Твоя стая за плечами

      Они посидели где-то полчаса, закончили спор Славиным вмешательством (он обозвал обоих эгоистичными баранами), выпили цветочный чай и отведали приторно сладкого тортика, из-за чего Мирон по пути в бар зашёл за чисто символической баночкой пива, с его слов перебить оставшийся привкус патоки во рту, и всё же пришли к назначенному времени к дружелюбно собравшейся компании оборотней разностайников.       Слава перездоровался со всеми и поддержал разговор с идеей сделать совместное состязание. Подобные игры в западных странах набирали популярность. Они тоже оставляли элементы состязания и шоу для зрителей, способствовали разрядке первобытных звериных инстинктов в оборотнях и были по своей сути бескровными.       — Не думаю, что подобное нужно устраивать между нашими стаями, — сказал Слава, обращаясь к Николаю и Тёме.       Его спросили почему и он терпеливо объяснил о всё ещё натянутых отношениях между их стай, секретом это ни для кого не было, но:       — Такое соперничество, как по мне, ещё сильнее распылит альф, что ваших, что наших.       — Есть доля здравого смысла, — согласился Тёма. — Вы ж дикими становитесь, а так из состязаний всё в реальные драки перейдёт. Можно попробовать их в одну команду запихнуть. Например, перемешать наши стаи. Команда и трёх оборотней по одному из каждой стаи.       — Сражаться с чужестайником на одной стороне? — поморщился Мирон. — Звучит, как херовая затея.       — Я тоже не одобряю смешение стай, — после глотка коньяка поддержал Николай.       — Можно по-другому, — предложил Антон. — Я согласен — идея сталкивать недавно враждовавшие стаи в битве, хоть и соревновательной, идея никудышная. Надзора больше, чем за детсадом. Но их можно столкнуть в конце. Сделать соревнования внутри одной стаи, на звание сильного в какой-то дисциплине, так с каждой. И в итоге троих победителей столкнуть вместе в финальной битве.       — Этот вариант самый безопасный, — протянул Мирон суховато.       Николай нахмурился в раздумьях, да и Антон не стал продолжать мысль, сжав тонкой полоской губы.       — Что на этот раз не так? — уточнил Тёма у них.       Василиса, омега Антона, вожака Фекды, покачала головой. Ей было почти тридцать лет, но её шоколадная коса и миловидное овальное личико бессовестно её молодили.       — Риск для вожаков, — вздохнула она.       — Какой ещё риск, вы ж не будете участвовать, — закатил глаза Слава, и ударил своим стаканом с плещущимся пивом о бокал с коньяком Мирона. — Что молчишь, как воды в рот набрал? Чего бояться вожакам?       — Ничего мы не боимся, — огрызнулся на это Мирон, непроизвольно дёрнув верхней губой. Затем холоднее добавил: — Альфам соперничество сносит бо́шку, они начинают рьяно поддерживать состайника, если он выигрывает — на нём всё внимание, всё одобрение, вся похвала.       — Ревнуете что ли? — фыркнул Тёма.       Но до Славы дошло, он только упал лбом на свою подставленную ладонь и тихо простонал.       — Что ж у вас всё так сложно, не альфы, а трагедия в тринадцати актах, блин. То есть этот победитель реально может угрожать вожаку? От одного выигранного состязания?       — Сила и поддержка, — напомнил скучающе Мирон. — Угадай, у кого она будет и кому в голову может ёбнуть прекрасная идейка отжать власть?       — Победитель не должен быть один, — упрямо помотал головой Николай. — Только стая. Можно пережить победу чужой стаи, это закаляет. А вот внутренних левых лидеров мнений лучше не делать.       — Какая у вас автократия, — цокнул Слава.       — У нас, — холодно напомнил Мирон, и от этого его тона Слава поёжился.       Тёма замычал и упал на стол с тяжким вздохом.       — Так всегда было, — пожала плечом Василиса. — Волки — существа стайные. Им нужно подчиняться одному вожаку. Зачем расстраивать настроенный и прекрасно работающий инструмент? Не забывай, Слава, нами наполовину двигают природные инстинкты. От сюда все желания единения, подчинения и жестокость к чужестайникам. Так себя ведут волки в лесу. Так ведём и мы себя в обществе.       — Да, — сказал Антон. — Не бывать таким соревнованиям. Они опасны для стабильности стаи. Ещё идеи, господа?       Слава огляделся на блуждающих по бару людей. Большинство из них — оборотни. Альфы и омеги из разных стай, спокойно беседующие между собой. Без драк, с улыбками на лицах. Вот, мужчина лет тридцати пяти, с насыщенной каштановой бородой, пьющий энный по счёту литр пива. Вот очаровательная девушка, совсем молодая, хохочущая и танцующая вместе с парнем своего возраста. Она — стройная, в короткой кофточке, которая оголяет живот, стоит только ей поднять вверх руки. Её волосы вьются углём с серым отблеском. Он — такой же худой, но меньше улыбается и держится рукой за барную стойку, отнекиваясь от её приставаний. Короткие пушистые почти блондинистые волосы аккуратно уложены на бок. И Слава мог смотреть долго на эти обычные человеческие лица, наивно забывая их природу, прельщаясь и обманываясь их умиротворёнными движениями и словами.       К столу с вожаками никто не подходил и даже заинтересованные взгляды летели редко, зачастую те были от людей. Потому что послушный оборотень знает — и без него вожак разберётся и сделает, как должно и лучше.       — А если без драк? — предложил Тёма. — Сделать турниры на бег, на эрудицию и ещё на что-нибудь, но не драку в прямом смысле этого слова.       — Нахер мне сдались игры на эрудицию, — отбил Мирон, прогнувшись до хруста в спине. — В самой жестокой дисциплине найдётся ненужный победитель, а если не будет такой дисциплины, то этим никто, кроме омег, и интересоваться не будет.       — Не так категорично, — цыкнул Антон. — Фанаты найдутся и у такого, и среди альф.       — А я про стаю целиком. Ничто так не объединяет, как хорошая драка, — спокойно ответил ему Мирон, пожав плечами.       — Так пусть будет драка, — сказал Слава. — Не просто соревнование на силу, а обычная драка, но до определённого порога. Например, победитель должен вытолкнуть из круга, или как в боксе, чтобы соперник не поднялся. И сражаться будет не кто-то из стаи, а каждый, кто захочет. По сути такие же битвы, как на площади, но один на один, друг за другом. И победителей будет несколько, никого выделять не будем, просто победа отдаётся стае, в которой суммарно больше победителей. И здесь важно не как и кто победил, а сколько твоих сородичей победило.       — Опять же не между нашими стаями.       Николай осушил до дна бокал и покачал головой. Его слова били в точку. Слава устал соображать, как ещё можно помирить их стаи, используя цивилизованную драку.       — Да ну эти драки, — сказала Василиса, будто бы прочитав его мысли. — Сблизить ваши стаи можно попытаться любой другой совместной деятельностью. Например, устроить праздник в честь прекращения конфликта. Это хоть малость сможет сплотить их вместе.       — Единоразовая акция, но хоть что-то, — пожал плечами Мирон и скосился на Славу.       Во взгляде оставалось немного строгости и недовольства, но в целом это был обычный осмотр с целью понять его настроение и насладиться любимыми чертами, собирающими цельный образ личности.       — А подобные соревнования можно сделать между нашими стаями. Фекда с Миррой довольно хорошо ладят, так что дух будет в основном соревновательный, — сказал Антон и вопросительно уставился на Мирона. Тот в целом поддержал идею.       Виток беседы дальше пошёл в сторону дат и организации этих соревнований. Слава оставил эти дела на альф и беседовал с Тёмой и Николаем по поводу отношений между их стаями, спрашивал, как те встретили прекращение конфликта. Николай не делился сокровенными подробностями, но Тёма расслабился от выпитого и стал немного откровенным, поделился собственным восприятием от реакции стаи. Из его рассказа выходило всё дурновато. Белладонцы притихли, приняли позицию вожака, который отстоял свой статус, но не до конца. Им требовалось как-нибудь выпустить пар или сидящее внутри напряжение вполне может в дальнейшем преобразоваться в настоящий конфликт.       Слава посмотрел в сторону Мирона. Скупого на эмоции, сосредоточенно выслушивающего Василису. Он не хотел быть собой на публику и знал, что за ним смотрела стая, потому вёл себя так сдержанно. Антон его почти зеркалил, был всё же мягче, не не позволял себе лишнего и ни разу не оборачивался в зал проверить, смотрит ли кто на него. Словно внешнего мира за их столиком не было. А вот Николай сидел грузно и порой его глаза метались в сторону состайников, но быстро возвращались обратно.       Он не чувствовал себя так вольготно, находясь на месте вожака в компании других вожаков. Слава знал, что тот вожаком стал два с половиной года назад, по слухам конкуренция была свирепой. Тёма раз посетовал на нестабильную ситуацию в их стае — слишком много разных лидеров мнений там было. Они ставили под сомнения слова друг друга, расшатывая стабильность стаи. И собрания всей стаи проходили под постоянным напряжением, сравнимые с битвой на площади, только на словах и без крови.       Эта ситуация вгоняла Тёму в упадок, он временами забывал как себя надо вести на людях и на сцене, хотел высказываться, но получал такую неприязненную отдачу, что дома напивался до тошноты, курил до блевоты и качался до ужасных судорог по всему телу.       Как это переносил Николай, Слава мог только догадываться. Если о себе Тёма временами рассказывал, доверившись открыть своё сердце чужестайнику, то о Николае — никогда. Эта тема была под запретом. Ведь как чувствует и принимает все удары судьбы и нападки стаи вожак можеть видеть только одно живое существо — его омега.       Мирон улыбался, шутил, вёл себя вольно, но, зная его настоящего, Слава видел, насколько это волность была выверенная. Насколько Мирон контролировал каждый свой шаг, каждое своё грёбанное слово, запрещая в неправильный момент хмуриться и порой насильно нагоняя на себя эмоции, которых не было и в помине.       И Слава уставал от этого. Он был полностью солидарен с Мироном — не нужна ему учёба. Он свихнётся, если после картонного еблета дома будет загружать свою голову камнями науки, без нормального отдыха на себя. И Мирон без него не выдержит.       Николай обновил себе бокал, выпил залпом и выпрямился, приняв положение директора крупной компании в своём обставленном по последнему писку моды офисе.       — Печалишься, что больше не будешь ходить в школу? — спросил он.       Слава помотал головой.       — Закончилась эра, кто я такой, чтобы отказываться от возможности подольше поспать?       — Вставать в семь утра, — поморщился Тёма. — Я пять лет назад закончил школу, но до сих пор пугаюсь, когда слышу первого сентября эту линейку. А ведь ещё волчонка потом туда отправлять, никогда не отпустит это место.       — А ты высшее образование получал? — заинтересовавшись, спросил Слава и почувствовал короткий колючий взгляд Мирона.       — Нет, я после девятого ушёл в колледж, получил образование архитектора, — булькнул он и закрылся за напитком. — Могу дома чертить, забавно, да?       — Не работал по специальности?       — Не, — протянул Тёма. — Я с Колей познакомился, закрутилось, завертелось, с трудом окончил. Мне просто очень не хотелось бросать образование, не закончив. Я не посещал ничего толком и работу проектную почти полностью из интернета списал, но проконало. Выпустили, дали диплом, на полочку его положил. Красивый и такой бесполезный.       Слава дальше распрашивать не стал, к столику подошёл нетрезвой походкой мужчина относительной молодости. Он улыбнулся всем, одарив волной перегара и феромонов альфы, и кивнул головой.       — Оборотни лучше людей, — со странным энтузиазмом начал он. — Но здесь так много всякого разного, представляете?       — Ты из какой стаи? — фальшиво ласковым тоном поинтересовался Мирон.       — Все всегда встречают по стае, — закивал мужчина. — И даже вожаки не исключение. Представляете?       — Конечно, мы ведь такие же оборотни, — улыбнулся Антон. — И нам тоже нужно понимать, с кем мы разговариваем.       — С интересным собеседником! — довольно ответил тот.       — Мужик, а чего тебе от нас надо? — грубовато спросил Николай. На него сразу же уставились нечитаемые глаза Мирона и Антона.       — Да я так, по душам поговорить. А то сидите ведь такие хмурные, обсуждаете что-то важное, а надо ведь веселиться. Веселье — оно мир делает добрее.       — Безусловно. Тебя как зовут? — облизав губы, уточнил Мирона, смотря то на Антона, то на подошедшего мужика.       — Я Василий, — гордо представился тот. — А вас я и так знаю! Видел не раз по телевизору, — отрапортовался он.       — Угу, по телевизору, значит, — кивнул Мирон и потерял к собеседнику интерес, переведя всё своё внимание на бокал с коньяком. — Ты со своим вожаком тоже брататься лезешь без его разрешения?       — Я? — округлил глаза Василий. — Нет, вы что, ни в коем случае! Вы ж, вожаки, там только свою такую вот маленькую тусовочку и имеете. А я сильно помешал вам?       — У Вас красивое имя, Василий, — издалека начал Антон, из-за чего Василий расцвёл и кивнул, заинтересовавшись, — Мы сейчас, правда, немного заняты. Пообщайтесь лучше с другими оборотнями. Я уверен, и для Вас найдётся хороший собеседник.       — Да я пытался поговорить с ребятами, но тут так много молоденьких, им я как-то неинтересен.       — Не думаю, что дело в них, — хмыкнул Николай.       — Что Вы сказали? — опешил новый пьяный знакомый и нахмурил лоб.       — Хуйни ляпнул, — с улыбкой ответил вместо Николая Мирон. — Вась, извини, что на ты, мне привычнее общаться так. Ничего? Ты вроде не намного-то меня и страше.       — Да ничего-ничего, это ведь вожачьи повадочки тоже, — закивал тот.       — Да, верно, — сорвалось с губ Мирона, он ровно продолжил: — Мы сейчас внутренние дела наших стай обсуждаем, а в чужое бельё, сам знаешь, не комильфо заглядывать. Мы б побазарили, конечно, но для нас дела первочередные. Не обижайся, только. Лучше состайников отыщи, с ними разговоры полегче складываются, а здесь наших много. А мы, сам сказал, встречаем по стае.       — Это правильно, что не надо. Если бы вы в наши дела полезли, то дурно пахнуть бы начало.       — Я рад, что мы друг друга поняли, — моментально отозвался Мирон и вновь вернулся к своему напитку.       — Было приятно познакомиться, Василий, — сказал приятным голосом Антон.       — Мне тоже, почти со всеми вами! Приятные ребята в вожаки идут, — сказал Василий удовлетворённо, косо глянул на Николая, и отошёл от их столика, направишись прямиком к барной стойке.       Слава заметил напряжение от некоторой части людей в зале, которое с уходом пьяницы быстро развеелось. Оглядел стол и оросил свой стакан. В голову приятно ударило, затопив лёгким сиропом генирирующую слова часть. Теперь речь ненароком получалась нежнее и плавнее. Мирон проверил ленту в соцсетях, убрал телефон в карман, сделал глоток и покачал головой, уставившись на Николая.       — Тебя манерам где учили? — поинтересовался сухо он.       — Я не люблю всяких пьяных индивидуумов, — ощетинился на это Николай.       — И кого это касается? — лаконично спросил Антон.       — Я сам разберусь, как мне с кем разговаривать.       — А я не хочу вновь затевать вроде бы завершившийся конфликт, так что умей держать язык за зубами, если не умеешь вести себя прилично, — отчеканил Мирон, омывая Николая струёй холода, затем удобнее растёкся в кресле, взяв свой бокал в руку. — Или ты хочешь продолжить остановившееся сражение?       — Менять сейчас позицию и вновь разжигать конфликт в мои планы не входит, — выплюнул Николай.       Тёма схватил его за плечо.       — Ты ведь понимаешь, что тебе необязательно менять официальную позицию, чтобы стаи вновь стали грызться между собой? — терпеливо уточнил Антон. — Не сочти за грубость, это совет вожака вожаку, нам всем друг от друга порой достаётся клыками по морде, но лично я участвовал в полном уничтожении другой стаи, и не скажу, что это приятно. Обезумевшие волки не видят преград насилию. Ваша недавняя битва лишь чудом не завершилась уничтожением стаи. То есть, либо твоя стая по большей части погибла бы, а оставшиеся были бы вынуждены переходить куда-угодно или вопреки инстинктам вести одинокий образ жизни, либо это было бы с Миррой. Большую часть омег и стариков забирает именно стая победитель, или убивает. Тут по настроению. У вас чудом, не вашим притом, а ваших омег, получилось замять этот конфликт и не допустить проблем, которые возникли бы и у победителя и у проигравшего. Я только недавно закончил разбираться с последствиями нашей победы. Это сложно и муторно.       — Да, это очень много сил и времени забирает, — поддержала Василиса. — Постоянные внутристайные драки. И у всех в голове остался кровавый осадок, даже у омег. Это немного меняет их психику. Они либо затихают и не хотят участвовать в сражениях, либо наоборот — только их и ждут. Они хуже контролируются.       — Я осведомлён обо всём этом, — сдержанно сказал Николай. — И не понимаю, какое отношение это имеет к этому пьянице.       — Ты ведь себя со всеми так ведёшь, — вздохнул Антон. — У нас сейчас относительно дружественная встреча, впрочем, у каждого свой расчёт, это понятно. Но ты, действительно, не понимаешь, что твои слова и действия могут провоцировать конфликты? Ты даже не знаешь, из какой этот оборотень был стаи.       — Не из моей, он бы тогда не осмелился сюда подойти, — сквозь зубы сказал Николай.       — И потому ты позволил себе ему хамить?       — Он был пьян.       — А ты на людях, — зашипел Мирон. — Ты реально хуёвый вожак или только притворяешься? Ты не знаешь, как пьяные легко выходят из себя? Хочешь очередной конфликт? Из какой он был стаи? А, может, из дружественной. Тогда ты похеришь отношения с этой стаей. Если у вас отношения ближе к плохим, порой случаются небольшие площадные потасовки, то, пожалуйста, вот тебе полноценная кровопролитная битва, потому что ты не умеешь вести себя с чужестайниками.       — Что ты хочешь мне сказать? — вздохнул Николай.       — Следи за словами и жестами. На тебя прямо сейчас смотрят и твои состайники, а ты демонстрируешь им свою слабость.       — Поменьше агрессии, Мирон, — осадил Антон. — Но я с ним в целом согласен. У всех стай сейчас политика на уменьшение крови. Двадцать первый век, человеческие поправки, всё такое. Это нынче всеобщий курс. Не нужно от него откланяться. Если тебе неприятен человек, держи себя с ним нейтрально.       — Ты вожак меньше, чем я, — сказал Николай, игнорируя Антона. — Откуда в тебе такая уверенность в собственных действиях? Сам-то спокойно «тыкал» этому пьянчуге и не сказать, что вёл себя с ним вежливо.       — Ошибаешься. Я умею общаться с сородичами, а ты — нет.       — Без обзывательств, — попросил Антон, вскинув руки. — Я понимаю, что нас не слышат за этой музыкой, но если вы сцепитесь между собой, ваш возбуждённый запах дойдёт до стай. Уже через пять минут об этом будут трубить все соцсети.       — Я б сказал через две-три, — вставил своё слово Слава и лениво почесал затылок. — Здесь у каждого третьего телефон в руках. К тому же вечер пятницы.        — Он первый стал бросаться оскорблениями, — сказал Николай.       Мирон улыбнулся уголком губ и легко вскинул брови.       — Скажешь, не по факту?       — Сбавьте обороты, — начиная терять спокойствие, добавил от себя Антон. — Давайте перейдём на другую тему или вообще разойдёмся. Посраться можете дома по телефону. Отличный способ не выдавать стае причин своей злости.       — Я ебал это.       Николай сгорбился, упёр лоб в нижнюю часть ладони и замотал головой. Лёгкий аромат агрессии пал, за ним проступило что-то, напоминающее замешательство, а точнее безысходность.       — Белладона давно воюет практически со всеми, — сказал он. — На собраниях только и звучат призывы нападать на другие стаи. Народ озлоблен. И пиздец как истерзан в битвах. Постоянные драки внутри стаи, и вы ещё требуете вести себя как кукла, когда мы на людях общаемся. Я не могу послать подвалившего пьяницу, серьёзно?       — Позиция рядового оборотня, — закатил глаза Мирон. — Меняй восприятие, раз ты стал вожаком, или долго не продержишься. У меня стая покорная. Власть переходит по моему поколению. Если следующий вожак растёт не таким, каким должен, отец от него отрекается, пока тот не одумается. Без исключений, это строгое правило не первое поколение. Было несколько раз, когда отец загрыз собственного сына, потому что он не подходил под критерии стаи — был плохим вожаком. А что у тебя в стае? Какая история? Как я слышал, это сражения, сражения и сражения, во время которых вожаки могли погибнуть или пострадать настолько, что их свергали. В вашей стае допустили негласных лидеров. Знаешь, к чему это приведёт в конце концов, если не подавить такую вольность? Стая распадётся на несколько мелких. Клеймо позора для вожака, допустившего это. Ты не знаешь, как вести себя в роли вожака? Почему? Потому что у вас вожаки надолго никогда не задерживались. В вас мысль рядового оборотня — захватить власть. А что с ней, простите, делать? Как-то руководить. А как? Ну, что стая хочет, то и делаем. Хочет крови — крушим всех вокруг. Хочет отдохнуть от битв — делайте, что душе угодно. Главное слушайтесь. Только это так не работает. Никогда, пойдя на поводу у толпы, ты не задрежишься в лидерах у неё надолго. В тебе нет стержня.       — И это обоснованно, — сгладил углы Антон. — У меня в стае приблизительно как у Мирона. Власть переходит в основном по моей ветке. Было несколько раз, когда её забирал состайник, но долго он не держался. Не потому что стая привыкает к кому-то конкретному. Потому что из поколения в поколение вожак растит другого вожака, а не просто рядового оборотня. И этот опыт ребёнок в любом случае впитает. Я был уверен, что следующим вожаком Мирры будет Мирон. Как был уверен каждый в его стае и в чужой. Потому что на него посмотришь и уверенно скажешь — да, этот чел знает, как себя подать, как привлечь других и повести их за собой. В тебе это тоже есть. Ты, пока что, вожак, тебя, пока что, слушают. Твоя стая, любящая кровь, приняла прекращение конфликта. Не послушно, как стая Мирона, но приняла. Значит, ты можешь руководить и отстаивать свою позицию. Осталось научиться остальному. Пойми, мы сейчас с Мироном не нарываемся на конфликт, наоборот, нам выгоднее сотрудничать. Мои волки привыкли, что площадные битвы не чаще раза в месяц и они обходятся малой кровью. Довольны омеги, довольны альфы. Никто не умирает. Идиллия. С твоей же резкостью наши нейтральные отношения могут закончиться очередным кровавым побоищем. Я не хочу истязать так свою стаю. Они мне дороги.       — Как и мои мне, — хмыкнул Мирон. — Поэтому соберись сейчас и сделай вид, что мы тебя не ругаем, а просто дружественно выпиваем. Поверь, нам с Антоном неинтересно выстраивать новые отношения с очередным вожаком Белладоны. С большой вероятностью он будет слишком резок, настроен на битвы и откажется нас слушать, в лучшем случае. В худшем бросит клич своим вести с моими состайниками себя из ряда вон плохо, что приведёт к очередным кровавым сражениям. Нахер надо.       — Вы вдвоём росли с мыслью — я стану вожаком, да? — спросил, успокоившись, Николай. Ему кивнуло две головы. — А я хотел открыть свой бизнес, правда не придумал какой. И учился на экономическом, когда стал слишком интересоваться делами стаи и выступать на собраниях.       — Это плохо, — пожал плечами Мирон. — Быть вожаком — не временная должность, а уклад жизни. Мой отец до сих пор ведёт себя как вожак. Моя мать соответственно. И даже моя бабушка — она оценивает моего волчонка со стороны омеги вожака и между людьми своего возраста продолжает вести себя так, будто её альфа до сих пор жив и вожак стаи. Если ты залетел сюда со стороны и не уверен, нужно ли тебе это, лучше прям сейчас реши для себя всё окончательно.       — Хотел бы не согласиться, но не могу, — добавил Антон. — Мы, как раньше сказали, не хотим нового вожака для Белладоны, но если ты не решишь отдать жизнь на свою роль вожака — с тобой нет смысла дальше продолжать отношения. Ты просто не задержишься надолго.       Некоторое время стол молчал, только звук наливавшегося в стаканы алкоголя и стук стекла об отпалированное дерево и раздавался. Слава разглядывал спокойную фигуру Василисы, её шоколадные красивые глаза и ровную осанку. И, как она, то и дело пропадал в телефоне, проверяя новостную ленту. Это было настоящей зависимостью — просматривать не случилось ли чего за прошедшие пять минут. Особенно страшно Славе было смотреть по сторонам, поэтому он не позволял себе это делать. Разговор у них шёл довольно тихий, столик был в отдалении от всех, шумела музыка, галдели люди с оборотнями, по помещению летал запах из смешения феромонов альф, омег и спиртного, самого разного, на любой вкус и цвет. Но боязнь показать сородичам, что за их столом буквально стравились между собой их вожаки, не покидала Славу. Чтобы не казаться взволнованным, он перенимал невозмутимое лицо Мирона, пил алкоголь и разглядывал всех собравшихся за столом, порой и себя, смотрел на свои длинные пальцы, легонько скользящие по краю стакана, полдуги проходил и начинал сначала.       Вмешиваться в дела вожаков он не хотел. Устал с первых же нападков. Только про передачу власти в Мирре слушал с особым интересом — про его стаю и про Мирона ведь говорили, а это вызывало отклик в сердце.       — Вы правда не хотели стать кем-то другим? — спросил Николай.       — Нет, — без колебаний ответил Мирон.       Антон покачал головой, ответил чуть менее точно, но также однозначно, поделился детскими мыслями про желание посетить разные страны, погрустнел немного, говоря это. Слава его понимал — он тоже отказался от когда-то посетившего его желания побывать в других местах. Теперь его сковывал город, в котором он родился, вырос и, видимо, умрёт, никуда так ни разу и не уехав.       — У вас тут душевные разговоры, как быть вожаком. Я вродь со своей ролью омеги вожака справляюсь, так что мне неинтересно. Я хотел с твоим Ваней потрещать, пойду-ка, он как раз сидит один сейчас — сказал Слава, поднимаясь.       Мирон машинально погладил его по спине и ниже, когда тот протискивался мимо него, силясь вылезти из-за стола.       — А о чём ты с ним? — поинтересовалась Василиса.       — Не боись, не обижу твоего подопечного, — успокоил её Слава, отходя спиной вперёд и маша ей ладошкой.       Затем он повернулся и уверенным быстрыми шагами оказался у Вани за спиной, напугав его. Ваня встрепенулся, рассеяно оглянулся и уставился на Славу очумелыми глазами. От него пахло пивом и дерзким, но до странного тягучим ароматом омеги.       — Привет, я — Слава, — улыбнулся и протянул для приветствия руку.       Ваня её на автомате пожал, но выглядел неуверенно, словно не понимая, он спит, ловит приход или это с ним случается в серой реальности.       — Я знаю, я — Ваня.       — Я проглочу своё «Я знаю», потому что хочу с тобой познакомиться без всяких регалий. Хотя руководит мною чисто практичный интерес для собственной стаи.       — Говоришь, как вожак твой, — хмыкнул Ваня и отвернулся к стакану. Он пригубил пиво, сделал три больших глотка и кивнул. — Так о чём ты хотел поговорить? Можно же на ты?       — Да, без б. И ты всё перепутал, чел. Я ж сказал, познакомиться, а не поговорить о чём-то конкретном. Можно мне тоже пиво? Спасибо. Так вот, Вань. Тебя Ваня наш не сильно заебал? Я прихуел, когда увидел, как ты рвёшься в бой. Так и разгрыз бы нашего Лёшу, а он крупнее тебя, если сравнить.       — А, ты про тот вечер? — расплылся в улыбке Ваня и гордо выпрямился, ударил себя в грудь и сделал победный глоток, словно смакуя воспоминание. — Нечего ко мне лезть потому что. Я правду сказал, подпевала вожака ваш… Я ж тебя этими словами не задеваю?       — Не, мне похер.       — Слава те господи, а то столько неженок развелось. Так вот, да! Он заебал. Мы в игрухи раньше спокойно играли, тусили, порой я к нему залетал на хату. И боже, ты видел эту хату? Я к Андрюхе когда, альфа из нашей стаи, мой друг, заваливался, а он с девушкой жил, человеком, там также было всё обставлено и пахло всяким разным непонятным. Вот, а ещё он дымит сигарету за сигаретой! И вафельный такой, я ему слово не скажу, он льнёт уже.       — Тебя это точно в нём бесит? — хмыкнул Слава. — Он ещё сладкое любит очень. Мы с Мироном, когда в гости к нему идём, берём с собой из кондитерской коробку со всякими пирожными или тортик какой. Он с такой детской непосредственность это всё уплетает.       — Да! Я видел, — улыбнулся Ваня и осел подбородком на своей руке, погрузившись в воспоминания. — Он ещё волосы феном сушит. И у него эти скляночки с разными запахами везде раставлены. Я как одну открыл, чуть не обжог себе нос. Анис, вроде бы, был. Коллекционер, блин. А нюхать можно, только нос зажав.       — Скучаешь по нему? Вы опять не общаетесь?       — Да как с ним не общаться, — пробубнил Ваня и достал свой телефон. Разблокировал, пожмякал туда-сюда и через полминуты показал уведомления. От «Мася» было семь пропущенных, три сообщения в «инсте» от «Rudeboy», пять в «телеграмме» от того же Маси, два в «твиттере» от «Rudeboy_vs_world», десять в «ВСети» от «Иван Евстигнеев». Он заблокировал телефон и убрал его подальше. — Везде пишет. Задрал.       — Ваня очень лайтовый в общении человек. Но порой, соглашусь, может забросать сообщениями. И всё же, у него на тебе крыша поехала, так ты ему чем-то понравился.       — Ясно чем, я ж классный.       — Ты мне нравишься, — улыбнулся Слава. — Если поладите с ним, будем чаще видеться. Только понять не могу, ты его любишь-то или тебе с ним ебаться по приколу?       — По кайфу, а не по приколу. По приколу не ебусь, — фыркнул Ваня. — У меня девочки были, вот с ними я хорошо времечко проводил. Меня только мать как-то раз застукала и наругала. Мол, я омега, должен с парнями из стаи мутить. Пошло оно, не хочу с парнями из стаи.       — А не из стаи? — усмехнулся Слава. — Хотя о чём я. Уже ж.       — Да иди ты. Я сам не понял, как так вышло. Мы просто играли, играли, а потом его лапки так скольз и куда-то не туда. Вот, и я такой, а почему бы и нет. Хотя вообще я против такого. Мне моя стая дорога.       — Необязательно менять стаю. Нужно просто заранее определиться кому будут принадлежать ваши волчатки. Ну, это если далеко зайдёт. Ты ж его не любишь, да? Так что и переживать нечего.       — Чего сразу-то не л… А так да, нечего. А Ванечка что, прям любит? Это ж ему плохо, нельзя невзаимно влюбляться.       — Пусть мучается теперь до конца в жизни, раз посмел в тебя втюриться, — пожал плечами Слава и сделал большие глотки. Пиво осело на языке и заструилось вниз по кишечнику, разливая по телу тепло. — Ты главное таких ошибок не совершай.       — Каких? — озадаченно спросил Ваня. Он встрепенулся, словно его вывели из глубокой мысли.       — Не влюбляйся во всяких Ваней, — со смешком ответил Слава.       — Я из-за тебя теперь к Маське этому хочу, — пробурчал Ваня и сложил на груди руки. — Но я его договорился сам с собой игнорировать весь сегодняшний день. Завтра отвечу. Это чтобы он не наглел.       — Ты его всё-таки любишь, — выдохнул блаженно Слава и поднялся, допивая в пару глотков своё пиво. Ваня смотрел на него удивлённо. — Рад этому, не буду тогда мешать тебе его игнорировать.       — Слав, ну постой. Нужную инфу из меня выцыганил, на мысли дурные навёл и свалил. Нельзя же так.       Слава пожал плечами, но сел.       — Почему нельзя?       — Услуга за услугу. Слово за слово.       — Око за око, — пошутил Слава. — Херни не неси, о чём поговорить хочешь?       Они поговорили минут десять, петляя из стороны в сторону, заводя одну тему, перескакивая на другую. Успели обсудить новинки музыки, раскритиковать одну художественную книгу и несколько раз пошутить про оборотней и людей. Слава Ваней проникся, посмеялся с ним искренне, приобнял даже, хлопая по плечу. Ваня, напившись приятной компанией и пивом с пенкой, стал до одури откровенным и забавным парнем. Признался, что Ваню любит, но нарочно с ним играется, ведь у него такой характер и пусть этот Ваня его терпит. Но через хохот и лёгкую атмосферу просочились и более деликатные вопросы. Ваня волновался из-за межстайных отношений, да ещё не абы с кем, а с самим подпевалой вожака, с его слов, поэтому не знал, как себя вести. Слава его успокоил, сказав, что и так все знают про их отношения, про любовь-морковь, и не нужно себя накручивать по этому поводу.       — Но межстайные, это ведь такая залупа. Когда ты вроде бы в стае, но бегаешь на сторону. И вот волчатки-то, с ними что будет? Как объяснить, что папа тут, а другой папа вон там, и почему тебе на эти собрания ходить можно, а на те нельзя. Ребёнок ещё вырастет когда, вдруг обидится, что его не к той стае определили. А ещё дразнить в школе могут, мол, межстайный отродок. Столько дерьма всякого вылезет на бедного волчонка, а он просто родился не у тех родителей.       — Главное, что вы волчонка любить будете, а ему ж в плюс — его целых две стаи поддерживать будут. Не думаю, что какая-то из наших стай полностью отвернётся от вашего волчонка. У нас всё-таки хорошие отношения друг с другом.       Ваня чуть не расплакался, его барьер пал, и он стал переписываться с «Масей», потом тот позвонил, и они стали трещать между собой о всякой чепухе. Слава на этом моменте оставил Ваню, похлопав его по плечу. Тот посмотрел в ответ сияющими глазами и закивал в знак прощания головой.       За столом вожаков была такая же напряжённая атмосфера. Тёма прижимался к Николаю и о чём-то с ним говорил. Мирон лениво переговаривался с Антоном о каких-то посторонних стаях, тот его слушал приблизительно с такими же эмоциями. Это был лёгкий фоновый разговор, пока Николай о чём-то совещался сам с собой и со своим омегой.       Слава вновь сел рядом с Мироном, получил от него поцелуй и ладонь, пролезшую сперва под толстовкой к спине, но её долго гладить не стала, спустилась на пояс и притянула к себе поближе Славину тушу.       — Всё, что хотел, узнал? — проворковал Мирон.       — Да, — потянулся Слава. — Межстайным быть, а морозит нашего Ваню он чисто по приколу.       Мирон поморщился, оскорблённый этой новостью.       — А он сказал, будет ли стаю менять? — вклинился Антон, в глазах промелькнула заинтересованность.       — Не хочет, пришли к тому, что сами выберут, к какой стае будет волчонок относиться, когда и если родится. Если ты, конечно, не дашь Ване поменять лагерь. Он, как я понял, во всём потакает этому.       — Ишь чего, — выплюнул Мирон норовисто, — Я не дам своей правой руке сменить стаю. И как это вообще будет? Чтобы альфа переходил в другую стаю, - к беде и непорядкам.       — Да, — согласился Антон, — пусть лучше будут порознь.       Долго не сидели. Николай вскоре, стараясь замаскировать всеми возможными способами свою удручённость, пообещал стать достойным вожаком и в конце неохотно пожал Мирону руку, чем только посмешил его. Пытающийся весь вечер наладить между ними отношения, Антон вежливо увёл Николая под руку, сославшись на отвлечённую взятую из воздуха тему. Василиса с улыбкой проследовала за ними, открыто гордясь поведением своего вожака. Тёма быстро попрощался со Славой, проигнорировав Мирона, и стал их догонять.       — Ты не сильно устал, волчонок? — прощебетал Мирон в Славину ушную раковину, поглаживая пальцами его запястье. — Нам ещё игру доигрывать. Ты как хочешь, подольше, погрубее, погромче? Или связать тебя?       — Прекрати заводить меня здесь, я ж растеряю весь свой пыл, пока мы будем до дома добираться, — промычал Слава, на что Мирон искренне и добро засмеялся, привлекая тёплые взгляды состайников.       — Так пошли скорее, ты ж, бедненький, так и не кончил.       — Так, дразнить — моя прерогатива! Отставить.       Дурачась, они дошли до самого дома и ввалились в квартиру в прекрасном настроении. Мирон вновь снял с себя маску серьёзного альфача и предстал оголённым уставшем волчонком. Слава валял его по кровати, дёргал за уши и целовал все все морщинки, разглаживая их. Он чувствовал ладонями, всей кожей, как тело под ним расслаблялось и требовало ласки, защиты и покровительства.       Отдохнув и возбудившись, Мирон вернулся к их дневной игре и достал из полуразбитого от падений и когтей комода шелковистый шарф и чёрный кожаный ремень. Слава нарочно капризничал и блестел голубыми, скрытыми под лиловой чёлкой, глазами, заставляя любить себя и быть собой. Хотя бы дома, хотя бы с ним.