Ты даришь свет

— БАМ! Резкий хлопок и занавес в один момент открыл зрителям сцену. По залу прошлась волна возбуждённого шёпота, кто-то начал аплодировать. Через секунду зал наполнился шумом оваций. Лиам и Шерлок смотрели на сцену, отчаянно пытаясь успокоить себя. Это был первый раз, когда они вместе, пусть и по «случайности», выбрались куда-то дальше ближайшей пекарни, и пусть волноваться было и не о чём, потные ладони и учащённое дыхание говорили об обратном. Тем более, что на подобные спектакли ходили в основном либо молодые пары, либо старые дамы-вдовы и домохозяйки. Ну, уж никак не двое взрослых мужчин. В двух семьях, равных знатностью и славой, В Вероне пышной разгорелся вновь Вражды минувших дней раздор кровавый, Заставив литься мирных граждан кровь. Из чресл враждебных, под звездой злосчастной, Любовников чета произошла. По совершенье их судьбы ужасной Вражда отцов с их смертью умерла. Весь ход любви их, смерти обречённой, И ярый гнев их близких, что угас Лишь после гибели четы влюблённой, — Часа на два займут, быть может, вас. Коль подарите нас своим вниманьем, Изъяны все загладим мы стараньем. Все внимательно слушали, затаив дыхание. Представление началось, но сейчас Шерлоку хотелось смотреть вовсе не на сцену. Аккуратная, бордовая и блестящая маска идеально обрамляла кроваво-красные глаза. Блондинистые волосы сейчас были уложены и блестели в неярком свете свечей, а единственный официальный костюм был как с иголочки и безупречно подходил своему хозяину. На лице математика красовалась нежная, мечтательная улыбка, что окончательно сводила с ума Холмса. Уильям смотрел в противоположный конец зала, всем телом ощущая на себе пристальный взгляд, но это нисколько не тяготило его — наоборот, изредка Уилл поворачивал голову, мягко усмехался, смотря Шерри прямо в глаза, а затем отворачивался ко сцене. От такого все внутренности детектива начинали дружно плясать чунга-чангу, а сердце отбивало ритм, как после двадцати километрового марафона. Он с трудом сдерживал захватывающие эмоции и смущённо закрывал лицо рукой, сминая собственную маску в руках. Стало жарковато, и решение развязать галстук показалось Холмсу лучшим в его жизни. Кое-как взяв себя в руки, Шерлок всё же обратил своё внимание на представление. Смущали мир на улицах Вероны И заставляли престарелых граждан, Уборы сняв пристойные, хватать Рукою дряхлой дряхлое оружье, Изгрызанное ржавчиною мира, Чтоб унимать грызущую вас злобу. Но, если вы хоть раз ещё дерзнете Покой нарушить наших мирных улиц, — Заплатите за это жизнью вы. Теперь же все немедля разойдитесь. За мною, Капулетти… Вы ж, Монтекки, Явитесь днём — узнать решенье наше. Пока что Холмсу нравилась эта постановка. Честно говоря, билеты он не смотрел и классику не читал, потому и думал, что всё будет состоять из одних драк и криков. Мориарти же казалось вообще забыл как дышать. Декорации и актерская игра была на высшем уровне. От света прочь бежит мой сын печальный И замыкается в своих покоях; Завесит окна, свет дневной прогонит И сделает искусственную ночь. Ждать можно бедствий от такой кручины. Коль что-нибудь не устранит причины. Неяркий утренний свет был приглашен плотными шторами. Уильям сидел за своим столом, нервно сжимая клочок бумаги в руках и уставившись на неровный почерк:

Лиам, а ты быстро догадался что к чему!

Ну правда, вот уж точно не думал, что

убийцей была та горничная! Да ты просто гений, черт возьми! Как насчёт

сотрудничества? Ты мне будешь помогать с расследованиями, а

я… Ну, денег как не было так и не завезли, но… Я могу приходить каждый четверг и помогать чем смогу! Ну, там не знаю, на кухне например… Или со всякими учительскими отчётами… Как тебе эта идея?

P.S. Буду ждать у универа,

Хорошего утречка!

Брат, с добрым утром. Утром? Неужели так рано? Било девять. В самом деле? Как медленно часы тоски ползут! Льюис зашёл в кабинет старшего. Его очень интересовало, что же такого интересного читает его брат, что, сразу после прибытия почтальона, стремглав помчался наверх, забыв про завтрак, что так заботливо принес ему в кабинет обеспокоенный младшенький. С ним вообще последние время творилось что-то странное: Лиам стал очень растерянным и постоянно витал в облаках, обретая свою былую внимательность и рациональность, только если дело касалось революции. Так ещё и эти письма. Брат всегда закрывал пальцем имя адресата и быстро переводил тему, когда Льюис спрашивал, кто ему почти каждый день написывает, но самое странное — он стал постоянно что-то писать по ночам! Так ещё и пытался оправдаться проверкой домашнего задания учеников, но Льюис знал, что Уильям старается по-максимуму заниматься со студентами в классе и не задаёт никакой работы на дом! Всё буквально кричало о том, что обожаемого братца надо спасать из пут влюбленности! Вот только как? Где? И самое главное: КТО? Но больше всего Мориарти пугало даже не это. Его пугало, что Лиам похоже даже не догадывается, что с ним происходит. Предчувствует душа, что волей звёзд Началом несказанных бедствий будет Ночное это празднество. Оно Конец ускорит ненавистной жизни, Что теплится в груди моей, послав Мне страшную, безвременную смерть. Тихо булькала наполняющаяся ванна. Тусклый свет время, от времени мигая, освещал просторную уборную.Все в ней казалось идеально чистым. Кроме одного. Кап. Кап. Кап. Кровь стекала с одежды и клинка, мелкими каплями, орошая холодную плитку. Вода чуть ли не переливалась за борт ванной, но её никто не собирался выключать. После очередного убийства сил не оставалось ни на что. Поток ужасных мыслей заставлял забыть обо всем. Из огромного позолоченного зеркала смотрел вовсе не человек. Из глубины подсознания сверлило взглядом чудовище. Любил ли я хоть раз до этих пор? О нет, то были ложные богини. Я истинной красы не знал отныне… Наступил вечер. Облачка дыма из сигареты наполняли едким запахом всю комнату. Смычок отчаянно разрезал воздух, касаясь еле живых от такой нагрузки струн, будто пытаясь найти ответы на вопросы в резких и неумолимо быстрых движениях. Непонятные эмоции преследовали Шерлока последние несколько месяцев, но как бы Холмс не старался, он не мог убежать от самого себя. Да, детектив мог завалить себя работой настолько, чтобы, как ему казалось, «лишние» и «отвлекающие» мысли хотя бы на время оставляли его. Но лишь на время. Нежеланные фантазии, о как ему казалось не достижимом человеке, никуда не уходили, а только крепли, но вместе с любопытством возрастал и страх, и беспокойство. Холмс всегда подмечал, что в их достаточно редкие встречи Уильям выглядел уставшим и чем-то расстроенным. Вот только чём? Что так сильно терзало душу молодого математика? Как ему можно помочь? Что же сделать? Или его теория о Преступном Лорде всё же верна? Но… В таком случае всё становится только запутаннее… Вот, наконец, он нашёл человека, понимающего его не то что с полу слова, порой было достаточно и взгляда… Но почему же всё так сложно и одновременно просто? Почему им достаточно просто посмотреть друг на друга, чтобы понять все их мысли, но не достаточно и тысячи намёков, чтобы понять чужие чувства? Одна лишь в сердце ненависть была — И жизнь любви единственной дала. Не зная, слишком рано увидал И слишком поздно я, увы, узнал Но победить я чувство не могу: Горю любовью к злейшему врагу. Осознание щелкнуло внезапно. Ну, конечно, Лиам — Преступный Лорд! Никто, кроме него больше не подходит на эту роль! И как Шерлок вообще мог сомневаться? Но что же в таком случае предпринять? На чьей стороне остаться? Постоянно лгущей народу милиции, но считаться честным гражданином, или же принять сторону Мориарти, запачкав руки в крови? Но разве насилие во имя насилия — это выход? Приведут ли смерти, пусть нечестных, но всё же людей, к исполнению высшей цели и социальному равенству, или же не оправдают себя, и всё будет зря? Что же ему делать? Вроде бы Холмс не настроен враждебно, и ему так хорошо рядом с ним, но всё же… Шерлок на стороне милиции, ему нельзя доверять в полной мере… Устранить тоже нельзя. Дрожь прошла по телу. Потому что… Неважно! Чума на оба ваши дома! Чёрт, возьми! Собака, крыса, мышь, кошка исцарапала человека насмерть! Хвастун, мерзавец, негодяй, который дерётся по правилам арифметики! Мамкин манипулятор, не веря своим ушам, всё ближе подходил к окну. Взгляд растерянно метался от одного торжествующе-злого лица к другому. Усмешка красовалась на устах гениального дуэта. — Ты просчитался, Милвертон. Пули свистя достигли цели. Обезумевшие крики, шум грозы, всплеск воды… И всё затихло. Душа моя полна предчувствий мрачных: Мне чудится — ты там стоишь внизу, Как будто бы мертвец на дне могилы. Я плохо вижу — иль ты страшно бледен? Шерлок чуть ли не плача смотрел на роковое, последнее письмо. Он не верил своим глазам, то ли от невероятной радости, то ли от сковавшего тело ужаса. Прости меня, моя любовь! Твой Лиам Прощайте! — Свидимся ль ещё? Кто знает! Холодный страх по жилам пробегает И жизни теплоту в них леденит. — Верну их, чтоб утешили меня. — — Нет! Что им делать здесь? Один сыграть я должен эту сцену. Сюда, фиал! Руки не хотели слушаться. Взбираясь на вершину Тауэрского моста в клубах дыма, Уильям думал только об одном. Я должен искупить свои грехи! Брось твой преступный замысел! Ужели месть живёт и после смерти? Ты осуждён — тебя я арестую. Иди за мной: ты должен жить! Нет, должен умереть, затем пришёл сюда. О милый юноша, не искушай Отчаянья души моей — беги. Оставь меня, подумай об умерших; Пусть это устрашит тебя. Молю. Не вовлекай меня ты в новый грех. Тебя люблю я больше, чем себя: Я лишь против себя вооружился. Беги отсюда и скажи потом: Он спас меня в безумии своём. Я презираю все твои мольбы. Злодей! Тебя на бой я вызываю. Ты хочешь драться? Берегись же, мальчик! Рана на щеке кровоточила, заливая лицо кровью. Он изо всех сил старался удержать Лиама. — Живи, Лиам! Это будет лучшим искуплением за грехи! — Так ты пришёл не осуждать? Ты пришёл… Показать любовь? — улыбка осветила лицо Лиама. — Останься здесь и дай мне умереть. Клинок полоснул по руке, заставляя разжать пальцы. Шерлок впал в ступор и дрожал, не в силах сделать и шаг. Лиам не веря своим глазам смотрел на бездыханное, мокрое от воды и крови тело. Они так хотели всё изменить. Но было уже поздно. Пистолет прострелил их виски, и холодеющие тела упали навзничь. Нет повести печальнее на свете Чем повесть о Ромео и Джульетте. Шум. Крики. Звон. Они вернулись в реальность. Как будто выплыли на поверхность, глотнули свежего воздуха, ощутили вновь эти сладостные мгновения. Дрожащие руки, и сплетённые вместе пальцы и не собирались расплетаться, а лишь сжались ещё крепче. Перед глазами всё ещё проносился каскад воспоминаний. Шерри и Лиам одновременно повернули головы друг к другу, вздыхая с облегчением. Всё хорошо. Всё в прошлом. Всё как надо. Слова сейчас были лишними. Детектив и математик с трепетом и каким-то невероятным благоговением взирали друг на друга. В переполненном нежностью и невероятной любовью взоре не осталось ни капли сомнений. И вот, прекрасные лица оказались на расстоянии не более десяти сантиметров как…