Бурлящие воды и обжигающий холод. Сборник.

Q: Чун Юнь, что тебе особенно нравится в Син Цю? 　　　　 　✑ ━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━ 　— Что мне нравится в Син Цю?.. 　Вопрос, что заставляет Чун Юня задуматься, да глаза прикрыть, чтобы смутный образ в который раз всплыл в сознании. Что ему нравится? Он никогда не задумывался над этим вопросом, просто из раза в раз тонул в его нежном силуэте, плавился в его нежных руках, да просто любил. 　— Ну, его голос… Приятный, — приоткрыв глаза голубые, отвечает экзорцист. В памяти его проступает журчащий весенними ручейками голос, переливистый и такой родной. И от чего-то вдруг он вспоминает тот томный шепот, коим награждал его Син Цю, порой, вечерами, когда они совсем одни сидели в комнате, в компании книг и чая. Слова, от которых кровь стынет в жилах, а в голове появляется приятный туман. 　— И руки… Такие нежные и прохладные, — на лице юноши появляется мягкая улыбка, и его пальцы подрагивают, сжимаются в кулаки. Он делает вдох глубокий, чувствуя, как начинают пылать кончики ушей и щеки. Как глупо сейчас он выглядел, наверное, вот так сидя, один на один с совершенно чужим для него человеком, да всего-то от мыслей о Син Цю краснея. Но мог Чун Юнь что-то сделать с этим, когда уже в который раз просто потерялся в собственных рассуждениях и воспоминаниях? 　　　　 　Может… Есть еще что-то? 　Есть. Вот только экзорцист никому не доверит этого. Укрыв под глубинами холодных вод, так далеко, что лишь изредка сам ловит себя на этих кошмарных мыслях. Никто не должен знать, даже Син Цю, даже он никогда не узнает, сколько на самом деле жаркого огня таится за маской холодности юноши. Он и сам бы не познал всего этого, если бы однажды не столкнулся с самим же собой, один на один, пытаясь посадить на тяжелые цепи все свои потаенные, животные желания. 　— Прости. Я должен идти, — поднявшись с каменистого края поля с цветами отвечает Чун Юнь и медленно плетется прочь, погрузившись в себя совсем, руками сжимая до белых костяшек рукава кофты. 　　　　 　Он уже точно знает, куда ему стоит направиться… 　　　　 　✑ ━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━ 　— Ну же, расскажи мне, Юнь-Юнь, — голос его столь нежен, вновь ласкает слух, расплываясь бархатными струями в тишине комнаты. Столь властный, без сомнений способный подчинить сотни людей одним только словом. И как экзорцисту нравилось быть тем, кто мог так беспечно утопать в ласковых волнах его, быть подчиненным. 　Чун Юнь молчит, лишь взглядом голубых глаз прожигает писателя. Он не может и слова вымолвить, в смущении, в неком страхе, но он может п о к а з а т ь. Впиваясь пальцами в изящные, молочно-белые изгибы тела, оставляя на них столь грубые, несуразные алые следы, по-хозяйски утыкаясь носом в тонкую шею и опаляя ее горячим дыханием. Туманная дымка застилает сознание, становится все труднее дышать, но сопротивляться Чун Юнь и не намерен, доверяясь своим чувствам, что так редко позволяет себе. О, нет, его не просто «привлекает» Син Цю, экзорцист желает, чтобы тот… 　　　　 　…принадлежал только ему одному. 　— Чун Юнь… 　Он кажется сумасшедшим даже самому себе, знает, что так не правильно, что его друг — далеко не вещь, чтобы грезить о подобном. И все же, пусть снаружи он остается спокойным, пусть мысли его наполнены светом и добром, где-то там, в глубине души, всякий раз, когда он видит Син Цю с кем-то другим, когда тот улыбается, смеется без него, начинает бурлить вулкан ревности. Зубы невольно скрипят, когда Чун Юнь видит, как тот, кому он отдает каждую частицу себя, счастлив с кем-то другим. Это неправильно, он знает, он и сам хочет радоваться всякий раз за писателя. Но всякий раз он чувствует одно — что его луну забирают у него прямо из рук — что еще немного, и он останется совершенно один в непроглядной пустоте, словно слепой, не зная, куда ему идти и как дальше быть. Но и показать этого он не может — боится спугнуть Син Цю. 　— Чун Юнь. 　Жадно впиваясь в чужие губы, сжимая в руках тонкие запястья, он желает одного — чтобы тот понял, как сильно Чун Юнь любит, как умеет он это делать, тихо, совсем без слов. Чтобы кор ляпис глаз смотрел только на него, чтобы прохлада рук всегда была лишь в его, чтобы каждая нежная улыбка была только для него. Это его маленькое счастье, которое так легко потерять, но так трудно обрести… 　— Чун Юнь! 　Его… Его, только е г о. И никто не посмеет отнять Син Цю у него. Кажется, сейчас экзорцист готов бросить вызов всему Тэйвату, да даже Селестии, во что бы ты ни стало. Он будто наркотик, будто крепкий алкоголь — опьяняет, делает зависимым, заставляет терять рассудок и уподобляться зверю, что действует по инстинктам. Таков бывает Чун Юнь, стоит лишь энергии Ян вырваться наружу после долгих дней заточения в глубинах сознания и тела, спустя длительные отрицания. 　— Чун Юнь, Бездна тебя.! 　Вывернув руки из крепкой хватки, юноша впивается в плечи Юня, отталкивая того от себя, пусть и слабо. Экзорциста лишь этот жест выводит из дурманной дымки, возвращая в реальный мир из его мечт и желаний. Жарко… Слишком жарко… Чун Юнь бормочет что-то невнятное, опустив голову, да улыбаясь, как опьяненный всем произошедшим между ним и писателем сейчас. Тяжелый выдох — и он медленно опускает свою голову на плечо Син Цю, обвивая утонченные изгибы талии руками, совсем невесомо, как первый снег. 　Прохладные капли падают на спину, и пальцы зарываются в облачно-голубые волосы, поглаживая тяжелую, словно налившуюся свинцом, голову. Дурман отступает, и Чун Юнь виновато отводит взгляд, затаивает дыхание, да неловко мнется. Син Цю уже давно знает, на что способен экзорцист в таком состоянии, и всякий раз именно он настаивает на том, чтобы Юнь доверился себе, чтобы позволил всему, что копится внутри, выплеснуться наружу. И так часто становится, в каком-то плане, жертвой. 　— Прости, энергия… — начинает было юноша, но ответ не заставляет себя долго ждать, обрывая даже это. 　— Тс-с, Юнь-Юнь, — шепчет голос ему, и от одних только этих слов экзорцист закрывает глаза, в которых до сих пор клубился туман, и выпадает из этой реальности, будто по щелчку пальцев заклинателя. Чун слишком вымотался за вечер, пожалуй. 　　　　 　✑ ━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━ 　Что ему нравится в Син Цю? Все… Совершенно все, что только есть в нем. Его долгие томные разговоры; его, пусть порой и жестокие, шутки; непростой характер. Каждую его странность, каждый нюанс, ведь это Син Цю… Тот, кто примет все его темные стороны, перед кем можно открыть спрятанные карты. Его собственное хрупкое счастье. 　　　　 　✑ ━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━ ◦ ❖ ◦ ━━━━━━