Усишки

- Ты права: они ужасны… Риза аккуратно переступает через бортик ванны, высоко поднимая ноги, опуская ступни на мягкий коврик. Нужно будет потом обязательно повесить его просушиться. Раньше на его месте был голый кафель, и однажды она поскользнулась на нём, выходя точно так же из ванны, и сильно ударилась локтём о чугунный бортик – повезло ещё, что не головой. Но частое появление генерал-майора в её маленькой квартирке поспособствовало ускоренному разбору коробок с вещами, и дома стало гораздо уютнее. Хотя, наверное, тут влиял больше не интерьер, а чувство того, что они с Хаяте больше не были одни. Она выглядывает из-под махрового полотенца, натыкаясь взглядом на чем-то расстроенного Мустанга. Рой стоит перед зеркалом – такой же мокрый и обнажённый, как и она, и Риза задерживает взгляд на его упругих ягодицах чуть дольше, чем обычно, - критично разглядывая своё лицо в отражении. Риза подкрадывается к нему. Плавно, бесшумно, ступая по мягкому ковру. Замирает за его крепкой спиной, зная, что он всё равно её заметил, и прижимается к нему всем телом. Кожа у него влажная и тёплая, и она вдыхает аромат свежести и душистого мыла. А ещё у него приятно пахнут волосы после шампуня. Ментол и озон, как тот, что стоит после грозы в воздухе. Огненный Алхимик и шампунь «Ледяная свежесть»; кто бы мог подумать! - Они действительно выглядят отвратительно, - хмуро продолжает Рой, не глядя, открывая шкафчик сбоку от зеркала, доставая со своей полки бритву и пену для бритья. Взгляд у его отражения настолько решительный, что Риза даже теряется на несколько секунд. - Ты что, правда, собираешься сбрить их? – искренне удивляется она. Вот это номер! Она почти два месяца боролась с этой нежелательной растительностью, появившейся на его красивом лице, которую он гордо называл усами, никак не желая от них избавляться. Они выглядели совершенно не к месту, внешне превращая тридцатилетнего мужчину в подобие мужичков за сорок, которых можно было встретить поздним вечером около какого-нибудь бара в компании малолеток. У Роя не было ни пивного пуза, ни желания похотливо поглядывать на юных особ, но эти усы ему совсем не шли. А ещё они были колючими, и целоваться стало больно, потому что эти противные волоски натирали её нежную кожу под носом. О том, как они царапали её во время куннилингуса, доставляя огромный дискомфорт, и говорить было нечего. - С чего так внезапно-то? – продолжает допытываться Риза, наблюдая, как Мустанг, слегка склонив голову, ловко провёл лезвием над верхней губой. Срезанные чёрные волосинки упали в раковину, покружив, скрылись в сливном отверстии. Пока-пока, мерзкий ус, скучать не будем! - Риза… - он поворачивается к ней, предварительно убрав бритву подальше от своей шеи. – Я слащавый? – спрашивает он, нахмурившись. Ну и кто его надоумил, называется? Риза аккуратно берёт его за подбородок, пачкая ладонь в пене, делая крайне озабоченный вид, легонько покрутив его голову из стороны в сторону. Никакой он не слащавый, обычный такой мужчина. Красивый мужчина. Вон как брови сводит и сурово смотрит. Глаза сузил так, что все морщинки сразу стало видно. - Да я бы не сказала, - наконец задумчиво выносит вердикт она, убирая руку, сунув ладонь в струю тёплой воды, чтобы смыть пену. – Ты, скорее, хорошенький. Симпатичный. Но есть в тебе что-то такое мужественное… - поспешно добавляет Риза, заметив, как дёрнулись его брови. - Хорошенький, - с издёвкой отзывается Рой, пропуская мимо ушей слова о мужественности, резко поворачиваясь обратно к зеркалу, продолжая нещадно срезать худо-бедную растительность под носом, держа лезвие под наклоном. – Я хорошенький и симпатичный… - продолжает бурчать он, стирая остатки пены и прилипшие к коже волоски полотенцем, швыряя его в корзину. - Да что не так-то? – Риза следует за ним в спальню, когда он, запихав бритву обратно в шкафчик, выходит из ванной. Хаяте, лёжа на своём месте, лениво поднимает голову, приоткрыв один глаз. Человеки его опять шумят, спать мешают. Риза ласково треплет собаку за ушком, опустившись на корточки, пока Рой раздосадовано бьёт кулаком по подушке, словно мальчишка. - Что ты видишь, Риза? – вскинув голову, спрашивает Мустанг, показывая на собственное тело. Взгляд Ризы скользит по нему снизу вверх, задержавшись на одном из мест, и ей очень хочется сказать, что именно она сейчас видит перед собой, но приходится сдержаться. Решит ещё, что вместо любимого человека она в нём только удовлетворение неких физиологических потребностей видит. - Тебя вижу, - пожимает она плечами, поднимаясь. Хаяте громко зевает и бьёт хвостом по полу, опуская голову обратно. Риза тоже зевает, прикрывая рот рукой. В такое время уже надо под одеялом лежать, прижимаясь к горячему телу своего мужчины, а не около кровати топтаться, но не ложиться. Рой зевает следом, и Риза усмехается. Время позднее, а зевота заразительна. Она садится на край кровати, вытянув ноги, и снимает полотенце с головы, кладя его рядом. Мустанг быстрым движением запрыгивает рядом, опускаясь голым задом как раз на влажное полотенце под неодобрительный взгляд Хоукай, складывая ноги по-сински, скорчив рожицу. - Смотри, - вытянув руку, бурчит он, и Риза перехватывает его предплечье, поворачивая туда-сюда, не понимая, что от неё хотят. Вены синие, выступают, если руку опустить или напрячь. Разные шрамы светлеют на бледной коже. На кисти шрам значительно шире и грубее, в одном и том же месте, как на тыльной стороне, так и на ладони. На другой руке точно такой же есть; этакий прощальный подарок от Кинга Брэдли. А ещё у него там же видно круг преобразования, вырезанный своей же рукой на собственной коже. Она трогает его плечо, чувствуя мускулы. Там тоже есть шрам, длинный и ровный, оставленный пролетевшей пулей, не попавшей в цель, а лишь поцарапавшей. И несколько родинок, разбросанных по всему телу в различном количестве. Риза в упор не видит ничего такого, что могло бы его расстроить. Руки как руки. Обычные. Немного волосатые. В количестве аж две штуки: одна слева, другая справа. Рабочие. Что с ними не так? Как они связаны с причиной, по которой он сбрил свои жалкие усишки? - Ну вот же, - Рой, устав ждать завершения мыслительного процесса, нетерпеливо дёргает себя за волосинку на предплечье, подцепив её ногтями, поморщившись. Волосинка совсем маленькая и очень тонкая. Риза прыскает в кулак, не в силах сдержаться. Ясно. Вот оно в чём дело. У Мустанга есть волосы на теле и не мало, но они все тонкие, на груди их почти не заметно, если не подойти совсем близко и не провести по коже рукой. На ногах более-менее видно, на лобке же густые и немного кучерявые, а вот всё, что выше полосы до пупка – увы, обделено. Как мальчишка с пушком, а самому уже тридцать лет. Ох уж эти его синские гены. - Видишь, да? – кисло отзывается Рой, криво усмехаясь. - На самом деле, - задумчиво начинает Риза, скользя пальцами по его руке, поглаживая от локтя до запястья, наблюдая, как встают дыбом волоски, - мне нравится, что ты не слишком мохнатый. - О, так ты любишь лысеньких, да? – губы Мустанга дёргаются, и он взлохмачивает свои влажные волосы, проведя по голове рукой. – Тогда здесь я тебя разочарую, похоже, западного во мне немного больше, чем восточного… Ауч! – он вздрагивает, когда Риза в шутку щипает его за бедро, практически около мошонки. - Ты сам знаешь, что у меня было не так много мужчин, чтобы сравнивать, - отзывается она. На самом деле, генерал-майор был единственным, у кого с ней была настоящая интимная близость, потому что мальчишка из кадетского училища, с которым она встречалась во время учёбы, ласкал её только языком, и они не раздевались целиком, он просто стягивал с неё трусики. И Риза понятия не имела, каково это – спать с кем-то, у кого много волос на теле. Наверное, жарко. Если уж Рой со своим мальчишечьим пушком ночью был горячим как печка… - Так с чего ты начал переживать по этому поводу? – нахмурилась она, медленно укладываясь на свою половину кровати, устраиваясь поудобнее. - Ты видела, какие усы у Альфонса? – Рой резко нависает над ней, уткнувшись своим лбом в её, глядя в глаза, словно пытаясь заглянуть в душу. Риза честно пытается вспомнить какого-нибудь Альфонса с пышными усищами, от взгляда на которые у всяких синско-аместрийских метисов начинают всплывать комплексы, но на ум приходит лишь младший Элрик с его дистрофией. Так, стоп! - Альфонс Элрик? – Риза резко подскакивает, больно стукнувшись о голову Мустанга. Тот отшатывается от неё, с шипением потирая лоб. Братья Элрики разъехались, изучая алхимию других стран, но недавно пошёл слух, что они возвращаются в Аместрис. Выходит, сплетни не врут, и генерал действительно встретился с одним мальчиком? - Да, пересеклись около вокзала, он держал путь в Раш Вэлли, - генерал падает на кровать, утыкаясь лицом в подушку, отчего его голос начинает звучать приглушённо, и Ризе приходится приблизиться к нему вплотную, чтобы расслышать хоть что-то. Ну что за поведение? Разве взрослые тридцатилетние дядечки себя так ведут? Мустанг продолжает что-то бурчать в подушку, и Риза всё равно ничего не может разобрать. Поддавшись порыву, она забирается на его спину, проводя пальцем вдоль позвоночника, оставляя красный след на белой коже, и утыкается носом в его шею. - Он так возмужал за два года в Сине, что я, стоя около него, чувствовал себя каким-то пацаном… - Рой поворачивает голову, поглядывая краем глаза на Ризу. – У которого только-только начали первые усики – пропуск в девчачьи трусики – проклёвываться, и кажутся они ему шикарными, а на самом деле то ещё зрелище. - Ты можешь попробовать отрастить бородку, если тебе так хочется растительности на лице, - задумчиво предлагает Риза, погладив его по щеке. Господи, наконец-то он гладенький, без этих своих колючих щёток под носом. - Бородку… - Рой начинает трястись, отвернувшись, уткнувшись носом обратно в подушку, и Риза искренне недоумевает. Чего это он? Она скатывается с его спины, укладываясь рядом, и ерошит ему волосы, ласково потрепав за ушком, прежде чем до неё дошёл смысл этого движения. Забавно, она только что погладила генерала, будто тот был Хаяте, и он ничего не понял. - Что ты там хохочешь? – интересуется она. - Риза, милая, - Рой приподнимается на руках, поворачиваясь к ней, - ты видела фотографии Стального? Риза пытается припомнить последние фото, которые присылал вместе с письмом Эдвард Элрик, повествуя о своём приключении в Крете. Мальчишка на снимках тоже возмужал, как и его брат, если судить по словам генерала, и хорошо так вытянулся, словно организм дожидался, когда с него снимут кучу железа, мешающего росту. А ещё Эдвард, в отличие от брата, отрастил себе козлиную бородку, и Риза начинает понимать, почему Мустанг заржал. - Ну, ты тоже всё-таки попробуй, - продолжает она гнуть своё. Бородка не мерзкие усики, она идёт всем мужчинам. Это как макияж у женщин, только растительность у мужчин. Вспомнить хоть Хьюза, ему борода вполне себе шла. И папа братьев Элриков тоже ходил с бородой. Может и у Роя всё получится. - Я отращу козлиную бородку, как Стальной, и буду тереться ею о твой лобок, так и знай, - весело произносит Рой, резко подрываясь, наваливаясь на женщину. Риза обнимает его, прижимая к себе, и целует, прикусывая его верхнюю губу, искренне радуясь, что больше ничего не колит. Мустанг игриво двигает бровкой и скрывается под одеялом, ущипнув её за внутреннюю сторону бедра. И, прежде чем дёрнуться от сладкого удовольствия, растекающегося внизу живота, заставляющего ноги дёргаться сами по себе, Риза ловит себя на мысли, что больше генерал не колется и не царапает её теми мерзкими усишками.