Тьма меняет Солнце

      Син Цю чувствовал, как сильно дрожит Чун Юнь, как крепко сжимает руки мечника, боясь, что тот уйдет. Экзорцист, в свою очередь, наслаждался тем, какими прохладными были руки Син Цю - единственное, что оставляло его разум в реальности. Книголюб не имел понятия, что делать. Чем он может помочь экзорцисту сейчас. Не знал, что сказать, чтобы не усугубить ситуацию. Ему раньше не приходилось никого успокаивать, да и сам он никогда не показывал своих слез другим. Потому он просто смотрел. Внимательно разглядывал светлую длинную челку и проглдывающие сквозь неё черты лица. В те моменты, когда Син Цю мог так близко видеть лицо Чун Юня, он удивлялся тому, насколько оно было нежным и приятным: изгибы плавные и аккуратные, почти как у ребенка. Очаровательный. Сердце пропустило удар, заставив мечника чуть сжаться и чаще вдыхать воздух, который, к слову, в этой местности был крайне свеж и чист, что позволило Син Цю быстрее прийти в себя.       Разум Чун Юня тоже постепенно начал проясняться. Он лишь изредка шмыгал носом и мило посапывал, чуть заикаясь. После случившегося он не мог говорить: слишком много постыдных вещей он сделал за такой короткий промежуток времени. Наведался к Син Цю без приглашения, привел в неизвестное место, заставив промочить ноги, наговорил глупостей, так ещё и разревелся как дитя. Как после всего этого в глаза ему смотреть. — Юнь-Юнь, ты как? — Совсем тихо произнес Син Цю, дабы не спугнуть бедного экзорциста.       В ответ молчание, продлившееся секунд десять, чтобы позволить экзорцисту немного собраться с мыслями. — Мм... Я... — В горле першило от долгого плача, отчего Чун Юнь ещё больше смутился, но все же продолжил говорить. — Я не хотел, чтобы это произошло... — Единственное, что смог выдавить из себя экзорцист. — Чун Юнь, кажется, сейчас тебя многое тревожит... — Заключил Син Цю, не в силах понять, что на душе у светловолосого. — Неужели, ты плакал потому, что так боишься навредить окружающим? — Но это очень серьезно... — Я понимаю. Я уверен, что с этим можно что-то сделать. Даже если ты однажды потеряешь контроль, я могу помочь... помочь вернуться в твое обычное состояние или хотя бы просто не подпускать к горячему. — Син Цю говорил быстро, стараясь сделать так, чтобы Чун Юнь снова не погрузился в размышления о том, как будет плохо, если он потеряет контроль. — Но... Син Цю, я не знаю, что могу сделать в этом состоянии... — Юнь, не забывай, что я владею мечом и точно смогу защитить себя. Я не раз в одиночку расправлялся с кучкой похитителей сокровищ, а они и без твоей особенности будто с ума посходили. — Хмурое лицо Чун Юня впервые за день обрело веселые нотки. — Но почему ты хочешь помочь мне... Разве это не будет обременять тебя и доставлять ненужных проблем. — Наоборот, я считаю, что это может сделать мою жизнь интереснее. Я люблю непредсказуемость. — Улыбаясь, мягким голосом говорил мечник. — Ты же не будешь вечно ограждать себя от всего. — Но я так и планировал... — Выпалил Чун Юнь со всей серьёзностью. — Тогда твоя жизнь не будет полноценной. Иногда стоит отдаться эмоциям и чувствам. Просто наслаждаться моментом. Я хочу, чтобы ты позволил себе это. Не стоит избегать неизбежного. Я понимаю твои опасения, потому и хочу помочь. Думаю, ты сможешь научится контролировать свою позитивную энергию. Может, с чьей-то помощью это будет сделать немного проще. — Син Цю... — Чун Юнь понял, что прекратить общение с Син Цю было бы величайшей ошибкой. Даже если он в конечном итоге не научится подчинять свою особенность, той поддержки и надежды, которые ему даёт мечник, уже было достаточно.       А что по поводу его странных и непривычных чувств, которые он испытывает к Син Цю... Чун Юнь решил, что послушает совет мечника и столкнется с ними напрямую, может, тогда он хотя бы разберётся в них, поймет, что с ними делать. Сейчас он хотел быть предельно честен с Син Цю, потому, как чувствовал, что и в этот раз он поддержит его и поможет дать объяснение всему. — Син Цю... Если честно, сегодня я планировал сказать тебе о том, что хочу прекратить наше общение... — Чт... Почему? Я думал... — Постой. Все по той же причине - моя позитивная энергия. Но твои слова заставили меня задуматься и переосмыслить мое решение. — Перебил его экзорцист. — Вот как... — Интонация, с которой мечник сказал это, была с нотками грусти, хотя он и пытался сделать её немного отстраненой. — Однако есть ещё кое-что, что мешает мне продолжать находиться рядом с тобой. — Мхм... Это очень.... прямолинейно... Тебе все же некомфортно со мной? Но совсем недавно ты просил меня остаться... Я не понимаю... — Скрыть истинные эмоции было нелегко. — Я тоже... Я испытываю странные чувства смотря на тебя. — А? "Странные" в плохом смысле? — Что? Нет-нет. Просто я не знаю, как их описать... Они скорее непривычные... Мне никогда раньше не становилось жарко только от того, что я смотрю на кого-то... Даже сейчас я чувствую это. Кажется, будто я не должен испытывать что-то подобное. — Юнь... — Син Цю был ошарашен, его глаза округлились и уставились в одну точку. То, что испытывает Чун Юнь, разве не напоминает... Но не стоит делать поспешных выводов - все же экзорцист немного необычный парень. Но, в таком случае, хотелось, чтобы Чун Юнь сам это понял. — У меня тоже случалось похожее. — Все же высказался книголюб. — У тебя тоже есть проблемы с позитивной энергией? — С искренним удивлением выдал светловолосый. — Нет... Думаю, это никак не связано. — Син Цю поразила столь невинная сторона Чун Юня. — Есть что-то ещё, что ты чувствуешь по отношению ко мне? — Интерес брал верх, да и мечник решил, что это самый подходящий момент, чтобы объясниться во всех своих ощущениях. — А? — Экзорцист решил, что его застали врасплох: неужели Син Цю тогда все понял? Чун Юнь был из тех, кто раскрывает все карты, стоит его немного на это подтолкнуть. — Я... Если честно, тем утром, пока ты спал, я смотрел на тебя и... мхм — Слова с большим трудом давались юноше. — И мне захотелось прикоснуться к тебе. Я осознавал, что это неправильно. Я не должен делать этого без твоего согласия, тем более, когда ты спишь. Но это чувство было таким сильным... Я собирался уйти до того, как ты проснешься. Но все пошло не по плану, и я просто сбежал. — Голубые глаза снова заполнялись слезами от воспоминаний. — Я лишь хотел взять тебя за руку...       В который раз Син Цю был удивлен словам Чун Юня. И в который раз эти слова так приятно отзываются в груди. Честность экзорциста сводила с ума... — Син Цю, я думаю, ты мне нравишься. Я понимаю, что все мною сказанное может быть неприятным для тебя, прости за это. Но изначально я шел к тебе, готовый к худшему. — Старательно пытающийся остановить жгучие слезы, Чун Юнь рассказал о самых сокровенных чувствах.       Тяжёлый монолог сопровождался лишь растерянным взглядом. Сидя на корточках и смотря куда-то сквозь Чун Юня, Син Цю тяжело дышал в попытках мыслить трезво. Ему не раз признавались в чувствах молодые девицы, коих так привлекало богатство юного наследника. Но ни одна из них не заставила мечника испытать такой спектр эмоций.       Нужно же что-то сказать. Чун Юнь наверняка ждёт ответа. Очевидно, эти слова непросто дались экзорцисту. Но Син Цю молчал, потупив взгляд. — Прости, Син Цю... Прости за то, что тебе пришлось все это услышать. — Чун Юнь встал с насиженного места, осторожно обходя мечника. Прикрывая заплаканное лицо руками, он медленно направлялся к воде. Солнце совсем зашло за горизонт, переставая прогревать прозрачную воду. Экзорцист, присев на колени, окунул в нее ладони и, зачерпнув в них чуть прохладной воды, омочил раскрасневшееся и мокрое от слез лицо. Хотелось целиком погрузиться в воду, и лучше никогда больше из нее не выходить. Никогда не покидать это место, оставить весь тот диалог здесь, похоронить вместе с чувствами и эмоциями. Чун Юнь хотел снова сбежать, но какой в этом смысл? Хуже уже некуда. — Чун Юнь! — Неожиданно для обоих выкрикнул Син Цю, отчего еле державшийся на ногах парень плюхнулся в воду, стоя теперь на четвереньках. Влага окатила его с головой. — Прости! Ты весь промок... Снова из-за меня. — Быстро подбежав и помогая подняться, Син Цю тараторил. Он был очень взволнован. — Я даже рад. — Почти безэмоционально, тихо произнес экзорцист. — Юнь... Прости, что молчал. Все-таки мне не каждый день признаются... Я был... Даже не знаю как это описать. Но я будто потерял дар речи. В прямом смысле. — Мечник приобнял экзорциста за плечи, ведя его на тот же камень, теперь уже садясь рядом. — И, насчёт сказанного тобой... Мне вовсе не неприятно. Ты так думаешь потому, что мы оба парни? — ...Ну, поэтому тоже... Но даже без этого, прикасаться к людям без их согласия, неправильно. — Снова немного оживившись, Чун Юнь разъяснил ранее сказанное. — Я понял... Ты абсолютно прав. И хотя я не против, чтобы ты прикасался ко мне, я ценю то, как ты относишься к этому. Спасибо тебе. — Мечник искренне улыбался, смотря прямо в глаза. — Син Цю... — "Он не против, чтобы я... Зачем тогда я все это надумал". — Ты тоже мне нравишься, Чун Юнь.       Молчание. Но совсем не неловкое. Син Цю смотрел на водопад, мысленно сравнивая его со своим потоком эмоций за сегодня. Его глаза, как и вода, теперь уже освещённая луной, блестели, наполненные самыми приятными эмоциями. Чувствовалась такая приятная лёгкость. Не столько от того, что чувства взаимны, сколько от того, что о его чувствах известно.       Чун Юнь же смотрел на Син Цю, пытаясь осознать то, что тот только что сказал. Он, кажется, впервые замечает, как лицо мечника покрывает румянец. Экзорцист не мог поверить в то, что все так хорошо обернулось. Ему так хотелось обнять Син Цю. И хоть книголюб говорил о том, что он не против, чтобы Чун Юнь к нему прикасался, что-то останавливало его. — На самом деле, у меня тоже были мысли о том, чтобы забыть о тебе. В большей степени из-за того, что ты сбегал от меня... В те моменты я всегда думал, что сделал что-то не так и не достоин общаться с кем-либо. Но сегодня, когда ты остался со мной, несмотря на то, что я повел себя так глупо, промолчав на твое признание... Когда ты просил меня не оставлять тебя... Я почувствовал, что нужен тебе. Как и ты нужен мне. Я знаю, что мы мало знакомы, но все равно чувствую в тебе что-то родное и близкое мне...       Чун Юнь слушал, с каждым сказанным Син Цю словом все больше покрываясь румянцем. Если бы не его одежда, прикрывающая шею, можно было заметить как и плечи имели розовый оттенок. А сам он снова направился к воде, которая сейчас являлась единственным спасением. Син Цю, до этого совсем не смотревший на экзорциста, опешил, видя как тот вновь пытается привести себя в чувства. — В следующий раз просто попроси меня воспользоваться моим элементом. — С небольшой ухмылкой проговорил Син Цю, помогая умыться. — К слову, почему ты не воспользуется своим? Разве это не было бы куда эффективнее? — Я же плохо контролирую себя в эти моменты, потому и силу контролирую с трудом. К тому же, сейчас я не один. — Ты и правда смышлёный. Но иногда до смешного наивный. — Когда это я... — Уже совсем поздно... Отец наверняка в панике ищет меня. — Ох, да... Я проведу тебя. — Лучше я проведу тебя. — Осторожно беря за руку и придерживая за талию, Син Цю помог тому выпрямиться. — Но... — "Он снова прикасается ко мне... Так близко...". Если бы не влажная одежда и не охлаждающий ее ночной ветерок, Син Цю пришлось бы лицезреть новую сторону экзорциста. — Юнь, ты весь мокрый, да ещё и не совсем в здравом уме... Пойдем. — Угу... — Чун Юнь только и мог, что потупить взгляд куда-то в ноги и подчиниться рукам книголюба.