Метриопатия

Ветер гонял пожухлые листья. Моросил дождь, шугая редких прохожих. Серое небо становилось все темнее, знаменуя конец дня. В воздухе витал аромат булочек из ближайшей пекарни. Кое-где еще сиротливо висели украшения с Хэллоуина. Последний месяц осени выдался на редкость тоскливым. Уилл, спрятав руки в карманы куртки, недовольно ежился. И так кудрявые волосы завились ещё сильнее, да нелепо распушились. Хотелось поскорее оказаться у теплого камина, завернуться в шерстяной плед и поудобнее устроиться на кожаном кресле, слушая треск поленьев. Ганнибал наверняка бы поведал одну из невероятных историй и угостил чем покрепче. Уилл непроизвольно улыбнулся, предвкушая встречу. Каждое воспоминание о совместных посиделках он бережно хранил на полочках разума, возвращаясь к ним на протяжении дня. Ганнибал относился к нему по-доброму, подкармливал, как плешивую собаку, да не обделял лаской. Всегда интересовался самочувствием, помогал унять боль. Уилл подошёл к аккуратной двери и нажал на звонок. В этот раз он пришел немного раньше, но дверь все равно отворилась. Уилла тут же обдало теплом и ненавязчивыми ароматами, которым Ганнибал уделял особое внимание. — Здравствуй, Уилл, — он приветливо улыбнулся и отступил в сторону, пропуская внутрь. — Ты рано. — Привет, да вот, как освободился, решил сразу приехать. Надеюсь не против? — Нет, что ты, только рад. Ганнибал без привычных пиджака и жилета, в одной рубашке, смотрелся особо по-домашнему. Чуть растрепанные волосы и закатанные рукава, придавали ему лёгкой небрежности. Так он больше походил на человека, а не на изящную фарфоровую куклу из царской коллекции. — А куда можно?.. — Уилл снял с себя мокрую куртку и забегал глазами. — Давай мне, я повешу, — Ганнибал легко подхватил ее и забросил на предплечье. — Проходи, я сейчас. Уилл уселся на небольшой диванчик в гостиной. Вокруг ютилось множество антикварной мебели, на пару с серебряными статуэтками. На стенах висели картины за авторством Ганнибала, Уилл поднялся, чтобы ещё раз их рассмотреть. Мягкие штрихи плавно вплетались друг в друга, создавая невероятные картины. Человеческие фигуры казались живыми, вот-вот кто-нибудь из них потянется, зевнёт или чихнет. Воображение само дорисовывало их, приводило в движение. — Хочешь посмотреть на новые, пока индейка запекается? — Ганнибал бесшумно навис над плечом. Он был слишком близко, Уилл чувствовал исходящее от него тепло и тонкий шлейф от дорогого парфюма, наверняка от Диор или Шанель. — Не откажусь, — Уилл скромно улыбнулся и развернулся лицом к Ганнибалу, чуть не задев своим носом его. Ганнибал дёрнул губами в ответ и отошёл к тумбочке. Открыв шуфлядку, он вынул из нее наброски и протянул Уиллу. На некоторых из них красовались величавые здания с невероятными барельефами и резьбой на колоннах. В одном из них Уилл узнал Нотердам де Пари, в другом один из самых прославленных замков — Бран. Идеальный академический штрих, светотень и детали — благодаря им картины выглядели живыми, казалось, сейчас кто-нибудь откроет крохотную дверь и выйдет наружу. На других рисунках обосновались люди. Уилл быстро заприметил себя среди множества незнакомцев. Он выделялся на их фоне особо бережными штрихами и плавными линиями. Глаза его блестели, а на скулах расползся лёгкий румянец. Уилл и сам покраснел, разглядывая чуть приоткрытые губы. — Это… очень красиво, правда, — он бережно провел большим пальцем по бумаге и протянул листы обратно. — Если хочешь, можешь взять на память, — Ганнибал вернул листы с его изображением. — Ох, спасибо. Уилл взглянул на них ещё раз, стараясь запомнить: каждую деталь, каждую неровность, нежность, с которой Ганнибал выводил его портрет. Он чувствовал его эмоции, то с каким вожделением Ганнибал рисовал его. От этого в груди потеплело, а по телу распространилась приятная нега. — Уилл, ты пока устраивайся за столом. Я принесу ужин, — он уловил, как тон Ганнибала понизился перед тем, как тот скрылся на кухне. Уилл почуял невероятный аромат от запеченного мяса, приправленного дорогими специями. Живот скрутило, а во рту появилась слюна. За день он толком ничего не съел, перебиваясь купленным фастфудом, да утренним кофе. Усевшись за стол, он наблюдал за выверенными движениями, которыми изящные ладони подавали блюда. В глазах Ганнибала плясали искры, а с губ не сходила улыбка. Уилл чувствовал: удовольствие, излучаемое Ганнибалом, его настрой, и сам заряжался им. В приглушённом свете черты Ганнибала заострились, подчёркивая его благородный стан. Он походил на ожившую картину Рембрандта, приглушенную полумраком. Ганнибал с невероятным энтузиазмом рассказывал о каждом блюде, не только о готовке, но и о происхождении. Уилл навострив уши, слушал его. Ганнибал обладал нескончаемой харизмой, каждая его история дышала, была интересной и захватывающей, пусть он просто говорил об ингредиентах, но то, как он это делал, Уилла впечатляло. — Надеюсь, перца не слишком много? Боялся его переборщить, — Ганнибал прищурился, ловя каждое движение Уилла. — Нет, что ты, все превосходно, — он блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь градацией вкуса. — Я рад. На заднем фоне приглушённо играл Бах. Классическая музыка умиротворяла. Хотелось откинуться на спинку стула, прикрыть глаза и наслаждаться покоем. Забыть хоть на день о трупах, Потрошителе, Кроуфорде и просто насладиться мгновением. С Ганнибалом так хорошо, тихо и уютно. Вечер закончился чересчур быстро, Уилл не заметил, как стрелка перевалила за десять, а тарелки опустели. Он слишком увлекся непринуждённым разговором, забывая о времени. Уилл желал продлить этот миг, растянуть его ещё немного, лишь бы не уходить. Возвращаться в затхлый дом ему в тягость. Но и обременять Ганнибала не хотелось, он и так слишком часто пользовался его гостеприимством. — Мне пора возвращаться домой, — протянул Уилл. — Надо ещё собак напоследок выгулять. Он посмотрел в янтарные глаза, что золотом отблескивали в свете ламп. Почему раньше он сторонился их? — Да, уже действительно поздно, — Ганнибал глянул в сторону окна, но быстро вернулся к Уиллу. — Пойдем. Уилл поднялся одновременно с ним: медленно и лениво. Ганнибал подошёл к тумбочке и вынул из нее конверт. В него он сложил рисунки и вернул Уиллу. — Спасибо. — Пустяки. Подожди немного, я сейчас. Ганнибал отлучился на минуту и вернулся с высохшей курткой. От нее веяло лёгким ароматом, тем, которым пахла одежда Ганнибала. Наверняка он ее чем-то опрыскал. Взяв поудобнее куртку, он помог не сопротивляющемуся Уиллу, ее надеть. Он слишком разнежен, чтобы высказаться против, да и, по правде, ему приятна забота. — Спасибо, тебе за вечер, Уилл, — Ганнибал широко улыбнулся и выровнял складки на куртке, поправляя ее. — Тебе, спасибо, за то что следишь за моим питанием, — Уилл смущённо опустил взгляд, теребя рукав. Ганнибал слишком близко: он чувствовал тепло его тела, жар от дыхания. Хотелось прижаться ближе и упиваться им, вбирать запах дорогого одеколона, чувствовать еле заметную щетину и растрепать наконец эти почти идеально уложенные волосы, которые он периодически поправляет. Хотелось внести в образ Ганнибала ещё больше хаоса, даже отсутствие пиджака с жилетом не особо спасало. — Мне не в тягость это делать, поэтому, надеюсь, что ты заглянешь ко мне в ближайшее время, — Ганнибал склонил голову и поддался чуть вперёд, касаясь кончиком носа его скулы. Он сделал глубокий вдох, принюхиваясь. Уилл больше не дёргался, небольшие странности стали для него обычным делом. Рядом с Ганнибалом привыкаешь ко всему эксцентричному. — Ты все же сменил тот лосьон, этот однозначно лучше, — Ганнибал довольно улыбнулся и осторожно, будто на пробу, провел тыльной стороной ладони по его щеке. Уилл замер. Дыхание перехватило, и он не смог вдохнуть. Кожа покрылась мурашками, а Уилл только и смог, что приоткрыть губы. Хмыкнув, Ганнибал захотел убрать ладонь, но Уилл подался вперёд за прикосновением и неловко столкнулся с губами Ганнибала, да так, что зубы цокнули. — Прости я… — застеснялся Уилл, но его перебил смешок. Ганнибала позабавила неуклюжесть Уилла. Он находил ее милой. Вокруг его глаз появилось больше тоненьких морщинок. Ганнибал испытующе наклонился и оставил нежный поцелуй в уголке рта. Уилл пуще прежнего покраснел и отвернулся. Даже кончики ушей мило побагровели. — Ещё раз, спасибо, за вечер, Уилл, — Ганнибал прошептал ему на ухо и отстранился. — Доброй ночи. — Доброй ночи, — на автомате ответил он и вышел на улицу. Холодный ветер обдал разгорячённое лицо. Уилл вздрогнул и тихо засмеялся. Это мгновение он будет с особой бережностью хранить в памяти.