Ангел на воде

Это был хороший день во всех возможных смыслах — лето, жара, и даже солнце пекло, казалось, сильнее обычного, но то никого не смущало. Жители Стейшн Сквера тянулись к воде, к Изумрудному Побережью, дабы охладиться и загореть. Намечался самый настоящий курорт в черте города. Соник и остальные не стали исключением. Эми с Руж обзвонили всех, кого могли, чтобы провести время вместе на пляже. — Тейлз, ты долго там будешь копаться? На пляже скоро и яблоку будет негде упасть! — Соник натянул солнцезащитные очки, стоя в проеме двери и мысленно уже рисуя себя на фоне песков. Пусть не являясь особым — вообще — фанатом воды, но за все приключения, что он пережил, Соник успел привыкнуть к той и уже не стоял в стороне, пока остальные развлекались в воде. — Сейчас, только найду свой пляжный зонт… — Тейлз копался в кладовой, перебивая собственный голос шумом стучащих друг о друга вещей, разного рода материала и размера. — Так ведь девочки уже взяли те, — с легким раздражением прикрикнул Соник, навалившись плечом на одну сторону проема. Он никогда не мог похвастаться особым терпением. — Нас много, нам двух не хватит в такое пекло… А–ай! Соник встрепенулся, услышав грохот из кладовки — шум свалившихся вещей, грозивших придавить несчастного Тейлза и устроивших такой шум на весь дом. — Тейлз?! Ты как… — Соник уже было рванул к другу, собираясь выручать из плена хлама, как вдруг из кладовой высунулась лисья рука со сложенным зонтом темно–зеленого цвета. Следом показалась мордашка со взъерошенной шерсткой на макушке и широкой улыбкой. — Я в порядке, и нашел зонт! Мы готовы! — Соник облегченно выдохнул, увидев, что Тейлз цел, и улыбнулся. — Тогда поспешим! Нас уже ждут возле отеля, идем! — Соник выскочил из дома друга, подгоняя того. Не терпелось как можно скорее охладиться в водичке. — Соник! Подожди меня! — Тейлз высвободился из плена хлама, выдернул застрявшую ногу из кучи каких–то забытых устройств и поспешил следом, прихватив рюкзак у выхода. В это время вся компания, как и предсказывал Соник, уже расположилась у отеля, в ожидании задерживающихся друзей. — Ну и где же наша скоростная парочка? — ехидно подметила Руж, не единственная уставшая от жары и ожидания. — Опять они задерживаются, каждый раз одно и тоже! — раздраженно бросила Эми, уже готовая рвать и метать — самое быстрое существо на планете умудряется опаздывать на все встречи, которые они назначают. Постоянно! — Семеро одного не ждут, в нашем случае двух, — подхватил Наклз, утомленно вздыхая, — пойдемте. — Нет, Наклз. Сам понимаешь, они потеряются — на пляже народу немерено, — осекла Руж, но ее вид говорил сам за себя — если бы не Сильвер, сдалась бы одна из первых. — Она права, нужно дождаться их. Я уверен, ребята уже недалеко. Лишь Сильвер хоть как–то разряжал изнеможенную обстановку, отвлекая товарищей на себя и обдувая их листьями пальмы с помощью телекинеза. Не прерываясь, он оглянулся. — Я, кажется вижу их там, возле вокзала! — Ну наконец–то, вас не дождаться, быстрейшие в мире, тоже мне, — надулась Эми, краснея от возмущения и раскаленного потока солнца и прикрылась от того рукой, подняв взгляд на притормозивших рядом Соника с Тейлзом. — Извините, я искал еще зонт, чтобы нам всем хватило, — с неловкой улыбкой оправдался Тейлз, взглянув на сердитые лица уставших от жары и ожидания друзей. — Ну ладно, не будем сейчас ссориться. Вперед, скорее на пляж! — неожиданно весело окликнул всех Сильвер, повернувшись в сторону морского берега. Все остальные последовали его примеру, наконец–то в полной компании спускаясь к пескам. Изумрудное Побережье, пожалуй, никогда не было настолько людным — шум плескающихся вод, радостные визги и крики детей, снующих туда–сюда по берегу, невнятные разговоры их родителей и музыка из динамиков и ближайших кафе, перебивающая друг друга. Все были чем–то заняты, строя песочные замки, играя в пляжные и морские игры, развлекаясь на водных аттракционах или просто загорая под особенно щедрыми в этот день лучами солнца — жизнь вовсю кипела у лазурного побережья. — Воу, не думал, что будет НАСТОЛЬКО много народа… — досадливо прокомментировал Наклз, изучив взглядом половину пляжа, пока спускался с остальными. — Эй, не волнуйся, Наклхэд, найдем тебе местечко, — подбодрил Соник, толкнув товарища в бок локтем и поправил солнечные очки, хитро прищуриваясь. — Я к тому же вижу место для нас всех вон там, пойдемте, пока не заняли. Он ловкими прыжками между отдыхающими переместился на намеченное место и устроился лежа на боку, занимая периметр, пока подзывал друзей рукой. Те не сдержали усмешек, тоже торопливо спустившись к их хитрецу. Компания начала обустраиваться. Им повезло оказаться прямо у воды и на одном из самых солнечных мест, но проблем это не убавило. Пока люди вовсю расслаблялись, с их стороны слышался только возмущенный шум. — Да не так он раскрывается, Наклз! Сломаешь же! — кричала Эми на Наклза, решившего заняться зонтами. — Не ори ты! Сама бы раскрыла! — раздраженно фыркнули ей в ответ, пока Наклз не отвлекаясь крутил зонт, клацая клыками. — Да как же эта штука работает… — Я девушка, ты не хочешь помочь даме? — прыснула Эми, сложив руки на пояс и едва сдерживая смех. — Какая ты дама, я тебя умоляю. Саркастично хохотнул под нос Наклз, наконец признав одержанное поражение в этой битве. И поднял раздосадованный взгляд на подругу, что, видимо, только того и ждала. — А если серьезно, как он открывается–то? Эми победно рассмеялась. — Да просто надо потянуть за рычажок, и он раскроется. Вот, — заботливо пояснила она, показав на скрытую в стержне защелку. Наклз потянул за ту, и зонт раскрылся безо всяких проблем под его удивленный вдох. Наклз смущенно кашлянул в кулак и торжественно установил первый зонт. Сильвер как раз закончил устраивать второй, а Тейлз — третий, наконец воссоздав достаточно роскошное место в тени для них. — Вот видите, не зря взял еще один, — гордо подметил Тейлз. — Так–то да, но тебя чуть не придавило в кладовой, — напомнил со смешком Соник, нанося крем для загара на кожу. Тейлз в ответ отмахнулся рукой, широко улыбнувшись. — Это пустяки, — но через мгновение неловко под нос дополнил: — Надо будет прибраться там наконец… — Ребята, смотрите! Сегодня на дельтапланах можно полетать! — крикнула Руж, привлекая всеобщее внимание и указала в небо, на несколько парящих над водой отдыхающих. — Ого! Здорово! Летная погода! — рассмеялся восхищенно Тейлз, подбежав поближе. Соник тоже задрал голову, потирая расслабленно нос. — Мне это навевает воспоминания, как мы с посудины Яцеголового сбегали на дельтапланах. Помнишь, Тейлз? — Ага, было весело потом приземлиться, не имея никакого опыта в такого рода полетах, ну да ладно. Правда, у меня после этого долго болела... — криво усмехнулся Тейлз, почесывая затылок. Но для Соника, в отличие от друга, эти воспоминания были куда более приятными — прохлада ветра, обволакивающая целиком и то чувство абсолютной свободы, как при беге. Он потому и любил летать на самолете Тейлза, стоя прямо на крыльях, подставляясь под потоки небес и прикрывая глаза. Соник проводил последний дельтаплан над головой и усмехнулся под нос, вдруг вскочив на ноги: — Я хочу попробовать полетать, пойду спрошу, где это. И все–таки в небе куда веселее — рассекать воздух на огромной высоте, а под тобой — земля как на ладони. Незабываемо. — Мы с Сильвером тогда за мороженым? — уточнил Наклз, повернувшись к тому. — Да, можно и по молочному коктейлю взять, я как раз не отказался бы от чего–то сладкого. Пойдем, — охотно согласился Сильвер и подскочил следом, отправившись с Наклзом к ларькам и кафешкам, что–то обсуждая. Тейлз, пока все болтали, уже натянул маску для плавания и рванул к воде, а девочки заняли все место, решив немного позагорать. Соник не заметил, как остался один и, потирая с усмешкой нос, отправился прямиком к аттракционам. Здесь тех было полно, но в основном — морские. Соник, наблюдая за счастливыми лицами детей и подростков, что резвились в воде, даже немного завидовал, что не мог веселиться также. Впрочем, даже такому, как он здесь найдется, чем заняться. Нужный ему аттракцион нашелся не сразу. Людей было так много, что Соник мог без проблем заблудиться, если бы не бывал на пляже так часто, как обычно. Потому, недолго поразмыслив, он направился прямиком к ответственным за развлечения. — Эй, вы, где тут на дельтаплане полетать можно? — Ох, это вон на той вышке, они оттуда вылетают. Там как раз один дельтаплан остался, — между делом ответил один из мужчин, указав небрежно на холм. — Спасибо! — крикнул Соник, уже на полпути по указанному маршруту. Место оказалось действительно высоким. А людей, на удивление, было не так много, как на других аттракционах, что Сонику было только кстати. Ведь, действительно, там остался лишь один дельтаплан, словно только и ждавший его. Инструктор провел небольшое обучение, как управлять, что делать в чрезвычайном случае и уточнил еще несколько мелочей. И наконец приняв оплату от Соника, помог тому занять исходное положение перед вылетом. — Готовы? Если да, то просто прыгайте вперед, — объяснил инструктор, убедившись, что Соник верно и крепко держит дельтаплан. — Главное без волнения и резких движений. — Да, я готов. Погнали! — нетерпеливо отозвался Соник. Он сделал пару шагов назад, взяв небольшой разгон и рванул со всех ног, вспрыгнув перед самым обрывом вышки. Мембраны дельтаплана раскрылись окончательно, подхваченные ветром, и подтолкнули Соника вперед — вверх — оставляя отдыхающих и все остальное внизу, позади. Водная гладь, переливаясь намасленным блеском литого золотом солнца, расстелилась рябью лазури, иногда волнуемой людьми. В нос ударил аромат бриза — воздушной свежести, проходящей по коже, меж игл. Соник отдался этому чувству, глубоко вдыхая полной грудью. Тейлз, вынырнув из моря и отряхнувшись, поднял взгляд, заметив Соника, летящего прямо над головой. Удивленно охнув, он широко улыбнулся и помахал тому двумя задранными руками. — Хорошо летишь, Соник! — крикнула Руж с берега, приспустив солнечные очки с глаз, чтобы подмигнуть. — Не знала, что он умеет летать на дельтаплане, — наблюдая за объектом воздыхания с приложенной ко лбу от солнца рукой, восхитилась Эми, расплываясь во влюбленной улыбке. Соник улыбнулся в ответ. Его переполняли эмоции. Пестрый морской вид охватывал все поле зрения, не давая понять, куда себя деть, чтобы разглядеть все. Так высоко, так свободно — ощущение движения в воздухе, знакомый свист ветра в ушах, ностальгия о первом полете — прекрасно. Прекрасно до тех пор, пока Соник не заметил чаек прямо по курсу. Они влетели прямо в крылья дельтаплана. Соник попытался прогнать тех, но птицы оказались упорнее — разорвав своими клювами и крыльями мембраны. Отдыхающие на пляже начали кричать. — Соник! СОНИК! — Он же утонет! Синхронно запаниковали Руж с Эми, подскочив со своих мест, но Тейлз вовремя остановил тех от попыток броситься в воду. Видя, что помощь уже идет к Сонику… «Черт! И что мне делать? ЧТО мне делать?!» — прежде, чем Соник сумел сообразить или хоть как–то среагировать, дельтаплан под их общим весом начал стремительно падать, а комичные попытки Соника увернуться никак не помогали. В последний момент, перед встречей с водной гладью, Соник из последних сил вытолкнул конструкцию в сторону, чтобы при падении его не зашибло.

***

Пока город отдыхал на пляже, распластавшись под мягкими лучами, одному ежу было совсем не до развлечений. Устроившись в кресле спасательной будки, тот внимательно следил за отдыхающими через бинокль, подмечая практически каждого и не упуская из виду ничего. Шедоу — спасатель, отдавший профессии не один год, и именно за этот гордый профессионализм и упорство в работе его поставили ответственным на самый популярный пляж города в столь жаркий день. И он со всей ответственностью следил за всеми издалека, пока коллеги были заняты водными аттракционами. Когда горожане начали тревожно кричать, явно чем–то или кем–то взволнованные, Шедоу проследил за их взглядами и поднял свой, наблюдая как чайки прорубают дыры в мембранах дельтаплана, и конструкция вместе с пилотом камнем спадает в воду. Тревожные крики сменились на испуганные и просьбы о помощи. Реакция черно–алого ежа была мгновенной — одним прыжком он перемахнул через ограждение будки, с кувырком приземлившись на песке и помчался со всех ног к воде, легко маневрируя среди всех преград. — Отойдите! Служба спасения! Уступите дорогу! И не сметь самовольничать! — кричал он, разводя в стороны собравшихся зевак. Они послушно расходились у него на пути. Шедоу оказался у берега и, оттолкнувшись от края, прыжком вошел в воды. Высунувшись, он принялся быстро, за секунды проплывая огромные толщи моря, грясти к месту чужого неудачного приземления. «Держись, я в пути!» — мысленно вторил Шедоу крикам утопающего, набирая скорость. Ничего не видя возле себя — глазами прикованный лишь к рухнувшему дельтаплану, словно таргет робота на цели.

***

Но прибыв на место, Шедоу в ужасе не обнаружил среди вод бултыхающегося пострадавшего. Вокруг не было ничего. «Где же ты? Где ты?!» — в сердцах взывал он непонятно к кому, вновь и вновь заныривая в воду, но выплывая обратно ни с чем. Тревога нарастала. Шедоу занырнул в который раз, проплывая несколько метров под водой, пока наконец не поймал краем взгляда белую ткань перчаток в глубине. Соник был абсолютно уязвим в воде — оказавшись в той, он не смог сделать ничего, тщетно барахтаясь и в конце концов, наглотавшись воды, начал тонуть. Это не было страхом — но глубокие толщи воды, на которые нельзя опереться и побежать — в которых его скорость не имела никакого значения — являлись главной причиной того, что Соник так не смог решиться научиться плавать. И, ушибленный о поверхность воды, беспомощно спадал на глубину спиной вниз. «Как же больно… я наглотался воды… И я вот так… умру…? Я последний раз вижу солнце… через воду?.. Какая… ирония…» — отчаянно усмехнулся он, глядя на искаженные золотистые очертания. Какая глупая смерть — в конце концов самого быстрого ежа в мире одолело обычное море. Один — ноль, в твою пользу, пляж. Волны начали бултыхаться активнее. И сквозь пелену размытого солнца, Соник будто в бреду увидел темный силуэт, плывущий прямо к нему. Все ближе — пока не различил черно–алую фигуру ежа, что возвел к нему руки, пытаясь дотянуться. Солнце освещало золотисто–рубиновый, сияющий контур и длинные иглы, развивающиеся в воде, подобно крыльям. «Это… мой… Ангел–спаситель?..» Соник из последних сил и мелькающих обрывков сознания вытянул руки навстречу. Когда ладони схватили, притягивая ближе и обхватывая все тело, Соник уже не различал ничего — последний обрывок, словно сон — сияющая, рубиновая глубина глаз, полная переживания и не менее прекрасное лицо. В глубине души осознавая, что его спасет его же Ангел, Соник попытался расплыться в улыбке, но с последним выпущенным пузырем вдоха в чужое лицо, отключился. «Нет, не в мою смену, парень, сегодня тонуть запрещено указом мэра», — Шедоу, притянул ежа ближе, крепче обхватывая, и стал подниматься, вскоре вынырнув из воды. Придерживая Соника за талию рукой, второй — он закрепил чужое предплечье в ленту с липучкой на груди, и, расположив пострадавшего на спину, повторил со второй рукой. — Держись, приятель, немного потерпи, доплывем до берега… — ободряюще шептал Шедоу, начав движение в сторону берега. Достигнув ощутимого дна, тот поднялся и ухватив Соника за ноги, расположил поудобнее на спине, торопливо покидая воду. Толпа заохала и заахала, во все глаза уставившись на происходящее и рядом наконец показалась сама компания Соника. — Соник! Соник! Что с ним?! Он погиб?! Он живой?! Что с ним?! — переспрашивала без конца Эми, никак не находя покоя, пока Шедоу располагал Соника на берегу. Затем он лег ухом на грудь ежа. — Он живой? — Вызвать скорую? — Что с ним? Друзья, в унисон, перебивая друг друга, все разом навалились на Шедоу с вопросами, следуя примеру Эми, но в ответ получили лишь молчание и жест, призывающий к молчанию. И сразу же настала тишина. Шедоу чуть хмурясь от видимого беспокойства утыкался ухом в грудь Соника, прижав второе, чтобы не отвлекаться на шум толпы. Вслушивался. И вдруг его выражение лица переменилось — брови сошлись к переносице в легком раздражении. И он принял обратно сидячее положение, отводя уши назад будто кот, не желающий обращать внимания на зов хозяина. Шедоу просидел так еще несколько секунд под озадаченные взгляды наблюдающих, а затем резко врезал кулаком в центр живота Соника, заставив отплюнуть воду прямо ему на лицо, закашливаясь, но приходя в себя. Шедоу вытерся рукой, моргая в попытке согнать воду с глаз. — Соник! — друзья хором бросились к нему, не веря их счастью. — Слава Хаосу ты живой! Все, кроме Эми. — Что вы делаете?! — взвопила возмущенно та. — Спасаю его. Это моя работа. — вслушиваясь в кашель пострадавшего, ответил спасатель. — СПАСАЕТЕ?! Вот так спасаете?!! — Я СПАС ему жизнь. Для вас это выглядит так, будто я его ударил просто так, но я целился в его в диафрагму на «вдохе», что спровоцировало сокращение той, и, следовально, сокращение легких и кашель, чтобы вывести воду, — холодно, почти отточенным до пугающего голосом, отозвался Шедоу. — Нельзя было как–то помягче?! — Нельзя. — Все тем же не требующим возражения тоном, флегматично произнес он, подняв взгляд. — Я и так был достаточно мягок. Ему повезло. Обычно нужен удар раза в два сильнее. И некоторые спасатели могут так сломать ребра. Тогда приходится спасать не от утопления, а от внутренних кровотечений. — Кх–кх! М–можно было… Крх! Не так… Грубо?! Крх–кхр! — Соник поднял взгляд полных недовольства глаз на Шедоу, откашливая остатки воды из легких. Но Шедоу лишь повел отстраненно ухом. — Если не умеешь плавать — носи спасательный жилет. Или мог хотя бы зацепиться за сломанный дельтаплан, тот не тонет, — строго, будто поучая ребенка напоследок, упрекнул Шедоу, подымаясь на ноги. И не дав никому ответить, продолжил, обратившись к толпе с поднятой рукой: — Пострадавший спасен! Его жизни ничего не угрожает! И сразу же со всех сторон на чего посыпались аплодисменты, радостные возгласы — «ура!» — и благодарности. От подобного Шедоу, казалось, немного смутился, и бросив последний взгляд на Соника в руках друзей, направился обратно в сторону спасательной будки. Наконец откашлявшись и хоть немного вернув возможность нормально дышать, Соник взглянул вслед уходящему. Толпа расступалась перед тем как море перед Моисеем, купая его в шквале любви и оваций. На которые тому было будто бы все равно — Шедоу даже не поднял взгляда, по пути неторопливо выжимая из иголок влагу. Соник смог разглядеть лишь его спину — стройное, спортивное тело в купальном костюме–форме черного цвета с дополнительными, кажется, светоотражающими — Соник не разбирался — рыжими полосами и вставки с надписью на всю спину «EMERGENCY EMERALD COAST»; с короткими рукавами и шортообразным низом, едва доходящим до середины бедра, откуда начиналась уже алая полоса на всю ногу, тянущаяся до самой ступни, с того же цвета «подошвой»; такая же шла и на руках — от середины плеча и заканчивалась на среднем пальце. У этого парня точно был вкус. Но на этом все не заканчивалось. Элегантная для парня походка, что сразу бросалась в глаза, подкачанные ноги и руки, выжимающие крепко иглы, да и те сами — с алыми разводами полос; некоторые торчащие вверх по бокам головы, закручено вверх, пока остальные — вниз, как у самого Соника в супер форме. Но при всем этом и том, что они оба являлись ежами — они были совершенно не схожи. В Сонике не было и грамма подобного изящества. И он должен был признать, что этот незнакомец, несмотря на грубое спасение и холодное обращение, был красив. А одним движением спасти пострадавшего от жидкости в легких — по истине профессионально. И эффектно. Соник сам не заметил, как долго наблюдал за фигурой, что давно скрылась в будке, пока его не окликнул Тейлз. — Ты на него смотришь? Соник перевел взгляд на Тейлза, вопросительно склонив голову набок и ожидая заключения мысли. — Хочешь отблагодарить? — За то, что он меня ударил? Еще и посмеялся надо мной? Ну нет, спасибо, — хмуро отозвался он, поднимаясь на ноги. — Не обижайся на него, Соник, он всегда такой, — хихикнула Руж. — Ты его знаешь? — Его только глухой не знает. Это же Шедоу — лучший водный спасатель города. Он спас немало жизней, за что был множество раз награжден властями. Вы не видели его в новостях? Он местный герой. — Не замечал… — признался Соник, даже немного оторопев. Хотя этот парень явно не мог не привлекать внимания, как и его умения. Руж только пожала плечами: — Его можно понять. Отдаваясь эмоционально каждому спасенному — сердце не выдержит. Но профессионализма Шедоу не занимать. — Это точно… ну что, по домам? Сонику бы отдохнуть… — предложила Эми, поглаживал по макушке слегка смущенного друга. Тот только поморщился, но взгляд вновь невольно коснулся будки. «Всегда холоден… Но я видел волнение за меня в его глазах…» Таких глубоких и рубиновых. Соник усмехнулся, следуя за друзьями домой.

***

— Соник, ты будешь со мной встречаться? Эми стояла напротив, отводя смущенный взгляд куда–то в сторону и пряча нос в изгибах шарфа. Стояла зима. И они были еще младше. — Нет. Соник отвечал на этот вопрос не единожды, как и получал его не менее часто. Эми до сих пор на что–то надеялась, а Соник не был заинтересован ни в каких отношениях. Возможно, он поступал грубо, отвечая так резко, но Эми все понимала. Она была умнее, чем казалась. — Ты как всегда, — рассмеялась та, возвращая взгляд изумрудов глаз на Соника и улыбаясь. Тот видел, как тяжело ей давалось держать это кривое, фальшивое счастье. Ветер растрепал ее волосы, стягивая шарф, и Соник подошел ближе, чтобы помочь затянуть обратно. Эми тихо прошептала: «Спасибо». Снежинки мягко опадали на ее ресницы и таяли влажными каплями по лицу. — Я бы понравилась тебе, будь другой? Соник сделал несколько штрихов, завязывая шарф потуже, чтобы на этот раз тот не вылетел. И решил, что им бы стоило найти менее открытое место для разговоров. Насчет вопроса Эми он даже не задумывался. — Нет. Ты мне нравишься такой, какая есть. Просто не в том смысле, Эми, — выдохнул он с клубнем жаркого пара, которым сдул с чужой щеки снежинку. Эми поморщилась, дернув чуть покрасневшим носом. — Какой у тебя типаж? Соник никогда не задумывался об этом. В его жизни было достаточно флирта и отношений, но ничего серьезного. Во всех них было что–то, но в конце концов те лишь тянули назад. — Думаю, кто–то — такой же, как я. Ветер разыгрался, промерзлой прохладой объятий срывая и унося шарф окончательно и далеко. Эми вскрикнула, а Соник поспешил, чтобы поймать. Но бегать в такую погоду было сложно. Еще немного — и, разогнавшись изо всех сил, он наконец подцепил край. — Есть! Шарф сорвался снова. Соник протянул руку, пытаясь достать, но земля ушла из–под ног как треснувший на осколки лед. И он стал падать — в зыбкие пески ледяных вод. — Соник! Голос Эми искажался, отдаляясь с каждым мгновением, пока его не окутала абсолютная тишина — тьма непроглядного шелка. И Соник не мог сделать ничего — ни пошевелиться, ни вдохнуть. Медленно, но верно исчезая в глубине. И даже не пытаясь противиться. А затем — красное сияние. Прикосновение губ, что вдохнуло воздух в легкие и свет вечернего солнца. Тепло. От прикосновений и накинутого на плечи плаща. — Ну кто по льду бегает в такую погоду, идиот? Совсем никаких мозгов. Не от воды, так от обморожения бы и помер. Соник не слышал его — звон воды в ушах и собственный кашель. А затем голоса друзей. — Соник! — Соник, ты цел?! Он смотрел на них, тяжело дыша. Тело дрожало от холода, а кончики пальцев не ощущались. Он пусто моргнул прежде, чем обернуться, но позади никого не было. Ангел исчез также внезапно, как и пришел. А затем Соник проснулся. Распахнув глаза, потер те пальцами, сгоняя пелену сна. Было уже около полудня и солнце нещадно било в приоткрытое окно. Кажется, Соник снова задремал. В такую жаркую погоду только валяться как кот на солнышке и хотелось. Снаружи что–то гремело и шуршало, прерываясь восклицаниями Тейлза. Кажется, кто–то все–таки решил убраться в собственной кладовке. Последние пару дней Соник ночевал у друга. На это не было какой–то особенной причины, просто сам Соник всегда отдавал предпочтение именно дому Тейлза, что казался ему куда роднее собственного. В конце концов раньше он жил именно у друга — почти с самого детства. У себя было непривычно одиноко. Поднявшись с кровати, Соник накинул на тело футболку. Предпочитая обходиться в собственном доме вообще большую часть времени голым, он не мог подвергать Тейлза такому виду. С другой стороны, спать вместе это им никогда не мешало. Открыв дверь, он чуть не стал жертвой одного из изобретений, что летело прямо на Соника, готовое вот–вот превратить его в кашу. Тейлз уже летел к тому, пытаясь удержать машину. — Берегись! Соник распахнул глаза — вот те и доброе утро. Но благодаря особенно быстрым рефлексам, все обошлось и пострадала только дверь в спальню. Сам Соник встал рядом с другом. Они обменялись неловкими взглядами. Кроме двери, что теперь валялась полуразрушенная, а через секунду и вовсе слетела с петель, Соник заметил, что у Тейлза вообще все идет как–то не очень. Тот был слишком мал для собственных огромных изобретений и странных вещей, которыми заполонил весь чердак. Тут явно требовалось больше помощи. — Я надеюсь, кухня цела? — уточнил Соник, потирая со смешком нос. Тейлз криво улыбнулся в ответ. — Ну. Технически.

***

Проковыряться в доме Тейлза, чтобы разобрать все это пришлось до самого вечера. Но зато, когда солнце уже не так нещадно палило, работа пошла куда быстрее. Особенно с чужой помощью. — Эми, Наклз, спасибо, что пришли помочь! Тейлз сложил в кучу остаточные ненужные материалы, которые были либо сломаны, либо уже имелись в наличии и Наклз собрал все это в один большой пакет, вынося. Эми сметала наружу весь мусор, что они навели, потирая устало лоб перчаткой, пока Соник быстро складывал в освободившуюся кладовую нужные вещи. Хотя явно сильно свободнее там не стало, но по крайней мере навелся какой–никакой порядок. До следующей подобной уборки. — Без проблем, Тейлз, — крикнул Наклз, вернувшись в дом и отряхнул руки на пол, отчего сразу получил по голове от убирающейся Эми. — Верно, нам не сложно, Тейлз, — улыбнулась та, сгоняя Наклза, как комара наружу. — Тем более… когда ты в последний раз убирался? Тут так много вещей. На этот вопрос Тейлз только неловко посмеялся. Ответ был очевиден — очень и очень давно. С другой стороны, было ясно, как день, чье это влияние, ведь Соник уже закончив с вещами, развалился на столе, скинув в сторону шкурку от банана, который ел. Он не понял странных взглядов, обращенных к себе, вскинув вопросительно брови. Эми вздохнула. — Неважно, в любом случае, надо теперь решить, что делать со всем этим мусором. Снаружи дома Тейлза почти весь двор был занят старыми изобретениями и ненужными вещами, вроде столика для бильярда, что однажды приобрел Соник, а затем долго дрался с Эми за то, чтобы тот оставили, но в итоге трагично одержал поражение. Наклз даже не знал, куда девать последние две коробки с вещами, потому просто поставил те на один из пакетов, кажется, что–то сломав в том. Тейлз почесал затылок, изучая все это, как и друзья. Тяжело было так расставаться с вещами, даже если многие из них совершенно бесполезны, а выкидывать было еще больнее. — Может, — вдруг начал Соник, присоединившись к друзьям в созерцании вещей, — продать? — Продать? — переспросила Эми. — Да. Вроде уличной распродажи. Заодно и денег заработаем. Эми переглянулась с Тейлзом, который, кажется, серьезно задумался над этим предложением, а Наклз и вовсе засиял, показав большой палец вверх. — Звучит круто! Я могу помочь организовать! Эми осмотрела всех троих и сдалась, разводя руками. — Ну, думаю, в этом и правда есть смысл. Заодно можем продать и собственные ненужные вещи. Соник, у тебя же наверняка что–то есть? Она взглянула на того, ожидая ответа и Соник попытался припомнить хоть что–то, но честно говоря его родной дом был абсолютно пуст. Соник редко проводил время там, когда мог засыпать где угодно и бегать везде. Последние дни он и вовсе тусил у Тейлза. Но не может быть, чтобы у него не было хоть чего–то. — Ну, я могу что–нибудь посмотреть, — пообещал Соник, выйдя за порог дома. Эми улыбнулась. — Отлично, за дело!

***

У Соника и правда почти не было вещей. Обойдя весь дом, он смог нарыть только пару безделушек, вроде плюшевой игрушки Тейлза, которая черт знает откуда взялась, и пары кокосов, один из которых был сделан в форме его головы Наклзом. Соник усмехнулся — воспоминания того времени, когда они творили такой детский бред — были трепетны и забавны. Но вряд ли это можно продать. Да и Соник не особо хотел. Напоследок он решил отворить шкаф, чтобы поискать хотя бы что–нибудь из одежды, но всем гардеробом служили несколько футболок, шорт, одна толстовка, куртка и две пары дополнительных ботинок. Никаких брюк и официальных костюмов. — Да, Соник, скудно ты живешь. Похвалил он самого себя не без сарказма и развел в стороны вешалки, вдруг взглядом зацепившись за что–то среди тех. Плащ. Серый и шерстяной — потрепанный временем и удивительно, как не разъеденный молью. Откуда он у Соника? Вытянув тот из шкафа, он расправил плащ и отряхнул, откашливаясь от пыли и изучая. Безусловно раритет. Но продать его тоже вряд ли смогли бы. Слишком стар, а где–то уже появились первые дырки от времени. Соник прокрутил тот еще немного со всех сторон и накинул на плечи, подойдя к зеркалу. Размер, на удивление, оказался в самый раз, а на Сонике плащ смотрелся до странного знакомо. Немного еще полюбовавшись собой, он уткнулся в ворот, вдыхая аромат пыли и старости, смешанный с чем–то уже распробаванным, цветочным. Лаванда? Соник чихнул, отпрянув и потер нос. Все–таки плащ достоин только свалки, но, возможно, мытье и умелые руки Эми вернут его в более естественный и оживший вид. Соник скинул плащ с плеч и подошел к окну, разглядывая топленный, уходящий закат — переливами огненного и багряного злата в отраженье моря. Он жил у самых берегов. Достаточно подальше от пляжа, чтобы чужие голоса и веселье не беспокоили, но достаточно близко к воде, чтобы, спрыгнув с окна, добраться до берегов. Соник так и сделал. Пройдя босиком по остывавшим пескам и коснувшись пальцами кромки прилива. Море умиротворенно шелестело и не сказать, что только вчера пыталось затянуть его в свои сети. На самом деле Соник любил океаны и воды. Но не неизведанные глубины тех и беспомощность перед ними всегда пугала даже сильных. Краем уха он поймал чей–то смех, принесенный ветрами. Едва различимый — вдали. И обернулся, аккурат по берегу следуя к тому. Пройдя всего пару метров, Соник остановился, заметив маленькую девочку–котенка, рядом с которой стояли еще двое — мальчик кролик и девочка–собачка. Они подбадривали свою подругу, пока та пыталась войти в воду, но стоило коснуться той хоть ногой, как отскакивала, чуть не встретившись спиной с землей. Тогда чужие руки ее ловко поймали, придерживая. Позади девочки стоял Шедоу. Без спасательного костюма — в одних красных шортах и белой футболке на груди, через ворот которой прорывался мех. И улыбался. — Мира, не бойся, просто попытайся окунуть в воду хотя бы одну ножку. Давай я пойду вместе с тобой? Шедоу подхватил девочку, проходя с ней к воде и принялся заботливо–терпеливо объяснять, обучая и помогая делать первые шаги. Он выглядел расслабленно — с мягкой, живой улыбкой на губах, от которой сияли даже глаза, в кошачьем прищуре. Девочка в его руках окончательно расслабилась, сумев встать в воде, пока ее друзья хвалили ту, а собачка бросилась на шею, чуть не повалив в воду. — Дура! — Извини–извини! Они все втроем рассмеялись, пока Шедоу молча наблюдал — не менее счастливо и гордо, как настоящий учитель. Закат особенно красиво освещал его лицо, не давая Сонику оторвать взгляда. Он сглотнул, усмехнувшись. — А со мной вы не были также нежны, мистер Шедоу. Соник подошел ближе, оповещая о своем присутствии и, кажется, заставил растеряться не только детей, но и Шедоу, чье лицо неожиданно потемнело. — Ты? Что ты тут забыл? — спросил он, скрещивая руки на груди. Лишних зрителей… Шедоу явно не ждал. — Ну я проходил мимо и случайно увидел вас. Не знал, что лучший спасатель города еще и курсы обучения плаванию преподает. От ехидной усмешки Соника, взгляд Шедоу лишь больше схмурился. Он показательно хмыкнул, отворачиваясь. — Тебе и они не помогут. Запущенный случай. Игнорируя последующие возмущения, Шедоу направился к детям, сделав вид, что Соника здесь вовсе не существует, а затем поднял взгляд в небо, что уже укутывалось тьмой. — Думаю, вам троим пора домой. Он поднял девочку–кошку из воды и помог той обуться, выводя за руку с пляжа, пока двое других следовали рядышком, тоже подхватив Шедоу за свободную ладонь. Соник совершенно не понимал, что это было. Его только что просто послали? Но ответа никто так и не дал — Шедоу поднялся на холм, скрываясь за поворотом. То, что он вел уроки плавания было правдой. Но не той, в которой нуждались другие. Шедоу никогда не брал за это деньги, а делал полностью на безвозмездной основе, хоть и считал дополнительной работой. Дети, особенно девочки — сами по себе были слабы, а обучение в стиле «просто киньте в воду — сами поплывут» Шедоу злостно критиковал. Он не мог относиться к детям так небрежно и старался найти к каждому подход, как бы трудно это не было. — Спасибо еще раз за помощь, мистер Шедоу. Произнесла Мира, когда они остановились. Шедоу погладил всех троих по макушкам и вновь мягко им улыбнулся, взъерошивая волосы. — Все, бегите по домам. И будьте осторожны. Дети синхронно кивнули и разбежались, махая на прощание. Шедоу лишь поднял руку, отворачиваясь. Не произнеся больше ни слова. Общение с детьми порой выматывало, но он ни капли не жалел, ведь это также служило его успокоением. Для сердца и души. — А ты хороший. Шедоу открыл глаза, встречаясь взглядом с чужим, пока возле губ неожиданно не возникло мороженое. Голубой лед — пока еж напротив держал красный. Почему–то Шедоу то все–таки принял, сунув в рот. На вкус было даже ничего. — Что тебе нужно? — наконец поинтересовался он, последовав по направлению к дому, пока Соник по какой–то причине прицепился следом. — Если хочешь отблагодарить за спасение, то не стоит. — Спасение? — возмутился Соник. — Ты меня и убить мог! С моим–то телом можно и по–нежнее. — Я предпочитаю грубо. Воцарилась тишина. Рука Соника замерла с мороженым в дюйме от губ, но Шедоу не повел и ухом, легко пройдясь языком по всей длине и неожиданно откусывая кончик. Соника это аж отрезвило. — Ты кусаешь мороженое?! Шедоу прожевал и проглотил откушенный кусок, многозначительно взглянув на Соника и откусил снова, заставив того поморщиться от фантомного ощущения холода на зубах. Этот парень реально любит грубо. Их общение явно как–то не заладилось. Начиная с того, как Шедоу повел себя в их первую встречу и заканчивая тем, как Соник преследовал его сейчас, не зная, что и сказать и как вести. Как–то все выходило комично и глупо. И Шедоу был прав, Соник хотел его поблагодарить. Но вместо этого он почему–то потянулся к меху на чужой груди. Соник всегда делал быстрее, чем думал, поэтому, когда его пальцы коснулись шерсти, растеряны были оба. Шедоу замер, не уверенный, как должен расценивать такое — домогательство или просто проникновение в его личное пространство? А Соник искал себе оправдания, но голова оказалась неожиданно безупречно пуста. Но среагировал он быстрее: — Мягко, — произнес Соник, убирая ладонь и направился дальше, сунув мороженое в рот. Через пять секунд обдумывания, ему прилетело по голове. Удар оказался даже сильнее, чем тот, что приходился вчера на грудь — заставив Соника чуть не подавится мороженым, но все обошлось. Он возмущенно обернулся на Шедоу. — Знаешь, чем больше эта комедия продолжается, тем больше я сожалею, что спас тебя тогда, — немного покривив душой прокомментировал тот. Просто так, чтобы в очередной раз упрекнуть Соника. — Жестоко слышать такое от спасателя, — тот потер затылок, усмехнувшись. Кажется, его это ничуть не задело. — Я ведь правда тебе благодарен. Вот и мороженое подарил. Шедоу взглянул на то — полусъеденное, пока Соник до сих пор рассасывал собственное. Он откусил снова, оставляя лишь немного. — Я больше люблю горькое, чем сладкое, — следующим укусом Шедоу расправился с мороженым полностью под впечатленный и даже немного испуганный взгляд Соника. Тот вытянул свое изо рта. — Пример? — Кофе. — Оу, — моргнул осознанно тот и сразу скривился. Больше предпочитал чай. — Значит, и шоколад любишь? Шедоу выдержал паузу. — Немного. Он прокрутил меж пальцев палочку, оставшуюся от мороженого и цыкнул. Вся эта ситуация казалась до абсурдного странной. Они не были даже хоть немного знакомы, а общались уже как почти друзья — ни о чем, ни для чего. Этот Соник или как его там буквально преследовал Шедоу, но тот и не пытался с этим бороться. Он сам не был не уверен почему. В один момент Шедоу остановился и Соник чуть не врезался в того, вовремя отпрянув. И огляделся, ища причину их остановки, но в тот же момент мороженое в руке Соника откусили. И прежде, чем тот успел сообразить, Шедоу сбежал, как нашкодивший кот. Соник взглянул на полосу — ало–желтую, оставленную тем и, растерявшись, даже не сразу рванув следом, оставляя подобную — синюю. Ладно, вот это уже становилось интересным для обоих. Шедоу ничуть не уступал — бежал также быстро, как Соник, легко обходя препятствия во тьме и даже не оборачиваясь. Мороженое в чужой ладони окончательно растаяло от их гонки и Соник выбросил палочку, неожиданно пятная Шедоу вымазанной в сладких остатках ладонью, а сам свернул в сторону. Теперь Шедоу пришлось его догонять. Так, гонка за гонкой, они как–то достигли песков пляжа, что размывались в стороны, скрывая собою два неприлично глупых и громких смеха. Как нелепые дети они играли в догонялки при свете полной луны и только чудом не разбудили никого вокруг, уйдя далеко за пределы жилых районов. Соник вел снова и почти догнал Шедоу, но в последний момент тот отскочил, заставив водящего въехать и упасть в берег вод. — Два–ноль в пользу моря, синий еж. Шедоу встал рядом, наблюдая за распластавшимся на море Соником, что не двигался. Немного подождав, он ослабил улыбку с лица и — еще секунда — подошел ближе, обеспокоенно касаясь чужого тела — Эй— В этот же момент его схватили за руку и повалили сверху. Шедоу оказался в воде, как и Соник, отхаркивая неожиданную попавшую в рот часть, пока Соник, смеясь, прошел по неглубокому дну ближе к берегу, но в последний момент тоже оказался схвачен за ногу и упал. Теперь смеялся уже Шедоу. Они оба, грязные и мокрые, валялись у берега, омываемые приливами и песком. Улыбались, смеялись. Пока звезды вспыхивали над головами одна за другой. Соник повернулся в сторону Шедоу. Разглядывая тени луны, играющие на лице, что было так непозволительно близко. «Красивый, — подумал он. — В воде особенно» — Думаю, нам пора познакомиться. Шедоу обернулся в ответ, с мягкой ухмылкой на губах. Либо же это была просто ночь — Сонику было без разницы. — Шедоу. — Соник.

***

Под шум волн, обволакиваемых теплым бризом моря, мокрые и грязные, но все же приятно устроившиеся, Соник и Шедоу прогуляли до рассвета вдоль берега. Болтая о том о сем, точнее — только Соник, активно рассказывающий о себе, о друзьях и собственных приключениях. Шедоу же, сложив руки за спиной, внимательно слушал собеседника, не торопясь что–либо ответить, да и не желая. Он наслаждался компанией этого синего любителя приключений. Такое ребячество казалось немного очаровательным — придавало Сонику некий шарм, а ярко–изумрудные глаза так диковинно сияли в свете луны, в последствии и первых лучей солнца. — Я и подумать не мог, что ты, так жестоко обращавшийся со мной, учишь детей плавать. — Закончил Соник рассказ про тот самый день. Шэдоу рядом чуть смутился. — Ты столько раз сказал, что я поступил с тобой жестоко, что я ощущаю себя маньяком каким–то и садистом, — он недовольно отвел уши назад, отвернувшись демонстративно следом. — Знаешь, по первому взгляду можно так сказать! Ударить меня, умирающего— — Хочешь оспорить мои методы — вперед, пиши жалобу руководству, — Шедоу перебил Соника, резко повернувшись обратно и заглядывая в глаза.. Видимо, его все-таки задели за живое. — Я… — Я такими методами спас не одну сотню жизней. Все они были спасены тем самым ударом, за который ты меня ненавидишь, — Шедоу свел брови на переносице — хмуро — но в его взгляде проскакивало нечто еще — еле различимое и печальное. Грусть? — Шедоу… — прошептал Соник, не зная, что сказать. «Отдаваясь эмоционально каждому спасенному — сердце не выдержит», — пронеслось как напоминание в голове. И видимо, этот, казалось, отстраненный, горделивый еж действительно отдавал всего себя для спасения невинных из беды и поистине переживал, встречая лишь злость и ненависть в свою сторону ответно. Шедоу был профессионалом, но не все его любили как раз-таки за грубость и немногословность. Однако прославляли за безукоризненную работу, за то, что он мог даже с того света вытащить на последних биениях сердца, и словно связанный с самими Небесами — выцарапывал каждую душу обратно, к его родным и близким. «Ангел-хранитель…» — Кхм, да, извини, я не хотел обидеть тебя, — Соник все же нашел, что произнести. — Все в порядке. Я понимаю, как это выглядит с твоей стороны. Я привык — такова моя работа, — Шедоу вновь отвернулся от Соника с плохо скрываемой печалью в голосе. Сонику было искренне паршиво. — Шедоу… ты можешь… научить меня плавать? — неожиданно даже для себя сказал он, глядя на предрассветное небо. Шедоу встрепенулся и с насмешкой скрестил руки на груди, прикрывая мгновение глаза. — Учитывая твои способности, с тобой действительно надо как с ребенком. Хотя, детей будет быстрее научить, чем тебя. — Но со мной надо и обращаться как с теми детьми — мягко и по-отцовски, — Соник расплылся в хитрой ухмылке, подойдя к Шедоу и склонив голову в сторону. В ответ его одарили одним снисходительным взглядом и «убрали» синего ежа из своего личного пространства, цокая языком. — Не дождешься.

***

Соник вернулся домой, когда солнце уже вовсю плескалось над горизонтом. Совсем не хотелось расставаться с Шэдоу, однако он ушел после того, как они договорились об обучении плаванию. Тот только с неоднозначной ухмылкой бросил: «До встречи» — и умчался, оставив Соника одного. И тот нисколько не жалел о этой бессонной ночи. Не жалел о том, что был весь в песке, грязи и в кое-где еще не просохшей одежде — он упал на диван, полный какой-то необъяснимой радости и вдохновения от общения с Шедоу. Та улыбка еще крепко рисовалась перед глазами, как картина того, где строгий, отстраненный спасатель очень мило общался с маленькими девочками, подобно старшему брату или скорее даже отцу — такая теплая и уютная. Девочки совершенно его не боялись и то, как они держались за него, следуя рядом, вызывало лишь умиление на лице. Вспоминая сегодняшнюю ночь, расплываясь в улыбке, Соник так и уснул. Ему снились чайки, что предательски порвали дельтаплан, но познакомили с Ангелом. Снилось солнце, сияющее сквозь толщи воды. Снились сильные, заботливые руки, что притянули к себе, мягкий мех, лавандовое поле, тот старый плащ — и везде был Шедоу, как хорошее знамение чего-то светлого и спокойного. Соник тянулся к нему во сне, но не мог достать.

***

Соник проснулся от того, что упал с дивана. Недовольно прошипев, он быстро осмотрелся, вспоминая, где находится и как оказался на диване в гостиной. Когда же более менее опомнился — хихикнул. «Так, надо принять душ, а то я как пьяница уснул в грязной одежде», — решил Соник, набирая воду в чайник. Пока тот нагревал воду, он быстро принял душ и переоделся, не переставая размышлять о том еже. Шэдоу все всплывал у Соника перед глазами, как ненавязчивое уведомление, что не сгрести в сторону. Соник очень хотел увидеть того снова. Позавтракав и закинув посуду в раковину до следующего приема пищи, когда все-таки придется мыть, Соник попытался занять себя чем-нибудь до заветного времени, но сосредоточиться даже на просмотре фильмов выходило с трудом. Когда же время наступило, Соник спохватился за мгновения и поспешил на Изумрудное побережье быстрее, чем куда-либо еще, в надежде поскорее увидеть знакомую фигуру на дежурстве. Но уже на месте, он встретил совершенно другого спасателя — выдру. И опешил. Изумрудные глаза принялись искать Шедоу, который давно должен был ждать его здесь, но почему-то отсутствовал. Забыл? Соврал? Что-то случилось? Вдруг ему на плечо опустилась аккуратная рука со знакомыми полосами. Соник резко обернулся. — Опаздываешь, — сухо бросил Шедоу. Он стоял позади, одетый в спортивный купальник темно-синего цвета, с алыми полосами вдоль линий талии, которые сужались ближе к бедрам. На груди слева была вышита надпись с его именем и каким-то гербом клуба по плаванию. На спине имя повторялось, написанное на всю ширину плеч, а герб красовался под иголками, на лопатках. Это был профессиональный купальник, что лишь доказал Сонику: Шедоу не просто спасатель, а, судя по гербу и форме, настоящий спортсмен. И у Соника сразу же отпали все вопросы о навыках Шедоу да и любые слова вовсе. Он сглотнул — ох, это будет трудная тренировка. — Прошу прощения, учитель. Шэдоу, кажется, на секунду оцепенел от его слов. Глаза распахнулись, а уголки губ комично дернулись, не удержав Соника от улыбки. Они оба застали друг друга врасплох — все честно. Шэдоу отдернул руку от плеча, кашлянув в кулак. — Не называй меня так. И переоденься уже. Соник, в отличие от Шэдоу, натянул более-менее приличные черные шорты из арсенала собственного шкафа и одну из первых попавшихся футболок с логотипом музыкальной группы, по которой вроде как фанатела Эми. Даже эта футболка скорее всего была одним из ее странных подарков, но удобно сидела на теле, так что что Сонику не приходилось жаловаться. Даже если — Ты фанат Джастина Бобра? — уточнил Шэдоу. Даже если на него странно смотрели. — Нет, подарок от подруги. Я предпочитаю больше рок, — Соник потер нос, не сдержав тщеславной ухмылки. На губах Шэдоу появилась такая же. — Я тоже, — прозвучало обыденно-простодушно и также растворилось в следующей просьбе Шэдоу уже свалить и надеть что-нибудь подходящее. Шэдоу даже сам выдал ему нужное, будто заранее предполагал, что Соник ничего не возьмет. В свое оправдание — тот и не знал, что должен был надевать, а то, что Шэдоу для него постарался отзывалось теплым внутри. Правда, до того момента, пока Соник не осознал, как он выглядит. — Нарукавники? Мне что, пять лет? Он стоял в одних плавках и с собранными в спадающий хвост иглами. Убирать те под специальную шапку было бесполезно — порвется. Да и они не в бассейне — Шэдоу вполне хватало того, что Соник мог хотя бы как-то сделать, чтобы те не мешались. — А разве нет? Мы начнем с основ, а поэтому я не хочу, чтобы ты утопился в первый же свой учебный день. А в воде ты хуже даже бревна, — Шэдоу, оголив ноги по щиколотку, уже медленно проходился по берегу вод, вытянув все тело и задрав руки за спину, будто шел по невидимой линии. А затем раскрутился, чуть отогнувшись назад и взглянул на Соника, что хмуро следил за ним ответно. — Я уже жалею, что согласился на это, — выдохнул тяжело он, шествуя к Шэдоу. — Ты сам это предложил. — Жалею, что ты согласился. Шэдоу усмехнулся на то, а Соник радовался, что по крайней мере друзья не видят его.

***

После обеда жар начал спадать. В уже достаточной нагретой воде оставались в основном дети и подростки, пока взрослые потихоньку освобождали пляж, закончив отдых с утра пораньше, будто куда-то спешили. И Соник совершенно их не понимал. Он сам вечно стремился бегать и двигаться, но с отдыхом никогда не спешил. В вечных скитаниях было легко пропустить все и затеряться в энергии жизни, поэтому было важно хоть немного притормозить и замереть, позволив взгляду изучать рябеющие волны моря. После тяжелых занятий это было как сладостный глоток свежего воздуха. Шэдоу точно хотел его убить, утопить и закопать труп где-то за пляжем, либо отправить ко дну с прицепленным камнем, иначе не объяснить, почему они почти три часа потратили на выполнение практически всех существующих водных тренировок. Соник не жаловался на свое физическое состояние, но Шэдоу явно уступал. Да и не только тому — с тем же Наклзом Соник мог справляться только благодаря ловкости и скорости — это было его основной тактикой везде. Даже тело Соника за время стало достаточно гибкое, чтобы дать фору Эми с ее йогой. — С такой гибкостью и пластичностью тела, особенно ног ты и правда мог бы обойти многих в воде. Но твоим рукам недостает тренировок. Голос Шэдоу звучал отдаленно и вместе с тем у самого уха. Обжигая жаром чужое лицо. Его руки были на теле Соника. Изучали рельеф мышц плечей и пресса и даже коснулись бедер. Он стоял за спиной — Соник был для него как на ладони, Шэдоу мог буквально позволить себе все. Но заметил, что немного переборщил, когда ладонь еле ощутимо прошлась по шее и — показалось ли — Соник дернулся всем телом. — Думаю, на сегодня достаточно. Они хорошо постарались. Покинув воду, Шэдоу опредлеленно был доволен проделанной работой, хотя то — непривычный опыт. Соник был для него первым взрослым учеником и более того таким самовольным и необычным. Страх воды не то, с чем Шэдоу сталкивался редко. Даже у одной из его учениц Соник сам видел эту проблему, но замечать такое у состоявшегося уже подростка вызывало — смесь эмоций. Он явно не жалел Соника и не осуждал — скорее не мог понять, чем именно вызвано подобное. Соник любил океаны. Рассказывал об этом Шэдоу сам, когда они лежали в ту ночь на берегу пляжа и холодные волны омывали их части тел, до которых могли дотянуться. Соник свободно сиял — как прохладный знойный ветер, а щеки Шэдоу сгорали, как и он сам. Так глупо и по-детски. Они оба были в чем-то совсем дети. Соник любил красоту вод, но одновременно боялся той. И в этом Шэдоу видел себя. Воспоминания о той ночи не давали покоя до сих пор. Закрывая глаза, Шэдоу как наяву ощущал тот запах — свежесть и соленый бриз волн. Так пах Соник. И Шэдоу хотелось прикоснуться к тому аромату — прочувствовать руками всю твердость и тепло. И на руках до сих ощущалось тело Соника — влажное и покорное. Шэдоу хотелось еще. Кошмар. — Знаешь, когда я впервые увидел как-то серфингиста, я подумал — было бы круто уметь также. Шэдоу обернулся. Соник стоял позади него — в метре. И, распуская иглы, продолжал интригующий монолог перед ним. — Летать по волнам — почти что бегать, ведь как я должен ощущать дорогу под собой, серфингисты — чувствовать воду. Его губы сложились в нелепо довольной улыбке. А Шэдоу пришлось отскочить, чтобы вода не попала на него, когда Соник неожиданно стал отряхиваться как пес. — Что ты делаешь?! — Шэдоу вскрикнул, но даже возмущенный тон не скрыл изумленной улыбки. А Соник в ответ только зарылся пальцами в синие пряди, стягивая и сжимая двумя руками. Заметив реакцию Шэдоу, он и сам удивился. — Что? — Ты что, собака? Соник, выжав все иглы, зачесал их пальцами, приводя в приемлемый порядок. Пару раз — и те приняли тот же вид, что обычно. А в Шэдоу полетели брызги, оставшиеся на руках Соника. — Собака? — переспросил тот, гордо расставив руки по бокам. — А ты тогда кот? Шэдоу успел отскочить, но часть воды все равно попала на щеку. Он демонстративно брезгливо утерся и Соник даже закатил глаза от этой наигранности. — Собака, которая боится воды. Даже в этом ты остался несовершенным. — Впервые вижу кота, что ту любит, — подметил ехидно Соник. — То, что коты боятся воды — видимое заблуждение. Они просто не переносят такую быструю смену температур. Кот легко может находиться в воде, если та достигает уровня его температуры, — поделился с упреком Шэдоу, будто обучал несмышленого ребенка настоящей жизни. И Соник даже проникся этим, правда, почувствовав себя маленьким щенком. — Да, в занудстве и вредничестве ты любому коту фору дашь, — заключил он. И в следующий момент Соник оказался оттолкнут назад. Не успев среагировать, он вцепился в Шэдоу твердой хваткой, но тот лишь как хищник наблюдал за тщетными попытками своей бедной жертвы не свалиться в воду. — Повтори, что ты там сказал? — на его лице заиграла коварная ухмылка. И Соник был уверен, что та почти напоминала кошачью, а зрачки Шэдоу сузились до звериных. Собрав всю волю в кулак, он уверенно выплюнул. — Крошка-котик. И был с честью скинут в недры вод. Шэдоу отряхнул руки, флегматично наблюдая за чужими попытками выбраться и криками о помощи. — Там глубина буквально сантиметров двадцать. Там невозможно утонуть. Затем перед глазами Шэдоу Соник вывернулся так, что теперь буквально лежал лицом в воду. Шэдоу буквально не нашел слов. Покачав головой, он перевел взгляд на собственное отражение в воде. На ухмылку на губах, что неожиданно ослабла. Серфингист, да?

***

Сонику хотелось бежать без остановки, двигаться, дышать полной грудью. Он ощущал себя просто и легко — сердце трепетало, а тело кружилось. В голове было абсолютно пусто. Только Шэдоу. И его руки. Соник вспоминал их. Очерчивающими его тело, касающиеся подбородка, ключиц и шеи. До того, что у Соника перехватывало дыхание. Щекотно — нутро пузырилось, расходясь дождем от шеи и ниже. Туда, куда спускались черные ладони. — Тебя никогда не касались? Шэдоу хрипло слышался отовсюду. У кожи уха, обжигая и кусая мочку. Снизу — между ног и где-то позади — поцелуями под лопатками. Соник никогда не позволял себе такой близости ни с кем. Не знал собственных слабостей и чувствительных точек, но перед Шэдоу лежал, как раскрытая настежь книга. Позволял изучать и стягивать плотно пальцами кожу. Почти царапая. А затем — укус в шею. С губ сорвался прежде незнакомый звук. И утонул в мягком, сладком и нежном поцелуе — как шоколад. Соник не любил сладкое, но Шэдоу хотел вкусить полностью и раствориться в бархате кожи и шелке губ. Тот сиял перед ним — его ангел, что вытягивал самое извращенное и сокровенное, пальцами подцепляя резинку брюк и освобождая. — Вот здесь, да? Думаешь, я не чувствую, как ты горишь тут. Соник тонул — окончательно и необратимо. Руки Шэдоу касались так нежно, так желанно. Почти доводя до эйфории, но в последний момент отпустили, заставив поднять размыленный взгляд. На эти хищные, голодные алые глаза. — Ты ведь хочешь увидеть, что под этим костюмом? Соник горячо выдохнул, не сводя взгляда с рук на черном латексе формы. И кивнул. Губы Шэдоу расползлись в ухмылке. Он взял руки Соника, опуская на собственные бедра и разводя ноги. — Тогда ты получишь все, если будешь примерным учеником. Соник почувствовал спертое дыхание у губ. Шэдоу был на грани, как и он. Соник приподнял руки, впиваясь в кожу до царапин когтей — сжимая зад Шэдоу в ладонях и разрывая костюм. И с его губ сорвался горячий, томный вдох, полный обоюдного желания. — Вот так. Хороший мальчик. И Соник рвано выдохнул, распахивая глаза. В комнате было невыносимо жарко. Из приоткрытого окна лился ночной, прохладный ветер, разрывая мрак тишины. Сонику понадобилось несколько секунд, чтобы услышать его — путая с чужим, еще ощутимым на кончиках губ дыханием. Он моргнул, пытаясь приглядеться. Было горячо — до сухости во рту и дрожи в теле. Он пришел в себя только через минуту, даже не дергаясь с места, только тяжело дыша. — Сон? Соник ощущал — желание собственного тела под одеялом. Прежде незнакомое, ноющее от картинок воспоминаний из мира грез, которые Соник пытался перебрать снова и снова, будто сохранить. Закрыв глаза, он потер лицо руками, пытаясь собраться. Часы рядом показывали четыре утра, но Соник уже не сможет уснуть. Его щеки горели — алым, как чужие глаза во сне. Но взгляд был полон отчаяния. Соник звучно засмеялся в голос, что разнесся по округе и сокрылся в ночи. Черт возьми, он влип.

***

— Ну как там твои занятия? — Что? Соник пытался сосредоточить взгляд на стаканчике коктейля перед носом, но не заметил, как сгрыз почти всю трубочку, пока наблюдал за играющими на детской площадке неподалеку детьми. Кажется, Эми говорила что-то об новой летней коллекции Хани — Соник отключился от разговора уже минут двадцать. — Знаешь, со стороны ты выглядишь, как маньяк, — под ухо произнес Тейлз, допивая коктейль и Соник неохотно перевел язвительный взгляд на него. — Может, я хочу детей. — Съесть или ты педофил? — Ой, да ну тебя к черту. Соник выпрямился на стуле, отбросив уже бесполезную трубочку в сторону и с горлышка стаканчика опустошил весь коктейль под тяжелый взгляд Эми. Кажется, та единственная не страдала глупостями здесь. В парке было немного ветрено — освежающе. Самое то, чтобы провести очередной летний день на воздухе в лавке коктейлей, особенно после пыльной уборки дома Эми, что поддержала идею Тейлза. Благо Наклз и Руж таким не страдали, иначе бы Соник сразу сбежал к Шэдоу. — Говоря о детях, — будто прочитав его мысли, вспомнила Эми, — ты так и не ответил на вопрос. Соник закинул руки за голову, откинувшись на спинке стула и поднял взгляд к нему, делая вид, что размышляет. — Неплохо, — небрежно отозвался он, прикрывая глаза. Но каждый раз, стоило так сделать, перед взглядом вставали картины из сна. Он был не единственный — за неделю тренировок Сонику приснилось, как минимум три и каждый сопровождался последующим пылким желанием его тела и разума повторить. Лишь стягивая напряжение — после — Соник приходил в себя и тонул в осознании грязного отвращения. Неужели он правда хотел подобного от Шэдоу? У Соника никогда не было таких мыслей ни к кому, даже к девушкам, которых у него было достаточно. Но лишь с Шэдоу он забывался — Сонику не хотелось просто взять его силой — ему хотелось поцелуев, прикосновения кожа к коже и близко-близко, рядом — сокровенно и правильно. Сонику хотелось Шэдоу — он был больше, чем влюблен. Он тонул — но дыша полной грудью — свободно отдаваясь потоку. Но — взмах ресниц — все исчезло. Соник опустил взгляд на стол, за которым остались они с Эми. Тейлз, кажется, отошел за еще одним коктейлем. А Эми уже несколько секунд молча глядела на него, прежде чем отвести взгляд к площадке с детьми. — Кажется, тебе хорошо с Шэдоу. Соник бы сказал, что «хорошо» категорически слабое слово, а затем бы рассказал о том, как Шэдоу его отчитывал и как грубая ухмылка тогда красиво ластилась на солнце и как сиял кармин глаз, когда Соник делал успехи. Эми бы решила, что он сошел с ума, но, дорогая, он уже давно спрыгнул с окна — самолично в обрыв вод. И вместо этого он только качает головой. — Да, думаю, он мне нравится. Рука Эми на стакане дрогает. Соник замечает не сразу, как она хмурится и снова обводит взглядом парк, лишь бы не смотреть на Соника. Тот решает — это не дело. — Эми. И той все-таки приходится посмотреть на него. Несколько минут они сидят в тишине, и Соник искренне рад, что Тейлз задерживается. Потому что разговор перерастает в какое-то опасное русло. И не выходит сосредоточиться на фоне. — У нас ничего не выйдет, я уже говорил тебе, — Соник раздумывал над ответом около минуты, но все равно произносит первое, что идет в голову. Эми едва заметно мрачнеет и выдыхает — неожиданное. — Я знаю. Соник вновь вспоминает сон. То время, когда они с Эми решили все окончательно и сюрреалистичные картинки перед глазами — воды, холод и зиму. Снега и тот плащ, что он так и не выдал Эми. Сохранил. — Просто я переживаю, — произносит, и лицо Эми кривится от сложности давшихся слов. — Руж рассказывала мне о нем… и Шэдоу… — Ты не встречалась с ним лично, — Соник прерывает ее рукой — делает взмах и отправляет в полет давно пустующий стакан, попадая ровно в урну. — Я не люблю, когда мнение о людях строят из ничего. Эми не находит, чем ответить. Вместо этого снова опускает взгляд на стакан и замолкает на секунды. Соник знает, как ей сложно, но Эми нужно пройти это без него. Он не хочет дарить обманчивые чувства. — Руж говорила, что у него есть парень и… — резко выдыхает Эми, поднимая глаза и Соник медлит секунду — замирает. — Я знаю, что звучу сейчас, как та самая девушка, что пытается развести пару, но, Соник, я давно уже все поняла. Я не жду от тебя ответных чувств. Возможно, мои никогда не уйдут, но я не стану тебя ими обременять больше. Все, что я хочу — чтобы ты не обжегся, как я в свое время. Соник смотрит на потерянные глаза и поджатые губы — верит в их искренность. Эми не может иначе — со всем сердцем, теплом, и он не сдерживает усмешки, хватая розовые щеки. Эми округляет глаза, теряясь. — Я скажу ему все прямо. Как ты меня и научила. Возможно, Эми когда-нибудь встретит кого-то, возможно, ее любовь уже бродит где-то близко, а она не замечает. У Соника нет причин ее винить, ей нужно время, через которое они пройдут вместе, но без друг друга. Эми всегда была рядом и Соник обещает быть тоже — как друг, как протянутая рука, как вера в лучшее и вспышка улыбки на ее лице. Эми всхлипывает и капли сверкающих слез спадают на мягкий контур губ в улыбке. Она смеется — звонко и свободно, утыкаясь лбом в лоб Соника. И у обоих из них ветер перемен распутывает узлы, о которых они не подозревали — дает следовать дальше. С улыбками. Так Эми больше идет.

***

Смена Шэдоу кончается к вечеру. Он оставляет на столе краткий отчет о проделанной работе, проверяет вещи в пятидесятый из сотни раз и наконец покидает будку, а затем — пляж, скрываясь в персиковом закате. Завтра и послезавтра у него выходные. А затем еще неделя работы, прежде чем он вернется обратно. Шэдоу не из этих мест — его родной город — воды, жаркие пляжи и фрукты круглый год. Где его сестра учит детей плавать и лечится от болезни легких, а дедушка чинит моторные лодки и хвастается новыми изобретениями. Где веет цитрусовым и свежестью волн — как Соник и как Он. Шэдоу морщится от воспоминаний. Его звали Джеффри и он выглядел как мечта — хрустальная как слеза, но тогда казался неразрушимой — высеченный из солена волн. Он также когда-то пришел к Шэдоу сам, как сделал Соник. Но Джеффри любил лишь внимание и серфинг, а Шэдоу любил его — так безответно и глупо. Это было давно. Шэдоу уже не причиняли боли эти мысли, отрывки прошлого, но иногда до обидного хотелось побыть одному и закрыться в четырех стенах, не вылезая. Джеффри был тем, кто научил Шэдоу любить — море — других и тем же, кто это у него забрал. Тогда Шэдоу был слишком юн. Но теперь Джеффри все больше появлялся в его голове с тех пор, как они с Соником сблизились, — приходил и исчезал также неожиданно быстро, сменяясь мыслями о Сонике и занятиях. О том, что было бы неплохо вновь поесть мороженого вместе и о звездных ночах. Осознание было самым горьким — отчего Шэдоу старался бежать, как можно быстрее. Он снова это сделал — позволил себе влюбиться в ребенка, что еще не наигрался в жизнь и просто уделил ему толику внимания — так простодушно и жалко, почти обнажив душу. Но у летних романов всегда один итог: за сменой сезона истекает срок мнимых чувств. И зима обязательно укроет собой еще не остывшие, позволив окончательно погаснуть. Шэдоу знает — так он и сбежал однажды — от всего, сюда — в холодные обрывы рек и толщи снега. Тогда Шэдоу хотел исчезнуть — как снежинка в зажатых когда-то любимых ладонях и снежный ветер в тепле родного голоса, но не вышло. Он не помнит причину — лишь глубокое синее посреди мела зимы — как отражение неба в глубине вод. И знакомое до странного чувство. Но это уже не имело смысла. За все время здесь Шэдоу не завел хоть одного друга. Была лишь летучая мышь, что как и Соник иногда донимала его и, кажется, теперь Шэдоу мог назвать ее почти знакомой. Но даже на работе ему никогда не было с кем говорить. Он не нужен был этому городу. Как и тот ему. — Хей! Шэдоу вздрогнул, обернувшись. И сердце — остановившись — зашлось быстрее, окрасив позорно щеки жаром. Соник стоял на дороге. Прощаясь, видимо, с друзьями и Шэдоу понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что, кажется, его не заметили. Почему Соник прощается здесь? Шэдоу мог допустить глупую мысль — Соник его искал, но друзья того стоят рядом, а сам Соник… точно, он ведь живет возле пляжа. Вроде как он упоминал это. Два силуэта возле него развернулись, исчезая за горизонтом дороги. Соник махнул им на прощание, стоя спиной к Шэдоу и тот, осознав, что слишком засмотрелся, решил поспешить. Но его вновь окликнули. — Хей, — Соник мгновением оказался за спиной. Шэдоу не успел и понять, когда рука легла на плечо. — Ты ведь меня слышал. Почему не ответил? Место, где касался Соник опалялось жаром. И мысли улетучивались, освобождая голову — он приоткрыл рот, чтобы ответить, но так и не нашел слов. И губы Соника расползлись в улыбке, когда он развернул Шэдоу к себе лицом, видя растерянность глаз. — Ты домой? — Шэдоу смог прийти в себя только, чтобы тупо моргнуть в знак согласился. — Тогда не против заглянуть ко мне? Шэдоу не нашелся с ответом. По крайней мере — отказом. Ему казалось, что он зашел слишком далеко, но сейчас не хотелось сворачивать назад. И он кивнул, позволяя руке Соника коснуться его и увести за собой. Прохладный, как ночная рябь вод под ветрами, но обжигал — дрожью внутри. Шэдоу притянул их скрепленные руки и коснулся тыльной, синей ладони губами. Когда Соник открывал дверь, его мочки ушей опалял алый. Внутри пахло ветром. Соник задернул шторы и прикрыл окна, когда они зашли, а Шэдоу задумался, почему тот не боится, что в дом проберется кто-либо, оставляя все настежь открыто. Но ответ нашел его сам. Дом Соника напоминал звериное гнездо — рассыпанные вместе вещи и воспоминания. Ценное для него, а не для всяких воров. К Сонику никто не придет — он никогда не ждет гостей, лишь позволяет войти сам. Его дом — холоден и одинок, хоть пропитан моментами — запечатленными обрывками. Он жил не здесь, а вокруг — океаном и природой — свободой. И это место было лишь точкой пребывания — тем, где он мог хранить то, что отпускает, выходя за порог. Шэдоу впервые впускали сюда. Не в дом — в жизнь. Соник не скрывал своих намерений, действовал прямо, а Шэдоу не стал спрашивать очевидное. Соник просто отвел его в комнату, не предлагая ни чая, ни кофе. Не давая рассмотреть фото на стенах — друзей и семьи — и посадил на кровать, усевшись рядом. За окном чернилами растворялся закат. Соник как-то упомянул — с его дома открывается прекрасный вид и не солгал: угасающий вишнево-черничный свет ложился на океан, скрывая медь песков и касался последними лучами синих игл. Цвета океана и неба. Они сидели в тишине. Пока сумрак не рассыпал огни звезд, что плескались рябью в воде. — У тебя здесь пусто, — сказал Шэдоу, обращая взор на чистый лист белого потолка. — Пусто, хоть достаточно мелких безделушек вещей и фотографий. Он никогда не думал о том прежде — не замечал, сколько эмоций видел на этом лице — счастья, страха, печали. Сколько чувств дарил ему Соник и сколько Шэдоу видеть еще было не дано — только предстоит. — Ты когда-нибудь любил? Соник не торопился с ответом. И Шэдоу позволил ему лечь рядом, уткнуться носом в руку, пока пальцами второй ладони проходился по иглам. — Да. Сейчас. У Шэдоу вышибло дыхание. Он оторвал ладонь, опустив. — Вот как, — и попытался в усмешку — поперхнувшись воздухом, отводя взгляд. — И как она? — Он, — сказал Соник. Его взгляд коснулся Шэдоу, но тот успел спрятать свой — дрогнувший — в отражении стекл, — это парень. Это странно? Шэдоу вновь вспомнил то, что не хотел вспоминать. Что теперь не приносило печали — утекая сквозь пальцы в никуда. Но еще не было способно вытечь полностью из сердца. — Нет, это не странно, — мягко произнес он, встречаясь взглядом. — Это нормально. Мне тоже когда-то нравился парень. Его звали Джеффри. Мы познакомились, когда он приезжал на отдых на мой родной остров одним летом. На мгновение укол чего-то больного врезался в сердце — заставляя вновь почувствовать так желанно забытое, но слова лились быстрее, чем мысли. Он не позволил себе замолчать. — Я влюбился в него, но он оказался по девушкам. Шэдоу поднял взгляд к потолку, что с каждым словом менялся, разрываясь, окрашиваясь цветами — Шэдоу видел воспоминания минувших дней. Первую встречу — фруктовыми красками, робкими улыбками и приглашением вместе поплавать. А после — только ярче — цитрусовым, солнечным, медовым — пока они смеялись на кромке пляжных берегов и перекидывались шутками о будущем. Когда сердце вспыхивало — пузырилось, сжигаясь в пламени буйных волн. И после разбилось о тысячи скал на осколки. — Он посчитал меня отвратительным. Тогда я и правда решил — так и есть. Испугался и убежал. Но теперь я понимаю, что отвратительным из нас двоих был вовсе не я. Яркие цвета смылись, выцветая. Зелень и воды обросли шипами льда — трескаясь и распадаясь на его глазах, не способные собраться вновь. Шэдоу не мог выдохнуть — идя ко дну, пробиваясь через ледяную толщу, пытаясь разломать, но не имея сил. Он смог вдохнуть только там. Посреди пустынного льда небольшой одинокой реки, но ком в горле никуда не исчез. Разрастался, каменел — куда бы Шэдоу не убегал. — Я так давно не был дома. Сестра и дедушка, наверное, переживают, — его голос утихает — как шторм. И руки уже неосознанно треплют синее ушко, вычесывают иглы. Шэдоу замолкает. С последним слогом из его рта вылетает резкий вдох — и лицо замирает в изумлении. Соник держит его за руку. Палец к пальцу — стискивая и сплетая. И рывком приближает лицо. Выдыхает в губы — рвано — целует. Глаза Шэдоу распахиваются — дрожащим бешено зрачком — и он медлит, способный сделать попытку вырваться и прекратить. Но не желает и не пытается. Шэдоу прикрывает глаза, позволяя. Он вспоминает, как дышать. Отдаваясь — в бушующий водопад с головой. В ушах — шум волн — гудение сердца — своего и его. И Соник отрывается, чтобы позволить себе чуть больше — попросить. Шэдоу отвечает — смакующей сладостью, обводя ладонями щеки и обхватывая трепетно. Они отрываются друг от друга в осознанной спешке. Смотрят в глаза и замирают — наполняя комнату сбитым дыханием и гулом сердец. Соник улыбается — обхваченными ладонями, с выцелованным контуром губ. Его шепот отражается от полной тишины стен. — Ты прекрасен. Шэдоу не отвечает. И отталкивает его, прежде чем убежать, исчезая в топи ночного мрака.

***

Соник не виделся с ним неделю. Спасателем на пляже вновь был какой-то парень-выдра — Соник посещал Изумрудное Побережье каждый день, надеясь вновь увидеться, но Шэдоу не явился ни днем, ни ночью. И Соник не сдавался. Упрямость была в его крови — он не привык надеяться и просто ждать — сам двигался целенаправленно вперед. Но с Шэдоу было иначе. Эми сказала: — Ты не найдешь того, кто не хочет, чтобы его нашли. Но Соник считал иначе. Шэдоу ждал его — неизвестно где и когда, и жалел. Но разве мог Соник позволить ему подобную роскошь — страдать в одиночестве из-за него? Тогда бы Соник тоже себя никогда не простил. — Снова здесь? Новый спасатель в последние дни, кажется, видел Соника чаще, чем собственные друзья. Но тому только хотелось побыть одному — возможно, за исключением компании Шэдоу, что никак не хотел ту составить. — Скоро осень. Так все лето в ожидании проведешь. Возможно, но Соник был бы не против. Если придется — он готов искать Шэдоу и осенью, и зимой, и весной и следующим летом — пока тот не вернется. Спасатель был прав — ждать бесполезно, нужно идти вперед. Соник так и делал — он привык к трудностям. Он не собирался так просто отпускать Шэдоу, ведь всегда был чуточку эгоистичен. Осень настала раньше положенного. Соник лежал на одном из деревьев — листья спадали ему на лицо и причудливо путались в иглах, застревая. Все текло плавным чередом — Соник тоже двигался неспешно вперед, не отступая. На Хэллоуин он вырезал тыкву с лицом Шэдоу, а к концу ноября дожди оплакивались прошедшее с сердцем Соника — тыква размокла до того, как Шэдоу смог ту увидеть. И Соник решил, что в следующий раз обязательно сделает несколько. Так настал декабрь — за ним Рождество и встреча Нового года. Соник сделал каждому из друзей подарки и только один так и остался лежать на шкафу, ожидая хозяина. елку Соник посадил обратно в лес в январе. К концу того они все собрались на холме, чтобы с Тейлзом посмотреть на звездный дождь. Соник, лежа в снегу, считал звезды — тонкими нитями, что они оставляли и улыбался, вспоминая ту с Шэдоу ночь на берегу. В первый день февраля он заболел. Эми ругалась, Тейлз переживал, а Наклз с Руж смеялись. Сильвер отослал ему в подарок сорт лекарственного чая от него и Блейз. И Соник засыпал, кашляя, кутаясь в одеяло — улыбаясь — и обнимая серое пальто, что вымыло весь аромат, но все еще было таким же теплым. К концу февраля Соник выздоровел и встретил детей.

***

В лесу зимой было красивее. Снег изрисовывал ветви, кутал деревья и ветви в искрящийся мел, позволяя природе отоспаться к лету. Но все-таки Соник больше предпочитал зелень и аромат спелых фруктов — далекие пустынные тропы и цвет океана, что сиял в закатном-персиковом из окна. Все это время Соник помнил и искал. Но тщетно. Он бывал в этом лесу далеко в детстве — помнил уже занесенные снежные пути и реку, что пролегала через поляны. Однажды Соник чуть не утонул здесь, а сейчас у берега играло то трио, которых учил Шэдоу. Кажется, за прошедшее время они подросли и стали увереннее. — Здесь опасно кататься. Если не хотите провалиться под лед, то давайте-ка быстренько на стадион. Там есть каток и коньки, и даже хоккей. Соник собрал всех троих в кучу. Красные от холода дети засияли от его слов и покорно — комично — закивали, убегая. Соник слышал лишь их отдаляющиеся задорные голоса. Они особенно напоминали ему о Шэдоу — до немного болезненной улыбки на губах. — Мистер Соник! — Услышал он за спиной и взглянул на возвышающийся вдали холм. — Вы можете потом нас научить кататься на коньках? Это кричала девочка-щенок, пока кошка ее отдергивала смущенно, а мальчишка с них смеялся. Соник тоже расплылся с ним в усмешке. — Конечно! И дети счастливо разбежались, только Соник остался. Лед трескался узорами под каждым его шагом — распускался бутонами над водой, пока Соник так и не достиг другого берега. И лишь тогда тот проломился — за мгновение и секунду. — Ты мог утонуть. — А ты бы меня спас. В снегу — в алом шарфе на шее и ботинках почти до колен — он стоял, будто ожидая, чтобы его нашли. Руки были скрыты в перчатках и образу не хватало одной лишь детали. Чтобы все было как тогда — как во сне. Соник сократил расстояние между ними, но последний шаг остался за Шэдоу — он пересек черту, касаясь губ и утягивая. И оба упали на снег — замерзая и путаясь в снежинках конечностями — смеясь сквозь поцелуи. Улыбка Шэдоу была все так же красива, как Соник и помнил. И сам он — остался таким же невероятным для Шэдоу. Они целовались — согревая губы друг друга дыханием, пытаясь насытиться. Под шумный гомон снежного ветра — пока закат не спутался в тучах, темнея — они не помнили времени. И Соник оторвался первым. — Пойдем домой. Зачиналась морозная буря, но в доме Соника впервые было по-родному тепло. В объятиях, прикосновениях, в поцелуях и взглядах. Пока они вновь не замерли друг напротив друга. В растерянном хаосе алых глаз. — Извини, я не буду торопиться, — прошептал Соник, целуя косточки пальцев, кожу ладони, запястье. Он пробирался выше, утыкаясь в плечо. — Нет, — Шэдоу прервал. В его глазах — топленный жар лета и решительность выше страха. — Теперь все в порядке. Он поддался вперед. Руки Соника, еще не остывшие, прохладные — обжигали, касаясь невесомо-нежно, рисуя инеем пламени — проходясь меж лопаток, затягиваясь в мех груди, чтобы вдохнуть родной запах у шеи. Шэдоу дрожал — не отрывая взгляда от сосредоточенных глаз — цвет изумрудного побережья — зелень волн и неомытая искренность. — Я люблю тебя. Он всучил Сонику всего себя, получив даже больше. В поцелуях — смазанных губами по шее, меж ключиц, в дрожащем согревающем шепоте и в ласке поцелуев. Соник двигался, трогал и ощущался так нужно — так идеально и подходяще. Ломал ледники, распускал шипы внутри в бутоны кувшинок. Шэдоу доверился ему полностью, отдался без сожалений. Дыша и чувствуя как никогда прежде — живо. С расползающимся — снаружи и внутри — жаром тепла. Соник растопил его — окончательно и бесповоротно. И улыбался, целуя, пока мир перед глазами разрушался в волнах удовольствия и вновь возводился на Сонике. — Я тоже. Люблю тебя. Так закончилась зима.

***

— Хочешь увидеть мой дом? Они стояли у берега — ноги омывали приливы и Соник уже не боясь мог сделать шаг вперед, но до плавания ему было все еще далеко. Это был один из самых жарких дней этого лета. Людей на пляже было хоть пруд пруди. — Ну, можно и так сказать, — ответил Соник, помахав друзьям возле пляжного кафе. — Что-то вроде романтического путешествия. — Как сентиментально, — Шэдоу рассмеялся — наверное, к добру, что не замечая задержавшегося на нем взгляда любимых глаз. — Надеюсь, без дельтапланов? — О нет. Давай закроем тему. Вдали прозвучали крики. Соник рефлекторно обернулся, замечая тонущую девушку и бежавшего к ней спасателя. В этом году Шэдоу не был им — возможно, планируя пересмотреть свои планы на будущее. С учетом еще одного важного ежа в его жизни, что так неожиданно в нее затесался. Но, конечно, он не так сентиментален. — Поедешь один или с ними? Соник не понял вопроса, взглянув на указывающую руку Шэдоу, что направлена на друзей. И усмехнулся, замечая эти самодовольные — подозревающие о чем-то — взгляды. О, конечно, накупят сувениров и снова придется у Тейлза дома убираться — проходили. А еще скрываться за стенками, чтобы поцеловаться, не видя третьих лиц. — Но, конечно, куда я без них? — Соник закатил глаза. С Шэдоу он уже начал перенимать его вредность — тот гордился этой маленькой шалостью. Они делали друг друга хуже и лучше, составляя блистательно кошмарный дуэт. — Тем более одна летучая мышка очень хочет записаться к тебе в подруги. Шэдоу улыбнулся. И правда, можно попробовать — больше ему не было смысла убегать.