиной. А единственный, кого Саймон подпустил к себе за всё прошедшее время, это был Ким, который жестоко обманул его. Наверное, решающую роль в том сыграли феромоны Джэджуна, а также вся эта химия истинности. В обычной жизни Саймон не пошёл бы на такое ни за что, каким бы сумасшедше красивым ни был мужчина.              Он опасливо сделал шаг назад, убирая со своего тела руки Чона, и повинно спрятал взгляд. Мял губы в смятении и покашливал, прочищая горло.              — Прости, но я не могу. И дело тут вовсе не в Киме. Я уже пробовал воспользоваться тобой, чтобы отвадить его от себя, и очень жалею об этом. Как бы я ни старался, я не хочу тебя. — Он не шевелился, ждал реакции альфы, готовил объяснение, возможно, очередную ложь. Всем здесь он врал, но даже если бы захотел, он не смог бы объяснить им правду. — Представь, что я тоже альфа. Да, тело у меня такое, но внутри я такой же, как ты. Что бы ты почувствовал при этом? — Молодой человек посмотрел прямо в глаза. Чон был слегка смущён таким заявлением и его отказом.              — Хм. Думаю, это был бы немного неприятный сюрприз. — Юнхо улыбнуся, представив себе, что перед ним не милый в своём стеснении омега, а брутальный самец-альфа. — Я вообще-то не любитель такого…              — Вот и я тоже, — перебил Саймон. — Пойми, я не знаю, как это объяснить, но любой из вас вызывает во мне вот такие чувства.              — А как же Ким? Только не говори мне, что он чересчур утончённый и притягивает тебя, как омега.               Мужчина уже с другим интересом осматривал Саймона с головы до ног, пытаясь найти хоть какой-то признак того, о чём тот говорил. У него ведь даже движения омежьи, да, он грубоват, не старался прихорашиваться, не прибегал к флирту, не хвастался своим телом, нет этих заигрывающих ужимок, даже, скорее всего, он просто прятался за этой личиной равнодушия, чтобы его не трогали. Но в остальном его натура весьма ранимая, просящая помощи и защиты. А на выставке он показал себя во всей красе, не каждый омега так сможет, не говоря уже про альф. Всё тело было прилично скрыто под яркий костюмчик, из макияжа лишь блеск, никаких броских аксессуаров или бижутерии. Но сам он весь просто сиял, открытая улыбка притягивала взгляд больше, чем если бы он приоткрыл ноги, которые, Юнхо уже знал, были стройными и красивыми. Как бы Саймон ни прикрывался маской мужлана, некоторые мелочи выдавали его. Чон помнил, как тот невесомыми касаниями кончиков пальцев переворачивал листы брошюрки, и походка у него — не тяжелая и размашистая поступь, а лёгкая, аккуратная, с прямой спиной и приподнятым подбородком.              — Это совсем другое. И это единичный случай. И не делай выводы, что мне нравятся омеги. Для меня нет разницы, омеги или альфы, или беты. Мне никто не нужен. — Саймон сморщился, уже пожалев, что попытался таким образом объяснить Чону всё. Сейчас он выглядел лишь ещё большим дурачком в его глазах, не понимающим, чего сам хочет. Как объяснить то, что он хочет женщин, тех, кто давно исчез? Это уже сродни объявлению себя зоофилом или маньяком на динозавров. Запутавшись ещё больше в своих показаниях, Саймон уже махнул рукой на эти разборки. — В общем, чисто теоретически я отказываюсь от твоего предложения. К тому же, ещё не факт, что Ким побежит в суд. Может, он всё-таки смирится с такой ситуацией. — Саймон и сам в это не верил, но сейчас действительно не было нужды бежать в ЗАГС, и ему нужно было эту идею Чона загасить.              — Я так и подумал. — Юнхо лишь досадно причмокнул. — Я про то, что Ким у тебя единичный случай. Чересчур неискушённым в любовных утехах ты выглядел. — Саймон лишь обиженно фыркнул на этот некомплимент. — А насчёт моего предложения — подумай над ним хорошенько. Если ты чего-то боишься, можно успокоить все твои страхи, оформив твою страховку юридически. Когда случится, что Ким подаст в суд или произойдёт другое ЧП, я вновь озвучу это предложение, как достойный выход. Всё-таки тебе нужно подумать о будущем ребёнка, я уверен, что Ким уже думает об этом, и отступать он не собирается.              — Хорошо, я обещаю подумать. Но до тех пор больше не стоит заводить разговор на эту тему.              

***

             Разговор больше не заводили, но Юнхо продолжал заботиться о Саймоне, всё больше наглея с его молчаливого согласия. Уже точно имея представления о намерениях Чона, Саймон даже расслабился. В общем-то, ничего нового он не услышал, всё как обычно, альфа хочет заполучить упирающегося омегу, скорее всего, лишь для того, чтобы доказать себе, что сможет. Отказ Саймона и равнодушие к его ласкам в постели, видимо, очень задели мужчину, и сейчас он старался это исправить. Такие бесхитростные желания не вызывали у Саймона напряжения, в какой-то степени, предупредив Юнхо о тщетности его усилий, Саймон сбросил с себя ответственность за его облом в будущем. Руки альфы всё чаще покоились на теле Саймона, конечно, избегая интимных зон. Когда они выходили на прогулку вместе, Юнхо по-хозяйски брал его за руку; когда тот разговаривал по телефону, он клал руки на его плечи, а также укладывал и подбородок, бесстыже подслушивая разговор; принося ему вкусности, он старался сам его кормить. Саймон спускал ему такие вольности, потому что нравилось, и потому, что это не пересекало границы личного пространства. А то, что Чон подогревает этим какие-то свои надежды, его уже не особо заботило. Может, мужчина прав, и со временем Саймон сможет подпустить и его. Всё-таки этот цветочек был совсем не плохой партией: одинокий, богатый, спокойный и красивый — словом, всё при нём. Соседский омега как-то раз, будто бы ненароком, подметил, что этот альфа больше подходит Саймону, чем кофейный. На что тот лишь язвительно поблагодарил за совет.              Хань, узнав про состоявшийся разговор, поддержал решение друга.              — Нет никакого прикола в таких браках по расчёту. Это, может, пока молодые, будет казаться, что стерпится-слюбится, что цель оправдывает средства, а когда постареешь, будешь перебирать в затхлой памяти эти моменты, его же и будешь укорять, что он испортил тебе жизнь, заставив таким образом расписаться.              — Он не заставляет, — защищал Саймон. — Вообще-то, он весьма культурно это предложил. И та выгода, которую якобы он будет с этого иметь, весьма сомнительна. Я не собираюсь никого развлекать и подпускать к себе.              — Так ты хочешь согласиться? — возмущённо воскликнул Хань. — Даже не думай. — Он осторожно присел на кровать к другу, что сейчас искал по телевизору что-нибудь интересное, теребя кнопки пульта. — По крайней мере, не торопись, время ещё есть. — Он немного помолчал, пока Саймон не убрал пульт в сторону. — У твоего ребёнка уже есть отец, не стоит его заменять. Не наказывай снеговичка так жестоко. У Юнхо есть много возможностей найти человека, который его взаимно полюбит, и они создадут семью, к тому же, он может встретить истинного, и тогда ты точно отойдёшь на второй план, будешь только мешать. Дай ему сейчас помечтать, если хочешь, не отказывайся от помощи для себя, поиграйтесь немного, если уж на то пошло, но так далеко, как брак или метка, не заходите.              — Я и не собирался с ним родниться, — признался Саймон. — Он замечательный человек, как друг — просто бесценен, но никакого мужа мне не надо. — Саймон потянул друга на себя, а тот покорно улёгся на его торс и поджал руками под бока. — Никого мне не надо. Останусь вот только с тобой, ты один ничего не требуешь, только помогаешь. — Он погладил молодого человека по волосам, наслаждаясь его близостью.              — Юнсу уже ревновать меня начинает к тебе, — пожаловался Хань, на что грудь Саймона дёрнулась в коротком смешке. — Я ему все уши прожужжал про тебя и твоих альф. Вчера он начал ворчать, что чувствует себя не нужным, представляешь? Это при том, что он не вылезает из моей постели, при том, что сейчас ест еду только приготовленную мной, при том, что я, — парень уже пальцем тыкал в себя и делал ударение на слове «Я», — интересуюсь только его мнением по поводу своих нарядов. Мне ничьё не интересно, кроме него. А он вздумал ворчать, вот болван.              — Давай сделаем так, ты будешь при каждой нашей встрече жужжать мне про него, чтобы мои уши уже скрутились, а потом дома ему об этом рассказывать, как я скрючиваюсь в мучениях от твоей болтовни про очумительного альфу. — Они оба похихикали над этой идеей. — Потешь самолюбие своего Юнсу. Только не бросай меня, только не сейчас.              Хань поднял голову и поцеловал друга в щёку:              — Ни за что. Я всегда буду рядом, — улёгся обратно. — А тебе нужно попытаться найти общий язык с Кимом и приструнить его глупости, иначе вы оба испортите жизнь ещё не родившегося ребёнка. Заканчивайте уже думать только о себе и, кстати, тебя это тоже касается.              Саймон лишь похлопал его по спине, но обещать ничего не стал. Будет сложно наладить общение с Джэджуном, тем более, что это может быть чреватым для него самого. Не думает Саймон, что он сможет приструнить альфу, много раз пробовал, но выходило только ещё хуже. В итоге, они скатились на самое дно. Вся эта непонятная борьба должна когда-то прекратиться, только Саймон не знал на чём. Кто первый из них махнёт рукой и сдастся? И что после этого будет делать другой? Если Джэджун уже отказался от этой затеи, то Саймон лишь остаётся с ребёнком на руках и совершенно не знает, что с этим делать. Но если Саймону сдаться, то, скорее всего, он станет лишь посторонним человеком для собственного дитя, приходящего по выходным его проведать. А настоящим папой будет этот Лиём, который лишь сделал капиталовложение.              

***

             Накачав Саймона витаминными коктейлями и глицином, заполнив карточку отказными от обследований и осмотров, врач выписывает Саймона. И уже в обед в палату вошёл один из охранников. Саймон уже даже не запоминал их имена, да и лица тоже терял, так как они стояли постоянно за дверями и менялись каждое утро. Вот и на этот раз абсолютно незнакомый.              — Господин Чон прислал за вами машину, — сообщил мужчина.              — Уже? — Саймон недоверчиво посмотрел на часы и возмущённо нахмурил брови. Они ведь договаривались на вечер, так как тот был занят сегодня обязательными встречами. Мысль позвонить ему ещё была, но омега побоялся отвлекать его от работы. Будет некрасиво с его стороны требовать объяснений поведения, когда тот сидит на совещании. — Ну хорошо, я только вещи соберу.              Что самое интересное, охранник начал помогать Саймону, складывалось впечатление, что тем уже надоело прозябать в больнице в охоте на одного человека, и они усиленно торопились отправить господина домой, где их работа закончится. Саймону совсем не понравилось такое поведение мужчины, пришлось даже разок прикрикнуть, чтобы успокоить рвение охранника побыстрее скидать барахло и свалить. В парне всё ещё сидела эта непонятная тяга к правильной укладке вещей, словно с помощью этого он начинал новую жизнь. Второй охранник в это время принёс документы от врача, что вообще показалось странным, но спорить он не стал.              Увидев перед крыльцом стационара два ожидающих внедорожника, Саймон неуверенно приостановился. Одна машина была полностью заселена охраной.              — Так, пока вы мне всё не объясните, я никуда не поеду, — громко потребовал Гун. — К чему столько охраны? Что-то случилось? Где господин Чон?              Мужчины переглядывались между собой, вроде даже начинали паниковать немного.              — К нам поступила информация, что Ким собирается вас выкрасть, поэтому пришлось увеличить количество людей и было принято решение ускорить отъезд из больницы, так как там опасно. Господин Чон не предупредил, чтобы не беспокоить вас лишний раз. Информация может быть недостоверной, но всё же мы решили подстраховаться.              — Выкрасть? Этого не может быть. — Саймон ошарашенно завис, но охранники его поторопили. Сумка забросилась в багажник, а перед ним раскрылись двери автомобиля. Парень автоматически сел, уже не задумываясь над происходящим. — Неужели он опустился до такого?              «Если сейчас он решился на такое, то, что будет, когда родится ребёнок? Это что, всю жизнь придётся опасаться за свою безопасность? А что, если он вообще захочет его убить, избавиться от лишнего человека? Нет, не может этого быть. Ким не такой. Но ведь их двое. Возможно, такую идею подкинет его муженёк, который наверняка будет ревновать. Что-то эта борьба далеко зашла».              — Насколько достоверна эта информация о похищении? — поинтересовался Саймон, ещё надеясь, что это всего лишь сплетни.              — Не волнуйтесь, господин Гун, всё будет хорошо. — Охранник даже улыбнулся, пытаясь успокоить омегу. Видимо, вид Саймона сейчас был слишком уж жалок, раз даже охранники ему сочувствовали. — За Кимом сейчас следят, полиция уже предупреждена. Мы отвезём вас в место, где прячут важных свидетелей, там вы будете в безопасности.              — Полиция? Даже так? Неужели всё так серьёзно? — Саймон даже стал немного подрагивать от напряжения, которое всё больше нарастало. Машины двигались очень быстро и создавалось впечатление, что за ними уже гонятся. Саймон оглянулся назад, но поток машин за ними был спокойным. — А как же… У меня же работа. Мне ведь нужно предупредить их. Дурдом какой-то.              — Поверьте, в полиции уже всё знают, и вас не уволят оттуда из-за такого прогула. Вам сейчас главное сохранять спокойствие, пока опасности нет.              Охранник всё так же продолжал улыбаться, в общем-то, он вёл себя обычно, никакой паники, похожей на спешные сборы в палате, не было. Водитель и второй охранник тоже не суетились, лишь большая скорость машин сейчас смущала Саймона и эта непроверенная информация. Откуда они её получили и зачем вообще следили за Кимом? Возможно, это из-за жалобы Саймона Юнхо на последний разговор с Джэджуном.              Автомобиль привёз их на вертолётную площадку. Саймон замер перед раскрытой дверью в нерешительности.              — Мне… Мне нужно позвонить, — замялся он, доставая в это время телефон из кармана.              — Этого как раз не стоит делать, — один из охранников протянул руку к телефону. — Звонок могут отследить и вся операция будет провальной. Телефон вообще лучше оставить здесь.              Саймон ещё смотрел на экран и размышлял. Кому ему звонить? Чону или Киму, чтобы отстал? Лететь в какую-то неизвестность совсем не хотелось. Но он всё-таки отдал мобильник охране, оставаясь полностью без связи, и влез в вертолёт.              — И куда мы полетим? — беспокойно спросил Сэми, пока его пристёгивали. — Где это место?              Вертолёт в это время начал гудеть, и Саймон сморщился от нарастающего шума. Охранник заботливо вручил ему беруши, хотя сам при этом надел контактные наушники. Видимо, на его вопросы отвечать уже не хотели. Саймон надул губы и воткнул беруши. С ним полетело всего двое охранников, остальные остались на площадке.              Полчаса полёта показались пыткой. Саймон никогда не страдал от полётов, но сейчас ему стало плохо. Тошнота всё сильнее подкатывала к горлу, весь обед так и намеревался вырваться наружу, но Саймон не хотел позориться и дышал уже через силу, пытался расслабиться, прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла, но всё это лавирование вертолёта словно внутри него булькало. Никакие красоты снаружи его уже не интересовали, единственное, что понял Саймон, летели они не на полуостров, и всё больше отдалялись.              Наконец, они сели. Как только лопасти замерли и пилот дал добро на высадку, Саймон спешно вывалился из вертолёта на твёрдую землю и пытался отдышаться, словно в кабине было душно. Один из охранников подал ему бутылочку воды.              — Как вы? В доме вам окажут медицинскую помощь, если понадобится.              — Спасибо, — Саймон присосался к питью, но вода не лезла в желудок. — А где дом? — он осмотрелся вокруг, но увидел лишь пляж с одной стороны и гору, окружённую лесом — с другой. — Надеюсь, это не домик на дереве? Я вовсе не жажду повторить подвиг Крузо.              — Не волнуйтесь, вам не придётся. Здесь вполне комфортное жильё. Более подробно вы узнаете на месте. Пойдёмте, нас ждут.              — Ждут, там кто-то ещё есть? Чон? — Саймон последовал за охранниками, что набрали кучи сумок из вертолёта и пошли в сторону одинокой горы.              — Скоро вы всё узнаете, господин.              Омега ещё раз оглянулся на вертолёт, возможно в последний, где пилот проверял свою машину. Если он улетит, то Саймон будет полностью оторван от большой земли. Укрытие, конечно, хорошее, здесь вряд ли его найдут. Среди такого огромного количества островов, принадлежащих Корее, этот может вполне затеряться. Он совсем не большой, и здесь не видно какого-либо жилья и посторонних людей. Как будто необитаемый.              Лес оказался густым и скрыл уже вид на пляж, охранники шли по каким-то им одним известным указателям, потому что тропинки не было, они словно по диким джунглям пробирались. Изредка верхушки деревьев скрывали небо, разноголосие птиц заглушало многие звуки леса, сухая земля сменялась болотистой поверхностью и приходилось мочить ноги. Саймон пытался запомнить обратную дорогу на всякий случай, но запутался уже метров через десять пути.              Дом, про который говорил охранник, находился прямо возле леса. Эта одинокая гора скобкой огибала его с южной стороны, закрывая от непогоды, и у её подножия расположилось небольшое деревянное одноэтажное здание, метров пятьдесят в длину. Похоже, этот дом был рассчитан на несколько человек, судя по количеству окон, комнат было немало. Перед домом огромная терраса и одно крыльцо. Совсем недалеко, с торца здания, брала своё начало из горного потока местная речушка. Саймон даже порадовался, что придётся провести эти каникулы в такой красоте.              — Интересно, как это наша полиция додумалась до такого проекта? Неужели про людей в этот момент думали? — удивлялся Саймон, осматривая природу вокруг дома. — Свидетелем чего нужно быть, чтобы попасть сюда?              Никто не отвечал на его вопросы, охранники молча направлялись в дом, где их уже встречали какие-то люди. Саймон присмотрелся, напряг уставшее от полёта зрение и остановился. К ним навстречу сейчас направлялся никто иной, как сам Ким Джэджун, тот, от которого они якобы прятались здесь. Саймон оглянулся интуитивно назад, на тот путь, который, конечно же, он не запомнил. Это был взгляд на захлопнувшуюся ловушку. Молодой человек сейчас мог поклясться, что слышал звук тяжёлого железного затвора. Как же он опять легко купился на всю эту игру, хотя сам ведь задавал множество вопросов на сомнительные моменты.              Саймон опасливо отступал назад по мере приближения Джэджуна, но там не было выхода, он понимал это мозгом, хотя адреналин, гоняющий сейчас его сердце с бешеной скоростью, подбивал броситься наутёк.