Чёрная стрела

Молодой человек сидит на стуле и слегка раскачивается. Его лицо закрыто плотной чёрной маской. Не такой как медицинские, которые едва прикрывают кончик носа, а высокой, до переносицы, - видны лишь глаза, брови и лоб. От виска идёт глубокий шрам, который исчезает под маской в районе скулы. Именно из-за маски сложно сказать, сколько ему лет. Но скорее всего не больше 30. - Вам придётся рассказать всё в мельчайших подробностях, Сокджун щи, - мягко произносит Мин Юнги, пододвигая к парню телефон с включённым диктофоном. - Да, конечно, - соглашается Ким, - тогда я с самого начала, если позволите, капитан. У Сокджуна приятный голос, не низкий, но и не высокий, с мягким тембром. - Когда мне было 6 лет, я попал в аварию, - начинает Сокджун, - позже общественности это будет представлено, как то, что я сам попал под машину. Было даже сфабриковано дело и показан человек, который якобы меня сбил. Правда заключалась в том, что это была авария, а за рулём был мой отец. На нём была пара царапин, а я впал в кому. Плюс моё лицо было обезображено осколками стекла и металла. Отец тут же отвез меня к своему знакомому врачу, и тот поведал, что прогнозы весьма неутешительны. Если я и выберусь из комы, то поскольку повреждены некоторые мозговые центры, у меня будут проблемы с речью и с развитием. По его словам, я должен был остановиться в развитии на уровне шестилетнего мальчика на всю жизнь. Кроме того пластическая операция не скроет глубоких шрамов. Отец быстро принял решение. Он тогда собирался пойти в политику, это бы очень помогло его бизнесу во многих аспектах. А тут это...Сын -имбецил с обезображенным лицом попортил бы ему имидж. Кроме того, был шанс, что я вспомню про аварию, если очнусь, и смогу сболтнуть лишнего. Одним словом, родители решили, что будет лучше, если для всех я буду мёртв. Ими были разыграны мои похороны, брату и сестре сказали, что я умер, меня сбила машина. На тот момент я ещё не пришёл в себя. Это случилось позже, примерно через 3 недели. В коме мне исполнилось 7. Тот врач был частично прав, - говорить я почти не мог, у меня выходило мычание. Двигательный аппарат работал не лучшим образом, хоть я и не лишился способности ходить. Лицо...лицо действительно было ужасно. Я пережил три операции и пластические хирурги сделали, что могли. Но, по факту, моё лицо это шрам на шраме. Мин невольно поднимает голову и смотрит на Кима. Тот грустно улыбается, и это читается в его глазах. - Когда родители забрали меня из больницы, они отвезли меня подальше. Мне наняли сиделку, которая работала в круглосуточном режиме. А чуть позже нескольких реабилитологов. Прогноз того врача не стал реальностью. Через 2 года я полностью восстановился. Более того, я не остановился в умственном развитии. Речь также пришла в норму. Несмотря на всё, тут я должен отдать должное отцу. Он нанял лучших специалистов. Со мной занимались целыми днями. Сначала чтобы привести в порядок физическую форму, а позже мне наняли преподавателей, чтобы я мог также обучаться на дому. Конечно же, как только память вернулась ко мне, я спрашивал про сестру и, особенно, про брата. Сокджин всегда был очень дорог мне. Поначалу родители отвечали уклончиво, потом они начали говорить, что будет лучше, если я их не увижу. Когда я начал настаивать, мать просто посадила меня за стол и сказала, что Джихё нуна и Соджини видели, каким я стал на фото, и, они от меня отказались, потому что "не хотят иметь такого уродливого брата" В детстве всё, что говорят взрослые, принимаешь за чистую монету. И я поверил. Прорыдал двое суток, а потом успокоился. Что мне оставалось делать? Родителей я видел нечасто. Мать приходила примерно раз в неделю, отец и того реже. Раз или два в месяц, насколько я помню. Они держались со мной сухо и холодно, впрочем так было и до аварии. Ничего удивительного. Самым близким человеком на тот момент была Мина, моя няня. Она жила в том же доме и по сути была всем моим миром. Мне повезло, она была доброй и тёплой женщиной, любила меня как своего сына, и не только готовила для меня, но и занималась мной. Я рос диким, мне ни с кем не было разрешено общаться. Я не ходил в школу, соответственно школьных друзей у меня тоже не было. Я был абсолютно не социализирован. Настоящий мир мне заменил мир виртуальный. Я увлёкся компьютерными играми. Играл по сетке, нашёл там друзей. Позже увлёкся программированием не на шутку. Мне было около 13 лет, когда я понял, что именно это может стать моей профессией. Я сказал об этом матери, она отнеслась к этому скептически. Отец, как я понимаю, тоже не был в восторге. Его оба сына были разочарованием. Ни один не пойдёт по его стопам. Один - урод, которого нельзя показывать. Второй - нежный и впечатлительный мальчик, который позже выберет писательство вместо семейного бизнеса. Не подвела их только Джихё. И та поспешила выйти замуж при первой же возможности и уехать из нашего семейного "гнёздышка" подальше. Став подростком и разочаровавшись в родителях, я поставил под сомнение их те слова про то, что брат и сестра отказались от меня. Я снова начал просить их чтобы они дали мне увидеться с ними. Хотя бы с братом. Через череду отказов отец вдруг приехал посреди белого дня и строго сказал мне, что если я предприму хоть одну попытку встретиться с Сокджини, он лишит наследства. Не меня. Его. Это был шантаж чистой воды. Но я повиновался. Мне было всего 16. Тем не менее, родители всё ещё не отказывались оплачивать моё жильё, моё обучение, даже программирование в итоге разрешили изучать. Мина теперь не жила со мной, но приходила несколько дней в неделю. Тем не менее, к дому была приставлена охрана. Ходить я мог только ограниченный круг мест. Парк, магазины, бассейн. У меня был новый ID, не фальшивый, но отец сказал меньше светить им. Я ненавидел его и мечтал вырваться из-под его опеки. Сложность была в том, что мне некуда было идти, я всё ещё был подростком, который не имел своих денег, своего дома. Я был полностью зависим от них. От этой фрустрации я снова погрузился в виртуальный мир и в учёбу. Программирование давалось мне легко, оказалось, что мой мозг не только не повреждён, он довольно неплохо работает. К 17 годам я уже написал несколько программ и вскоре попробовал поискать соответствующую работу по сети. Деньги были скромные, но я был горд собой. Это словно было маленький шаг к самостоятельности и независимости. За братом я тогда начал следить издалека. То есть по социальным сетям. Регистрировался под анонимными аккаунтами и комментировал его первые попытки писать в виде небольших зарисовок и рассказов. Он был хорош уже тогда, так что мне даже врать не приходилось. Я поддерживал его с нескольких аккаунтов, чтобы он думал, что сразу несколько человек высоко ценят его работы. Писал то от лица девушки, то взрослого человека. Мы с Сокджином подружились виртуально. Он знал меня под ником Sail_away. Я не лез в его личную жизнь, но, по некоторым его откровениям, понимал, что он растёт одиноким ребёнком непонятым в своей семье и не имеющим друзей. Кроме того, наша связь с Сокджином, идущая ещё из детства, сохранялась. Знаете, я ещё в детстве заметил, капитан, что между мной и Сокджином есть незримая нить, связь, что бывает у близнецов. Когда они чувствуют боль друг друга и душевное состояние, даже на расстоянии. Благодаря этому, я всегда знал, когда брат грустит, когда ему плохо, когда он болеет. С сестрой у нас не было такого. Сестра вообще другой человек. Признаюсь, за ней я следил не так пристально. Но всё-таки.. Джихё более толстокожая, она в мать. К тому же, к её счастью, она умеет приспособиться, адаптироваться, умеет найти лучшее место в жизни для себя. Без рефлексий. Не знаю, какими были её мечты в детстве. Помню, она неплохо рисовала. Даже помню нуна говорила что вырастет и станет художником. Но то ли её практическая сторона победила, то ли родители задавили в ней всё творческое... Сокджун делает передышку. Задумывается. - Нуне про меня сказали уже позже. Во взрослом возрасте. Она была у меня пару раз. Это были неловкие визиты с неловкими разговорами двух чужих людей. А потом она уехала в Шанхай. К 18 годам у меня уже было достаточно подработок. Наверное, их даже можно было назвать работами. На удалёнке вполне можно быть системным администратором какой-нибудь фирмы. Также я писал коды по заказам, обучился веб дизайну и клепал сайты. Понял, что не хочу больше зависеть от родителей. Они, как ни странно, не стали возражать. Я снял более чем скромное жильё, но зато за свои деньги. Азам готовки меня обучила Мина, так что я не был бытовым инвалидом. Все свои потребности я теперь оплачивал сам. Но родители по-прежнему не давали мне увидеться с Сокджином, всё под той же угрозой лишения наследства. Я видел его пару раз издалека. Но потом мне было неловко следить. Словно сталкер какой-то...Всё, что я о нём знал, было из соцсетей. От матери и отца невозможно было добиться хоть чего-то. Максимум что-то скудное типа "Сокджин закончил школу", "Сокджин поступил в Корё". Когда я сепарировался и уехал в свою первую квартиру, отца я стал видеть ещё реже. Не то чтобы я переживал. Мать приходила примерно раз в неделю. Она называла это "приду посмотреть, как твои дела", но на деле это были проверки. Мать заходила и с порога осматривалась Критиковала, поучала. А ещё она с брезгливостью смотрела на мой шрам. Так что при ней я тоже перестал снимать маску. Удивительно, что при всём моём травмирующем жизненном опыте и с такими родителями, я нашёл Юнджи. Это моя девушка. Невеста. Мин видит, как глаза Сокджуна превращаются в щёлочки над маской, он тепло улыбается, говоря о любимой девушке. - Познакомились по сети. Она тоже программистка. Красивая. Иногда я думаю, что она во мне нашла? - смеётся Сокджун, но тут же одёргивает себя и возвращается к делу, - Так вот, как только мать перешла границы и начала шнырять по моим шкафам и холодильнику, я высказал всё, что думаю о ней. Она взбеленилась, но перестала. Со временем её визиты стали реже. А теперь, когда мы живём с Юнджи, я встречаюсь с матерью раз в месяц на чашку кофе. Как правило, в кафе. Я не отказываю только потому что в какой-то степени благодарен им с отцом за то, что они не бросили меня в каком-нибудь интернате и что вложились потом в мою реабилитацию и образование. Первый раз я хакнул чужой компьютер на спор с приятелем. Тогда я ещё жил в том доме, что снимали родители. Это было весело. Позже я понял, какую власть это даёт и почему это незаконно. Так что больше я этим не занимался. Разве что чисто, как говорят, по фану. Но никогда не использовал свои знания в немирных целях. Когда пропал Сокджин, я и понятия не имел, что у него есть сталкер. Конечно же мне следовало догадаться. А, может быть, и следовало взять ситуацию под контроль, когда произошёл тот случай с холостым выстрелом. Я был беспечен и недальновиден, и теперь корю себя за это. Узнав о похищении от родителей, я хакнул ноутбук брата. Мне нужно было отследить сигнал телефона, который был синхронизирован с его Макбуком. Конечно, вероятность удачи была мала. Преступник не был идиотом, он выключил или выкинул Iphone Сокджина. Но были ещё AppleWatch. О них он, видимо, забыл. В какой-то момент они включились, и я успел поймать сигнал и по нему определил локацию того дома. - Почему вы не обратились в полицию?- спрашивает Юнги. - По двум причинам. Я всё ещё скрывался по мере возможности. Мой ID конечно не фальшивка. По нему я всё тот же Ким, там мои данные, кроме имени. Отец представил это так, что я захотел поменять имя и, соответственно, документы. Хотя признаю, на тот момент скрываться было лишним. Но мой мозг привык, что я живу как отшельник и почти не пересекаюсь с этим миром. Вторая причина была в том, что я боялся, что Хван убьёт Сокджина раньше. Мне ведь и хакнуть то удалось не сразу. Были кое-какие проблемы. Одним словом, я поехал туда сам. Не один, с Юнджи. Она была за рулём. Сейчас понимаю, что я идиот. У нас даже не было оружия..но на тот момент я был в стрессе, в страхе за брата и не подумал об этом. В голове было только "спасти Сокджина, спасти братишку" Ведь я-его хён, старший брат, защитник. Мне просто повезло, что к тому моменту, когда я ворвался в тот подвал, Хван уже был мёртв. А Сокджин жив. - Как вы вошли? Кодовый замок?.. - Я подумал, что если это сталкер, то он одержим Сокджином. Кодом был день рождения брата. Но, на всякий случай, у меня было с собой и средство на случай плана Б. Я выволок Сокджина оттуда, мы с Юнджи погрузили его в автомобиль и повезли в ближайшую клинику. *** Намджун прослушивает весь разговор Паркера с Сокджуном и, когда тот выключает диктофон и убирает телефон в карман, спрашивает: - Я не понимаю..как тогда Сокджин мог выжить? .. Хван наверняка сделал укол сначала ему, а потом себе. - Всё просто. Сработали два момента. Индивидуальная переносимость. Второй, - в организм Сокджина попало чуть меньше препарата, чем в организм Сонбина. По всей видимости, он волновался, у него дрожали руки, и он немного пролил. Пол кубика сыграли свою роль. И Сокджун прибыл очень вовремя. По медэкспертизе Хван умер буквально за пару минут до того, как брат Сокджина ввалился в тот подвал. Ну и потом врачи чётко сработали. Промыли всё, что можно, и сделали переливание крови. Токсины вывели и теперь Джину просто нужно восстановиться. - Да, это я знаю..я спрашивал у врачей. Пока они не пустили меня к нему. Он отдыхает. Вроде бы под каким-то седативным, - отвечает Намджун. - Надеюсь, ты не считаешь себя виноватым?- интересуется Мин. - Отчасти считаю. Я не проявил бдительность с теми грёбаными коктейлями. - Вам их дал Чонгук, друг Сокджина. Вы ему доверяли. Откуда вам было знать? - А ещё я считаю, Мин Юнги, что во время следствия с похищенным, которое ты ведёшь, особенно на последней стадии, нехорошо отключать телефон. Мин выглядит смущённым. - Но Ёнджун то был доступен. Я ж не виноват, что ты не узнал его номер заранее, - увидев ярость в глазах Кима, Паркер тут же "перестраивает маршрут" - Ладно, прости, Джуни, я виноват, признаю. Немного отвлёкся. Мин поднимает обе руки вверх, показывая, что он "сдаётся" - И что теперь? По следствию? - интересуется Намджун. - Ну, преступник у нас мёртв. Этим мы закрываем дело о похищении и дело Пусанского Убийцы. Сунми пойдёт под суд за поджог с двумя жертвами. По сути, для твоего парня всё закончилось хорошо. Хотя, конечно, лучше бы не начиналось. Намджун кивает головой, соглашаясь. - Как ты догадался о том месте? - спрашивает Паркер, - Ведь ты прибыл туда буквально через минут 20 после Сокджуна. - Книги. Подсказка была в книге Джина, - отвечает Ким. - Этот Хван был хитрым ублюдком, - коротко замечает Юнги, - Я рад, что ты его раскусил. Но ещё больше рад, что его брат оказался жив и смог спасти его. - Я тоже этому рад, хён. *** Ким снова возвращается в больницу к Сокджину. В приёмном покое он пересекается с родителями Джина и здоровается. - Похоже, что телохранитель из вас не самый лучший, - отмечает мать Джина, поджав губы, - А я говорила мужу, ещё тогда, когда вы расселись тогда на кухне и завтракали с моим сыном, будто вы ему ровня. Намджун на это не отвечает. Отец Сокджина молчит и лишь бросает на Намджуна взгляд полный презрения. Телохранитель отходит от них и садится в фойе. Вскоре приезжает Сокджун с девушкой. Очевидно, Юнджи. Намджун узнаёт его сразу. В нём есть что-то сильно напоминающее Джина. Парень кланяется родителям, но не подходит к ним. То же самое делает и Юнджи. Намджун находит её славной. Высокая брюнетка с чёрным карэ. Совсем не похожая на компьютерную заучку. Скорее на актрису боевика. Образ дополняет чёрная кожаная куртка. Она не липнет к Сокджуну, но постоянно держится рядом, из чего можно сделать вывод, что они одна команда. Намджун улыбается, глядя на это. Когда врач сообщает, что оставаться в клинике нет смысла, - Сокджин проспит до утра, -родители, а потом и Сокджун с невестой, уходят. Намджун решает остаться. Ему ужасно хочется спать, принять душ и поесть. Но, тем не менее, он хочет остаться. Кофе из автомата на редкость противен, но мужчина выпивает два стаканчика и потом дремлет в кресле. К счастью, персонал его оттуда не гонит, и он умудряется даже немного поспать до утра, чтобы стать первым человеком, которого Сокджин увидит после пробуждения.