Valentine's Bullet

Перестрелки всегда были опасны. Каждый день их жизни был опасен с того момента, как они посвятили себя тому, что делали по сей день. Без вопросов - руководить группой никогда не было безопасно. Никогда не было дебатов. Это было их слоганом: убей или будешь убит. Это было насилие против душевной боли и месть точности. Эмоции против логики. Сердце или ствол пистолета. Все они знали это. Все и каждый из них. Для них в этом не было ничего нового. Ничего особенного. Ничего уникального. К этому моменту они участвовали в сотнях боев. Ведя перестрелки вместе, как одна семья. Сапнап, боец группы, и Панз прямо у него за спиной. Они были мускулами. Именно они возглавляли команды, уничтожающие свои цели или выследывающие людей, которые им задолжали. Они следили за порядком на своей территории и обеспечивали защиту, за которую им платили клиенты. Они были умны, опасны и могущественны. Паффи была их "мозгом". Именно она проверяла все планы и обеспечивала им медицинскую помощь, когда они возвращались домой после слишком ожесточенной схватки. Она следила за тем, чтобы они и остальные люди, которых они называли своей армией, были в безопасности. Она следила за тем, чтобы их планы не были слишком неразумными. Она была их балансом в море ярости, которым, по мнению большинства людей, управляла армия Дрима. Джордж - тот, кто вел бухгалтерию и следил за тем, чтобы операции проходили как положено, а Карл помогал ему. Они работали в таком тесном тандеме друг с другом, что было трудно разделить их работу. Их разница заключалась лишь в методах борьбы. Карл - добрый, если его не подталкивали, он дрался только в случае необходимости. Чаще нападал из тени, перерезал жертве горло и снова прятался. Квакити был их передовиком. Человек, который держал фронт бизнеса с такой харизмой и обаянием, что с легкостью обходил закон; пока люди в верхах пытались обанкротить их, все остальные делали свою работу. Его оружием было слово и только слово. При необходимости он мог защитить себя, но чаще всего ему это было не нужно, превыше всего он ставил своё воображение и надеялся на него. Джордж, напротив, пользовался настоящим оружием. Именно он был настолько расчетлив и опасен, что, когда их враги пытались восстать или навредить им, он просто играл ими, как куклами-марионетками, на фронте, в то время как “их дела рушились сами собой” по словам Дрима. Дрим был тем, кто руководил всем этим. Придумывал планы, которые обеспечивали их безопасность и действовали как в бою, так и в дискуссиях. Дрим был так же быстр с клинком и пистолетом, как и с языком. Он обеспечивал их деловые сделки, поддерживал фронт и тыл. Он был невероятным командиром, которому не было равных. Их люди уважали их. Не страх держал их людей вместе, как врагов или противников. Это было уважение и преданность. Они называли свою группу семьей, относились друг к другу так же. Связи между ними в руководстве подавали пример, и их люди следовали ему. Сапнап и Дрим сделали свои братские узы более чем известными. Тронь одного, и другой разнесет твою дверь в щепки, чтобы содрать с посмевшего сделать такое кожу в качестве наказания. От препирательств Сапнапа и Джорджа веяло атмосферой небольшой ссоры между младшим и старшим братьями. Их перебранка чаще всего втягивала в себя и Дрима, которому приходилось разряжать обстановку, хотя они заставляли его ломаться и подыгрывать им. О любви Дрима и Джорджа свидетельствовали кольца на их пальцах. Простые черные с серебряными вставками, но более чем достаточные, чтобы пообещать друг другу всё. Более чем достаточно, чтобы обозначить их связь для любого, кто попытается переступить через них. Опасность причинить вред другому отсекалась одним лишь взглядом, прежде чем кто-либо из членов банды, будь то лидер или нет, останавливался. Одно оскорбление во время собрания означало, что смерть совсем скоро поцелует того, кто его пропустил. Однажды была встреча с потенциальным союзником, который плохо отозвался о Дриме в присутствии всего руководства. Все закончилось тем, что Джордж прижал его к стулу, приставив клинок к горлу и проведя им по коже так близко, что это можно было бы назвать бритьем, если бы атмосфера ситуации не была бы такой напряженной. Все закончилось тем, что Джордж, держа его голову за волосы, перечислял злодеяния, совершенные Дримом, с постоянно растущей ухмылкой, которая давала понять, что он знает, что человек, о котором он говорит, защитит его, чего бы ему это ни стоило. Все закончилось тем, что Джордж снова сел за стол, а его муж уставился на него с опасностью и похотью в глазах, приказывая расторгнуть сделку. Все закончилось тем, что Сапнап закрыл дверь в зал, пока руки мужей расстегивали пуговицы на воротниках друг друга и сдергивали галстуки. Они хорошо дрались, пока защищали друг друга. Когда они были уверены, что оба в безопасности, то вырывались из кучи пистолетов, ножей, крови и людей, чтобы обнять друг друга и почувствовать себя дома, просто находясь в объятиях. Их и раньше видели в драках. Разорванные костюмы и расстегнутые воротники. Пыхтящие и прижатые друг к другу, с запахом пороха и грязи, прилипшей к их коже, как кровь, оставшаяся после рукопашных драк. Оружие приклеилось к их рукам и давило на металлические кольца на пальцах. Они сражались вместе. Они дышали вместе. В конце концов, они вместе смеялись. Но не в этот раз. Дождь лил с неба, словно сами небеса оплакивали сцену на мощеных улицах. Было темно. Слишком темно, чтобы видеть хоть что-то, кроме горящего масляного огня, который горел из разбитых типографий, загружающих акции, или разбитых газовых фонарей, выстроившихся вдоль улицы. Пелена дыма, копоти, выхлопных газов и порох смешивались в воздухе с запахом крови и дождя, пока он не стал слишком густым, чтобы кровоточить, но не это было причиной сбивчивого дыхания, которое эхом отражалось от бетонной дороги и стен зданий. Перестрелки и пожары всегда были опасны. Всегда были смертельно опасны. В этом не было ничего нового для людей, пробивших себе путь на вершину криминального мира. Это не было новостью для семьи, которая всю жизнь жила за счет этого и сама отбрасывала всех так далеко в ад, что даже дьявол боялся. Опасность никогда не пугала никого из них раньше. Теперь она пугала. Ужасала. Теперь, когда она была реальной, когда в животе Дрима находилась свинцовая пуля. Когда его дыхание сбилось, а кожа побледнела настолько, что могла сравниться с первым зимним снегом. Когда его глаза стекленели и держали фокус примерно так же, как колибри, отвлеченная свежим нектаром. Когда кровь, брызнув из рта, застывала алой коркой на его губах, когда он задыхался от сгустков крови и асфиксии. Когда, несмотря на все старания Джорджа, пытающегося закрыть рану, алая жидкость продолжала вытекать из тела, а кожа Дрима становилась все холоднее. Не только дождь стал причиной полос воды на их лицах. Бойцы слышали выстрел, унесший их лидера. Они видели, как он споткнулся. Они видели, как Джордж повернулся, чтобы схватиться за его плечи. Жилет и рубашка не смогли защитить его. Они видели, как он упал на колени, когда они бросились вперед, чтобы защитить его. Они видели, как остальные члены семьи повернулись, чтобы поддержать его прежде, чем он полностью упадет на асфальт. Одни защищали других, пока те работали, чтобы защитить человека, который изначально собрал их всех вместе. Того, кто показал и привел их домой. Того, кто дал им семью, которую стоит сохранить. Дрим шлепнулся на землю. Паффи работала с аптечкой, но Джордж боялся, что этого будет недостаточно. Казалось, что ничего не будет достаточно. - Оставайся со мной, Дрим. Останься со мной. Это было все, что Джордж мог сделать, чтобы его муж не закрывал глаза. Он продолжал медленно умирать, и, хотя Фаунд знал, что это не его вина, сердце все равно разрывалось в груди на куски. Кровь, скопившаяся под телом Дрима, заставила его почувствовать себя еще хуже до того, как он почувствовал, что она пропитала ткань его брюк. Его дыхание было сбивчивым и неровным. Ему не хватало дыхания. Ему не хватало дыхания. - Ну же. Не оставляй меня. Будь со мной, Дрим, давай. Куртка Сапнапа была свернута в клубок под его головой в качестве подушки. Дождь не способствовал их внешнему виду. Он только всё ухудшал. Они выглядели жалкими. Паффи оттолкнула его руки, чтобы получить доступ к ране. Глаза Дрима начали закрываться. - Нет... Он схватил его за лицо. Мышцы в его руках затекли, но он встряхнул тело так сильно, как только мог, не боясь причинить ему еще большую боль. Держать за щеки любимого – всегда было одним из его любимых занятий, но теперь, когда он делал это так, Джордж начинал чувствовать тошноту и неимоверную слабость, он еле мог пошевелить конечностями. - Не делай этого со мной. Не засыпай. Ты слышишь меня? Проснись, Дрим. Ты мне нужен живым. Он видел боль, проскальзающую в зеленых глаза. Он видел, как его рот двигается, пытаясь выдать слова, а его брови сведены, словно он пытался сосредоточиться, чтобы заставить себя сделать это. Единственное, что получалось, - это кровь, густо пузырящаяся и сгущающаяся в горле и на губах. - Ты можешь сделать это. Ты не сдашься. Ты справишься. Он слышал, как Сапнап всхлипывает, но времени обернуться и посмотреть на него не было, потому что Дрим скорчился на земле, и его дыхание резко сбилось. Джордж увидел, как его глаза полностью расфокусировались, прежде чем его тело, казалось, безвольно упало на камень. Джордж почувствовал, как его сердце пытается вырваться из груди. - Нет. Он потянулся к пульсу Дрима. - Нет... Пульс все еще был. Слабый и почти незаметный, но был. Глаза Дрима были приоткрыты. Его зеленый цвет казался темнее и тусклее, чем должен быть. Казалось, он совпадал с грозовыми тучами над ними. Он едва слышал визг автомобильных шин за шумом крови, бурлящей в его ушах. Однако он заметил, когда чьи-то руки попытались оттащить его от Дрима. К этому моменту в нем действовали только инстинкты. Каждая частица его существа требовала, чтобы он оставался рядом с Дримом и не покидал его. Каждая его часть кричала и была против того, чтобы он покинул Дрима, что если сделает это, то больше никогда его не увидит. Джордж не мог этого вынести. Ему нужен был Дрим. Он слишком сильно любил его. Он любил его слишком сильно, чтобы никогда больше не увидеть. Чтобы потерять его вот так. Без прощания и последнего поцелуя. Но тот, кто оттаскивал его, был Карл. Он говорил ему дышать. Он говорил ему остановиться и послушать. Паффи вытащила пулю. Что они собираются отвезти Дрима в больницу и что им нужно, чтобы он поехал с ними, они вместе попытаются спасти его жизнь. Джордж почувствовал, что перешел на автопилот. Как будто он не был полностью в своем теле, а скорее был просто зрителем, наблюдая, как Сапнап и Панз кладут Дрима на заднее сиденье машины и усаживают Джорджа рядом с собой, чтобы ехать в ближайшую больницу с остальными членами банды. Он видел, как Дрима увозили врачи, которые знали их и их силу. Он видел, как они бросились спасать жизнь человека, которому они заплатили за защиту от других дворняг, совершивших это. Только сидя в приемном покое в ожидании хоть каких-то новостей о своем муже, Джордж понял, что теперь на его плечах лежит вся тяжесть банды. Что именно он несет ответственность за то, что будет происходить со всеми их людьми и их дальнейшими действиями. Это было удушающе. Он чувствовал себя как утопающий. Который лежит на кровати в комнате и борется за свою жизнь. Он чувствовал, как его пистолет в кобуре на груди упирается ему в ребра. Он чувствовал, как в нем закипает гнев от того, что он был так близок к тому, чтобы потерять его. Он боялся смотреть, как тот, находясь в шоковом состоянии, борется за сознание и произносит последние слова, которые, как он очень боялся, будут последними. От этого ему стало плохо. Но Дрим будет в порядке. Он должен быть в порядке. Если нет, то Джордж собирался сделать так, чтобы остальной мир никогда не забыл о нём. Чтобы кольцо на его пальце что-то значило даже после расставания. Он пошлёт всех виновных за это в ад, чтобы Дрим лично расправился с ними. И, когда он закончит, он присоединится к нему тоже. Тени и огонь сразятся с самим дьяволом и займут еще один трон, чтобы называть друг друга королями и поклоняться любви, которую они возводят на огне греха в подполье своего мира. С Дримом все будет хорошо. Он переживет это. И Джордж переживет это вместе с ним. Так же, как он умрет вместе с ним, если не переживет.