Held

      Лас Невадас наконец-то был открыт. Маленький проект Квакити был признан его сотрудниками успешным. Но он не мог не чувствовать себя абсолютным неудачником, чёртовым дураком.        Он разгромил свой кабинет, когда вернулся той ночью, после предательства Пёрпледа. Он был взбешён, и, что стыдно признавать, слёзы текли по его щекам.       Он кричал от злости, сбрасывая всё, что было на его столе на пол, заставляя бумаги слететь туда же. Он швырнул полупустые чернильницы в стену, рисуя тёмные брызги на гладкой белой поверхности, наслаждаясь ужасным звуком стекла, разлетевшегося на кусочки, а затем рухнул на пол, рыдая. Руки вцепились в волосы, он смотрел, как слёзы падают и впитываются в чёрную ткань его брюк.       Ему хотелось кричать, кричать до потери голоса. Ему хотелось напиться до беспамятства, или, может быть, поступить как Шлатт, и напиться до ранней могилы. Это то, что он заслужил в любом случае, верно? Но он не держал алкоголь в своём кабинете уже несколько недель, он пытался стать лучше, стать лучше ради Слайма... Но теперь его не было, и Квакити уже не был уверен, хотел ли он становиться лучше.       Он откинул голову назад и прислонился к столу, вытирая слёзы. Усилия оказались тщетными, и в конце концов он позволил своим рукам упасть. Он опустил голову на колени, погружаясь в собственные кипящие страдания.       Он едва услышал тихий щелчок дверной ручки, когда дверь его кабинета открылась, и кто-то осторожно вошёл в комнату.       Он приподнял голову, готовый накричать на того, кто это был, даже если он знал, что утром пожалеет о том, что повёл себя так со своими сотрудниками.       — Квакити? Ты в порядке? Я слышал- я слышал крики и звон разбитого стекла.       Это был последний человек, которого Квакити хотел бы увидеть в таком состоянии.       Постоянная угроза и постоянная заноза в его заднице, Уилбур Сут, осторожно вошёл в его кабинет, битое стекло хрустело под его ботинками. Квакити уставился на него, пылая злостью, и открыл рот, собираясь крикнуть, чтобы тот убирался прочь, иначе снова окажется на своей станции.       Уилбур опередил его, его взгляд упал туда, где сидел Квакити, свернувшись калачиком на полу.       — Кью, ты ранен, что случилось? — спросил Уилбур, паника закрадывалась в его голос, когда он опустился на колени рядом с Квакити. Он инстинктивно протянул руку, чтобы осторожно коснуться его лица, но тот вздрогнул и оттолкнул его, отчего Уилбур попятился назад. Однако, сила толчка отбросила назад и Квакити, больно ударив его спиной о стол. Он выругался, всё его тело горело и болело.       — Отвали, Уилбур, не трогай меня. Какого чёрта ты вообще здесь делаешь?       Выражение лица Уилбура было нечитаемым, и Квакити избегал его взгляда, вместо этого вцепившись руками в штаны, изучая костяшки своих пальцев.              — Я был в рядом- Квакити, что случилось? Кто тебя ранил..? — Уилбур продолжал настаивать на своём, снова приближаясь, но держа руки при себе.       — Это не твоё дело. Просто убирайся, пока я тебя не заставил, — он проигнорировал то, что не чувствовал, что в состоянии выдать достойную угрозу. Ему просто хотелось свернуться калачиком и не двигаться, а об уборке он будет беспокоиться, когда проснётся. Он снова попытался вытереть слёзы, ткань рукава неприятно царапала лицо. Он действительно был не в настроении слушать бредни Уилбура.       К его удивлению, Уилбур не стал настаивать.       — Хорошо, — его голос был тихим.        Квакити услышал, как он двигался, и на мгновение подумал, что Уилбур уходит, и уже не был уверен, что он хотел именно этого. Но Уилбур не удалялся, а совсем наоборот, Квакити почувствовал, как тот опустился рядом с ним, расстояние между ними было всего в несколько сантиметров, однако усталое тело Квакити инстинктивно избавилось от него. Его голова упала на плечо Уилбура. Он слишком устал.       Квакити почувствовал, как Уилбур напрягся, и виновато смотрел на то, как крепко тот сцепил руки, держа их на коленях.        — Прости, что толкнул тебя. Я просто... это была дерьмовая ночь.       — Да, я слышал. Сирены. Это значит, что он сбежал... да?       Верно. После предательства он совсем забыл о тюрьме. Ему не очень хотелось обсуждать с Уилбуром подробности посещений, мало кто согласится слушать о том, как их личного героя ежедневно пытали почти год.       — Я... — он сделал вдох, который получился больше похожим на жалкое сопение, — я не знаю. Это вполне вероятно.       После этого они погрузились в молчание, ни комфортное, ни некомфортное. Oн почувствовал, как Уилбур положил свою голову на его собственную, что было по-своему успокаивающее.       Он услышал, как Уилбур тихонько фыркнул:       — От тебя пахнет сажей.       Он не мог не закатить глаза, но лёгкая улыбка появилась на его губах.       — Умора. Я едва могу сдержать смех.       — Я не мог удержаться! — Уилбур воскликнул с тихим смехом, плечи слегка тряслись. В кои-то веки Квакити действительно наслаждался этим звуком: обычно смех Уилбура резал уши, но этот был гораздо приятнее.              Они снова погрузились в тишину, но на этот раз она была комфортной.       — Кью... — тихо пробормотал Уилбур, чтобы привлечь его внимание, и Квакити понял, что почти задремал на несколько мгновений.       Он моргнул, подняв глаза на Уилбура.        — М?       Уилбур хихикнул, сохраняя голос низким и тихим.       — Можно я тебя обниму? Так будет удобнее, — спросил он, немного робко.       Должно быть, нерешительность Квакити отразилась на его лице, потому что Уилбур быстро начал отступать.       — Только если ты хочешь- то есть, я знаю, что ты не хотел, чтобы я прикасался к тебе раньше- просто моё плечо как бы, эм- затекло, так что это просто предложение, ничего больше, — Уилбур почти пробормотал последнюю часть, — мы не обязаны.       — Нет, я- я думаю, это было бы неплохо, — он согласился.       Они неловко перемещались, пока не уселись в достаточно удобную позу. Квакити сидел между длинных ног Уилбура, прислонившись спиной к его груди, а Уилбур свободно обхватил его руками. Это было... ну, это было приятно.       Квакити позволил себя обнять, он так давно этого не делал. Его тело обмякло в объятиях Уилбура от усталости, даже если это была какая-то хитрая уловка, чтобы он думал, что в безопасности, прежде чем напасть на него, но Квакити уже не мог заставить себя думать об этом.       Уилбур ни разу не сделал ни одного движения, чтобы хоть как-то намекнуть на скрытые мотивы.       Наоборот, Квакити удивился, когда Уилбур уткнулся носом в его шею.       Он слегка вздрогнул от неожиданного прикосновения, и Уилбур немедленно отреагировал, напрягшись и отстранившись. Он начал бормотать извинения, его руки нерешительно прижались к Квакити, но потом он их убрал. Как будто Уилбур боялся, что Квакити уйдёт, расстроится, но в то же время он хотел уважать его, не желая заставлять чувствовать себя в ловушке.       Квакити обнаружил, что ему не хочется уходить. Обычно он убегал от подобного, как трус, которым он и был, когда дело доходило до того, чтобы вот так доверить кому-то своё сердце. Он винил в этом своё истощение, синяки и боль в костях. Но он не мог притворяться, что этого не было. Он был готов довериться Уилбуру.       Эта мысль была ужасающей, и он знал, что он очень, очень уязвим. Но Уилбур был тёплым, и он чувствовал себя в безопасности. Как когда-то давно, когда он обнимал Квакити в том ледяном, заплесневелом ущелье.       Тогда он тоже был уязвим, и сейчас он понимал, что Уилбур воспользовался его уязвимостью. Это была рана, с которой он ходил довольно открыто, так что на самом деле он винил только себя, выставляя свою слабость напоказ.       Он думал, что уже должен был догадаться не делать этого.       Но история обречена повторяться, а он устал вспоминать, устал думать и волноваться. Он поднял руки, чтобы взять руки Уилбура, и сжал их вокруг своей талии. Он прервал его нарочито тихим голосом, оборачиваясь, чтобы посмотреть на него.       — Мх, почему ты остановился? Было приятно.        Это сработало, как он и надеялся, Уилбур расслабился и снова прижался к нему, а Квакити наслаждался, если не немного эгоистично, тем, как розовеют кончики ушей Уилбура. Он любовался тем, как румянец расплывается по его щекам, и поднял руку, чтобы убрать локоны волос, за которыми тот стыдливо пытался спрятать. Квакити легонько поцеловал его в уголок губ, а затем опустил голову, чтобы снова удобно устроиться на его груди. Он постарался незаметно обнажить для Уилбура шею, чтобы избавить его от необходимости спрашивать об этом в дальнейшем.       Уилбур зарылся лицом в его шею, щедро осыпая поцелуями. Каждый из них был полон нежности и заботы. Рука прикоснулась к противоположной стороне его лица, в качестве немой просьбы, чтобы Квакити повернулся к нему. Он был и восхищён, и благодарен, никогда не ожидая, что Уилбур окажется таким покладистым любовником, когда дело касается более традиционных вещей. Его поразило, насколько это было по-домашнему, без учёта смягчающих обстоятельств.       Утром ему предстояло переосмыслить свои жизненные выборы. Разбирать это всё будет невесело, и, возможно, даже придётся нанять Паффи для оказания терапевтических услуг в Лас Невадас.        Квакити охотно наклонил голову, чтобы Уилбур мог поцеловать его в подбородок. Иногда он покусывал его кожу, вызывая у Квакити небольшие мычания, больше похожие на игривое щебетание.       — Мм, никогда не думал, что ты такой нежный, мне следовало бы называть тебя своим любовничком, — Квакити хмыкнул, игриво похлопав его по руке, которую он всё ещё держал.       Уилбур тихо промычал что-то рядом с его шеей, и лёгкие вибрации вызывали приятную дрожь по шее Квакити.       — Хм, наверное, это не очень хорошая идея, но я не думаю, что буду возражать, если это будешь ты, — Уилбур сделал паузу, прижавшись к его шее, а затем продолжил, уже тише, — Я... забочусь о тебе, Кью. Я всегда заботился, наверное. Хотя я пойму, если ты мне не веришь, я знаю, что так кажется не всегда, и иногда я- мне кажется, я даже перестал верить самому себе. Я просто... я хочу, чтобы ты знал это. Я всегда был так нежен к тебе, несмотря на все мои глупые поступки.       Это было признание, да. Мягкое в своём существовании, нежное, хрупкое маленькое существо, которое, несомненно, свило себе гнездо в тесных, запутанных камерах его сердца. Возможно, запертое за стенами, построенными из глиняных кирпичей, обожжённых искусственными страхами, наверняка созданными его разумом.       Квакити нужно было действовать осторожно, он понимал это. Ради них обоих. Его молчание заставило Уилбура с тревогой пробормотать его имя, отчаянно ожидая ответа.       Во-первых, он разобрался с началом. Он вспомнил, что Шлатт иногда называл Уилбура "любовничком", признавая, что ему было всё равно, лишь бы Уилбур не возражал. Уилбур был его любовничком, и, чёрт побери, Квакити собирался называть его так, как ему заблагорассудится.       Во-вторых, признание. Ему нужно было ответить, и быстро, пока Уилбур не начал паниковать.       — Уил... — он начал заполнять тишину, всё ещё подыскивая слова. Он тихо выдохнул, ещё больше погружаясь в объятия Уилбура, пока думал. — Ох, Уилбур... — пробормотал он, почти с тоской.       Квакити почувствовал, как тот издал дрожащий вздох, приглушённый его плечом.       — Я не знаю, готов ли я ответить взаимностью, пока что. Я... — он снова не знал, что сказать. Никогда ещё его язык не чувствовался таким неспособным и связанным, как в этот момент. Он успокоил себя глубоким вдохом. — Я не знаю, готов ли я... ну, знаешь, открыть своё сердце снова. Но я думаю, что я могу... возможно... попробовать. Может быть, мы могли бы... я не знаю- что-нибудь придумать, — Квакити даже не почувствовал удовлетворения от своего ответа в итоге, но это всё, что он смог сделать, чтобы оставить возможность открытой.        Возможно, утром он пожалеет о том, что позволил Уилбуру даже думать о том, что его могут снова впустить в жизнь Квакити. Это был опасный поворот событий, если бы всё это оказалось аферой Уилбура, чтобы проложить себе путь в Лас Невадас.       Сначала Уилбур не реагирует. Но потом Квакити чувствует, как он расслабляется, плечи опускаются, и он снова выдыхает с трудом, но гораздо громче и с большей силой, как будто он сдерживался.       — Это больше, чем я заслуживаю, но я думаю, что буду вполне не против. Спасибо, — голос Уилбура был едва громче шепота, когда он крепко обнял Квакити. Он пробормотал слова благодарности ещё несколько раз, в промежутках между благоговейными поцелуями, которые он снова оставлял на его шее.       Действительно, это было больше, чем они оба заслуживали. Он проигнорировал это, предпочитая благодарно склониться к ласке.       — Ты пытаешься целовать меня получше, Уил? — поддразнил он, поднося руку к лицу Уилбура, мягко направляя его, чтобы он встретился с ним взглядом, лица близко друг к другу.       Уилбур одарил его неловкой ухмылкой, избавившись от пространства от между ними целомудренным прикосновением губ, на которое Квакити охотно ответил.        — И как, работает? — спросил Уилбур, когда они отстранились друг от друга, в его тоне слышались нотки веселья.       — Хм, я не совсем уверен, может быть, мне нужно проверить ещё раз, — Квакити снова соединил их губы, на этот раз, мягко языком проталкиваясь в рот Уилбура, который тут же приоткрыл его.       Губы Уилбура были прижаты к его собственным, и он чувствовал на языке вкус застоявшегося сигаретного дыма. Квакити казалось, что он ничем не лучше, ведь у него была точно такая же привычка.       Они отстранились, оба немного запыхались, вдыхая друг друга, пока восстанавливали дыхание. Квакити был ошеломлён искренней нежностью поцелуя и прижался лбом ко лбу Уилбура.       — Да, думаю, это определённо помогает, — подтвердил он, как только снова обрёл возможность говорить, при этом ухмыляясь, как влюблённый дурень.       Уилбур засмеялся, уткнулся головой в его плечо и прижался к нему, переплетя их ноги. Теперь они действительно были обнимающимся беспорядком на полу его разгромленного офиса. Квакити взъерошил его кудри, а затем опустился, чтобы лечь поудобнее.       Уилбур хмыкнул в полушутливом протесте, когда ему пришлось убрать голову с плеча Квакити, когда тот опустился, но усмехнулся, когда он посмотрел на него снизу. Руки Уилбура мягко обхватили его лицо.        — Не знаю, что насчёт тебя, но у меня уже задница болит сидеть на этом полу, — сказал Квакити, не переставая улыбаться.       — Хочешь передвинуться? — спросил Уилбур, начав играть с прядями чёрных волос, которые торчали из-под его шапки.       Квакити сморщил нос при мысли о том, что придёт двигаться, но если он будет спать на полу своего офиса, то утром его спина поплатится за это.       — Не совсем, нет, однако спать на полу будет ещё хуже. Наверное, нам лучше пойти ко мне домой, где есть отличная кровать.       — Нам? — спросил Уилбур, не в силах подавить надежду.       — Да, "нам". Ты, конечно же, понесёшь меня, — он пошутил, но Уилбур выглядел серьёзным, на его лице появилось восхитительно преданное выражение.       — Конечно, конечно. Не хочу, чтобы ты напрягался в таком состоянии, — он кивнул, что заставило Квакити насмешливо закатить глаза.       — Я пошутил. Я могу дойти сам, Уил, я приглашаю тебя к себе, если интересно.       — Да, — Уилбур ответил быстро, кончики его ушей снова покраснели, — я имею в виду- я бы хотел пойти к тебе. Я- да. Да, с удовольствием.       Квакити ласково засмеялся, пока Уилбур запинался на полуслове, теребя руками прядь волос, с которой он играл несколько минут назад.       — Не надейся, что произойдет что-нибудь, эм- интересное, я слишком измотан для этого, — уточнил Квакити, садясь и потягиваясь.       Уилбур покраснел ещё больше. Квакити отстранился от него, сразу скучая за теплом. Но когда Уилбур последовал его примеру и поднялся на ноги, он обхватил его руками и снова прижал к себе. На мгновение Квакити покачнулся вместе с ним, терпеливо поглаживая обхватившие его руки.       — Давай, amor, я живу не так уж далеко отсюда, — настаивал он, отстраняясь от объятий.              Уилбур отпустил его с неохотой, но оставался рядом. Практически следовал за ним тенью, пока тот брал пальто.       — Ты уверен, что можешь идти? Ты всё ещё выглядишь изрядно побитым. Что... случилось? — спросил Уилбур, всё ещё выглядя обеспокоенным.       Квакити безразлично пожал плечами, застёгивая чёрное шерстяное пальто.       — Ничего, что я могу рассказать за одну ночь. В данный момент я просто хочу пойти домой, привести себя в порядок и... разобраться со всем завтра, — вместо этого он сказал, доставая ключи из кармана. Уилбур не стал продолжать эту тему, вместо этого он молча последовал за Квакити, когда тот вышел из кабинета, закрывая его за собой.       Уилбур держался как можно ближе к Квакити, их плечи регулярно соприкасались, как и руки. Было ясно, что Уилбур не собирается делать первый шаг, поэтому Квакити сделал это вместо него, взяв того за руку, не сильно сжимая.        Уилбур не отреагировал открыто, кроме легкой улыбки, но сжал руку Квакити в ответ.       Они шли в комфортном молчании, пока Уилбур не понял, куда они направляются.       — Квакити. Кью, — Уилбур взволнованно потянул его за руку, — ты ведёшь меня туда, куда я думаю?       Квакити ухмыльнулся, бросив на Уилбура самодовольный взгляд.       — А куда, по-твоему, мы идём?       Уилбур уставился на него, удивлённо проводя свободной рукой по волосам.       — Ты живёшь в чёртовой Спейс Нидл?!       Квакити пожал плечами, как бы смущаясь, когда они вышли на площадь с фонтаном. Ночью она была прекрасна: подсвеченный фонтан обрамляли роскошные казино и бары. Все они скоро будут открыты для посетителей. У Квакити защемило сердце, когда он понял, что Слайм никогда не увидит окончания строительства.       Он даже не понял, что остановился, пока Уилбур не потянул его за руку, нахмурив брови от беспокойства, глядя на него с немым вопросом.       Квакити ещё мгновение смотрел на фонтан, потом снова повернулся к Уилбуру и улыбнулся, надеясь успокоить его.       Они быстро приближались к башне и уже стояли у основания впечатляющего здания. Квакити нажал на кнопку вызова лифта, не обращая внимания на любопытные и одновременно обеспокоенные взгляды, которые Уилбур время от времени бросал в его сторону. Они вошли в лифт и молча ехали в нём до самого верха.       По прибытии лифт издал тихий "дзынь", и двери распахнулись в квартире Квакити. Он быстро снял туфли и повесил пальто, протягивая руку Уилбуру, в ответ получая лишь растерянный взгляд.       — Ты же не собираешься носить это внутри? Ты перегреешься, — он задал вопрос, всё ещё держа руку вытянутой в ожидании, пока Уилбур даст ему своё пальто.       Уилбур неловко потёр затылок.       — Думаю, нет, я обычно не снимаю его. В фургоне нет вешалки в любом случае и-       — Ты спишь в своём фургоне с бургерами?       — Это... временно, так как мой последний дом был, ну... буквально пещерой. А второй — сейчас гигантская дыра в земле. У меня почти не было выбора, — объяснил он.       — Хорошо, не обращая внимания на то, как бесчеловечно это звучит, под моей крышей обувь снимают у двери, и здесь довольно тепло, так что, вероятно, ты захочешь отказаться от пальто. Решать тебе. А вот обувь ты снимаешь — это не обсуждается, — сказал он, проходя дальше в квартиру, — я собираюсь взять кое-что, чтобы немного промыть раны, чувствуй себя как дома! — отозвался он, направляясь в ванную.       Он искал основные медицинские принадлежности, бинты, антисептик и, желательно, какую-нибудь мазь от ожогов. Он не всегда держал дома такие запасы, как следовало бы, поэтому его выбор был ограничен. У него было несколько пластырей, покрытых глупыми разноцветными сердечками, которые он не помнил, чтобы покупал, и какая-то мазь без этикетки. Может быть, ему стоит просто промыть раны сегодня, а завтра купить зелье исцеления?       Он бросил поиски; вместо этого он намочил мочалку тёплой водой, прежде чем сбросить с себя изорванную рубашку. Он осторожно промокнул раны на плече, наблюдая в зеркале, как поморщился от жжения. К счастью, доспехи защитили его от большинства физических атак Пёрплда.       Он быстро закончил промывать раны, в конце концов, он не хотел быть грубым хозяином.       Выйдя из ванной, он увидел Уилбура, который всё-таки снял своё бордовое пальто и повесил его рядом с пальто Квакити. Рукава его потрёпанного свитера были засучены до локтей. Он смотрел на мерцающие городские огни, обернувшись, когда услышал приближающиеся шаги Квакити.       — Я могу тебе что-нибудь предложить? — Квакити вежливо спросил, борясь с усталостью на своём лице.       — Я думаю, тебе лучше прилечь, ты выглядишь как дерьмо, — ответил Уилбур и поморщился от того, как резко он выразился, — извини, я просто хотел сказать, что ты выглядишь усталым. Очень, очень усталым.        Квакити засмеялся, почёсывая шею.       —Ты не ошибся. Я чертовски устал.       Он устал, слишком устал, чтобы заботиться об этом, бросая на пол свою шапку и галстук и рухнул на мягкую кровать. Уилбур осторожно снял джинсы и забрался на кровать рядом с ним, где его встретили руки Квакити, обхватившие его и прижавшие к себе.       — Мм, почему ты такой холодный? — проворчал Квакити.       — Побочные эффекты того, что я мёртв, наверное, — он пробормотал в ответ, зевая, поглаживая Квакити по волосам, — Почему ты такой тёплый? Ты как маленький обогреватель, как ты выживаешь при включенном отоплении?       Квакити хмыкнул в ответ, он едва слышал Уилбура, его усталость наконец-то взяла верх, и он заснул под мягкий ритм дыхания Уилбура.