Закрытая Империя

17 февраля 1927 Количество больных: ? 32 Первый больной: 2 года назад (примерно) Симптомы: трупные пятна по всему телу, судорожные движения, депрессивное/агрессивное поведение, галлюцинации Клиническая картина: Пациенты в наиболее запущенном состоянии не реагируют на свет, громкий звук, прикосновения и запах нашатыря. Не могут самостоятельно передвигаться и вставать на ноги. Пациенты с прогрессивным некрозом проявляют либо пассивно-депрессивное, либо агрессивное поведение. Пациенты с агрессивным поведением чрезмерно активны в движениях, разговаривают, но либо говорят гадости и угрожают, либо бредят. Пациенты с пассивно-депрессивным поведением молчаливы, неподвижны, заторможены. Пациенты на начальном этапе заражения в поведенческом плане не проявляют ярких отклонений в поведении: идут на контакт, толково отвечают на вопросы, не проявляют агрессию и депрессивное состояние. Также не воспроизводят дерганных движений. Заметна ишемия конечностей, переходящая в гангрену. Лечение: … 19 февраля 1927 Болезнь подданных занимает у меня всё моё время. Симптомы слишком неспецифичны, и я не знаю ни одной болезни, которая бы протекала именно таким образом. Более того, подданные не люди, и у меня нет ни малейшего представления, как их вообще лечить и будет ли хоть какой-нибудь толк от методов лечения людей. Возможно, это вообще какая-то новая, присущая только подданным болезнь. Если это так, то тогда я бессилен. Но, по крайней мере, я начал понимать, как развивается болезнь. Я разделил весь её процесс на четыре стадии. Первая: начало заражения. Подданный чувствует и ведёт себя, как обычно (некротические пятна на теле обнаруживает совершенно случайно) и находится в клетках лишь пару дней. Второй этап: заторможенность. На подданного нахлынывает апатия, и периодически он начинает видеть галлюцинации. Один из подданных сказал, что начал видеть несуществующие вещи и твердить, что это конец, но, скорее всего, галлюцинации — признак перехода к третьей стадии: агрессии. На этом этапе большая часть тела подданного сгнила, но, несмотря на это, он проявляет самую активную мышечную деятельность. Подданные двигаются рывками, словно их сводит судорога, и ведут себя неадекватно и агрессивно. Возможно, на этом этапе они уже не осознают, что говорят и делают. И четвёртый, финальный этап: неподвижный. Если бы подданные были людьми, то это состояние наверняка означало бы смерть, но будучи в самом безнадёжном состоянии (со сгнившими мягкими тканями, разлагающимися органами, размягчающимися костями) они всё ещё живы. Единственные, кому я сейчас способен помочь, — это трое подданных на первой стадии болезни. У одного из них лишь ишемия пальцев руки, у двоих остальных — гангрена кисти руки и стопы соответственно. Чтобы остановить развитие гангрены, нужно срочно ампутировать повреждённую конечность, и я искренне надеюсь, что это поможет и у этих троих болезнь не поразит другие части тела. 21 февраля 1927 Ответ нашёлся невероятно быстро, стоило мне (опять-таки) совершенно случайно узнать, что больны ещё и обычные люди, — это кардинально изменило всю картину! Если говорить коротко, то люди и (скорее всего) подданные болели эрготизмом. В диагнозе людей я не сомневался, все симптомы налицо: боль в животах, лихорадка, судороги с чувством жжения кожи, диарея, тошнота, подавленное или агрессивное состояние, галлюцинации и ишемия конечностей, переходящая в гангрену. К тому же мне удалось найти источник болезни — пшеничную муку, которая содержала в себе грибок спорыньи, — и выяснить, как эта мука попала к людям. А вот с подданными всё сложнее. У подданных есть некоторые людские симптомы, и я рассматривал вариант эрготизма, но быстро от него отказался, потому что подданные не люди. Поначалу я зацепился за теорию, что подданные отравились кровью людей, но этот вариант бы сработал, если бы люди болели чем-нибудь другим: в крови, которая могла бы попасть к подданным, алкалоиды спорыньи разлагаются слишком быстро, так что заразиться через кровь было невозможно. Позже выяснилось (опять-таки совершенно случайно), что, оказываются, подданные тоже едят человеческую еду, хлеб в том числе, хотя эта необходимость отпала, а значит, они, как и люди, заболели из-за заражённого хлеба. На самом деле, я совершенно не понимаю, зачем подданные так поступают, то есть едят еду, предназначенную для людей. Все полностью обращённые подданные могут есть и пить (тот же Гас только и делает, что постоянно пьёт вино), но делают они это не для насыщения организма, а просто потому что это их делает человечными. Во-первых, в нынешней ситуации, когда люди голодают, это нерациональная трата ресурсов. А во-вторых, это… довольно странно и наталкивает меня на мысль, что, возможно, подданные не такие уж и монстры, подчиняющиеся демону Максу, и у них, как минимум, осталась психологическая потребность чувствовать себя людьми, раз уж они были ими раньше, а сейчас живут среди них. Или же это неосознанная маскировка, чтобы никто не раскрыл их истинную сущность. Так или иначе, пусть я и заявил во всеуслышание, что люди и подданные заболели из-за заражённой спорыньёй муки и от неё нужно избавиться, это не улучшает моё положение. Гас правильно сказал: я спас людей, но не подданных. Я перепробовал, кажется, всё, что мог (некоторым подданным промыл желудки и давал чистые кровь и плоть людей), но на этом известные мне методы лечения закончились, и я не получил никакого результата. Единственное, что я смог, это спасти двух подданных, ампутировав им только начинающие гнить руку и ногу (третий, к сожалению, наотрез отказался от лечения), но остальным 30-ти подданным я не знаю, как помочь. Мой главный противник сейчас — гниение по всему телу, и логично, что если хочешь спасти здоровые части тела, нужно избавиться от поражённых. Но что мне делать, если у подданных разлагаются уже не только руки и ноги, а ещё и позвоночник, внутренние органы, не исключая мозг, череп и мягкие ткани черепа?.. А что делать с теми, кто уже полностью сгнил и не имеет ни единого здорового места? Медицина ещё не придумала средства, как превратить сгнившую плоть во вновь здоровую. Боюсь, у меня плохие новости для Макса… У меня получилось спасти людей, но на лечение подданных уйдёт гораздо больше времени: мне придётся изучать их как отдельный вид и лечить в соответствии с тем, как устроена их биология. Сейчас я собираюсь продолжить изучение клеток Макса — чутьё мне подсказывает, что они многое смогут прояснить.