Закрытая Империя

3 декабря 1927 Боже, не могу поверить, что я это допустил!.. Близнецы смогли сбежать прямо у меня из-под носа и решили закрыться не абы где, а в комнате Пола, который в то время был голоден. К счастью, он не напал на братьев… хотя однозначно мог. И теперь у меня появилось больше забот. В одном из братьев, Ниле, проснулась жажда крови. Благо, я успел тут же это заметить и рассадить братьев по разным клеткам — и то я пришёл в тот момент, когда Нил уже был готов вот-вот вонзиться в Чака зубами. Всё могло закончиться в разы хуже. Всё из-за меня, это полностью моя вина: я не предусмотрел такой расклад событий и, откровенно говоря, совсем не был к нему готов. Но процесс запущен. Нил начинает чувствовать голод и в скором времени может стать полноценным подданным. Остаётся только дождаться того же самого у Чака. Я должен проверять их по нескольку раз каждый божий день. Я больше не совершу ошибок. 5 декабря 1927 Подготовка Нила к полноценному обращению идёт так, как нужно. А вот Чак… его состояние меня беспокоит. Он не чувствует жажду крови, хотя находится рядом с братом и ощущает его всё ещё человеческий запах. Это странно. Более того, сегодня он пожаловался мне на головную боль. Сказал, что она у него постоянна и как раз с тех пор, как они оказались запреты в клетки, то есть после встречи с Полом. И раньше ничего подобного у него не было. Не уверен, что это значит. За всё то время, что нахожусь в подземелье, я ни разу не слышал, чтобы у кого-то из подданных болела голова, — наоборот, чувство боли притуплялось (я же её практически не чувствовал и мог проводить на себе вскрытие). Но Чак сказал, что у него болит голова. Очень сильно. И везде. И здесь несколько вариантов: либо он врёт (что маловероятно), либо он путает головную боль с жаждой крови, либо… он и правда чувствует аномальные головные боли. Возможно, всё из-за его посмертной раны. У него была разбита голова, что, возможно, могло как-то сказаться на его нынешнем состоянии… но в таком случае каждый из подданных при обращении чувствовал бы боли в тех местах, где получил смертельную рану. По идее. Я даже спросил у Макса, сталкивался ли он с чем-то подобным, когда обращал людей в подданных. Нет, ничего подобного он не помнит. Тогда откуда у Чака взялись эти боли? 10 декабря 1927 Думаю, Чак мне врёт. С недавних пор, сколько бы я ни спрашивал, он утверждает, что его голова больше не болит, вот только тело не обманешь: его глаза говорят сами за себя. Боли измучили его. Но с чего он стал врать? С чего он вообще стал ко мне враждебен? Нет, на самом деле я всё понимаю. Он видит страдания брата, тишина и пустота подземелья давят на него, его нервы уже на пределе, потому что он не знает, что его ждёт дальше. Я сам всё это пережил, так что мне его искренне жаль. Но в то же время я теперь понимаю, почему Макс и Гас ничего не говорили мне до последнего: осознание того, что ты становишься кем-то другим, может свести с ума. И я в какой-то степени намеренно тяну тот момент, когда нужно будет всё объяснить: уверен, Чак сильно взбунтуется от услышанного, и это может навредить ему. Я всё понимаю, но… недоверие и враждебность в его глазах делают мне больно. Если бы я только мог что-то с этим сделать… 13 декабря 1927 Что я делаю не так? Почему против меня настроены всё больше и больше подданных? Иногда мне кажется, что подземелье похоже на огромный котёл с крышкой, внутри которого с каждым днём всё сильнее начинает бурлить недовольство. Хели будто бы игнорирует меня и при любой удобной возможности пытается избегать. Призрак… он по-прежнему тянется ко мне, но каждый раз, когда я заговариваю о Поле, в его глазах появляется ревностная ненависть. Даже то, что я переехал в комнату Гаса, не улучшило ситуацию. Призрак ненавидит Пола, а Пол, кажется, теперь ненавидит меня. Сегодня он впервые вышел из комнаты. Каюсь, я не уследил, что у него начался приступ похоти, поэтому, возможно, почувствовав свободу, Пол решил спуститься к близнецам и начал домогаться до Нила. К счастью, мы с Лиамом вовремя подоспели и предотвратили ужасное. Я ожидал, что такое однажды случится, так что был к этому готов. Но… я совсем не ожидал, как Пол себя поведёт. Поняв, что я пришёл ему помешать, он чуть ли не расцарапал мне всё лицо, кричал и извивался, а ещё смотрел на меня с такими ненавистью и пренебрежительностью, словно я стал его заклятым врагом. И боюсь, это вовсе не из-за того, что я оттащил его от Нила. Раньше Пол тоже совершал нападки, и я тоже их пресекал — тогда Пол относился к этому намного спокойнее. Да, бывало расстраивался, обижался, злился, но чтобы так… это впервые. Когда же я решил с ним поговорить, он попросту выгнал меня из комнаты и хлопнул дверью. Может, у него новый, более сложный этап приступа похоти?.. Или же о себе дает знать переходный возраст (ребёнком Пола точно не назовёшь, но и до взрослого человека его взгляду не хватает осознанности)?.. И что мне тогда с этим делать? Позволять Полу делать то, что ему вздумается, я точно не стану, но и пускать всё на самотёк, как посоветовал Лиам, я тоже не могу. Да, Пол мне не брат и не ребёнок, он мне никто, а значит, печься о его проблемах мне не стоит, но быть безразличным к его страданиям… это неправильно. Как-никак я ведь его временный опекун. Я в растерянности. Кажется, всё, к чему бы я ни прикоснулся, ломается и валится из рук. Может, мне стоит забросить работу в подземелье?