Lumos

      Недосып — привычное дело, но в одиннадцатилетнем теле он ощущается куда острее. Я начинаю ощутимо подтормаживать и тупить уже на третий день поисков. После отбоя я жду полчаса. Около часа мы летаем вдвоем с Сириусом, продвигаясь с севера на юг, а после я пару часов двигаюсь в обратном направлении от южного побережья. А потом еще минут пятнадцать успокаиваюсь. Я нахожу массу всего интересного по всей площади. Поместья и дома — это все мелочи. Над Вестминстерским дворцом я зависаю минут на десять, пытаясь понять, что за хитроумная система на него наложена. В голову ничего не идет. Она кажется противоестественной, агрессивной. Нужно будет покопаться подробнее, но сейчас не до того. Да, я пролетаю даже над Лондоном, ведь нужно придерживаться сетки, которой мы с Сириусом исчертили карту Великобритании.       Иногда приходится делать перерывы на день или два, иначе меня начинает вырубать прямо в полете. Один раз я даже почти отключаюсь, но Сириус начинает так громко орать, что до падения дело не доходит. В этот день один я на исследования уже не отправляюсь, ну его нафиг. Гребаное детское тело. Как бы я ни был силен, сколько бы ни тренировался, возрастной гормональный баланс не пересилишь. Тогда я вспоминаю о Бодрящем эликсире. Думаю, я вполне способен его сварить, ведь это программа пятого курса. Вопрос только где. В поместье мы лабораторию еще не разместили. На дополнительных занятиях Снейп очень строго контролирует все происходящее. Даже если мне невероятно повезет, и моим заданием станет нужное зелье, я не смогу вынести из лаборатории декана ни капли. Остается Блэк-хаус.       Мне там не нравится из-за хоркрукса, который фонит на весь дом, но выбирать не из чего. Дом начал ко мне привыкать и уже не пытается щупать меня каждую минуту. Печать крови — самое настоящее волшебство. Портрет мамаши Сириуса первое время отчаянно вопил:       — Осквернитель нашего рода, предатель, позорище моей плоти! Притащил в дом полукровку! Отребье!       На фоне постоянно говорил сам с собой Кричер. Поначалу я только посмеивался, но, когда они увидели стопку книг, которую мы несли из библиотеки, и подняли шум, я, мило улыбаясь, сказал Вальбурге:       — Не шумите, пожалуйста, уважаемая. Вы позорите свой род. Еще раз откроете рот в подобной манере — расплету Ваш портрет.       Угроза подействовала, и с тех пор только редкое бормотание эльфа нарушает спокойствие в этом доме. Кричер вполне способен работать. Он больше двенадцати лет провел здесь, омываемый магией хоркрукса, а последние шесть из них выполнял приказы портрета бывшей хозяйки. Его система истощена и перекошена, но это поправимо. Я предлагаю крестному забрать его в поместье, но тот только скалится.       Варю зелье, скрипя зубами и отбиваясь от поползновений медальона. У этого варева масса побочных эффектов и серьезные ограничения дозировок. Какого черта подобные вещи дают в программе пятого курса? Можно заработать себе такие последствия, что даже целители не помогут, и ходить с ними до конца жизни. Не особенно долгой жизни, я полагаю. Так что я двадцать раз сверяюсь со всеми справочниками, прежде чем его принять. Это первое зелье, которое я пью, поэтому напрягаюсь всем телом, готовясь к любому эффекту.       Определенно, эта штука оказывает магическое воздействие, но так мягко и незаметно, что, если не сосредоточиться, не заметишь. В кровь поступает коктейль гормонов, и сонливость как рукой снимает. Прекрасно! Можно продолжать поиски.       И я продолжаю. В общей сложности на них уходит три недели. Наконец в один из совместных полетов я замечаю любопытное место и торможу.       — А вот это похоже на правду.       Сколько всего я повидал за это время — и не упомнить. Места, покореженные магическими битвами, площадки для ритуалов разного рода, места силы, слепки сложных проклятий… но это не похоже ни на что из них. Подлетаем ближе, и я с недоумением ощупываю местность. Мы находимся немного северо-восточнее Стронтиана. Магия здесь тонкая, невесомая, разреженная. А где-то в центре этой области я чувствую место, в котором ее еще меньше. То есть не чувствую.       — Так, Сириус, спускаемся к земле, а то наебнемся.       — Почему бы вдруг?       — Здесь магии мало.       Мы скользим вдоль самой земли, направляясь к центру этой аномалии. Поддерживать нас в воздухе все труднее, я напрягаю свою систему и прокачиваю сквозь нее разреженные потоки на высокой скорости, но вскоре этого становится недостаточно.       — Так, все, дальше я нас не потащу. Отсюда еще где-то около мили. О нет, слезай с метлы. Хватит с тебя травм.       Мы идем дальше пешком, а крестный всю дорогу бурчит, что магам не подобает перемещаться подобным образом.       — Любопытный из тебя магглолюбец, — смеюсь я.       — Одно дело — любить магглов, а другое — их методы перемещения, — глубокомысленно заявляет он.       — Нам наверх. — Я поднимаю голову, глядя на вершину горы, приютившейся среди нескольких точно таких же.       — И чего нас сюда понесло? Кажется, я вижу там снег.       — Джонни, — отрезаю я и начинаю подъем. — И не вздумай себе что-то сломать. Мы отсюда даже портключом не выберемся. Я тебя не дотащу.       Подъем по большей части не слишком крутой, а до вершины навскидку ярдов шестьсот. Но нам и не нужно на самый верх, интересующее меня место находится ниже. Спустя полчаса Сириус просит о передышке.       — Занялся бы ты бегом, что ли.       — Да на кой хрен?       — Да вот на такой, как сейчас, к примеру.       — Только ты и мог затащить меня в столь забытое всеми место.       — Так долго уговаривал и подкупал, пока ты согласился. Прости меня, крестный, ступай домой.       — Не дождешься!       И мы поднимаемся дальше. Деревья остались позади, а вверху и правда виднеется снег. Еще через полчаса я говорю:       — Это место где-то на этой высоте, но чуть южнее. — Я смотрю на восток, туда, откуда мы прилетели. — Не на поверхности. Скорее всего, там пещера.       У меня появляется такое чувство, будто мне не хватает воздуха. А точнее — магии. Система напрягается и тихонько вибрирует, конвульсивно сжимаясь.       — Ты нормально себя чувствуешь? — спрашиваю у Сириуса.       — Странное ощущение. — Он морщится. — Не могу описать. Неприятное.       — Станет плохо — говори, повернем назад.       — Это из-за магии?       Я только киваю. И как тот таинственный волшебник здесь обитал? Он писал, что ему тут стало легче… Может, если побыть здесь подольше, что-то изменится?       — Осторожно, вон там камень впереди, — предупреждает меня Сириус. Темнота вокруг непроглядная, Люмосы и звезды еле работают. — И как же нам что-то найти? Ни черта не видно.       Спустя еще минут сорок, несколько раз едва не переломав себе шеи, мы наконец обнаруживаем узкий вход в пещеру. Неприметный лаз остался бы без внимания, если бы я не знал точно, в каком направлении нам надо двигаться.       — Судя по всему, нам сюда. — Я осматриваю склон вокруг. — Да уж, нужен фонарь.       Тянусь к почтальонке и испуганно отдергиваю руку.       — Ты чего?       — У меня сейчас чары на сумке развалятся, и мы окажемся под завалом. И твоя кровная печать тоже продержится недолго. И метла… и все, что в сумке. И… Так, идем отсюда.       Мы поспешно спускаемся обратно до того места, где снова начинает тихонько подмигивать звезда в моей руке, и опускаемся на землю, задумавшись. Я курю, нервно постукивая пальцами по губам.       — Да уж, к такому повороту я не был готов.       — Да кому вообще такое может в голову прийти?       — Кому-то с воображением побогаче. Мне нужно осмотреть это место. Печатью придется пожертвовать. Жаль твоих трудов, но внутри она не продержится и минуты.       — Не страшно. Если будет нужно, новую сделаем. Придется все оставить здесь?       — Да. И все амулеты тоже.       Мы складываем все вещи между камнями на склоне. Я искоса смотрю на крестного. Вроде бы он не владеет легилименцией, но вдруг Джонни просто не видела этого? В таком случае Сириус сегодня узнает обо мне массу всего нового. Мажу кровью по уроборосу, он прячет клыки, вынув их из моего уха, и сворачивается кольцом. Снимаю его и, глубоко вздохнув, стаскиваю кольца.       — Что ты так старательно прячешь в своей голове, крестник?       — Меньше знаешь — крепче спишь.       — Думаешь, сможешь меня чем-то напугать?       Я смотрю на него. Лишь черный силуэт и тихонько сверкающие в темноте глаза. Напугаю? Это вряд ли. Но вот что он скажет на то, что я — вовсе не Гарри Поттер? Еще подумает, что я убил сына его лучших друзей, чтобы занять его тело. А впрочем, что-то похожее и произошло, пускай я и не специально. Так что я ничего не отвечаю и достаю из сумки пару фонариков, веревку, скальные крюки, шлямбуры, карабины, молоток, сверла и две «беседки».       — На кой хрен нам все это? Какого вообще хрена у тебя все это в сумке?       — В жизни надо быть готовым ко всему. Мы же тут по горам летаем. Влезай вот в это. — Я протягиваю ему «беседку».       Приходится попотеть, подсвечивая ему звездой, потому что на ощупь он не понимает, как ее надеть. Когда совместными усилиями мы засовываем его таки в страховочную систему, у меня перехватывает дыхание, настолько ему это идет. Не глядя на него, влезаю в свою.       — И что мы собираемся с этим делать?       — Будешь моим противовесом. Вытащишь, если я потеряю сознание или куда-нибудь навернусь, вдруг там обрыв или еще что.       — Ты собрался туда один лезть?       — Неизвестно, как наши тела отреагируют на такую скудную магию. Если мы там оба отключимся — нам конец.       — Тогда давай я полезу.       — Во-первых — тебе будет проще меня вытащить в случае чего. А во-вторых, твоя система слабее.       — Какой же ты перестраховщик, — качает он головой.       — А как принято на Гриффиндоре? Идти вдвоем вперед сломя голову и с честью умереть?       Сириус только фыркает, глядя, как я закрепляю всевозможное железо на поясе.       — Где ты научился этому?       Отец таскал несколько раз в походы для новичков. Саша бледнел и сопротивлялся, а я увлеченно учился.       — По телевизору.       Мы возвращаемся ко входу в пещеру, и я рассматриваю камни, подсвечивая фонариком.       — Ну здесь можно обойтись крюками. — Я вбиваю несколько штук и скрепляю наши пояса веревкой. — Держи веревку вот так. Дерну три раза — все в порядке. Дерну два — тащи меня назад. Не буду подавать сигналов пять минут — тащи назад. Веревку резко потащит — тащи назад. Здесь не очень далеко, ярдов двадцать, может, чуть больше. Если все пойдет хорошо, на что я очень надеюсь, ни одного знака подавать не придется, и спустя пару минут я за тобой вернусь.       Когда мы все обговариваем, я захожу внутрь. Здесь очень тесно, стены давят со всех сторон. Не люблю замкнутые пространства. И узкую одежду. И чертовы галстуки. «Беседка» внезапно становится очень неудобной. Делаю несколько вдохов и иду вперед, освещая путь фонариком. Я чувствую, как впереди потоки разреженной магии врезаются в какой-то барьер, и большая их часть просто отражается обратно. Чем дальше я прохожу, тем сильнее бьется в истерике моя система, задыхаясь. Упорно продолжаю путь.       Наконец я подхожу к небольшой пещере, на входе в которую и стоит барьер. Вдыхаю поглубже, борясь с желанием развернуться и уйти, и делаю шаг. Ох, мать вашу. Добрую минуту я сижу на полу, пытаясь не отключиться и тяжело дыша. Наконец мне немного легчает, словно система смиряется с реальностью. Все тело ломит от ноющей боли.       — Какой же пиздец. А я-то думал, что на месте силы тяжело жить.       Трижды дергаю веревку и тяжело поднимаюсь на ноги. Осматриваю пещеру: совсем небольшая, квадратов девять, и потолок невысокий. В дальнем углу — кучка чего-то, истлевшего до основания, в стенах выдолблены полки, на которых стоят горшки, кружки и тарелки. Холмик сгнившего дерева справа от входа — должно быть, здесь было рабочее место. На стенах, потолке и полу выцарапана сложная вязь из рун. Вот уж в чем я совершенно не разбираюсь! Придется снова закапываться в книги, а судя по тому, что я вижу, здесь далеко не начальный уровень. Может, крестный сможет помочь? Брал ли он курс рун в школе?       Еще раз тщательно оглядев всю пещеру, я иду к выходу.       — Сириус! Иди сюда! — кричу я, но в ответ — тишина. — Крестный, ты чего там завис?!       И снова тишина. Я ускоряю шаг и вылетаю из лаза, спотыкаясь о растянувшееся на земле тело.       — Твою-то мать, ты что, отключился?       Лихорадочно нащупываю пульс на его шее — все в порядке. Блин, идиот я, не готова его система к таким маневрам. Следующие полчаса превращаются для меня в тихий ужас. Своим тщедушным тельцем я тащу его прочь от пещеры, подхватив под мышками и сцепив пальцы на груди. Сириус высокий, широкоплечий и неплохо отъелся за почти три месяца в поместье. Болезненная худоба после Азкабана почти полностью прошла. Периодически посылаю в него слабенькие Реннервейты, но они не помогают. Когда мы добираемся до места, где оставили свои вещи, я насквозь мокрый от пота. Падаю на землю, прислоняя крестного к своей груди. Надеваю обратно все артефакты и на себя, и на него, только не нахожу свой камень, и достаю портключ домой. Пожалуйста, сработай, я не оттащу его еще дальше. И он срабатывает. С глухим треском нас подцепляет магией и перемещает во внутренний двор поместья.       В систему врывается поток магии, и меня словно судорогой простреливает. Я скручиваюсь от боли, и меня рвет. Краем сознания замечаю, что Сириус ворочается, привалившись ко мне. К моему лицу прикасаются чьи-то руки, которые я тут же отпихиваю в сторону, и меня снова рвет. Жадно хватаю ртом воздух. Смотрю на крестного — он заблевал мне правую штанину, но явно приходит в себя. Поднимаю мутный взгляд. Над нами стоит Джоан с выражением ужаса на родном лице. Она что-то говорит. Моргаю и сосредотачиваюсь.       — …помочь? Ну же, Гарри, что я могу сделать?       — Ни… ничего, — с трудом выдыхаю я.       — О боги, наконец-то! Ты как?       — Нормально. — Я дергаю ногой, на которой развалился Сириус. — Ты живой?       — Прости меня. Не понял, насколько все плохо. Как же ты меня дотащил?       — С трудом.       Рядом появляется Динки и прижимает к моим губам склянку. Я уворачиваюсь.       — Мне нельзя больше Бодрящего.       Она отскакивает к Сириусу. Он повторяет мой маневр, и мы начинаем ржать.       — Вы что, оба под Бодрящим эликсиром? Как давно? На кой черт? Где вообще вас носило? — заводится Джонни.       Под аккомпанемент нашего хохота на втором этаже загорается свет, и через несколько минут во двор выходят Дурсли. Благо Динки уже убрала нашу рвоту. Сириус сползает с меня и прислоняется к стене.       — Пятый час утра! Я чуть с ума тут не сошла! — разливается Джоан.       Петуния приобнимает ее за плечи и грозно взирает на нас. Вернон мнется у них за спинами.       — Что ты вообще здесь делаешь? — Я смотрю на подругу.       — Что делаю? Мы с ним, — указывает она пальцем на крестного, — договорились о встрече. Когда его здесь не оказалось, я пыталась послать тебе записку. Но бумажки не пропадали, как обычно. Просто рвались и падали на пол! Обратный портключ вернулся без тебя! — Она протягивает мне мой камешек.       — Сириус, какая же дырявая у тебя голова.       Он краснеет и смотрит в пол.       — Прости, Джоан. Я немного потерялся в днях.       — Кто тебе дозировку рассчитывал? Сам? — спрашиваю у него, и он кивает. — У тебя, похоже, передоз. Раз уже в днях путаешься. Придурок ты, Сириус. Надеюсь, декан покажет мне рецепт детокса без вопросов. Или придется зарываться в книги по медицине, а мне ну вот совсем некогда.       — Давно хотел спросить, кто у тебя декан.       — Профессор Снейп.       — Нюниус?!       Возвожу глаза к небу.       — Зачем вам Бодрящий эликсир? — напоминает о себе Джонни.       — Мы нашли место, где тебе может стать легче.       — И из-за этого вы… Вы… Да пошли на хрен оба!       Она порывисто обнимает Петунию, чмокает Вернона в щеку и ломает портключ с черной маркировкой.       — Остынет, — глубокомысленно заявляет дядя.       — Мальчики, зачем же вы ее так пугаете? — причитает тетя.       — Так-то это не я, — бессовестно перевожу стрелки на крестного.       — Сириус, ну как же ты мог забыть? — восклицает Петуния.       — Это из-за зелья. С дозировкой промахнулся.       — Почему ты у меня не спросил? Я на дополнительные занятия хожу, ты же в курсе.       — Занятия у Нюниуса? Учит тебя не мыть голову и горбиться над котлом?       — По крайней мере, я, в отличие от тебя, могу рассчитать верную дозу, остолоп.       — Никакого уважения к старшим!       — Как быстро ты отключился? А если бы я там наебнулся? Почему молчал?!       — Да, я виноват! Минуты три простоял, дальше не помню ничего.       — Буду просить о помощи Дадли, у него, во всяком случае, есть мозги!       На лице тети сложная смесь эмоций: с одной стороны, ей приятно от похвалы, а с другой — она в ужасе. Молча достаю сигарету. Мы злобно пыхтим пару минут в тишине. Тетя распоряжается принести нам чай. На ватных ногах перемещаемся за столик.       — Шли бы вы спать. Дядя, Вам же на работу завтра.       — Все равно вставать через полтора часа, — пожимает плечами он.       Мы отхлебываем обжигающий напиток. Я затягиваюсь, ощущая, как меня понемногу отпускает.       — Пятница?       — Пятница, — подтверждает Сириус.       — Через неделю нас ожидает тролль от Квиррелла, — вздыхаю я.       — Тролль?! — восклицает тетя.       — Ничего страшного. Будем сидеть в Большом зале и носа оттуда не высунем. С Дадли глаз не спущу. Крестный, ты брал курс рун в школе? — Смотрю на Сириуса, и он слабо кивает. — Тогда мне нужен фотоаппарат и твои мозги. Ты в них хорошо понимаешь?       — Да не особо. — Он неопределенно дергает плечом. — Вот Римус — тот отлично в них разбирался. После школы даже проходил какое-то дополнительное обучение.       — Придется все вспомнить и подтянуть знания. Там вся пещера в рунах. Мне пора возвращаться в школу. Хоть пару часов посплю. До завтра.       Мы все обнимаемся на прощание, и я аппарирую, набросив на себя Дезиллюминационные Чары. Упав на свою кровать, я мгновенно вырубаюсь.