Он умеет проникать людям в сердца.

      Казуха медленно шёл по пустым улицам, держа в руках алый, словно его глаза, зонт. Шёл маленький проливной дождь, что вызывал ещё более ужасную тоску, чем была раньше. Каэдэхара недавно начал посещать психолога и это вроде как начало помогать. Хотя может дело было в новых таблетках, что он принимал? Белокурый юноша был обречён на жизнь с вечным принятием антидепрессантов, что было даже смешно. Сейчас же парень направлялся не домой, а в оранжерею поухаживать за растениями. После смерти Скарамуччи он начал полностью уходить в садоводство, из-за чего некоторые его друзья подшучивали над ним. Но сразу же затыкали рты, вспоминая, что пережил обладатель белых локонов.       Поздний вечер. Улицу освещают старые и еле живые фонари.       Казуха стоит у входа в оранжерею. Здесь он получил самые тёплые воспоминания, к сожалению, с мёртвым на данный момент человеком. Парень смотрит на цветы, что потихоньку начинают вянуть, ибо Каэдэхара давно уволил всех работников и закрыл это место от людских глаз. Единственное растение, что не вяло, это глициния, стоявшая по середине здания. Белобрысый очень о ней заботился нежели о других растениях. На последние деньги он покупал удобрения и приборы, лишь бы вечно ухаживать за этим деревом. Это единственное, что помогало справиться с тоской и грустью по Скарамучче.

Гудок телефона.

Ещё один.

И ещё.

      Казуха не горел желанием брать трубку, но если бы он этого не сделал, все его знакомые забили бы тревогу, потому что могли подумать, что он что-то с собой сделал. Такая ситуация уже была. Тогда Каэдэхара просто весь день валялся на кровати и не заходил в сеть. Просто пялился в потолок. Его друзья чуть ли дверь в его квартиру не выломали, когда увидели, что белокурый пропал из сети. Так что в любом случае надо было ответить на входящий вызов. Казуха взял трубку.       -Да, алло, я слушаю,-безразличным и не живым тоном спросил Каэдэхара. Ему было всё равно кто ему звонил. Ему было наплевать, что ему скажут. Стоило человеку на другом конце провода подать голос, как беловолосый распознал своего друга - Томо.       -Эй, привет, Казуха!! Можешь сегодня зайти за цветами? Навестим могилу Скарамуччи там и других друзей, всё таки их уже как год нету с нами,- немного опечаленным голосом произнёс фиолетовоглазый. Томо оправился быстрее Казухи. Года ему было достаточно. Хотя светловолосый парень выбрал свой ужасный способ, как справиться с грустью о ушедших. Злоупотребление алкоголем и намеренное употребление наркотических средств.. Поэтому он чувствовал себя так "хорошо". Вроде бы, как Томо завязал с этим, но Каэдэхара всё ещё беспокоился за него и его здравый расудок,- ну и как тебе затейка?       -Ммм.. Зайду. Только не напивайся при виде могил, пожалуйста, - так же холодно сказал Казуха. Томо ещё что-то говорил, но белобрысый юноша уже этого не слышал. Сбросив трубку, Каэдэхара поднял голову на небо. По его красным от холода щекам текли до безумия солёные слёзы. Разве он заслужил такой жизни? Почему небеса его так не любят? Может стоило просто закончить это всё?       И вот в голове опять воспоминания.. Как он стоит около кровати Скарамуччи, а тот не дышит. Пульса нет. Сердце больше не бьётся. Самое печальное, что ему дали надежду, что он выживет.. Но обстоятельства сложились иначе хотелок Казухи.       - Я ненавижу Сёгун. Я ненавижу врачей. Я ненавижу эту жизнь. Я ненавижу себя!..- ударяя по стеклянной двери оранжереи, Каэдэхара сорвался. Быстро бросая зонт где-то на улице, Казуха побежал к дереву глицинии, что вечно его ждало в одном и том же месте,- какого чёрта ты убил себя?! Скажи мне..- ударяя по стволу, разнервничался красноглазый. Под руку попалась верёвка, которой он приматывал стебли растений к палкам, чтобы они стояли ровно. Верёвка сама оказалась на шее, а взгляд устремился на ветку глицинии, - Скарамучча, я ненавижу тебя..       Верёвка затянулась на шее парня. В этой оранжерее белобрысый сделал свой последний вздох.       Его мучения кончились.