Феникс

«Как жаль, что тем, чем стало для меня твоё существование, не стало моё существованье для тебя».

— Иосиф Бродский.

      — С каких пор ты избегаешь меня? — именно с этих слов начинается очередное утро уже заранее ненавистного понедельника.       Феникс, опешив, резко останавливается и недоверчиво заглядывает в серо-голубые глаза.       С последней их встречи прошла неделя. Наконец-то вернувшись домой, в тёплую постель, о которой она мечтала с самого прибытия за Стену, — а точнее, с того момента, как чудом не лишилась жизни под пристальным лукавым взглядом афракционера, — до самого вечера Бесстрашная думала о том, что успело произойти с сестрой за время их разлуки. Почему она стала такой? Что или кто сделали её лицемерным человеком? Каждое движение когда-то родной девушки — определённо близкой по крови, но такой далёкой по душе — было пропитано фальшью и величием. С другой стороны, Феникс даже успела задуматься о том, что, может, дело совсем не в Элле, которая даже сменила имя в Бесстрашии, а в Лидере? Почему она вообще оказалась буквально на улице? Как власти смогли допустить это?       Ей нужно было подумать. Опять. Разложить мысли по полочкам. Хоть Феникс и понимала, что ничего толкового из этого не выйдет: нужно допрашивать остальных Бесстрашных, но кто согласится на это? Разве что Райан. Ей было необходимо понять, куда и как двигаться дальше. Встреча с сестрой, безусловно, потрясла. Вот она — живая, невредимая, довольная. Но ничего от этого не меняется. Они по-прежнему не нужны друг другу, однако Феникс, само собой, не отказалась бы от присутствия близкого человека рядом. Но разве такую Эллу можно считать близкой? Определённо нет.       Таким же открытым оставался вопрос насчёт Эрика. В нём нельзя было быть уверенной. И причина этих сомнений не была доступна Бесстрашной, однако в то же время к нему неимоверно тянуло. Хотелось постоянно находиться где-то поблизости, разговаривать с ним — точнее, превращать любой разговор, даже о погоде, в спор. И, видимо, именно поэтому неуверенность чаще всего оставалась в стороне. Безбашенный характер не позволял сидеть на месте. Однако временами хотелось. Как обычно и бывает, планам попросту не позволили осуществиться некоторые обстоятельства.       За эти семь дней произошло столько событий, сколько не было за всю жизнь. И самое главное из них — выпуск неофитов — её первых учеников. И хоть Феникс получила эту должность весьма спонтанно и по собственной глупости, всё равно было печально расставаться с ними. Складывалось ощущение, будто отрываешь что-то от сердца, а оно всё тянется обратно. Помимо такого знаменательного праздника, Бесстрашная успела поссориться с Филом и сразу же помириться в этот же вечер за бутылкой чего-то крепкого. Было бы удивительно, если бы хоть одно совместное времяпрепровождение этих двоих прошло спокойно и без приключений: типичная игра «Правда или действие?» стала по-настоящему забавной. Чего только не приходилось делать: убегать от дежурных, выносить бар, драться с самыми сильными солдатами Бесстрашия, а затем приходить в себя посреди Лазарета, обзаведясь некой новой кличкой: «Да ты совсем поехавшая!» А главное, что Феникс, следуя очередному безрассудному заданию, завалилась прямо домой к одному из Лидеров Бесстрашия.       — Если ты разбудила меня по какому-то пустяку, то быстро схлопочешь ещё одну работёнку. И она уже не будет такой лёгкой, — Эрик безмятежно опирается плечом на косяк двери, и девушка давит внутри желание сделать то же самое: последний стакан был явно лишним.       Она заторможенно кивает, стараясь не отрывать помутнённого взгляда от явно повеселевших голубых глаз, и прочищает горло.       «Нельзя было одеться, что ли?!»       Мужчина всё ещё выжидающе глядит на девушку, тогда как с каждой секундой на его губах расцветает довольная усмешка. Видеть её такой непривычно и очень весело.       — Там это... — начинает она, нервно облизывая пересохшие губы.       «Так, смотри ему в глаза!»       — Это?.. — поднимая брови, произносит Эрик. Металлический шарик на коже привлекает внимание блеском отражающихся в нём ламп, и пирсинг невыносимо хочется потрогать.       Феникс судорожно вздыхает, всё-таки опираясь ладонью на каменную стену рядом с дверью.       — Неофиты сбежали... — стараясь сделать более печальный и взволнованный вид, она поднимает глаза.       Лидер давит ухмылку. Кажется, он давно раскрыл её.       — Ты, кажется, переспала, — Эрик заправляет тёмные пряди за недавно проколотое — всего лишь часом раньше — девичье ухо, внимательно разглядывая украшение. На мочке красуется маленький гвоздик с голубым камнем. По цвету прямо как его глаза. — Хотя... — добавляет, сразу выпрямляясь, — наоборот.       — Похоже, что я шучу? — Бесстрашная продолжает игру, которая явно приносит азарт. По крайней мере, ему точно.       На лице остаётся притворная усмешка, даже когда он выходит за порог, заставляя девушку отлипнуть от стены и оторвать взор от серо-голубых глаз и сверкающего шарика над бровью.       — Может, ты хотя бы оденешься? — встревоженно заявляет она, когда на запястье смыкаются тёплые пальцы.       — Тебя больше волную я, чем произошедшее? — Эрик моментально останавливается, оборачиваясь к растерянной Феникс. Ему явно весело.       «Да, чёрт возьми!» — думает девушка, но ничего не говорит вслух. Пристальный заинтересованный взор сосредоточенно осматривает стоящего напротив мужчину.       — Если это тебя так успокоит, — он на мгновение закатывает глаза, возвращаясь в квартиру, тогда как Феникс сильнее сжимается и тут же выдыхает.       В это же время Фил, ранее из-за угла наблюдавший за забавной «постановкой» двух Фракционеров, кажется, потерял голову от Бесстрашной, которая искусно отправила его восвояси, когда Феникс в отместку за свой позор придумала очередное сумасшедшее задание. И теперь всё свободное время, которого и так было немного, друг проводит с неприступной девицей. Точнее, пытается её добиться, и «крепость» уже стремительно падает.       Поэтому после всего произошедшего вопрос звучит для неё совсем неожиданно.       «Наверное, потому что мне всё ещё стыдно», — мысленно отвечает она, продолжая разглядывать спокойные серо-голубые глаза.       — Тебе показалось, — совсем не думая, сразу выдаёт Феникс и только потом сдерживает порыв убежать подальше отсюда. А лучше вновь оказаться в тёплой кровати.       Лидер озадаченно изгибает брови. Проклятый шарик вновь привлекает внимание, как и тогда. Пристальный взгляд буквально заставляет говорить — девушка недовольно морщится и проговаривает быстро, хоть и нехотя, как скороговорку:       — Ладно, мне было стыдно. Мы тогда сильно напились, и...       — Я понял, — коротко отвечает мужчина, прерывая начинающуюся тираду, в которой нет необходимости: он уже услышал ответ на вопрос. Однако Бесстрашной этого краткого разговора, само собой, безумно мало.       — Стой! — довольно громко восклицает Феникс, заставляя его обернуться. — Ты... мы... — она судорожно выдыхает, не сумев справиться с мыслями: непривычные разговоры на эту тему всё ещё вызывают переживания. Ей нужно докопаться до правды, и тогда, может быть, Бесстрашная успокоится. Но только если истина не станет очередной травмой.— Мы собирались поговорить насчёт...       — Пойдём, — тут же перебивает её Эрик, на что девушка хмурится, но следует за ним.       Путь довольно знакомый и сразу возрождает относительно свежие воспоминания: тревога среди Лидеров, разговор с Райаном, нелёгкие испытания, которые пришлось пройти, чтобы войти в состав спасательной группы. Кажется, что это было так давно, но вот она, как и неделю назад, опускается на тот же диван, с интересом осматривая ничуть не изменившийся за это время кабинет. Эрик молча проходит в самый конец помещения — тонкий протяжный звук свидетельствует о вводе пароля.       «Так там сейф! Я даже не заметила его в первый раз», — Феникс учтиво отводит взгляд, тогда как мужчина отдаёт ей увесистую бежевую папку.       Она на мгновение поднимает глаза, будто задавая безмолвный вопрос, и Лидер тут же кивает на личное дело в её ладонях, возвращаясь к рабочему столу. Слышится чирканье зажигалки, и он сразу откидывается на спинку кресла, направляя пристальный взгляд на Бесстрашную, которая уже сосредоточенно вчитывается в текст.       «Элла (Лисса) Велс. 27.05.2104 г. Место рождения: Фракция Искренность».       — Читай дальше, — не отводя изучающего взгляда от девушки, Эрик делает затяжку, наверное, впервые за последний год. — Думаю, это ты уже знаешь.       Феникс переворачивает страницу. Карие глаза натыкаются на несколько чёрно-белых фотографий. Пара снимков с камер видеонаблюдения в разных частях города, в основном заброшенных, изображения с непонятным оружием — это явно пистолет, но настолько современный, судя по некоторым его частям, что Бесстрашная впервые видит такую модель. Брови невольно хмурятся, когда карие глаза напряжённо рассматривают страницу.       «Статус расследования: завершено на 2125 г.», — Феникс поднимает взгляд на висящий напротив календарь, словно забыла год, в котором живёт. Впрочем, в этой информации она никогда не нуждается: для неё время всегда было отвратительным. «2129», — напоминают яркие цифры.       Девушка вновь нервно осматривает фотографии, судорожно переворачивает страницу, натыкаясь на сплошной текст. Буквы теряются, сложные формулировки выбивают из колеи, заставляя читать заново, но всё тщетно, и Бесстрашная поднимает голову на притихшего Лидера.       — Что произошло? — тяжело вздохнув, вопрошает она.       Эрик ещё пару мгновений безмолвно глядит на неё, будто находясь в своих мыслях, далеко отсюда, затем присаживается рядом и забирает из девичьих рук папку. Перед глазами вновь появляется титульный лист и говорящая о многом строчка в самом низу: «В законном браке с 06.02.2125 по 21.10.2125 г со Вторым Лидером Фракции Бесстрашия...» — дальше разум отказывается воспринимать информацию, поэтому Феникс поднимает ошарашенный взгляд.       — Вы... — начинает мямлить она, тогда как всё происходящее попросту не может уложиться в голове.       — Да, — отрезает он, уже собираясь сделать очередную затяжку, однако Феникс стремительно выхватывает из его руки сигарету, мигом поднося её к пересохшим губам.       Она откидывается на спинку дивана, переставая держать осанку, и опускает голову на мягкую поверхность. Во рту моментально появляется противный вкус, и Феникс морщится, подавляя скапливающиеся слёзы. «Ну и гадость», — думает девушка, тогда как Лидер самовольно забирает сигарету, попутно произнося:       — Вредно.       Бесстрашная давит смешок, в то время как в кабинете воцаряется спокойная тишина. Мужчина повторяет позу Феникс, и теперь их плечи соприкасаются друг с другом. Спустя пару минут безмятежности, нарушаемой только шумным дыханием, Эрик продолжает разговор.       — Ей не нравилась жизнь здесь. Не только в Бесстрашии, а в принципе в Чикаго. Она не принимала устройство города, различные системы, власть. Можно сказать, что в какой-то степени причисляла себя к анархистам. И даже отказывалась понимать, что общество попросту морально и этически не эволюционировало до этого. Но у неё была цель, и она шла к ней по головам. Не знаю, на что она надеялась, — он усмехается, но в этой усмешке слышится столько досады и неприязни, что девушка невольно вздрагивает. — Пойти по нормальному пути — это не в её характере. С другой стороны, нормального пути и не могло быть, только революция, но до этого она не дошла. Солидарных с собой во Фракции Лисс не нашла, только привлекла подозрение. В городе тем более таких не было, а если и были, то побоялись. Зато за Стеной отрицающих власть нашлось по горло, — Лидер улыбается той самой улыбкой, что всегда так страшит неофитов, и выдыхает сизый дым. — Лисса стала отдавать наше оружие афракционерам взамен на обещание военного нападения на город, но те её кинули. Изгои за Стеной делятся на левых и правых по местам проживания. Левые не желают никаких изменений, но жаждут конфликта с правыми, а она как раз таки отдала всё оружие левым. То есть спровоцировала вооружённый конфликт за пределами города, но ничего не добилась внутри. И почему-то надеялась на то, что я её поддержу, когда ситуации придали огласку и началось расследование. Она же старательно изображала любящую девушку, всегда была под боком, а за спиной строила козни с остальными, пользуясь своими законными правами и разбрасываясь моим статусом направо и налево. Иронично, правда?       Феникс поднимает глаза, которые наполнены болью и в которых не осталось ни капли привычной беззаботности, до этого заламывая пальцы и чувствуя такой мерзкий привкус внутри, будто в этом была виновата она, а не родная сестра.       — После окончания расследования наш брак официально расторгли, а её изгнали из города без права на возвращение за измену фракционному режиму. Там она связалась с правыми афракционерами, и они стали сотрудничать. Как раз таки их ты видела на той неделе, — в голове пролетает мерзкая улыбка изгоя, который приставил новый пистолет к её виску, и Феникс морщится. — Чтобы не возникло конфликта, мы договорились отдавать им часть оружия и продовольствия, поэтому раз в несколько месяцев происходят две встречи: одна с передачей товара, другая — совещательная, — он выдыхает, нервным движением разламывая сигарету на две части.       Девушка сохраняет молчание, стараясь даже дышать реже и тише, чтобы не сбить настрой таких откровений, которые она слышит от него впервые. Помимо этого, они так тесно связаны с ней самой, точнее, с оставшимся близким человеком, что сердце сводит после каждого слова.       — Она просто умела втираться в доверие и пользоваться нужными людьми, — Эрик проводит рукой по волосам, продолжая бездумно смотреть в одну точку. — Мне жаль, если я поменял мнение о ней, но такова реальность, и ты это видела неделю назад.       Он поднимается на ноги, возвращая личное дело на место, в сейф, даже не взглянув на Бесстрашную. Растерянный девичий взор мечется по всему помещению, по его лицу, тогда как внутри всё разрывается от отчаяния. «Неужели она могла так поступить? Моя родная нежная Элла могла превратиться в такого монстра?!»       Последняя струна окончательно разрывается, издавая тонкий скрипучий звук, будто расстроенный инструмент, и Феникс, ни секунды не думая и руководствуясь внутренними ощущениями, подскакивает на ноги и буквально припадает к на миг опешившему мужчине. Она обвивает его тело дрожащими руками и прислоняется к груди, тогда как по лицу стекает одинокая слеза с левого глаза — признак боли.       Смутившись от такого порыва и резкой смены настроения собеседницы, спустя пару недолгих мгновений Эрик всё-таки смыкает руки на её подрагивающей спине, прижимая ближе к себе.       — Извини, — произносит девушка таким ровным, натренированным годами голосом, что даже непонятно, плачет она или радуется.       — За что? — хмурится он, опуская взор на тёмную макушку и невольно поглаживая Бесстрашную по спине.       — За неё. Она никогда не скажет этого тебе, но говорю я. Тебе просто нужно отпустить её, и тогда станет легче. И мне тоже...       Она нехотя вырывается из тёплых объятий и сразу скрывается за пределами кабинета, уже мысленно коря себя за слабость. В очерствевшем за годы сердце Лидера что-то издаёт противный треск: лёд начинает таять.