Дневник (спятившего) пирата

      День первый       – Что-то мы задержались сегодня. Кому-то давно пора спать.       – Папочка, – детские ручки перебирали седую бороду, – а можно ещё разочек?       – Ну конечно, милая.       Девочка взглянула в трубу. Вспышки света ложились на чёрные волны и растворялись; фонарь, покачиваясь, скрипел; гроза прогремела над островом и укатилась дальше.       – Корабль, корабль!       – Дайка-ка посмотреть. Не может быть. Нашли. Так и знал, что найдут.       – Слушай меня внимательно, милая, – старик поставил девочку на сундук и снял с себя амулет. – Это подарок – от мамы. Береги его, береги его хорошо и никому не показывай. А еще, – старик волновался, – прямо сейчас мы поиграем в прятки. Я спрячу тебя, вот тут. Сможешь посидеть тихо?       Девочка кивнула:       – А когда можно будет выйти?       Старик поцеловал дочку в макушку:       – Когда утром придёт дядя Джефф, тогда и выйдешь. Поняла?       Наверное, я бы умерла с голоду, потому что дядя Джефф не пришёл утром. Не пришёл он и через день, и через три дня его тоже не было, но все же мне повезло.

***

      Старый маяк возвышался над островом. Взглянув на него в последний раз, я спустилась в каюту. Мы отплывали, а я лежала и слушала, как шумело море, но звук волн, бьющихся о борт судна, не дарил покоя. Теперь я осталась одна.       Тех, кто меня нашёл, трудно назвать ответственными. Может, возиться со мной было хлопотно, может ещё что, но... Часто я оставалась одна – шастала, где хотелось, брала, что нравилось, влезла однажды к цыганам в фургон, так с ними и укатила.       В дороге к нам прибивались сироты, за счет которых табор и рос.       В городах мы останавливались, и пока старшие пели и танцевали, мальцы попрошайничали, а некоторые, что посмелее, лазили по карманам зевак. Ждать подачек мне не хотелось, и я тоже шла воровать. Изредка мне знатно влетало, и я грустила, что папа не мог за меня заступиться.       Время шло, я росла, и со мной росла злость и обида на тех, кто забрал папу. Я помнила черный флаг, на котором морское чудище, оплетая щупальцами корабль, тащило его ко дну; амулет, выстрелы и как было страшно. «Найду и отомщу, но сначала стану хитрой и сильной».       – Опять ты? В прошлый раз тебе мало досталось, мальчишка? Смотреть надо, за чьи кошельки хватаешься. – Сегодня мне не везло, я снова попалась в лапищи здоровяка, что стоял позади толпы ротозеев. В первый раз, отделавшись подзатыльником, я сбежала, но сейчас он крепко держал меня за ухо, как крольчонка, и от боли хотелось пищать. – Упертый какой и тощий. «Везде пролезет», – наверное, думал он. – Хочешь, я дам тебе столько монет, что поднять не сможешь?       Так началась моя жизнь среди бродячих разбойников: дралась наравне с мальчишками, махала саблей, стреляла. Подростковая худоба была мне на руку, никто не видел во мне девушки, и все же, когда грудь лишь обозначилась на моем теле, я стала стягивать ее бинтами.       Однажды, гуляя по городу, я вышла к порту. Несколько кораблей стояли бортом к борту: одни из них разгружали, к другим же тянулись повозки, полные хлопка, зерна и посуды.       Каракки, как галеоны, редко ходили пустыми. Набитые «от киля до клотика», они были легкой наживой и так любимы пиратами. «Это мой шанс», – думала я, забираясь в сундук, который вместе с ларями и бочками сносили в трюм. В нем же я и попала к пиратам.       – Эй, салага, уснул что ли? Рыба сама себя не почистит!       День второй       Я никогда не видела шторм, тем более в него не попадала.       Зная, что на борту есть люди, лучше меня разбирающиеся в судах и природных явлениях, мне и в голову не пришло, что тучи, чернеющие на горизонте, совсем не к добру, когда ты в море.       – Ну что, моя прелесть, на что засмотрелся? – тот, кто выполнял на фрегате роль лоцмана, хлопнул меня по плечу, и я вздрогнула, выронив швабру.       – Облака будто танцуют, вон как крутятся.       Лоцман взглянул в окно камбуза и, подпрыгнув, сорвался с места. Судовой колокол надрывался, и я рискнула выглянуть.       – Сбавить обороты! – кричал капитан. Ветер усилился, фрегат зарывался в волны, когда члены пиратской команды спускали паруса.       – Шторм – время потерь, – кок вышел из камбуза, чтобы забрать меня. – Если через сутки мы из него выйдем, считай, повезло, – после его слов судно резко накренилось вправо, а через пару секунд легло на левый бок. Я не смогла устоять и упала. Кок поднял меня за шкирку и потащил укреплять какие-то ящики.       Мощные удары волн сотрясали судно. Мы почти справились. Почти. Одно из креплений не выдержало, и ящик с апельсинами ускакал прочь. На палубе он был подброшен волнами, и апельсины, как заводные, прыгали за борт.       Я вернулась обратно на камбуз. Кок сидел на полу и пил ром из бутылки, рядом с ним вышагивал попугай, изредка взмахивая крыльями:       – Хороший корабль, и команда ничего. Капитан? Замечательный человек. Он был бы еще замечательнее, если бы болтался на рее! Хех, жаль я этого не увижу. Кажется, сам кракен поднимется со дна океана, чтобы поглотить мою грешную душу вместе с этой посудиной.       – Птичку жалко, – отвечал ему попугай.       «Нет. Я еще не готова идти ко дну, не сейчас».       День третий (музыкальный)       Не знаю, что это были за апельсины, и что лежало в других ящика, украденных с торгового судна, но после шторма (да-да, кажется, мы его пережили), вся команда выползла на палубу и развалилась.       – Где это мы? – подмигнув третьим глазом, мимо проплыла луна. Звезды с неба падали бисером, и я открыла рот, чтобы поймать хотя бы одну из них.       – Хочешь сладких апельсинов? – я повернула голову и увидела лежащего рядом кока.       – Не-а, – протянула я, снова рассматривая чёрное полотно, которое разрывал наш корабль.       – Кто научил тебя видеть звезды?       «Папа», – хотела ответить я, но меня перебил чей-то крик:       – Порвем их на куски!       Кок подполз ближе, пытаясь взять меня за руку:       – Счастье моё, где ты? – он наконец дотянулся. – Не бойся.       – Я не боюсь, – честно ответила я, – страха нет... это иллюзия?       – Вряд ли, – он тяжело вздохнул. – Я хочу быть с тобой.       Он говорил так тихо, что я с трудом слышала его.       – Я так надеялся встретиться, а нам с тобой опять не повезло.       – Почему? – перед глазами плыл космос, круги и туманы.       – Все коварная разлука, – кок шмыгнул носом и, хрюкнув, добавил: – Прости, что не успел. Моя любовь, моя любовь... – повторял он.       Я нащупала рукой амулет и прижала его к груди.       День четвертый       «Космос? И ладно, все равно, чьи просторы бороздит судно, когда я остался один».       Кок лежал на палубе и разглядывал звезды. Ни то ром, ни то запах туманности, отдающий в нос горько-сладкой апельсиновой цедрой, кружили голову, и кок видел рядом с собой и жену, и дочь, он даже говорил с ними, держал за руку, а потом они исчезали, и рядом снова лежал салага, приставленный к нему в помощники лоцманом.       – Это тебе вместо дочки. Думаешь, я не знал? И что друг твой должен ее забрать, знал. Потому его и убил, – сказал лоцман и расхохотался.       – За что? – кок кинулся к лоцману, вцепившись ему в горло.       Лоцман отбросил старого кока:       – За команду, кэп. Ты же знал, что ведешь нас на смерть. А? Хотел достать эту чертову побрякушку для своей драгоценной женушки, – щерился лоцман сверху. – Я хочу золота, и заберу все, пока ты отвлечешь Золотую змею. Тебе ведь не к кому возвращаться, верно? – лоцман распрямился и перешагнул через кока.       – Я не знал, – кричал кок уходящему лоцману. – Не зна-ал!

***

      Бывший капитан фрегата «Serpiente Marina» («Морская змея») не выходил в море много лет, чтобы лишний раз не будоражить воспоминания.       – Мы будем богаты, чертовски богаты! – раздавались с разных сторон возгласы, когда вся команда вывалилась на берег острова, хранящего в своих недрах золото.       Несколько дней продирались они сквозь джунгли, и вот заросли расступились, открыв их взору ворота, ведущие в древний храм. По периметру храма лежали сокровища, да в таком количестве, что за месяц не вывезти, в центре же росло деревце, и плоды на нем были странные: вроде яблоки, вроде нет, а на веточке самой крайней, на цепочке тонкой и длинной болтался кулончик.       – Привезу жене, – капитан коснулся цепочки, и вдруг увидел, как возле корней древа ожила голова. Она была сплющена, заострена и между глаз, в которых мерцала совершенно невиданная злоба, украшена красным круглым камнем. Кэпа тянули за руку, он медленно отступал, не сводя глаз с золотой головы. Голова поднималась все выше и выше, двигая туловищем под толстым слоем монет, кубков и драгоценностей.       – Бежим, – закричали юнги, которых набрали совсем недавно. Змея рванулась вперед, махнув мимо кэпа, прямо туда, где стояли мальчишки, затем истошный визг разнесся по всему храму. Схватив одного из них зубами, она вздернула его над землей, скручиваясь вокруг тела кольцами. Тот больше не издал ни звука, и было слышно, как лопались его кости. Затем змея, вывихнув челюсти, раскрыла пасть и, надев на него свою голову, стала налезать.       Больше кок не боялся умереть в море, не боялся он и красного пиратского флага, ничего не боялся. Так он думал, но ошибался.

***

      – Кэп, впереди судно!       Кок выбрался из воспоминаний. Оставив бутылку, он на карачках дополз до борта и поднялся на ноги. Навстречу судну, рассекая «носом», как волны, туманность, уверенно шел Летучий Голландец. С него, размахивая огромными топорами, которыми разом можно рубить людей и канаты, пустыми глазницами призраков на команду фрегата смотрела смерть.       День пятый       Наставление старпома. Юным пиратам       Чтоб пережить на море качку и в дикую не впасть горячку, хоть раз не тронуться умом.       (я где-то слышал слово «ром»)       Надёжный способ знаю точно, скажу тебе его досрочно, чтоб это все перетерпеть – побольше надо спать и петь.       Постой, не то. Скажу, как есть, – надёжных способов не счесть. И чтоб все это пережить, побольше нужно есть и пить.       (ох, что-то день совсем неважный)       Но знай, пират ты мой отважный, коль будешь слишком много пить, воруя в трюме сигареты,       Не увернуться от кометы, не побывать в ядре планеты, ну и морей не переплыть.       День шестой       Кажется, во мне кто-то сдох. Полный штиль.       День седьмой       «Вот интересно, было ли то, что я видела, правдой?»       Видимо, мне повезло очнуться первой. Лежа посреди палубы, я шевельнула одной ногой, потом другой, затем руками. Тогда же я обнаружила лежавшего рядом кока и остальных пиратов. Мы все еще были живы и, верно, похожи на куклы, разбросанные по полу.       «С морем игры плохи, особенно в шторм».       Я села.       Кто-то кряхтел, пытаясь подняться, кто-то лежал – ровно, не шевелясь, не моргая, а потом, резко очнувшись, тер глаза, чтобы прогнать остатки дремоты. Кок еще спал. Он бормотал что-то несвязное о корабле-призраке и, кажется, даже молился, но, всхрапнув пару раз и причмокнув губами, затих.       Я огляделась.       После шторма жизнь не казалась такой прекрасной, чем до него. Старпом ходил меж членов команды, считая убытки и «раны».       – Погнутые фальшборта, затопленные водой цепные ящики. Потребуется уйма времени, чтобы вернуть все в нормальный вид. Оживайте быстрее.       «Шторм, конечно, штука не очень приятная, но неизбежная. И все же лучше еще один шторм, чем космические галлюцинации».       Старпом нервно шагал по палубе, осматривая команду. Он хмурился, пожимал плечами, потом уходил в рубку, но возвращался и снова шагал между людьми, пока, наконец, не остановился:       – Кто-нибудь знает, где капитан?       День восьмой       Мне снился странный сон. Фрегат, который шёл по морю, летел: днем поверх облаков, ночью средь звёзд и планет.       Судно, которым теперь управляла я, двигалось к маяку. Там меня ждали родители.       – Эй, салага, не спи за работой, – лоцман снова меня напугал. – Кажется, мы сбились с курса, – он кружил вокруг нас с коком, как акула у тонущей лодки. – Или кто-то нарочно ведёт нас в другое место? – лоцман остановился возле кока и с силой сжал его плечо. – Пойдем-ка поговорим.       Кок и лоцман вышли из камбуза, оставив меня в полумраке утра.       «Даже не дал попрощаться с командой», – думала я, пытаясь вернуться в сон.       День девятый       Туманную дымку перед фрегатом никто не видел. Черная гладь океана сливалась с не менее черным небом, скрывая во мраке дрейфующий лед.       Мы плыли долго – без захода в порты, без отдыха. Запасов еды становилось меньше; восстановленное после шторма судно в северных водах обледенело, и работы по околке льда с палуб и такелажа не прекращались ни днем, ни ночью. Капитан фрегата по-прежнему не нашелся, но и пропавшим в море объявлен не был, и судно словно противилось, чтобы им управлял кто-то другой. Сменив курс, фрегат то набирал скорость, то сбрасывал и следовал по какому-то своему невидимому пути.       Нервы были у всех на пределе, назревал бунт. Чтобы хоть как-то успокоить команду, лоцман решил отыскать виновного в происходящем, и он его нашел.       – Что за чертовщина творится вокруг? Ты сказал, что мы уже близко. К чему близко, а?       Когда кок поднял голову, на его разбитых губах играла усмешка:       – Я привел вас к сокровищам.       – Да? И где же они? Не покажешь? – лоцман отвел руку в сторону бесконечно простиравшихся безбрежного океана и ледяных гор.       – Где-то здесь, но без ключа их не отыскать. – В тот же момент петля на шее кока стянулась еще сильнее.       – И где же ключ? – красный от злобы, лоцман скрипел зубами.       Кок молчал.       Я стояла в дверях камбуза, боясь шевельнуться. Туман впереди рассеялся, и из воды прямо перед фрегатом выросла огромная черная пещера. Даже во мраке ночи я видела ее голодную острозубую пасть.       «Харибда. Это правда», – думала я. Амулет под стягивающими грудь бинтами больно жег кожу.       День десятый       (где-то в параллельной вселенной)       Неожиданно к нам на корабль высадились вроде бы дружелюбные инопланетные существа.       Помешанный на мести и золоте лоцман, дружил с ними с самого раннего Утра до позднего вечера.       Темной холодной ночью лоцмана сменяли другие члены команды.       После нескольких дружелюбных недель, инопланетные твари вышли на палубу судна в компании довольного лоцмана и не менее довольного старпома.       Не успевшие как следует подружиться пираты выстроились перед ними в ряд и дружелюбно оскалились.       Просканировав всех аппаратом, они сообщили, что им что-то очень понравилось, а потому им хотелось бы взять это с собой домой – на память.       (спустя пару часов)       – Вот, – инопланетное существо улыбалось и хвасталось брелоком.       – Красивое, – сказала я. – Мне бы тоже такое хотелось.       – Да зачем тебе? – дружелюбное существо, склонив голову, заботливо погладило мои волосы. – Жалко что ли?       – Нет. Люблю делать другим приятно.       День одиннадцатый и двенадцатый       Все. Фантазия кончилась. Приплыли.