Наблюдатель

      Хэйдзо наблюдает за происходящим из тени возле стены. Он почти сливается с этой стеной, а напряжённые взгляды немногочисленных досинов прикованы к пареньку, бредущему, пошатываясь, через двор Тэнсюкацу, так что вряд ли Хэйдзо кто-нибудь замечает. А вот он замечает всё – точка обзора выбрана идеально. Как всегда.       Хэйдзо замечает, что парень уже не боец. По крайней мере сейчас. Взгляд расфокусирован, движения медленные, будто вокруг него не воздух, а зыбучие пески. Хэйдзо слышит за спиной – за стеной – приближающиеся топот и голоса. Он ожидал этого. Он даже знает, кого вскоре увидит. Он должен бы что-то предпринять, чтобы предотвратить преступление. Он хотел бы что-то предпринять. Вот только сейчас он чувствует, что сам играет на стороне преступника. Преступника, которого он остановить не сможет. Хэйдзо скрипит зубами, но признаёт: да, не сможет. Но усталый паренёк во дворе Тэнсюкацу – достаточно тёмная лошадка, чтобы поставить на него.       Вот только ему не позволят переступить порог резиденции. Это Хэйдзо понимает отчётливо. Логика? Интуиция? Какая, в сущности, разница? Он одинаково хорош в обеих. Топот и голоса становятся громче, врываются в ворота.       И вот они замирают друг напротив друга – повстанцы и растерянный белобрысый паренёк на ступенях дворца. Хэйдзо знает, что сейчас произойдёт. Вероятность ошибки есть, но она мала. Он слишком много знает о сёгуне и слишком хорошо знает некоторых своих друзей. Друзей. Здесь была бы уместна скептическая ухмылка. Так или иначе сейчас ему хотелось бы знать одного из этих друзей похуже. Вопреки всем своим принципам, Хэйдзо надеется, что сейчас, в миг, когда электрическое сияние только начинает разгораться в воздухе за спиной иноземного путешественника, он знает недостаточно.       Всё происходит быстро, но мысль Хэйдзо движется быстрее. И он успевает подумать о том, как странно, что циклы и рифмы жизни способны дважды привести человека в одну и ту же точку, дав ему шанс хотя бы попытаться что-то исправить. Он успевает подумать даже о том, что и сам мог бы попытаться что-то исправить, но это будет лишь бессмысленной растратой ещё одной, не самой бесполезной жизни.       Он успевает сделать глубокий, бесконечно холодный вдох. Чтобы на выдохе увидеть, что действительно знал недостаточно.