Чёрная стрела

- Это был не Хосок, - сообщает Мин по телефону Намджуну, - У него железное алиби. Мы проверили. В 16:12 он был на Канаме и никак не мог оказаться на окраине Сеула, даже если б на крыльях перелетел. К тому же, шесть дней назад кто-то спёр его зелёный колпак из гримёрки после выступления на стадионе. Он писал заяву. Я проверил, так и есть. - Как вы там отдыхаете, голубки? - продолжает Паркер, хохотнув, - Как там твоя снежинка? Намджун оборачивается на Сокджина, что сидит за столом и печатает на Макбуке. Вроде бы не услышал. - Слушай.., - неуверенно продолжает Мин, и Намджун настораживается, такой тон определённо не свойственен Юнги, - Не мог бы ты, между делом, расспросить у Джина про Хосока? На предмет личной жизни. Типа встречается ли он с кем-то сейчас? И правильно ли я понял, что он предпочитает члены вагинам? - На этот вопрос и я могу тебе ответить, - говорит Намджун, - Ты что забыл, что он бывший Ким Тэхёна? - А, да.. точно, совсем забегался и выпустил это из виду. Так спроси, а, Намджуна? По старой, так сказать, дружбе. Намджун усмехается, - Паркер неисправим. Пока не затащит в свою кровать понравившуюся задницу, не успокоится. Удивительно, что при этом в постели он предпочитает подставлять свою. - Окей, спрошу, хён. - На связи, сторожевой пёс. На Чеджу стоит приятная погода, +17, сухо. Они с Сокджином уже позавтракали и прогулялись по берегу. Здесь младший не спит до обеда, а встаёт в 9 часов уже два дня подряд, чем немного удивляет Намджуна. - Паркер? - уточняет Сокджин, когда разговор с Юнги закончен, и Намджун подходит к столу. Намджун утвердительно кивает и пересказывает разговор с Мином, упуская его подколы и вопросы про Хосока. Об этом он спросит позже, когда подвернётся удобный момент. Джин становится задумчивым, размышляя видимо о том, что ему только что сказали: - Я тоже почему - то думаю, что это был не он. - Но изначально ты придерживался позиции, что именно Хосок тебе угрожал, - удивляется телохранитель. - Да, в начале так и было, - соглашается писатель, - Но, если честно, на этой версии больше настаивал Миндже. Я не могу сказать, что Хосок - агнец божий и невинная ромашка в моих глазах, но считаю, что у него есть повод злиться на меня за изображение его не в самом выгодном свете. Что же до угроз..я просто не знал, кто это мог бы быть и поэтому согласился с Соном, потому что он ..вроде как настаивал?.. - А что ты думаешь насчёт самого Миндже? - интересуется Намджун, - не думаешь ли ты, что это он мог провернуть имитацию на покушение? Очень уж подозрительно он тогда исчез прямо перед встречей с читателями, а потом заявился после выстрела.. Сокджин задумывается. - Не знаю..не думаю, что ему было бы выгодно меня убивать, - наконец произносит он, - Я же говорил, я - его курочка, несущая золотые яички. - А если прикинуть, что это было не покушение, а просто запугивание? - Хмм..зачем ему запугивать меня? В его интересах, чтобы я быстрее писал. А если я буду нервничать, то моя производительность и продуктивность упадут, он это знает. Так уже было, и он в курсе. Намджун вопросительно поднимает бровь. - Два года назад..даже больше уже, почти три года, - начинает Сокджин, - после начала пандемии у меня приключился серьёзный нервный срыв. Я тогда закончил одну книгу, потом сразу вторую, и у меня просто не было сил, так сильно я был вымотан. Это было именно физическое истощение, которое повлекло за собой и нервное, потому что у меня сбился режим дня. Мне приходилось работать ночами, я ложился под утро, а потом вставал в обед. Я стал фактически вампиром, - день и ночь словно поменялись местами. Книга была сдана, а я всё ещё не мог войти в колею. Более того, у меня началась бессонница, и я мог не спать по двое-трое суток. Всё это плохо сказалось на нервной системе. У меня начались головные боли, панические атаки были через день, потом каждый день, а потом по несколько раз за день. Мне пришлось обратиться к врачу, и он прописал мне таблетки. Тогда я ещё не знал, во что это выльется. Намджун вспомнил, как мать Сокджина говорила про таблетки и про какую-то дурацкую историю в связи с этим, и весь обратился в слух. - Сначала они мне очень помогли. Я выпил одну и проспал 17 часов. Это было здорово, потому что мне было крайне необходимо выспаться. Потом ещё и ещё. Я вдруг мог спать больше 2 часов, и это меня радовало. Панические атаки тоже прошли, и я стал менее дерганным и менее подавленным буквально за пять - шесть дней. Единственное, я был сонным, постоянно. Но это было ничто по сравнению с ужасным состоянием до этого. Моя мать утверждает, что у меня также были провалы в памяти, но я так не думаю. Скорее всего, это её негативный настрой против таблеток. Для меня было главным то, что мой сон вернулся. Я стал хорошо спать, хоть и видел очень яркие реалистичные сны, но я спал! Дозу через три недели психиатр велел поднять до полутора таблеток. Приблизительно через месяц плохое состояние вернулось. Плохой сон, паническая атака. Я очень не хотел этого, испугался и принял сразу три таблетки, не проконсультировавшись с врачом. На утро я очнулся в том парке, где мы с вами тогда гуляли. Как я там очутился, я не помню. Помню только, что мне снился какой-то дурацкий сон. Как будто я был дома, а потом кто-то позвонил и позвал меня на улицу, и я пошёл. Ничего больше я не помню. На мне была пижама, когда я пил таблетки, но в лесу я проснулся в своей верхней одежде и обуви, будто кто-то меня одел. Потом оказалось, что я спал больше двух суток. Это очень странно, потому что вообще то на улице был февраль. И как я мог провести в лесу двое суток и не замёрзнуть? Как за двое суток меня никто не заметил? Ведь это пусть и не самое людное место, но и не пустырь. Одни вопросы. Меня тогда осмотрели и обследовали, но ничего подозрительного не нашли. - Сокджин, кто тебе звонил? - Намджун вдруг выглядит напряжённым. - Что? Когда? - не сразу понимает младший. - Ты сказал, что когда ты спал, тебе снился дурацкий сон, и кто-то тебе звонил и позвал на улицу. Кто это был? - В снах выдумка всегда путается с реальностью, - говорит Джин, и старшему мерещится оправдание в его тоне, - Это был Хван. Хван Сонбин.