Легенды Призрачного мира

Я Фелисити Сайзмор. Ученый, археолог, специалист по древним, забытым всеми цивилизациям и просто любознательная женщина. Для всех остальных, кроме моих любящих родителей и младшего брата Бенджамина, я выскочка, посмешище и авантюристка. Очередная глупая феминистка, позабывшая свое истинное место и возомнившая себя равной в мире, управляемом всемогущими мужчинами. Как же это смешно звучит! Я говорю это и про чрезмерно уверенных в себе представителей сильной половины человечества, и, про ощущающую себя безмерно затравленной и обиженной другую, слабую половину. Заявляю прямо: мне плевать на то, что думают обе стороны. Пусть грызутся друг с дружкой сколько угодно. Меня же, прежде всего, волнуют мои научные изыскания. Ведь именно из-за отсутствия признания на профессиональном поприще я и страдаю более всего. Мои смелые идеи не находят единомышленников. Лишь смех и издевки слышу я в свой адрес от всеми уважаемых, ученых мужей. Однако, как же они недальновидны!!! Пока эти глупые кабинетные, книжные черви роются в своих на сто раз перечитанных, заученных благоговеющими студентами трудах, я собираюсь приоткрыть завесу многовековой тайны. А именно, раскрыть секрет Блэкстоуновских Стоячих Камней. Пускай все эти консерваторы и их жалкие приспешники устраивают восторженные хороводы вокруг четырех массивных булыжников, поставленных здесь давным-давно кем-то неизвестным. Пускай они вбивают себе в головы идиотские мысли о том, что это древняя обсерватория, или место для принесения ежегодных жертвоприношений. Я-то знаю, что на самом деле все это лишь ширма. Яркая оболочка, отвлекающая неглубокомысленного человека от сокровенной сути. Всего лишь четыре больших камня, испещренных непонятными символами, которые в действительности не значат ровным счетом ничего. Это знание я почерпнула из непризнанных всеми источников. Одним из них стал запретный труд, трактат о «Призрачных мирах» безумного в своих умозрениях арабского ученого Аль Вандама. Другим стала книга дохристианского черного колдуна Стирха Волгобережского. Обе рукописи помогли установить мне истинную природу древнего святилища. В реальности Блэкстоуновские Камни были лишь опознавательным знаком, указывающим на то место, где скрывался вход в потайной храм. Грандиозное подземное строение, воздвигнутое последователями забытого ныне культа мрачного бога Ленц-ма-Йера. Именно туда я теперь и спускаюсь. Облазив вдоль и поперек высокий, поросший густою травой, холм, мне с трудом удалось найти расщелину в его основании. Она, будто специально, узка ровно настолько, что протиснуться через нее может либо ребенок, либо миниатюрная, хрупкая женщина. Именно такой, какой являюсь я сама. Правда, для того чтобы все-таки пролезть, мне приходится оставить снаружи мой увесистый рюкзак и кое-какие другие крупногабаритные вещи, взяв с собой лишь фонарик, несколько дополнительных батарей, фляжку с водой и блокнот с карандашом, для ведения записей. Одетая по погоде, лишь в плотные, почти облегающие штаны и рубашку с коротенькими рукавами, я смело отправляюсь в пасть клыкастой расщелине, прямо густую непроглядную тьму. Я спускаюсь долго. Ползу на четвереньках. Узкий каменный колодец несколько раз изламывается по пути, направляясь то влево, то вправо, то вниз под большим наклоном. Я не вижу ничего особенного. Луч моего фонаря выхватывает лишь известковую горную породу и мелкие, острые, как бритва осколки. Я уже несколько раз больно отерлась о шероховатые холодные стены, а также ударилась головой о низкий потолок. Наверняка, когда после своего путешествия я выползу на поверхность, то внешне буду напоминать человека побывавшего в драке. Изможденного, испачканного, покрытого ссадинами и порезами. Но это пустяки! Что значат эти мелкие жертвы перед величием того, что, возможно, я смогу отыскать на дне этого грота. Я упрямо ползу дальше, терпя боль и тесноту. Примерно через полчаса мои труды вознаграждаются. Узкий колодец резко кончается, мгновенно расширяясь и приобретая размеры весьма вместительного зала. Я, наконец-то, могу выпрямиться во весь рост и как следует осмотреться. Стены комнаты выложены все тем же известняком. Не знаю, сколько им точно тысяч лет, но они до сих пор гладки, без единой трещинки и выщерблинки. Здесь высечено много разнообразных иероглифов. Таких я не видела никогда прежде. Ну, разве что не так давно они встретились мне в трудах Стирха Волгобережского и Аль-Вандама. Всех символов мне не прочесть, но значение некоторых я знаю. Желая получить хотя бы крупицу информации, я повожу лучом фонаря по стене. Удается узнать не так уж и много. Большая часть иероглифов остается для меня загадкой, а оставшиеся представляют собой нечто вроде приветствия и приглашения пройти некий обряд. Что это за обряд, и для чего он, неясно. Но зато, теперь я могу точно утверждать, что обнаруженная мною комната, не что иное, как упоминаемый в древних писаниях храм. Осталось понять лишь одно, какому богу служили местные жрецы. Кем был этот таинственный Ленц-ма-Йер. Движимая этим вопросом, я еще раз обхожу древний зал и натыкаюсь на невысокий постамент у его дальней стены. На каменной полуметровой подставке, богато украшенной причудливыми символами, стоит запечатанный кувшин. Изящный сосуд, чем-то похожий на древнегреческую вазу. Только вместо характерного рисунка, на ней выгравирован символ. Он представляет собой перевернутое яйцо, с кругом в центре. От яйца влево и вправо отходят по две слегка изогнутые короткие линии. Еще две линии, гораздо длиннее идут вниз, а между ними еще одна, заканчивающаяся острием. Вот оно! То, что я искала! Символ бога Ленц-ма-Йера! Я безошибочно узнаю его. Ох, сколько же раз он встречался в рукописях Стирха Волгобережского! Пораженная находкой, я бережно снимаю кувшин с постамента и подношу ближе к лицу, дабы разглядеть все детали старинного сосуда. Неожиданно, впереди меня, в кромешной тьме раздаются жуткий грохот. Словно громадных размеров валун, катится по гладкой каменной поверхности. Испугавшись, я навожу фонарь на то место, откуда доносится звук и вижу, как передо мной открывается пасть другого древнего чудовища: массивная известковая плита поднимается вверх, обнажая сокрытый за собой проход. Испуг сменился, крайней степенью удивления и я, невольно разжав пальцы, роняю драгоценный кувшин. Прежде чем, я успеваю осознать произошедшее, сосуд с клеймом бога Ленц-ма-Йера падает на пол, с глухим звоном, разлетаясь на мелкие осколки. Я вскрикиваю от досады и гляжу себе под ноги, на валяющиеся у моих ботинок черепки. Я готова проклинать себя. Поливать самыми грязными словами. Как же я неосторожна! Как можно было поступить так с бесценным свидетельством моей правоты!? Я издаю разочарованный стон и, позабыв об открывшейся двери, падаю на колени перед разбитым кувшином. Только сейчас я замечаю призрачное зеленое облачко, материализовавшееся над осколками, которое теперь медленно поднималось вверх. И я, вновь поступая опрометчива, погружаюсь в него с головой, машинально вдохнув клубящийся туманчик. В следующий момент меня едва не выворачивает наизнанку от того зловония, что источало это облачко. Видимо, этот сосуд был запечатан слишком давно. Что в нем могло быть? Благовония? Священный напиток? Или кровь жертвенного существа? Теперь этого не узнать. Мотая головой и морщась от неприятнейшего запаха, я встаю на ноги. Пришла пора углубиться в храм. Я должна исследовать открывшийся мне проход. Кто знает, может быть, там найдутся новые доказательства, которые мне удастся прихватить с собой. Я смело шагаю вперед, вновь окунаясь в темноту. Мой верный фонарик режет ее подобно мечу, все больше приоткрывая завесу тайны. Тоннель прямой и очень длинный. Его стены, сверху донизу, испещрены символами и рисунками. Я постоянно останавливаюсь, чтобы как следует рассмотреть их и зарисовать. Меня неожиданно охватывает жажда. В горле сохнет так, будто я оказалась в пустыне. Слава богу, фляжка со мной. Я несколько раз отпиваю из нее и благоговейно вздыхаю, почувствовав облегчение. Я автоматически кладу руку на живот, как нередко делают люди, чтобы показать степень удовлетворения и замираю от удивления. Я несколько раз провожу ладонью, вверх-вниз, у себя под грудью. Что это?! Мой живот! Он стал каким-то выпуклым. Слегка округлым. Я судорожно задираю рубашку, не веря собственному осязанию, и испуганно вскрикиваю. В луче фонаря я вижу собственный, заметно округлившийся живот. Он и вправду вырос, начав сильно выдаваться над поясом брюк. Как же так? Что это? Я на некоторое время забываю о древнем храме и его тайнах, пытаясь собраться с мыслями. Мой живот раздулся по неизвестной причине. Но как такое может быть? Это просто невероятно! И тут у меня в памяти всплывает зеленое облачко из разбитого кувшина. Наверняка, это какой-то газ, вызывающий галлюцинации. Как зрительные, так и осязательные. С моим животом все в порядке. На самом деле он не вырос. Это мне только кажется. Опуская рубашку, я еще раз осматриваю себя. Мое брюшко стало заметно выпуклее и круглее. Всего лишь за пару минут? Нет. Это точно лишь плод моего одурманенного воображения. Я собираюсь с силами и иду далее, изучая и записывая иероглифы, выгравированные на стенах. Символ Ленц-ма-Йера повторяется неоднократно. В письменах сообщается о боге, пришедшем из призрачного, скрытого от нас мира. Мира, где могут оказаться лишь избранные. Те, кто прошел Священные врата. Но врата, похоже, доступны лишь тем, немногим, кто выдержал упомянутые ранее обряд. Но что это за обряд? Я медленно продвигаюсь дальше, постепенно ощущая, как моя рубашка становится мне мала. Я несколько раз кладу руку себе на живот и понимаю, что он постоянно растет. Вот он стал полукруглым, выпирающим дальше моей груди. Вот он продолжает распухать, постепенно натягивая ткань рубашки. Пояс брюк начинает сильно давить. Они слишком тесные для моего раздувающегося пузика. Приходится их расстегнуть и приспустить. Ох, так гораздо легче! Я иду по коридору, придерживая свою непрерывно увеличивающуюся полусферу. Под ладонью она постепенно становится туже и круглее. Кожа натягивается сильнее с каждой минутой. Однако никакого дискомфорта мною не ощущается. Лишь чувствую, как что-то внутри меня неумолимо пухнет. Будто раздувающийся шарик. Что же со мной происходит? Реально ли это? Разум говорит, что нет. А вот чувства сообщают об обратном. Чтобы хоть как-то отвлечься от одолевающих меня галлюцинаций, я обращаю внимание на рисунки. По мере их изучения, мне открывается все больше тайн. Во-первых, похоже, мрачный бог Ленц-ма-Йер прибыл в наш мир из своего мира сквозь те самые Священные врата. Вот только божество оказалось вовсе не столь злобным. Оно не стало захватывать наш мир и порабощать людей. Напротив, оно предложило дар: вечную жизнь, безграничное знание и необъемлемую мощь. Вот только обрести все это можно было лишь на другой стороне. В Призрачном мире. И передать драгоценный дар мог лишь само высшее создание. А пройти туда мог лишь тот, кто выдерживал испытание. Для этого Ленц-ма-Йер стал даровать людям особые сосуды (те самые, один из которых я так неосторожно разбила). В сосуды эти бог помещал частицу себя. Человек, вместивший эту частицу и выдержавший ее силу, мог пройти сквозь Священные врата… И тут я опомнилась, увидев один из рисунков. На нем был изображен человек, открывающий кувшин с символом Ленц-ма-Йера. Следом был нарисован другой человек, живот которого был представлен в виде круга, все с тем же знаком темного божества внутри. С ужасом, охватившим мое замирающее сердце, я смотрю вниз. Перед моим взором открывается упругий купол моего совершенно круглого, сильно раздувшегося живота. Он вырос настолько сильно, что рубашка растянулась на нем и теперь поскрипывает напряженной до предела тканью и готовыми оторваться в любой момент пуговицами. Пораженная испугом, я обхватываю собственное пузо и, с пронизывающим мою душу холодком, понимаю, что оно продолжает расти, все сильнее распухая во всех направлениях. Я еще раз смотрю на стену и тут же понимаю. Иероглифы! Раньше я не могла прочесть и трети из них. Теперь же они знакомы мне так же хорошо, как и мой родной алфавит. Неужто все это правда?! Зеленое облачко, что я вдохнула до этого, есть частица божества. Теперь меня наполняет его сила и знания. Как в прямом, так и в переносном смысле слова. Тут пуговицы моей рубашки начинают со вистом разлетаться в разные стороны. Одежда распахивается, и мое громадное раздутое пузо обретает свободу, пружинисто выпрыгивая вперед. Он продолжает медленно пухнуть, все сильнее раздаваясь по бокам и округляя мою талию. Я пытаюсь обнять мой живот, но мои руки не сходятся на нем. Я раздулась куда сильнее, чем раздуваются беременные женщины. А самое главное, этот процесс продолжается и, похоже, вовсе не собирается останавливаться. Я начинаю паниковать. Моей душой овладевает ужас. Я не знаю, как долго это все будет продолжаться. Насколько сильно распухнет моя распираемая сверх всякой меры утроба? Выдержу ли это я? Выдержит ли мое тело и мой разум? Ощущая беспомощность перед происходящим, я усаживаюсь на каменный пол, уложив мой громадный живот между широко, разведенных ляжек. Судорожно вздыхая, чувствуя, как мой мозг буквально наполняется новыми, неведомыми мне ранее знаниями, я обхватываю свое непрерывно растущее брюхо. Под вспотевшими от испуга ладонями я ощущаю натягивающуюся кожу. Я машинально глажу ее и слышу, как она тихо поскрипывает. Будто растянутая до предела резина. Я чувствую растущее внутреннее давление. Оно распирает меня с неимоверной силой, давит на стенки живота изнутри. Словно сам Ленц-ма-Йер засел в моей утробе, и теперь стремиться выбраться наружу, разорвав меня на части. Мое бедное пузо уже превратилось в гудящий от натуги, почти непроминающийся шар, диаметром в один метр, и его верхний край уже поднялся выше уровня моих глаз. Я стону от появившейся тупой боли, стону от того, насколько сильно растягивается моя кожа, я мычу от бессилия, и постепенно схожу с ума от неожиданно свалившегося на меня удовольствия. Удовольствия от всех полученных мною знаний. Господи, теперь мне ведомо больше, чем могли написать в своих трудах Стерх Волгобережский и Аль-Вандам. Я знаю больше, чем кто-либо на этой планете! Это просто неописуемо! Совершенно неожиданно для себя я начинаю улыбаться, стеная уже не от каких-нибудь неприятных ощущений, а от наслаждения. Мне начинает нравиться, когда меня так сильно наполняет. И не только мой разум, но и мое тело. Моим рассудком овладевает совершенно противоестественное для данной ситуации возбуждение. Оно просачивается мне в душу, разливаясь внутри приятными, будоражащими, как холодный утренний душ, волнами. Волны эти прокатываются через все мое тело, охватывая целиком раздувшийся до невероятных размеров, тяжелый живот. Совершенно одурманенная я начинаю требовать больше, безумно вскрикивая и шлепая дрожащими от сильнейшего восторга ладошками по звенящей, тугой поверхности моего брюха. Какое же это блаженство!!!... Блаженство, которое неожиданно померкло, вместе с тем, как прекратил свой рост мой запредельно раздутый живот. Я прекращаю стонать и постепенно успокаиваюсь. Мой опьяневший от необычайного наслаждения разум стал постепенно приходить в нормальное состояние. Ко мне начали возвращаться прежнее трезвомыслие, постепенно оттесняя в сторону угасающее пламя восторга и затихающее возбуждение, слабо пульсирующее в моей переполненной голове. Я снова ощущаю тяжесть и непомерную полноту моего громадного, неимоверно выросшего пуза. Какое же оно стало большое! По форме представляет собой практически идеальную, невероятно упругую сферу, слегка сжатую с боков, торчащую вперед, намного дальше моих собственных коленей. Кожа на моем раздутом животе тихо поскрипывает, будучи сильно натянутой. Почти также, как натянут бычий желудок на барабанах племени Ууша из центральной Африки. Слегка коснешься пальцами этой белоснежной, гудящей от напряжения поверхности и тут же слышишь, как низко, почти утробно отзывается моя исполненная неизвестной субстанцией, распираемая огромным внутренним давлением, утроба. Бережно обнимая свой распухший до невероятных размеров живот, я пытаюсь собраться с мыслями и понять, что же такое со мной произошло. Сконцентрировавшись, и зажмурив глаза буквально на пару-тройку секунд, я неожиданно осознаю, что уже обладаю всеми необходимыми знаниями. Вот они, ответы, на все интересующие меня вопросы! Они будто бы всегда были со мной, с самого моего рождения. Однако в этот раз я не испытываю восторга. Напротив, в тот же миг, как мне пришло понимание, мое трепещущее сердце судорожно сжалось от поразившего его ужаса. Из-за моей неосторожности, из-за моих необдуманных поступков, из-за моего глубочайшего неведенья, я оказалась втянута в таинственный, ныне совершенно позабытый обряд. Мрачное наследие некогда исчезнувшей цивилизации. Имя той самой цивилизации ныне позабыто, предано забвению, и его не встретить на страницах самых древних и самых запрещенных рукописей. Канул влету давным-давно и этот народ. Но остался храм, и остался обряд. Испытание знанием и силой. Могучее божество из иного мира, Ленц-ма-Йер, ждет своего нового последователя, коим теперь являюсь я. Мне слышен его зов. Этот угрюмый, пугающий, и одновременно завораживающий шепот. Слова, произнесенные на неизвестном ныне языке, звучат в моей голове. И я их понимаю. Они влекут меня неудержимо. Соблазняют речами об абсолютной истине и вечной жизни в мире, где все иначе, не так, как на Земле. Показывают мне лишь малую крупицу тех знаний, что ожидают меня. И эта крупица неизмеримо больше того, что было написано в книгах до меня, и что будет написано после того, как меня не станет. Я чувствую, что вновь начинаю терять разум. Моя воля подчиняется неведомому зову. Будто загипнотизированная, я грузно поднимаюсь с пола, опираясь спиной о гладкую стену. Я придерживаю, как могу мое громадное, переполненное пузо. Оно упруго колышется из стороны в сторону, слегка отвисая под собственной тяжестью. Как странно. Ведь с таким дополнительным грузом ранее я вряд ли могла бы встать на ноги. Но теперь все поменялось. Я чувствую силу, которая исходит из моей распухшей утробы. Она растекается приятными, согревающими волнами. Мои мышцы становятся более упругими. Они легко справляются с взвалившейся на них нагрузкой. Слегка покачиваясь, сильно прогнувшись в спине и постоянно оглаживая мой невероятно раздутый живот, я отправляюсь далее, оставив на месте свой скромный багаж. Он больше мне не нужен. Я более не нуждаюсь в свете фонаря. Ведь мне и так известен путь. В кромешной тьме я куда лучше ориентируюсь по зову Ленц-ма-Йера. Мне не нужен более мой блокнот. Не нужны какие-либо доказательства. Я не хочу никому ничего доказывать. Мне не хочется мировой славы и всеобщего признания. Зачем мне это все? Если впереди меня ждет кое-что получше. Вечная жизнь в новом мире, необъятная сила и неизмеримый объем сакральных знаний, древних, как само мироздание. Переваливаясь с боку на бок, я дохожу до конца коридора. Здесь должен располагаться главный зал. Основное место для проведения мрачного, таинственного обряда. Святое некогда, а ныне всеми позабытое место, погруженное в глубокую, густую как слизь, тьму. Но для меня все выглядит так, будто кто-то зажег в этом храме мириады лампад. Будто впервые за тысячи, или даже десятки тысяч лет, гладко обтесанные известковые стены озарил теплый, подрагивающий свет. И я вижу этот свет. Я вижу просторный зал, богато украшенный витиеватыми узорами древних иероглифов, вижу каменные уступы, концентрически опоясывающие комнату, вижу центральный алтарь, представляющий собой массивную подставку, чуть наклоненную на одну сторону. Все это выглядит, как сцена в древнеримском амфитеатре. Место проведения главного спектакля. Ритуала подготовки добровольца, для перехода на другую сторону. В славную обитель Ленц-ма-Йера. Испытывая священный трепет, я несмело вхожу в ритуальный зал. Здесь зов древнего божества становится сильнее в несколько раз. Он в буквальном смысле слова оглушает. Словно хор, ему начинают вторить множество других голосов, более слабых. Мне кажется, это те, кто смог когда-то выдержать испытание силой и знанием, в итоге пройдя через Священные врата в Призрачный мир. Оглядываюсь по сторонам и замечаю прозрачные тени, постепенно проявляющиеся на ступенях зрительских мест. Минута, за минутой, они становятся все отчетливее, все сильнее напоминая живых людей. Любой другой на моем месте испытал бы невероятный ужас, подумав, что все происходящее чудовищная галлюцинация, дьявольский вальс темных фантомов. Но только не я. В моей душе нет страха. Я знаю, что ничего будоражащего в этом нет. Это лишь часть обряда. Покачивая громадным, тугим пузом, я неспешно прохожу в центр помещения, вставая рядом с алтарем. Несколько теней беззвучно обступают меня с боков. Они бережно касаются моего раздутого живота, и я неожиданно млею, ощущая приятные, массирующие прикосновения. Призраки берут меня под руки, придерживают мое распухшее тело. Они помогают мне взобраться на алтарь. Я чувствую совершенно непонятное воодушевление. У меня создается впечатление, будто я всю жизнь готовилась к этому моменту, будто ничего другого я никогда прежде не хотела. Необыкновенно послушно я укладываюсь на прохладный, тщательно отполированный постамент. На все происходящее я реагирую спокойно, без малейшего волнения. Даже когда тени защелкивают на моих запястьях и голенях металлические браслеты, и я оказываюсь прикована к алтарю. Даже когда они срывают всю одежду, оставляя меня абсолютно голой, лежащей на наклонной каменной поверхности. Даже когда призраки начинают кружить вокруг моего раздутого пуза, рисуя на нем иероглифы, мрачной фосфоресцирующей, омерзительно пахнущей, зеленой слизью. Все это время я спокойна. Я покорно жду, когда обряд вступит в свою окончательную, решающую фазу. Это единственное, чего мне хочется на данный момент. Неожиданно тени разлетаются в стороны. Хор голосов смолкает на секунду, а затем с удвоенной силой начинает распевать восторженные священные песнопения. Это восхваление Ленц-ма-Йера, дань уважения его великодушию и доброте. Этот гул давит на уши, заставляя мое сердце учащенно биться. В моей душе появляется слабый огонек волнения. Сейчас все начнется! Будто под гипнозом, я начинаю дрожащим голосом произносить неслышимую мною ранее, сакральную песнь, слово в слово, повторяя все, как нужно. Словно я всегда знала текст, словно заучивала его с самого детства. Две тени покрупнее возникают у алтаря. Они поднимают над моей головой кувшин с символом бога Призрачного мира. Такой же, какой я разбила до этого, только больше раза в три, а то и в четыре. Прекратив петь и застыв в трепетном ожидании, с сердцем полным священного восторга, я открываю рот так широко, как только могу. Два призрака у постамента открывают запечатанный сосуд, и из него начинает струиться тяжелый, зеленоватый дымок. Еще одна частица Ленц-ма-Йера. Я должна поглотить ее, доказав тем самым свою готовность к переходу в Призрачный мир... Да. Я сделаю это! Зеленоватая, клубящаяся субстанция устремляется мне в глотку, настойчиво, вязким спрутом, проникая далее внутрь моей раздутой утробы. Я снова ощущаю необыкновенный по мощности прилив знаний. Вместе с тем давление в моем животе начинает неумолимо возрастать, и я понимаю, что опять стремительно расту. Точнее растет мой живот. Он дуется, сильнее округляясь с каждой секундой. Кожа продолжает натягиваться, начиная тихонько звенеть от чрезмерного напряжения. Я тихо мычу, чувствуя, как непрерывно распирает мое нутро, как мое брюхо постепенно превращается в двухметровый, почти не проминающийся шар, как этот самый шар становиться невероятно тяжелым, все больше расползаясь в стороны и выкатываясь вперед и вверх. Я чувствую себя необычайно полной. Моя утроба, кажется, трещит по швам, пытаясь вырасти еще больше. Давление становится невыносимым и, вместе с ним, словно свет приближающегося в тоннеле поезда, начинает постепенно разгораться возбуждение. Я сладко стону от него, выгибая спину и выпячивая мое непрерывно растущее брюхо. Зеленоватый дымок продолжает сочиться из священного сосуда прямо в мой открытый рот и мне, что несколько неожиданно, совсем не хочется, чтобы он иссякал. Мне хочется больше. Хочется, чтобы часть Ленц-ма-Йера наполняла меня непрерывно, с неумолимо растущей силой распирая мое нутро. Да! До самого конца! До абсолютного предела! Пока мой скрипящий от напряжения живот не начнет сотрясаться от непомерного наполнения и неизмеримого напряжения. И даже тогда я буду молить о продолжении. Да, мой древний бог, я хочу получить еще! Но субстанция в кувшине иссякает, а мое пузо все равно продолжает расти. К моему восторгу и к радостному восхищению присутствующих в зале теней. Оно раздувается, угрюмо ворчит переполненным нутром, гудит растянутой до предела кожей. Многочисленные тени, кажется, пляшут в экстазе, созерцая то, как сильно распухло мое тело. Они стали петь громче, воодушевленнее, отчетливее произнося каждую фразу. И вместе с ними, изнывая от невыносимого возбуждения и сакральной страсти, кричу я, слово в слово, повторяя текст ритуальной песни. Мой живот растет, превращаясь в гигантский шар переполненной плоти, сжигаемой сладостной похотью и неистощимым желанием. Я возбужденно взываю к Ленц-ма-Йеру, ощущая, как громадное внутреннее давление рвет меня изнутри на тысячи мелких кусочков. Мой лоб покрывается испариной, когда я чувствую насколько близко к пределу мое неумолимо распухающее брюхо. Я кричу в экстазе, требуя больше силы, больше знаний, больше клубящейся субстанции, какая столь сильно наполнила мою утробу. Я чувствую, как мое, обжигаемое огненной страстью лоно обильно источает влагу, стекающую по моим ногам и по алтарю. Обряд неумолимо подходит к своей кульминации! И вот меня, невероятно раздутую, огромную, словно аэростат, освобождают от пут. Призраки подхватывают мое колоссальное, ужасающе распухшее тело и несут через весь зал прямо к широким каменным воротам, за которыми нет ничего, кроме непроглядной тьмы. И тьма эта, кажется, тянется ко мне, пытается обвить мои руки и ноги своими черными псевдоподиями. Я заворожено гляжу на нее, не имея не малейшего желания противиться происходящему. В душе моей нет тревоги и страха. Одно лишь неуемное желание и сладостно-возбужденный восторг. Я знаю, что меня ждет. Мрачные ворота, представшие перед моим взором не что иное, как проход в Призрачный мир. Да, я прошла испытание! Я могу отправиться в место, где буду жить вечно, где буду обладать немыслимой силой и всевозможными знаниями, сидя подле трона, на котором восседает древнее божество Ленц-ма-Йер. Тьма внезапно взрывается ослепительно яркими, закручивающимися брызгами. Передо мной уже не непроглядное ничто. Это водоворот, состоящий из радужных брызг неведомой материи и пространства. А в центре этого дьявольски закрученной карусели постепенно проявляется уже знакомый мне силуэт. Это нечто громадное. Больше любого известного мне существа. Это самое нечто приближается, неумолимо увеличиваясь в размерах. А вместе с этим моему взору открывается все больше деталей. Я безотрывно слежу за тем, как постепенно прорисовывается облик этого существа, где-то в глубине души понимая, кто предстал передо мною. Громадное яйцевидное тело, покрытое блестящей сиреневой чешуей. Верх этого самого тела покрыт темно-оливковыми прямоугольными костяными пластинами, с желтой окантовкой, образующих нечто вроде невиданного по размерам шлема. По краям этого титанического головного убора в три ряда торчат острые, слегка загнутые вверх шипы. По бокам массивного овального тела отходят, извиваясь непрерывными волнами, четыре многометровых щупальца. А из нижней части тела вырастают еще три, куда более длинных и толстых отростка, средний из которых оканчивается слегка заостренным булавовидным утолщением. Но все вышеописанное меркнет перед взглядом существа. Один единственный огромный глаз с широким крестовидным зрачком и темно-желтой, лучистой радужкой. Это божественное око смотрит на меня неотрывно, пронизывая до самых костей и, заставляя мой сакральный восторг разгораться с новой, безудержной силой. Я более не могу сдерживать себя! Если бы могла, то я упала бы на колени перед этим существом. Я бы умоляла его, что было моих сил, подарить мне вечную жизнь, даровать несметные знания и огромную силу, позволить быть верным слугой моему великому древнему богу. Я радостно кричу, изнывая от возбуждения и ощущения собственной полноты. Я встречаю Ленц-ма-Йера , извиваясь всем телом и раскачивая моим громадным животом, сотрясаясь в необузданном экстазе. Славься! Славься, о Великий! Мой разум окончательно растворяется среди яростно вращающихся брызг и искр, чудовищного водоворота, ведущего в Призрачный мир. Я, это больше не я. Это некто другой. Другая Фелисити Сайзмор. Та, которой не знал никто. Та, которой никогда не было, а теперь стало. Гигантское существо нависает надо мной подобно горе. Я неизмеримо мала по сравнению с ним. Всего лишь жалкий человечишка, остановившийся в шаге от невообразимого преображения. Ленц-ма-Йер говорит со мной. Его громовой голос сотрясал бы сам космос, если бы таковой окружал меня. Мои уши не могут воспринимать столь сильный звук, но разумом я понимаю каждое сказанное слово. Бог из иного мира рад моему прибытию. Он сообщает мне, что вот уже очень долгое время не было ни одного смельчака, кто отважился бы пройти старинный обряд. И тем ценнее, что первый доброволец, пришедший за столь немалый по человеческим меркам отрезок времени, оказался всецело готов к тому, чтобы принять дар новой жизни. Могущественное существо протягивает ко мне свои четыре многометровых щупальца и опутывает ими мои руки и ноги. Эти слизистые, прохладные на ощупь отростки крепко держат меня, не позволяя лишний раз шевельнуться, или уж, тем более, вырваться из тисков. Но я и не хочу свободы. Мне по нраву объятия бога. Я хотела бы, чтобы он никогда не отпускал меня. Хотела бы, чтобы его сильные конечности навеки вечные сковали мое раздутое, изнемогающее от сакрального желания тело. Ленц-ма-Йер приближает ко мне свое особое щупальце. То, что с булавовидным утолщением на конце. С замиранием сердца и безмерным восторгов я слежу за тем, как оно повисает над моей головой. Древнее божество предупреждает меня, что сейчас оно одарит меня обещанной силой и знаниями, что я должна быть готово вобрать все, что мне будет предложено, что обратного пути нет, и я не смогу остановить процесс, отказавшись от продолженного. Я молча киваю, изнывая от нетерпения. Разве ты не видишь, о, Великий, что мой разум и тело давно готовы! Разве ты не замечаешь, о, Всемогущий, как меня, в буквальном смысле слова, переполняет похотливое желание вкусить предложенный тобою запретный плод! Разве ты не чувствуешь, о, Всеведающий, моей трепетной жажды! Ты, конечно же, все знаешь и все ощущаешь. Мои мысли лишь бред слепо преклоняющейся перед тобой, всецело отдающейся твоей воле, женщины. Я готова! И ты это видишь! Булавовидное утолщение на конце щупальца раскрывается подобно цветку. Из его середины выползают пучок других, фосфоресцирующих белых щупалец, гораздо тоньше и короче. Часть из этих отростков опутывает мою макушку и затылок, а оставшиеся, опоясав мое раздутое пузо, устремляются куда-то вниз, прямо между моих широко разведенных ног. Я громко вскрикиваю, когда чувствую как мягкая, склизкая плоть древнего божества медленно, смачно чавкая, проникает мне в лоно и устремляется вглубь моего чрева. Одновременно с этим я испытываю неописуемый по силе взрыв в моем одурманенном священной похотью мозгу. Я еще раз вскрикиваю, чувствуя, как в моем сознании начинает зарождаться целая вселенная, неудержимый поток знаний обо всем, что только может представить себе человек, и еще больше о том, о чем никто на Земле не имеет и малейшего представления. Я начинаю возбужденно стонать, ощущая неугомонное возбуждение и самый сладостный восторг, который можно себе вообразить. Что за наслаждение! Это гораздо прекраснее, чем поется в старинных ритуальных песнях, и куда величественнее, чем описывается в письменах, высеченных на стенах таинственного храма. В это время Ленц-ма-Йер издает протяжный вопль, от которого, кажется, разрушается само время и пространство. Могущественное существо вспыхивают многочисленными ярко-фиолетовыми огнями. Его щупальца, опутывающие мое распухшее тело, конвульсивно сжимаются, и я начинаю ощущать, как они двигаются внутри меня, ритмично пульсируя. У меня перехватывает дыхание, и я лишь судорожно извиваюсь всем телом, испытывая поистине великое, никем не испытанное ранее наслаждение. Покачивая моим раздутым пузом, я пытаюсь жадно глотать воздух своим широко раскрытым ртом. Но вокруг меня нет ничего, ибо теперь я не на Земле. Да и нужен ли мне воздух теперь? Нужно ли мне вообще хоть что-то? Нет. Я получаю все, о чем так сильно желала последние часы. Щупальца древнего бога продолжают стремительно скользить внутри моего разгоряченного страстью лона. От их движений я начинаю испытывать мощнейшие оргазмы. Один, за другим. Без какого-либо перерыва. Снова и снова. Ох, от такого я начинаю сходить с ума! Да, о Всемогущий, продолжай! Еще! Я кричу так громко, как только могу. Но мои призывы утопают в том невообразимом реве, какой издает Ленц-ма-Йер. Как же он могуч, как же он силен! Я издаю очередной истошный вопль, ощущая, как нечто начинает с невероятной быстротой наполнять мое пылающее похотью чрево. Мой и без того громадный, раздутый живот, начинает стремительно расти, становясь больше и тверже с каждой секундой. Моя кожа натягивается так сильно, что начинает вибрировать и трещать от неописуемого напряжения и колоссального давления, рвущегося изнутри моей распираемой сверх всякой разумной меры утробы. Как же он меня наполняет! Да, мой Древний Бог, отдай мне все! Все, без остатка! Я выдержу! Я смогу! И словно услышав мои мольбы, Ленц-ма-Йер начинает источать свою неведомую субстанцию с удвоенной… нет… утроенной скоростью. Это происходит теперь так быстро! Я просто не успеваю осознать это! Мой живот гремит от натуги. Он неописуемо велик! За какие-то мгновения он вырастает настолько сильно, что целиком загораживает собой могущественного повелителя Призрачного мира. Я не вижу ничего, кроме моего безгранично раздувающегося брюха. Ничего, кроме неимоверно истончившейся, полупрозрачной кожи, сквозь которую бледно-зеленым цветом просвечивает непрерывно клубящаяся вязкая субстанция. Мой живот полон настолько, что готов взорваться в любой момент! Да, я ощущаю, как близко подобралась к этой грани, после которой моя утроба, как и мой переполненный разум, будут разорвана в мелкие клочья. Но я не могу остановиться. Я зашла так далеко и теперь не могу повернуть назад. Я должна выдержать это. Теряя остатки разума, изнемогая от неутолимого желания, охваченная огненным вихрем страсти и возбуждения, я верещу во все горло. Моя утроба полна, ее сотрясает от яростного необузданного внутреннего давления. Она готова взорваться, подобно звезде, оглушительным хлопком сотрясая Великую пустоту между мирами. Но я не замечаю этого. Я лишь беззаветно умоляю древнего бога, перед которым я предстала, продолжать наполнять меня, не смотря ни на что, без остановки... целую вечность.