Lumos

      Вечер проходит на удивление спокойно. Дурсли долго пялятся на мои волосы, но ничего не говорят. Вернон гневно раздувает усы, Петуния поджимает губы, Дадли постоянно улыбается и сыплет вопросами. После ужина тетя торжественно объявляет, что я переезжаю в комнату на втором этаже. Дядя неохотно предлагает помощь, но я молча поднимаю в воздух все свои вещи и левитирую их наверх. В девять падаю без сил на кровать и закрываю глаза, но сон не идет.       Полчаса спустя накладываю на себя Чары Отвлечения Внимания (спасибо, Джоан!) и аппарирую к дому брата, твердо намереваясь успокоить свои волнения. Здесь его нет, так что я отправляюсь к своему дому. Саша сидит в кресле на заднем крыльце, свернувшись вокруг урны с прахом, и воет в голос. И как он смог получить прах так быстро? У его ног пара ополовиненных бутылок виски. Я вздыхаю и усаживаюсь на траву, стараясь не смотреть на него. Дело обычное, привычное, но видеть, как он прижимает к груди пепел моего тела, как-то странно. Саша — не Джоан. Подойти и объясниться с ним — значит навлечь на себя море проблем. Он не поверит, но будет хотеть верить, чтобы выместить на живой мне всю свою злость. Постоянные побеги от психологических экспертиз — это минимум, который меня ожидает. Нельзя ему говорить. Во времена еще более бурной юности у него было две попытки суицида. Не серьезные, с целью умереть, а отчаянный крик о помощи. Так что я тихонько посижу здесь, пока он не уснет.       И вот я сижу, глядя на кровавый закат над морем и стараясь не акцентировать внимание на Сашиных слезах. На волнах качается папина «Колокольчик». Крейсерско-гоночная яхта класса «Л-6» тысяча девятьсот семьдесят второго года постройки, на ней мы с семьей когда-то переехали в Татшилл из Нарьян-Мара. Отец оставил ее мне, брат никогда не любил море так, как остальные члены его семьи. Вот ее я бы хотела забрать, она была мне домом. Иногда я даже просто жила на ней, стоя возле берега. Просто потому, что мне на ней хорошо.       Спустя полчаса всхлипы прекращаются, Саша неловко встает, подцепляет одну из бутылок и нетвердой походкой отправляется в дом. Через десять минут я слышу его храп, поднимаюсь на ноги, вздыхаю и аппарирую домой. Теперь я засыпаю быстро.       

***

      Будние дни вызывают у меня в основном раздражение. Дадли действительно ходит со мной на пробежки и тренировки, но ему очень тяжело. Пот течет с него в десять ручьев, и большую часть пути я бегу вокруг него, а не прямо. В понедельник я по дороге чиню ступеньку на крыльце шпионки. А еще мне приходится ходить в школу. Снова. Надеюсь, в Хогвартсе мое отчаяние разбавят занятия по магическим дисциплинам. В школе ужасно скучно, и я развлекаю себя практикой в различных незаметных магических манипуляциях. Меняю цвета карандашей и ручек, подслушиваю, что говорят на другом конце класса, листаю страницы, меняю форму мелких предметов. Дети в основном спокойные, но есть несколько агрессивных. Пара из них начинают цепляться ко мне прямо на входе, но быстро успокаиваются, когда Дадли их разворачивает. Следующие пару дней они непонимающе косятся на нас с кузеном, пока мы всюду ходим вдвоем.       Вечерами я не глядя делаю домашнюю работу и отправляюсь… куда-нибудь. Мне хочется найти какое-то место, где можно практиковаться в магии. Любимое место над морем я оставляю для экстренных случаев вроде выбросов, очень уж хорошо там все просматривается. Поэтому я аппарирую по лесам, в которых бывала, и облетаю их со всех сторон, подмечаю деревушки и одинокие домики в округе. Однажды ловлю на себе беглый взгляд какого-то маггла и на следующий вечер отправляюсь в Гайд-парк тренироваться в Дезиллюминационных Чарах. С первого раза сплести такую монструозную конструкцию не выходит, но скоро окружающие люди перестают видеть меня, размахивающую руками у них перед лицом.       Тетя начинает давать мне немного карманных денег, так что покупаю себе справочник по лесам Великобритании с фотографиями. Теперь я аппарирую по ним во всеоружии, то есть невидимая. В четверг я наконец остаюсь полностью довольна найденной местностью. Галлоуэйский лес огромен, густ и труднопроходим. Если забраться в центр большого массива, до кого-то живого будет очень далеко, ни единого домика в округе. Удовлетворенная результатами, я решаю начать тренировки в пятницу. Дадли прилип ко мне, словно банный лист, выспрашивает про мои отлучки и просится со мной. Я обещаю взять его, когда сама пойму, что делаю, а он выучит Щитовые Чары достаточной силы, чтобы уберечься в случае непредвиденных осложнений.       В пятницу Дурсли уезжают к тетушке Мардж, как только Вернон возвращается с работы. Я надеваю старые наручные часы, которые дядя благородно отдал мне по моей просьбе, — опаздывать к старушке Арабелле мне не с руки. Одеваюсь и отправляюсь на облюбованную поляну в лесу. С чего же начать? Минуту размышляю, а после комбинирую свое желание с вербальной формулой, чтобы уж наверняка:       — Homenum Revelio.       Чувствую волну, проходящую по потокам во все стороны от меня. Распространяется она ярдов на пятьдесят, должно быть это мой дистанционный предел, если не вкладывать силу. Ничто не откликается на брошенный зов, значит, вокруг никого. Посылаю еще одну волну, теперь невербально и слегка вкладываясь. Вот сейчас она катится ярдов на сто, хотя результат тот же — вокруг никого. Можно поднапрячься и накрыть заклинанием весь лесной массив, но не вижу в этом смысла.       Для начала я создаю несколько звезд, таких же, как в первую ночь в чулане. Делаю их разной яркости и размера и развешиваю в воздухе. Поляну окутывает теплый свет, и выглядит все вокруг, словно в сказке. Интересно, а получится ли сделать настоящую звезду в миниатюре? Подлетаю над землей, чтобы было проще двигаться, и леплю еще одну, только на этот раз запускаю в ней ядерные реакции. Она раскаляется так стремительно и сильно, что мне приходится запустить ее в ближайшее дерево, пока она меня не спалила. Дуб натужно скрипит и падает, дымясь. В месте попадания звезды он обуглился и тлеет. Что ж, начало вдохновляет. Можно ли спалить звездой местного Темного Лорда? Знает ли он контрзаклятье к такой магии? Защитят ли от этого Щитовые Чары? Сосредотачиваюсь, вытягиваю руки вперед и плету еще одну между ладонями. На этот раз вокруг нее я строю щит, чтобы она меня не спалила. Становится все горячее, но я не тороплюсь и действую вдумчиво, сильнее разгоняя потоки. Довольно быстро жар становится нестерпимым, несмотря на то что щит я тоже укрепляю. Размахиваюсь и, подталкивая магией, швыряю ее в гигантский дуб на краю поляны. Его пробивает насквозь, и звезда стремительно удаляется, сметая все на своем пути. Я немного паникую и лечу следом, с потрясением осматривая тлеющие дыры в деревьях на пути следования.       Последнее пострадавшее растение обнаруживается в шестидесяти ярдах от места запуска. Стройный бук почернел в месте соприкосновения, но устоял. Я напрягаюсь, делаю глубокий вдох и вновь колдую Гоменум Ревелио, вкладываясь не на шутку. Мои каналы восторженно пульсируют, и вокруг разворачивается гигантский купол поискового заклинания. Не имею даже представления, каков его радиус, но внутри него никого нет, и я, радостно улыбаясь, принимаюсь громить все вокруг фаерболами. Создавать их получается все быстрее, температура и скорость растет, лес вокруг превращается в сыр. Потоки в моем теле ускоряются, расширяются, ощущения пьянят своей мощью. Глубоко дыша, я взлетаю выше и сотворяю огненное кольцо с собой в центре, растягиваю его, раскаляю и движением рук отправляю в стороны, словно волну от упавшего камня. Как же хорошо! Чувство полной свободы, будто из меня вытянули какой-то яд, дышать стало легче, плечи расправились. Чтобы окончательно вытолкнуть из себя остатки сдерживаемой мощи, выпускаю из ладоней поток огня, вкладываясь на полную. Пламя уже синеет, щиты перед ним ощутимо вибрируют, а я счастливо смеюсь.       Когда я смотрю на часы, на них десять минут десятого. Опоздала! Быстро привожу в порядок одежду и аппарирую в гостиную. Первое, что я осознаю, попадая домой, — на здание повесили комплекс Сигнальных Чар, объемный и сложный. И, кажется, что-то защитное. И в ту же секунду слышу за спиной испуганный вдох. Резко оборачиваюсь и вижу миссис Фигг, стоящую у меня за спиной и указывающую на меня трясущейся рукой. Глаза ее широко распахнуты. Ну какого хрена ее сюда принесло? Эйфория от колдовства еще не прошла, и решение приходит мгновенно. Вспоминая комментарии Джоан, плету рукой затейливый символ в воздухе, сосредотачиваюсь и четко выговариваю, направляя в Арабеллу импульс магии:       — Obliviate!       Я едва успеваю увидеть, как ее взгляд теряет фокусировку, а сама она начинает оседать на пол. Сигнальные Чары на доме тревожно пульсируют, и в ту же секунду в потоки комнаты начинают вклиниваться чужие, пахнущие смолой и мускусом, — кто-то аппарирует прямо сюда. За долю секунды я стираю все следы собственной магии в комнате и аппарирую к дому миссис Фигг, тяжело дыша. Вокруг никого. Эйфория смешалась в жуткий коктейль со страхом, и меня потряхивает. Что-то пошло не так. Что-то? Да все пошло не так! Мои возбужденные прокаченные каналы шарахнули по несчастной Арабелле с такой силой, что мне тревожно. Сигналки на доме сработали в ответ на известное заклинание либо на его вербальную составляющую. Кто их наколдовал, и кто сейчас там, в доме, — неизвестно. Прощупать сами чары я попросту не успела.       Сажусь на ступеньки крыльца и успокаиваю дыхание. Посижу здесь минут пять и пойду к дому. Возбуждение понемногу отступает, и приходит ледяное спокойствие. Проверяю входную дверь — заперто. Хорошо, можно идти. Пока иду, торможу магию в теле и глубоко дышу. Еще не зайдя внутрь, чувствую тот же терпкий стойкий запах — мой неопознанный гость еще здесь. Тормозить нельзя, он может меня слышать. Захожу в дом, но никто не показывается, так что я зажигаю свет и иду прямо к телефону, висящему в коридоре. Листаю телефонную книгу и набираю номер, постоянно осторожно прощупывая пространство вокруг. Пока мне никто не угрожает, за мной просто наблюдают.       — Алло, тетя Мардж? Добрый вечер, это Гарри. Позовите, пожалуйста, тетю Петунию. Да, конечно, спасибо.       Минуту стою в ожидании, пытаясь видеть спиной и терпя в этом поражение. Ничего плохого по-прежнему не происходит. Наконец в трубке слышится голос Петунии.       — Да, тетя, это Гарри. Миссис Фигг нет дома, я ждал минут пятнадцать. Нет, не представляю себе. Можно позвонить ей позже… Да, конечно, это не проблема… Да, хорошо, я поем. Не беспокойтесь, тетя, все будет в порядке. Как ваша поездка? Ага… Ага… Ого! Да, я погулял немного. Нет, ничего страшного, не волнуйтесь. Да, хорошо, я понял. Спасибо, тетя, до завтра.       «Да, тетя, это Гарри» — одна из обговоренных форм приветствия по телефону, означающая «не могу говорить свободно». Скажете, я параноик? Проживите двадцать два года со стармехом — и не такому научитесь. «Спасибо, тетя, до завтра» — «помощь не требуется». У нее все на листочке записано, она точно не перепутает. Вешаю трубку, издаю радостный вопль, натягиваю на лицо улыбку и вхожу в гостиную, включая свет. Краем глаза вижу, что кто-то сидит за обеденным столом так, чтобы видеть все входы, но делаю вид, что не заметила. Направляюсь прямо к холодильнику и увлеченно в нем копаюсь, напевая под нос и пританцовывая. За спиной раздается скрежет ножек стула о паркет, я резко оборачиваюсь с ложкой мороженого во рту и вздрагиваю. Жест получается весьма натуральным, потому что меня шокирует внешний вид гостя.       Ему лет пятьдесят (ну то есть, должно быть, около шестидесяти пяти), у него протез правой ноги ниже колена, искусственный глаз, вращающийся в глазнице, отсутствующий кусок носа и масса шрамов на лице. Высокий, с немытыми седыми волосами, он внушает животный ужас. Я пялюсь на него выпученными глазами, он осматривает меня прищуренным.       — Поттер! — рявкает он, и я автоматически принимаю стойку.       — Так точно, сэр!       Балластный переход две тысячи миль, сэр!       — Какого хрена у тебя тут происходит?!       — Сэр! Я пришел домой после прогулки, сэр, и решил поесть мороженого!       На мгновение взгляд гостя теряет фокусировку от неожиданности. Он смотрит на меня добрых секунд пять в полной тишине, садится обратно на стул и достает из внутреннего кармана металлическую фляжку. Делает несколько глотков, не сводя с меня глаз, потом кивает на стул:       — Садись.       Я сажусь, он задумчиво жует губы.       — Поттер, меня зовут Аластор Муди.       — Приятно познакомиться, сэр.       Воцаряется тишина. Муди крепко задумывается над чем-то, а я потихоньку щупаю все то, что наложено на дом. Что-то наложила Минерва, что-то — Аластор, но основная часть сложной вязи имеет отчетливый привкус чабреца, чтоб ему провалиться.       — Простите, сэр, а Вы… кто?       — Я аврор, приставленный сейчас к тебе в качестве охраны.       — Охраны, сэр? — Лучше добавлять «сэр» почаще, а то прихлопнет.       — Да, Поттер, охраны. Нынешняя ситуация такова, что мы опасаемся за твою безопасность.       — Ситуация, сэр? — переспрашиваю я, и он раздраженно вздыхает.       — Ладно, слушай внимательно. Знаешь ли ты, откуда у тебя этот шрам? — Он тычет пальцем в мой абсолютно чистый лоб и зависает.       — Шрам давно уже зажил, сэр. Но да, я знаю, откуда он у меня взялся.       — И кто его оставил, тоже знаешь?       — Да, сэр.       — Один из его последователей сегодня сбежал из тюрьмы, поэтому мы усилили твою охрану.       Так-так. Кто сбежал, интересно знать? По идее, вариант всего один.       — Вы думаете, этот человек хочет мне навредить?       — Весьма вероятно. Наш человек пришел сюда, потому что ты не явился в назначенное время, но тут на нее наложили сильнейшее заклятье забвения.       — Миссис Фигг? Я опоздал совсем немного, но дверь была заперта…       — С побега прошло совсем немного времени, так что все стоят на ушах.       — А что с миссис Фигг? — нервно спрашиваю я.       — Не знаю. Я доставил ее в больницу и вернулся сюда.       — Сэр… что Вы планируете делать?       — Не имею представления. Здесь никого нет. Нет даже следов, и это странно. — Он снова задумывается. — Я усилю Сигнальные Чары, чтобы не опоздать в случае опасности. Правильно я понял, что ты сегодня ночуешь здесь один?       — Да, сэр.       — Тогда я останусь на ночь.       Ну логика же. Ведь если бы Дурсли были здесь, то смогли бы меня защитить, да.       — Хотите поесть, сэр? Я не ужинал еще.       — Хм… Да, давай.       Я накрываю на стол и разогреваю курицу с рагу. Аластор полминуты колдует над тарелкой и обнюхивает пищу, но в конце концов принимается за еду. Мы молча жуем, волшебный глаз Муди остервенело крутится в глазнице. Он что-то пишет на разных листках и рвет их, после чего они сгорают прямо у него в руках.       — Сэр, — говорю я, когда он завершает свои манипуляции, — а кто сбежал из тюрьмы?       — Этот человек — виновник твоего бедственного положения, Поттер.       — Бедственного положения?       — Твоего сиротства.       Ну точно, Сириус Блэк сбежал на два года раньше. Но почему?       — И каким же образом он в этом поучаствовал?       — Предал доверие твоих родителей. Поттер, тебе когда-нибудь говорили, что ты удивительно похож на Джеймса? Только не глаза. Глаза точь-в-точь как у Лили.       Да блин, их тоже, что ли, заколдовали всех? На Аласторе есть несколько заклятий, но я не следила за ними.       — Да, сэр, говорили. Я могу постелить Вам в спальне брата или разложить диван здесь.       В результате приходится постелить ему в моей комнате на полу, ни на что другое он не соглашается. Еще полчаса он лежит, а вокруг него с огненными вспышками появляются обрывки страниц, которые он тут же подхватывает и читает. Я не решаюсь колдовать и подсматривать.       Утром я сооружаю для нас нехитрый завтрак из сэндвичей. Муди сосредоточенно жует свою порцию после полной проверки на яды и заклятья. Потом начинается инструктаж.       — Значит, так, Поттер. Стой на месте, я наложу на тебя Следящие Чары. — Он машет надо мной палочкой, формируя объемное и цепкое заклятье. — Из дома ни ногой.       — А как же школа, сэр?       — В школу и обратно, больше никуда. Я буду проверять тебя раз в час, и упаси тебя находиться не там, где тебе велено.       — Так точно, сэр.       — Соваться я сюда стану в двух случаях. Если тебя не окажется на положенном месте, или если здесь появится нежелательный гость. — С этими словами он укрепляет чары на доме и вплетает новые. — Спугивать его своим присутствием неразумно. Еще возьми вот это. — Он сует мне в руку нечто, похожее на карандаш. — Если что вдруг случится — ломай эту штуку. Это обратный портключ. — Он хлопает себя по груди, на которой болтаются разные амулеты. — Меня притянет к тебе.       — Хорошо, спасибо. Сэр, Вы что-то узнали о миссис Фигг?       — Да. — Он становится еще мрачнее. — Заклятье было наложено небрежно и слишком сильно. Опыта в такой магии у наложившего явно слишком мало.       — Что с ней?       — У нее полная потеря памяти. Ее поместили в соответствующий отдел больницы…       Я не могу сосредоточиться на том, что он говорит, падая на дно бесконечного колодца. Воздуха не хватает, сердце молотом стучит в груди, голову сдавливают стальные тиски. Аластор все еще что-то говорит, но я не понимаю ни слова. Наконец он треплет меня за плечо, я, кажется, что-то отвечаю, и он аппарирует прочь.       Я оседаю на пол посреди гостиной. Этот день тоже вполне подходит для панических атак. Смотрю на зажатый в руке обратный портключ. Мои каналы пульсируют, грозя взорваться, но аппарировать нельзя. Сосредотачиваюсь на наложенных на меня чарах и аккуратно, насколько это возможно в таком состоянии, отцепляю их от себя и переношу на портключ. Бросаю его на пол и аппарирую над морем.       Выпускаю свою истерику потоком огня, плохо соображая, что именно делаю. Когда сил не остается, аппарирую к Джоан прямо в квартиру.       — Гарри? Ты рано, я еще… Что с тобой такое?       Я начинаю рыдать, но она не подходит ко мне, а хватает со стола кувшин с водой и выплескивает мне в лицо.       — В ванную, живо!       Послушно иду, куда мне указывают, забираюсь под душ и терплю ледяные потоки воды. Голова начинает потихоньку включаться, и я смотрю вокруг с недоумением.       — Что здесь такое?..       Я вижу следы, ведущие к ванной комнате. Их словно выжгли в паркете. На кафеле и ванне черные пятна гари, покрытые сеткой трещин. Осматриваю себя, но не нахожу никаких повреждений. Непонимающе смотрю на Джоан.       — Джонни, я… Я не понимаю, что со мной происходит. Я угробил женщину…       Когда я успел начать думать о себе в мужском лице?       Голова раскалывается, дышать тяжело. Я сажусь в ванне и обхватываю голову руками. Квартира наполнена непроглядным паром. Джоан что-то говорит — я не улавливаю смысл. Мыслей слишком много, они путаются между собой, и очень хочется заорать. Нужно успокоиться, сейчас же нужно успокоиться. Я отключаюсь.