Silent mode

Пятница. Раннее утро.

07:59: у мен есть ящик мандаринок 08:00: приходи 08:00: жду 08:00: /изображение/

Пятница. Полдень.

11:42: это мандарины или ты? 11:42: не разобрать 11:42: сливаетесь просто 12:00: как ты себя чувствуешь?₽?? 12:00: температура там не ткмпература 12:01: хуй его знает 12:01: температура падает 12:01: кашель просто пиздец 12:01: хотя терпимее, чем вчера 12:02: уродец маленький 12:02: это всё из-за тебя 12:05: яуже почти здоровый лололол 12:05: ты завтра будешь с семьей да 12:05: да. мы уедем на пару дней 12:06: хорогооо понятнотт 12:06: не хочешь на каникулах ко мне 12:06: движуху новогоднюю какую-нибудь придумаем 12:07: я просто подарок тебе ещо подарить хочу:)))) 12:09: когда у тебя свободный день будет 12:09: скажи пеже 13:10: ало 13:10: 🤨🤨🤨🤨

Вечер пятницы.

18:49: сука 18:49: электричество вырубили 18:49: из-за ебусего снегопада мы куда не едем 18:50: 😐😐😐 19:59: ооой так это отлично 20:00: че ты несёшь 20:01: ну то есть 20:01: ты можешь тогда ко мне прийти)) 20:02: если нет никаких планов 20:03: о боже 20:03: не знаю я 20:03: ну!! 20:04: я подумаю 20:04: ок 😎 20:05: я ходил в магазин 20:06: рялбно? 20:06: закрой рот 20:06: какое-то быдло окликнуло меня и назвало педиком 20:06: свиньи 20:07: жесть 20:07: а ты правда 20:07: педик? 20:07: ......... 20:07: а по мне не видно? 20:07: НЕТ? 20:07: А ДОЛЖНО БЫТЬ ЧТОЛИ 20:07: Я ЖЕ ПРСОТО ПОШУТИЛ........ 20:08: спасибо, что не мыслишь стереотипами, конечно, но 20:08: в этом случае стоило сложить два плюс два 20:08: О ЧЕМ ТЫ 20:08: а я думал ты типа как рокеры... фредди меркьюри там ..... 20:08: он жи тожи красился там выглядел класно но он ведь не педик 20:08: у меня есть для тебя новости 20:08: ОН ТОЖЕ???? 20:08: 🙂 20:08: все рокеры одинаковые.........

Ночь с пятницы на субботу.

03:49: давай адрес

Суббота. Ранее утро.

08:30: УРА 08:30: щяс скажу что ты придеш 08:31: майорская 21 08:32: не заблудись пж

Суббота. Полдень.

12:00: да пошёл ты нахуй 12:00: я выхожу 12:03: я буду ждааасть

***

Снег был ужасающим. Воистину. Скарамучча думал, что он действительно не доживёт. Выросший перед ним двухэтажный дом кричал об обратном, но его астральное тело уже давно лежало в гробу. Отвратительная погода. Окоченевший палец еле как попал по кнопке звонка. Аякс открыл дверь и предстал перед ним с улыбкой, слепящей какой-то невероятной энергией прямо в лицо (а он ведь даже не обнажал зубы: лишь слегка приподнял уголки губ), немного потрёпанными волосами, будто только-только проснулся, и в чёрной водолазке. Водолазка. Нет, не чёрная. Она кажется чёрной, но лишь издалека — если присмотреться, то можно понять, что это, скорее, тёмно-зеленый.. или синий. Хрен разберёшь. Скара видел Аякса в обычной одежде, без шапки и куртки, всего два раза, включая этот, и мог сделать вывод, что водолазки ему идут больше, чем какие-то непонятные толстовки-кофты-свитера. Наверное, он пялится. Скарамучча моргнул. Синие глаза напротив моргнули в ответ. Он сглотнул и как ни в чём не бывало шагнул за порог, закрывая за собой дверь. Опустить взгляд на свои ботинки, когда ему пришлось их расшнуровывать и снимать, было очень сложно. Боже. Да, он педик. Тот ещё, если быть откровенным. И педиком его делает не маникюр, тушь или краска для волос, а всякие злоебучие водолазки и ямочки на чужих щеках. У него ведь есть ямочки. Почему Куникузуши никогда этого не замечал? Не могли же они только сегодня появиться.. Скарамучча слишком быстрыми движениями скинул с себя куртку, которую рыжий тут же подхватил и куда-то уволок. Невероятно странные мысли заволокли его разум до такой степени, что он не обратил внимание ни на обстановку в доме, ни на то, как он выглядел изнутри. Уютно, кстати. И по-новогоднему — везде то какое-то гирлянды, то хвойные веточки, то украшения, которые с его несчастной ёлкой явно не сравнятся. И было здесь очень... шумно. Куникузуши хоть и не видел людей, но мог очень чётко слышать их присутствие — детские вопли, женские голоса и изредка прослеживающийся в какофонии глухой бас. Он, конечно, не сомневался в правдивости россказней Аякса, но вся мощь слова "семья" пугающим осознанием обрушилась на него ровно в тот момент, когда Скара переступил через порог и оклемался. Люди. Боже, здесь ведь столько людей. Его уже начало тошнить. Может, ещё не поздно отсюда свалить? — Ты рано. Сейчас толком нет никого, кроме мамы, отца, Ксени и мелких. Можно было и попозже, — Скарамучча не имел ни малейшего понятия о том, как такому огромному человеку удаётся так внезапно появляться из неоткуда. Рыжая морда слишком заинтересованными глазами оглянула его, совсем не моргая. — Температура есть? Чужая ладонь взметнулась к его лбу раньше, чем он ответил. И прежде, чем Аякс успел ляпнуть какой-нибудь очередной бред, внимание Куникузуши привлекла лестница на второй этаж. Со ступенек спускались два человека: присмотревшись, он быстро понял, что это были родители. Скарамучча тут же расправил плечи и натянул на лицо приятную улыбку. Они явно выходили на улицу, потому что оба были в куртках, и создавали впечатление, возможно, слишком ярких людей. Из-за цвета волос. Даже напоминали родственников (странная ассоциация): рыжие (разных оттенков рыжины, конечно), длинные, тонкие. Отец Аякса на Куникузуши даже не взглянул, а вот мама сразу же подошла к нему, заключив в недолгие приветственные объятия. От неё вкусно пахло духами. Не дорого, но приятно. Запах не ударял по пазухам своей резкостью, как парфюм Эи, и она явно не выливала на себя полфлакона за раз. — Господи, какой ты худенький, — женщина улыбнулась сочувственно и по-тёплому одновременно. Её тонкие руки легли ему на плечи. Она выглядела моложе, чем Скарамучча предполагал, и у неё были немного пугающие светло-голубые глаза. Такие, какими на тебя смотрят маньяки с экрана телевизора, когда ты включаешь какой-нибудь психологический триллер. — Привет. Всё в порядке? — Здравствуйте. — Аякс говорил, что ты придёшь, но толком ничего и не рассказал. Сколько лет, где учишься? Родители знают, что ты здесь? Мне позвонить твоей маме? Он едва успевал угнаться за её вопросами, которые обрушились на него, как шквал неблагозвучных аккордов. — Ну, ладно, — на третий круг этой нескончаемой викторины она наконец-то осталась удовлетворённой. — Ты мне только скажи, у тебя есть какие-нибудь аллергии? — Ничего такого нет, — пожал плечами Скарамучча и оглянулся, впервые за всё время диалога осознавая, что здесь нет ни одного человека, кроме них двоих. — А где... — Ушёл с папой, видать. Ещё и больной! Ну ничего, я его домой загоню. А ты иди пока... — женщина призадумалась, как будто в её голове было сотни вариантов того, чем можно занять чужого ребёнка, который пришёл к твоему сыну, а в итоге остался один. — ...иди пока на кухню Ксюшке помоги, раз так рано пришёл. Она там как раз салаты собирает. Хорошо? Не сказать, что от такого заявления Куникузуши был в восторге, но лишний раз перепираться с хорошенькой тётей он не хотел. Глядишь, пару салатов — и у мамы Аякса появится сын, которого она действительно будет любить. Ха-ха. — Хорошо. — Вот и молодец! Ручки вон там помоешь, а потом туда пойдёшь. Дверь справа. Ну всё, мне ещё за Любой заехать надо, — махнула женщина на него рукой и исчезла за входной дверью, оставив его наедине со своими мыслями. Возможно, ему реально стоило придумать какую-нибудь отмазку и всё-таки вернуться домой. С каждой секундой эта идея становилась всё более бредовой и совсем для него невыгодной. Как и всё, что было с Аяксом. Но на улице был снегопад, автобусы через раз, и Скарамучче повезло, что досюда он добрался живым и не упал по дороге в сугроб, потому что шалящее здоровье давало себе знать. Кухня. Перед которой, он конечно, действительно помыл руки в ванной, которая заинтересовала его разве количеством зубных щеток над раковиной. А вот кухня была очень, очень большой, особенно по сравнению с его собственной, и, что, наверное, удивительно, чистой и упорядоченной. У столешницы стояла девушка, предположительно, сестра Аякса, и явно старшая. Она была высокой (точно выше чем сам Куникузуши) и красивой, как девочки с картинок в интернете. Она на него даже не посмотрела: лишь увидела, что он зашёл, показала ладонь, мол, "подожди" и продолжила заниматься своими делами, закинув что-то в кастрюлю с кипящей водой. Он, конечно, не был против подождать, но минуту стоять и молчать его немного подзаебало. Ксюша, как ни в чём не бывало, шастала по кухне, не обращая на него внимания, и Скарамучча, в конце концов, не выдержал: — Так что мне делать? Девушка остановилась и вытаращилась на него свои глаза, круглые и светло-карие. Лицом она была похожа на Аякса, но волосы у неё были темнее, ближе к цвету ржавчины, а щёки даже больше, чем у брата, усыпаны крупными крапинками и веснушками. Ксюша прищурилась. Она вдумчиво оглядела его с ног до головы, повертелась, присматриваясь к Куникузуши со всех сторон, а он, в свою очередь, ощущал себя мартышкой из зоопарка. — Че? — раздражённо выпалил он, окончательно забив на вежливость, и слишком яростно дёрнул рукав кофты вверх, чтобы её ненароком не испачкать, пока будет помогать с готовкой. — Прости. Я думала, ты тоже не слышишь, — Ксюша недоумённо моргнула и как ни в чем ни бывало отвернулась, возвращаясь к нарезке овощей. — Аякс же с интернатовскими в основном общается, понимаешь, о чём я? Вот и удивилась, что ты не один из них. Подумала, что он уже и до младшеклассников докапываться начал. Так откуда ты взялся? Всех старых друзей наизусть знаю, а тебя впервые вижу. Вы с Аяксом точно знакомы, или он первого попавшегося ребёнка с улицы приволок? У Скарамуччи началась мигрень. Или, может, просто поднялась температура. Какая тварь нарожала таких болтливых людей? На что конкретно ему надо было ответить? Можно ли не отвечать вообще? Ох, если бы. — Нет. Мы знакомы. — Это-то понятно! Вопрос риторический. Он говорил, что пригласит друга, — рассмеялась она, отрываясь от дела и выкладывая на стол рядом со Скарамуччей вторую разделочную доску, нож и пару морковин. — Режь давай. Чего как неродной? Так вот, это понятно, конечно, но познакомились вы как? — Эм... — пиздец какой тупой вопрос. Ответ на него был не лучше. — Он ошибся номером и случайно написал мне. Мы начали общаться. Всё. — Прям как в фильме, — одобрительно хохотнула Ксеня. — А тебя как звать? — Куникузуши, — при взрослых скрывать имя смысла не было. Была ли Ксюша взрослой? Это уже другой вопрос, но Скарамучча полагал, что ей, наверное, около двадцати лет. — Интересно, — нихуя интересного. Что она несёт? — Приводить домой мальчиков просили меня, а в итоге эту задачу выполняет мой брат. Двадцать первый век, короче, больше сказать нечего. Скарамучча нахмурился и покосился на неё с отвращением. Голубые глаза столкнулись с карими, насмешливыми и задорными. — Что ты на меня так уставился? Я шучу, господи! У нас родители настолько гостеприимные, что даже чертей дома приютят: им без разницы, кого пускать, лишь бы дешёвая рабочая сила была. Поэтому.. не то чтобы готы-пятиклассники это что-то удивительное, конечно, но от Аякса давно таких интересных персонажей на было, вот что я хочу сказать. — Я не гот. По каким-то неведомым причинам его это волновало больше, чем то, что она только что назвала его пятиклассником. — Извиняй! Эмо? — И не эмо, блять. У вас это семейное? — Что? — Ничего, — вздохнул Куникузуши и в сердцах полоснул морковку с такой силой, что доска завибрировала. — Нет, правда, тут и похлеще тебя ребята бывают. Радислав раньше знаешь сколько наркоманов сюда приводил? Притоны, блин, в туалете устраивали. Отец их разгонял, а он опять их приводил и приводил.. потом не выдержал и спихнул его в армию, короче, сказал, что учиться не пойдёшь, сначала отслужи, хрен тебе. Бедный. Зато наркоманов действительно больше не водит. Сказал, что из-за того, что за насвай их в армии стулом били, он сразу человеком и стал. Страшное дело. Ладно, чего это я всё о нас да о нас — давай лучше о тебе. Что расскажешь? О нет. Скарамучча напряжённо сглотнул, кашлянул в предплечье и продолжил с усиленной инициативой шинковать овощи, надеясь, что она поймёт, что он ну никак не хочет ей ничего не рассказывать. Ксюша, напротив, остановилась, повернула на него голову и выжидающе посмотрела. Прошло десять секунд. Пятнадцать. Тридцать. Резать уже было нечего, а она всё смотрела и смотрела. Нож в его руке уже начинал нашёптывать ему разные интересные вещи. В голове вертелись достаточно разные варианты того, как можно поскорее избежать разговора. К сожалению, все они были связаны с той или иной формой самоубийства или внезапным исчезновением, которое привело бы к смене имени и пластическим операциям. Ксюша разрушила тишину тихим смешком, который впоследствии перерос в гогот, быстро обволокший всю кухню, а Скарамучча продолжал просто стоять здесь и смотреть на неё, как на придурошную. — Извини, извини, я просто угараю, — она вытерла рукавом слёзы и покачала головой. В её голосе всё ещё застрял не до конца выпущенный наружу смех. — Можем помолчать, если хочешь. Ты очень забавный. Мой брат с другими не водится, весь в меня. — Твой брат меня кинул, — Скарамучча шмыгнул носом и потянулся к тарелке за другой партией варёной моркови. Рыжая, тёплая, длинная, тупая — если не присмативаться, можно резать и представлять, что это Тарталья. Отличий у них минимум. — Не обижайся на него, ему лишь бы отцу угодить. Даже при смерти за ним увяжется и ни на кого больше не посмотрит, — вздох Ксени не был шутливым или лёгким — он показался ему каким-то зажатым и напряжённым. — Ни дня без подлизываний. Тут только понять и простить. Он ведь, в конце концов, редко тут бывает. Скучает. Мы тоже скучаем. — Он оставил меня, а сам ушёл хуй знает куда. — Он просто глупенький, — она опять захихикала. Каждый отзвук её звонкого голоса отдавался резкой головной болью. Возможно, у него действительно была температура. — Ему простительно. Не дуйся, лучше яйца слей. Скарамучча послушно оторвался от занятия и снял с плиты кастрюлю с кипятком. — А ты почему сегодня не у себя дома? Сирота, небось? — Я думал, мы будем молчать, — он залил яйца холодной водой и вернулся к разделочной доске. Количество овощей поражало: на какое количество людей вообще готовились эти салаты? — Из-за снега все планы накрылись. Дома делать нечего. Ксюша понимающе вздохнула, и на этом их небольшой разговор прекратился. Кухня наполнилась звуками стучащего о дерево лезвия ножа. Процесс готовки всегда умиротворял его и помогал погрузиться в свои мысли: о том, как он, например, врежет Аяксу, когда тот вернётся (если он собирался возвращаться вообще, козёл бессовестный). Ошибка всей его жизни (тот самый) не заставила себя ждать. В очередной раз вытягивая варёный картофель и уже готовясь его раскромсать, Скарамучча услышал шорох, исходящий от дверного прохода. Рыжий ворвался на кухню с краснющими от мороза щеками, сразу же сунул в рот кусок чёрного хлеба и начал что-то сумбурно говорить сестре. Не ртом, естественно. Рот был занят. Чтобы понять, о чём идёт речь, ему нужно было вертеть головой и смотреть то на рыжего, то на Ксюшу. Ничего интересного, просто дебаты на уровне "положи в оливье побольше майонеза" и ответами вроде "я лучше хрен в твой рот положу". А жестовый язык — вещь удивительная. Даже в самом шумном и неподходящем для болтовни месте можно донести до человека свою мысль и точно быть уверенным, что он тебя поймёт, но как только вы исчезаете из поля зрения друг друга, магия тут же растворяется. Ксюша так хорошо владела им, что Скарамучче стало стыдно за себя и свои кривые руки. С другой стороны, он был немного рад за Аякса — его семья хотела, чтобы он их понимал, и даже стремилась понять его в ответ. Если же взглянуть на это с третьего угла, самого неочевидного и крайне странного, он ему завидовал. Возможно, завидовал Скара больше, чем стыдился или радовался, но сам этого признавать ни за что не собирался. — Ну, ладно, — Тарталья наконец прожевал хлеб и подплыл к поближе другу, попутно сгребая со столешницы фрукты и рассовывая по карманам конфеты из вазочек. — Пошли? Куникузуши нахмурился. С одной стороны, ему было глубоко всё равно на Ксюшу, овощи и салаты. С другой — разочаровывать чужих мам ему не хотелось. Он всегда умел понравиться родителям друзей (только вот друзей с родителями у него практически не было), и поэтому понимал, что побег с кухни не сложит хорошего мнения матери Аякса о нём. Мамам надо улыбаться и беспрекословно подчиняться, а ещё не дёргаться, когда они пытаются тебя погладить, и тогда они будут рады тебе в любое время дня и ночи. Его глаза хладнокровно метались то к красному Аяксу, то к его сестре. Если брать в учёт то, что он, так-то, был самую малость на него обижен.. — Ой, да беги уже! Скажу, что ты настолько неистово старался, что начал делать всё за меня, а я испугалась такого энтузиазма и сама тебя выгнала. Он сдался, небрежно махнул ей рукой на прощание и поплёлся к просиявшему Аяксу. Они пошли наверх. Куникузуши не задавал лишних вопросов. Аякс попутно обращал его внимания на мелкие детали, мол, глянь: вот тут висят фотки, вот тут классная картина, вот здесь моя комната, а там кондиционер висит. И робот-пылесос ещё есть. Клёво? "Неописуемо" — думал Скарамучча, а на самом деле ему было глубоко насрать. Главное, чтоб трупов в подвале не хранили. Пунктом "Б", в который его пропихнули чуть ли не силой, оказалась детская. — Это Тоня, это Тевкр, там Антон, — Аякс закрыл за ними дверь и пальцем по очереди показал на очень маленькое нечто, валяющееся на полу, безумно радостную девочку, которая сидела рядом, и какого-то пацанёнка постарше. Пацанёнок постарше лежал под столом в углу комнаты и был полностью поглощён включённым на полную громкость видео на планшете. Что-то подсказывало Куникузуши, что он не был рад видеть никого из них. — Тоня очень хотела с тобой познакомиться. Боги. — Да, — гордо кивнула девочка и постучала по месту на ковре рядом с собой. Сквозь крик души Скарамучча сел к ней. Тоня тут же заулыбалась и протянула ему ладошку для рукопожатия. — Приве-е-ет. У тебя красивые глаза. — ..ага. По какой-то причине этот ответ вызвал у неё ещё больший всплеск положительных эмоций, потому что она со слишком высокой амплитудой пожала ему руку и разулыбалась сильнее. —У меня есть колечки, — Тоня развернула ладонь Скарамуччи, с особым интересом оглядывая его пальцы. — Они мне большие, но всем остальным маленькие. Хочешь померить? У него не было выбора. Аякс сел рядом с ним и с интересом смотрел на то, как Скарамуччу обвешивают не только колечками, но и браслетами, подвесками и прочей хренью, которую только можно натянуть на человека. Видео про "топ 10 самых необычных случаев, заснятых на камеру" продолжало торжественно орать, маленький мальчик волочился вокруг них, то садясь к Тарталье на колени, то начиная неконтролируемо носиться по всей комнате, отбирая у Тони бисер, а девочка рассказывала про каждую маленькую штучку, которая только лежала в её контейнере. — Тебя зовут Антонина? — между делом поинтересовался Скарамучча, разглядывая колечко с кривой черепашкой на своём мизинце. — Ага, — она жестами попросила Аякса дать ему руку и надела на него кислотно-зелёный браслетик. — А твоего брата Антон. — Ну... да, — Тоня пожала плечами. — А что? — Да так, — Куникузуши покосился на того самого Антона. Расстояние от его лица до экрана планшета было максимум пять сантиметров. — Оригинально. — Не знаю... кстати, можешь всё это не снимать. Это подарок! Тебе. Новый год ведь. О да. Об этом он мечтал всю жизнь. Дом наполнялся всё большим и большим количеством людей. Это можно было легко понять благодаря звукам, достающимся из-за двери детской: голоса, топот, хлопанье дверьми. В какой-то момент они дружной компанией вышли за пределы детской, и всё происходящее дальше напоминало Скарамучче сон в бреду. Аякс перезнакомил его почти со всеми родственниками, в том числе и со своими старшими братьями, а он, при этом, не запомнил ни одного из всех тех людей, которые интенсивно обнимали его и пожимали ему руки. Каждый из них был рыжим, к тому же, и это только ухудшало положение. Все постоянно норовились его потрогать, отчего Скарамуччу уже мутило, и каждому пересказывать свою биографию и отвечать на тупые вопросы его откровенно подзаебло. Куникузуши заметил одну любопытную деталь: как только в поле зрения Аякса появлялся любой человек, кроме него, родных сестёр-братьев и родителей, он вдруг затыкался и полностью переходил на жесты. Скарамучча вовсе не был против не слышать его хриплый голос, но это было интересно. И, возможно, немного льстило: при бабушке рот не открывает, а при нём — запросто. Это он, получается, настолько сильно ему доверяет? Приятно, но самую малость пугает. Ничего подобного в ответ Скарамучча дать ему не мог. А ещё не хотел. Наверное. Сопли в общаге не в счёт — это вообще было ненамеренно. И случайно. И ему очень, очень стыдно, и он предпочитает об этом не думать и не вспоминать вообще. В какой-то момент они закрылись в комнате Аякса. Рыжий показывал ему всё, что там было: коллекцию ракушек, монеток, почтовых открыток и прочий всякий разный хлам, который был свален у него на полках. Время до ужина пронеслось сумбурно. Сам ужин был не лучше. В конце концов, к ним зашла мама Аякса и позвала вниз. За стол Скарамуччу усадили в самую жопу, рядом с мелкими и напротив Тартальи. Он с ужасом смотрел, как сюда стекается всё больше и больше людей, и нервно сглотнул. — Нам будут наливать? — на всякий случай поинтересовался он у Аякса, который уже щедро наваливал в себе тарелку оливье и лишь мельком на него поглядывал. — Навряд ли. Разве что шампанское, — и покосился на взрослых, которые уже во всю распивали самогон. Чудесно. В целом, до него никому не было дела. Куникузуши просто жевал салаты, просил сидящую рядом Тоню попросить подать ему какую-нибудь еду, потому что сам орать не хотел, и потягивал гранатовый сок из своего стакана. Вкусно. Чувствуется рука мастера, если обратить внимание на замечательным образом нарезанную морковку и картошку. Из динамиков телевизора раздавался отвратный новогодний концерт. С другого конца стола ему иногда махала и подмигивала Ксюша. Аякс кидался в неё мандаринами, а она в него яблоками, и пару раз они попали в голову какой-то четвероюродной тёти, за что на них начал орать какой-то мужик. Скарамучча просто был рад, что это всё его никак не касалось. Когда все резко начали дарить друг другу подарки, уже достаточно пьяные и радостные, он незаметно выскользнул из-за стола, чтобы взять собственный из кармана куртки. Когда он вернулся обратно, держа свою скромную коробочку в ладони, рядом с его тарелкой уже лежал какой-то свёрток из подарочной бумаги. Ну конечно. — Это мне? — Аякс сразу же обратил на него внимание и отвлёкся от рассматривания конвертиков с деньгами и сертификатами, которые кучей были свалены у него на коленях, и в ожидании подставил ладонь. В его глазах читалась какая-то восторженная нетерпеливость. — На, — Скарамучча с самым недовольным видом вложил коробочку ему в руку. Рыжий принялся нетерпеливо разрывать упаковку, над которой он, вообще-то, старался, и вытащил оттуда небольшую коробочку. Куникузуши не открывал взгляда от того, как его пальцы её раскрывают, и застыл. На бархатной подложке футляра лежала одна-единственная серёжка. Скара выбирал её минут тридцать, совершенно не зная, что ему понравится и подойдёт, но.. — Ходить с твоим гвоздиком — это позор. Теперь будешь выглядеть нормально. Аякс посмотрел на него, когда торопливыми движениями достал аксессуар, глуповато улыбнулся и принялся пытаться поменять старую серёжку на только что подаренную. Вслепую у него, конечно, мало чего выходило, поэтому Скарамучча, закатив глаза, встал, перегнулся через стол, чудом не залезая одеждой в еду, и быстрым движением продел серьгу ему в ухо и плотно застегнул. — Спасибо. Красивая, — рыжий показался ему смущенным. Показался, конечно. — Открой мой подарок завтра. Я боюсь, что его утащат младшие. Скарамучча нахмурился, но без возражений пожал плечами и убрал свёрток в карман толстовки. Как только он готов был продолжить есть, рядом с ним появилась мама Аякса. Её рядом с собой он ожидал в самую последнюю очередь. — С Новым Годом, дорогой, — она положила руку Скаре на плечо и с улыбочкой вручила подарочный пакет. — Я не знала, что тебе дарить, поэтому выбирала по интуиции, но к следующему разу обязательно расскажи, что тебе нравится, и я куплю что-нибудь получше. Её ладонь мягко погладила его по волосам, и она тут же испарилась, подплывая уже к следующему ребёнку. Хоть это было и невежливо, Куникузуши ненавязчиво заглянул в пакет, чтобы просто хотя бы примерно понять, что в нём лежит. Конфеты, открытка и книга. Пальцем он поддел её, чтобы взглянуть на обложку и прочитать название (кто вообще дарит книги на новый год?), а в итоге с трудом не раскрыл рот от удивления. "Убийство Роджера Экройда". Он как раз собирался её прочитать. Эта женщина что, ведьма? Стараясь не сильно показывать своё удивление, Скарамучча молча опустил пакет на пол и вернулся к недоеденной селёдке под шубой. Охуеть. Толпа пошуршала своими собственными пакетами, поглядела в коробки, поблагодарила друг друга и тоже продолжила есть. Гам пьяных дядек и тётек самую малость утих, и обстановка стала не такой уж напрягающей. Но это вплоть до курантов, конечно. Как только часы показали без десяти двенадцать, все снова засуетились. Скарамучче было всё равно, и он, если честно, после своего молчаливого обжиралова лёг бы спать, но обстоятельства ему этого не позволяли. Ксюша куда-то ушла и вернула с несколькими пачками бенгальских огней, поочерёдно раздавая по одной палочке каждому участнику застолья. — А какое желание ты будешь загадывать? — Тоня, вдруг перестав болтать с какой-то троюродной сестрой, резко повернулась к нему. Куникузуши даже не задумался над ответом. — Никакое. — Поня-ятно. А я хочу- — А зачем ты рассказываешь? — прервал её он. — Не сбудется. — Я так не могу! Я всё равно всё в итоге рассказываю. В прошлом году я загадала... — Тихо! — проорал кто-то, увеличивая громкость на телевизоре до планетарных масштабов, и всё тут же замолчали. Бой курантов. Скара оглянул стол: практически все, поджав губы, задумались, и вправду загадывая какое-то желание. Умалишённые. Потом все дружно выпили и, будто запрограммированные, встали из-за стола. Рыжие люди всем своим рыжим потоком кинулись к выходу из дома, поспешно накидывая на себя куртки, и у Куникузуши совсем не было никакого выбора, кроме как податься этому странному движению и затеряться среди рыжины. К счастью, он не оказался зажат между незнакомцами: прямо рядом с ним вдруг оказалась хозяйка дома. Аякс, этот козёл, опять где-то потерялся, а рядом с ней ему было хоть и немного, но спокойнее. — Вы будете запускать фейерверки? — просто из любопытства поинтересовался Скарамучча, когда она под локоть вывела его из дома, решив, что он затерялся, и поплотнее закутался в куртку. — А? — мама Аякса по-доброму взглянула на него и рассмеялась. — Мы? Конечно нет! Однажды нашему зятю оторвало петардой руки. Теперь мы просто со стороны смотрим на глупых людей, которые тратят по десять тысяч на салюты. Наблюдаем издалека, так сказать. Скара осмысленно кивнул. Поток людей увеличился, и вокруг начала собираться довольно объёмная рыжая кучка. — Зажигалок нет, спички закончились, — Аякс подлетел к нему с газовой горелкой в руках. Скарамучча охуел. — Давай подожгу? И кивнул на бенгальский огонь, зажатый в его руке, о существовании которого он вообще успел забыть. Куникузуши безразлично пожал плечами. Рыжий хихикнул, взял его за запястье и одним нажатием поджёг палочку. На мгновение в глазах Скарамуччи отразился синий огонь, который сразу же сменился жёлтыми искорками. Аякс проделал то же самое с бенгальским огнём своей мамы, стоящей рядом. К нему вытянулось ещё пара рук, блестящих искр становилось всё больше и больше. Они зажигались, словно звёзды, и шипели, как только что налитое в бокал шампанское. Где-то неподалёку Ксюша убеждала разнывшуюся Тоню взять в руку искрящуюся палочку, а та кричала ей, что очень-очень боится. Скарамучча не заметил, как в конечном итоге все двадцать человек, шумные и подвыпившие, объединились в кривой круг. Кто-то даже приобнял его за плечи, причём с обеих сторон: он не имел ни малейшего понятия о том, что это за люди, но даже не успел возразить. Куникузуши только-только опомнился, а они уже хором орали "с новым годом" под взрывы салютов, вытянув руки с бенгальскими огнями в центр круга. Перед глазами Скары хаотично заходили жёлтые искры и размытые лица, его взгляд начал разбегаться, не находя себе место нигде, но тут же застыл, когда наконец наткнулся на лицо, которое всё это время неосознанно искал. Аякс просто стоял там, где-то напротив него самого, и улыбался. Он улыбался всем: себе, миру, догорающим искоркам, и, наконец, улыбнулся шире, когда на жалкую секунду взглянул на него. У Скарамуччи скрутило в животе всё, что там находилось: органы, салаты, дорогой гранатовый сок и кофе, который он выпил сегодня утром. Вместе с этим оно чуть не вырвалось наружу, когда он отвёл взгляд, а тени от огоньков легли на веснушчатое лицо слишком красиво. Ну блять. За что он был таким? Таким. Даже слов не находилось, чтобы это описать. Осознание ёбнуло его так, как не бьёт бита с гвоздями: он бы его поцеловал. И даже не один раз. Это желание было не просто ежесекундное и не лежало на поверхности, а с корнями уходило глубоко, прямо в подкорку головного мозга. Первой же мыслью, которая последовала после этого, было: "какого хуя?". Второй: "блять, так это же правда". Самая настоящая. Ещё никогда Скарамучча не был честен с собой. Но почему именно он? Да, Аякс моется и иногда (только иногда) смешно шутит, но на этом все его плюсы как парня заканчивались. Он был невероятно тупым, раздражающим и, боже, рыжим, в конце-то концов. Он был просто худшим. А вселенная, тем временем, явно прокляла Куникузуши на симпатию к самым худшим людям на планете. Массовый ор прекратился, бенгальские огни сгорели, а Скарамучча всё ещё стоял в ступоре, пытаясь привести мысли в порядок. Из раздумий его выдернуло именно это рыжее чмо. — Смотри! — и грубо развернуло за плечи, чтобы обратить внимание на небо, усыпанное салютами. Взрывы раздавались изо всех сторон, окрашивая всё в округе красным, зелёным, золотым и синим. Какие-то больше, какие-то меньше, какие-то складывались в простые узоры. Чудо пиротехники. — Красиво. Сказал так, как будто каждый год эта хрень не выглядит одинаково. Самого Скарамуччу вид фейерверков не особо впечатлял. В Инадзуме, если честно, они были даже поинтереснее. Гораздо больше его волновало то, что человек, который сейчас очень по-приятельски его приобнимает, медленно и верно разрушает его жизнь. Надо срочно выезжать из страны. Куда-нибудь на другой материк. Настроение резко рухнуло далеко вниз. — Я хочу спать, — Скарамучча выпутался из кольца чужих рук и сразу подставил Аякса перед фактом. Как оказалось, им было суждено ложиться в одной комнате. Другие, мол заняты. Что ж. Уложить Аякса на пол для Куникузуши труда не составило, и поэтому уже спустя 20 минут он, полностью одетый, лежал под одеялом на чужой кровати, смотрел в потолок и думал. Очень, очень много думал. Дверь в комнату открывалась и закрывалась, люди заходили и выходили, а он просто кусал губы и искренне не мог понять, что с ним, блять, не так. Сон пришёл к Скаре только где-то к двум часам ночи. Он в очередной раз моргнул, перевернулся на бок, лицом к стенке, и уснул, надеясь на то, что завтра все эти бредни покинут его голову навсегда. Охуеть.