Триада [Рабочее название]

Мы сидели в засаде около часа. Ноги затекли и замерзли, а желудок сводил от голода. Я бросал взгляды на Руслана, но тот сидел неподвижно, опираясь спиной о ствол дерева, и не совал носа из-под мантии. Смотрел, не моргая, в темноту ночи, и ждал. Я ждал вместе с ним. Когда утром он сказал, что в нашем лесу завелся упырь, я обрадовался. Половину дня сидел с мечом, полируя до зеркального блеска, в промежутках подметая пол и готовя обед. Да, жизнь в лесу не была сказкой, но другого я не знал. Поэтому даже бытовые задания Руслана сегодня не воспринимались, как издевка. Мне казалось, что чем быстрее я выполню все его поручения, тем скорее мы двинемся. Но время тянулось бесконечно долго, и я уже устал ждать. Знал бы тогда… Мы сидели под кустом орешника. Руслан говорил шепотом, но чем глубже становилась ночь, тем реже я слышал его фразы. Он выдал инструкцию из двух предложений: увидишь – беги ко мне. Не пытайся его зарубить сам. Меня несколько оскорбляло то, что он в меня не верил, но сам понимал, что наставник прав. Мне без году шестнадцать, и мое тело только начинало приобретать мужские очертания. Первая щетина порезалась месяц назад, хотя, это, скорее был цыплячий пух. Только черный. Руслан, увидев это, тут же попросил сбрить и не позориться. На резонный ответ, что они в город все равно не ходят, Руслан сложил руки умоляющем жесте и сказал, что ради него. Хотя бы. И я сбрил. Над головой ухнула сова, и я вздрогнул от неожиданного звука. Под коленом хрустнула ветка, и Руслан бросил на меня недовольный взгляд. Просил же сидеть тише воды, ниже травы – я понял это без слов. Вообще, у нас с ним особенная связь. Несмотря на то, что каждый день он устраивает мне тренировки, сидит вместе над книгами, я все же больше считал его отцом, чем наставником. Наверно, это из-за того, что родителей я не знал. - Тихо. – несмотря на то, что я и так молчал, зябко кутаясь в ткань, Руслан подал мне жест и слегка привстал. Вытащил меч из ножен. У него был взрослый, длинный клинок из черной стали с нанесенными на него рунами. У меня тоже такой, и я было потянулся к эфесу, как наставник покачал головой. Я вслушался, но кроме совы над головой и привычных звуков леса не услышал ничего. Только когда тяжелые шаги раздались прямо над кустом, я понял. Стало страшно. Это не первая наша охота, но каждый раз – как первый. Руслан позволял мне отправлять духов в мир иной, а вот настоящего боя у меня еще не было. Мой наставник был весь напряжен, и я читал его движения, как свои собственные. Я знал, что упырю нужно снести голову, а затем проткнуть мечом, чтобы окончательно умертвить. Ведь упырь – это нежить, когда-то бывшая человеком. Только либо очень злым, либо обозлившимся настолько, что дух не покинул плоть и реинкарнировал в это. Я выглянул из-за веток, чтобы посмотреть на противника. Ночь была безлунной, и я слышал только шаги. Тяжелые, медленные. Упыря описывали, как сутулое человекоподобное существо с неестественно длинными когтями на ногах и руках – если так можно было назвать его конечности –, а также острыми зубами. Укус упыря опасен для человека, потому что слюна его пропитана трупным ядом. Для нас же, Нави, укус был болезненным, но мы не умирали. В редких случаях, если Нави уже был ранен до этого. Но упырь был опасен не только своим ядом. Несмотря на всю неуклюжесть, он был быстр и ловок, поэтому в бою с ним важная точность удара и скорость. Я взглянул на своего наставника, который, казалось, игнорирует тьму и следит глазами за передвижением голодного существа. Оно пришло на наш запах. В книгах описывали, что слух упыря настолько тонкий, что сердцебиение живого человека он мог услышать за несколько километров. А уж если человек ранен, то на кровь они сбегают еще шустрее. Упыри убивали не только людей, но и крупных животных. Были случаи, когда в лесу находили разодранного медведя. И люди, предполагая худшее, сразу же покидали этот лес, страшась встретиться с нежитью. Но нежить охотиться по ночам, и чаще всего, их жертвами становятся неосторожные путники, забредшие в лес, когда солнце скрылось за горизонтом. Руслан покачал мечом, и прыгнул вперед, замахиваясь мечом. Сначала я услышал утробный звук. Затем – шелест листьев. А потом, как сталь пронзила гнилую плоть. Я почти ничего не разглядел, но, решив, что Руслан успешно справился, выполз из своего укрытия. Наставник в черной мантии почти сливался с ночью, и я шел почти что наощупь, и споткнулся обо что-то ногой. Тихо выругался. Руслан шикнул на меня и, перекидывая меч из руки в руку, пинал тело упыря. Запах – скорее вонь – стояла невыносимая, и даже находясь в ельнике, запах смолы лишь смешивался с непередаваемым амбре сгнившего мяса и застоялой крови. - И все? - А ты чего хотел? – я услышал в голосе насмешку. – Честной дуэли до первой крови? - Нет, но… Ты так быстро его уделал! - Еще бы. Скоро и ты так сможешь. Этих тварей развелось в последнее время. Как будто все братские могилы разворотили. Поэтому давай двигать отсюда, пока еще кто-то нас не почуял. Этот кто-то мог быть как лесным духом, так и опасной нечестью. Во втором случае нам бы пришлось выбираться боем, а у меня чешутся кулаки опробовать новые приемы, которые показал мне Руслан. Руслан моего восторга, само собой, не разделял, поэтому прихватив край мантии, двинулся в сторону выхода из леса. Я поплелся за ним следом. Вот тебе и охота. Но за спиной хрустнула ветка, и я знал, что это не животное. Животные спят, а те, кто охотится по ночам, к людям не подходят. Я успел развернуться и выставить блок мечом прежде, чем нежить дотянулась до меня. Руслан среагировал мгновение спустя и, бросившись ко мне, взмахнул клинком, но лишь рассек воздух. Мы оказались в полной темноте, но не в тишине. Встав спиной друг к другу, мы, не сговариваясь, и напрягли слух. Ветка хрустнула вновь, и я кинулся наперерез, почти наугад делая выпад. Попал. Меч застрял в теле, но Руслан не отставал, и одним ударом отсек существу голову. Она покатилась по земле в сторону. Мое сердце бешено колотилось, и всего меня, кажется, колотило. Руслан пнул тело, проверяя, жива ли нежить. Убедившись в том, что сработали мы чисто, он подхватил меня за воротник и потащил прочь. Почти бегом, я, еле поспев за ним, и пытался вырваться. Но наставник крепко держал, и лишь когда мы вышли на поле, оставив густой ельник за спиной, отпустил. - Что я тебе говорил? Руслан, даже не сбавляя шага, отчитывал меня. - Бежать. Но он был за моей спиной, если бы… - Ты еще не готов. Тебе нужно усердно тренироваться, чтобы в одиночке завалить хотя бы такого молодого упыря. Руслан выдохнул облачко пара и покачал головой. Зима наступала нам на пятки. - Но ты молодец. Я расплылся в довольной улыбке, и наставник знал об этом. Он потрепал меня по затылку, взъерошив короткие черные волосы. Что ж, сегодня – красный день календаря. Пусть и в паре, но это был мой первый упырь! А сколько же их будет впереди! - Только не романтизируй. И как он только каждый раз догадывается, о чем я думаю? *** Мы стояли вчетвером, в сыром подвали с керосиновыми лампами. Прямо-таки квартет. Квартет круглых идиотов, причем каждый по-своему. Я считал, что выиграл в этом конкурсе главный приз, и переводил взгляд с Алексея на Дмитрия, отмечая, что один другому не рад. Семислава сделала несколько шагов в мою сторону. Видимо, мало я ей высказал, раз она все равно подходит ко мне. Смотрит, опять молчит – какая молчаливая стала, как рыба – и ждет продолжения. - Когда мы с Алексеем нашли манускрипт с подробным описанием ритуалов воскрешения, мы были в восторге. Мало того, что это была уникальная историческая находка, так еще и… Очень полезная. - Молчи, прошу тебя. - Нет, продолжай. Дмитрий кивнул мне, словно благодаря за поддержку. - На самом деле, Алёна выжила. Но была очень слаба, и врачи не давали никаких гарантий. Она потеряла много крови, и лежа в больнице, написала то письмо. А дальше… Дальше Алексей решил, что если убить Алёну, то он сможет задержать ее душу здесь, ну а тело заморозит. Он посвятил меня в свой план, и я изначально был против. Но он спланировал все так, что никто бы и не заметил, что Алёна умерла не сама. Семислава зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. - Ну а дальше вы знаете. Алексей гонялся за тобой пятнадцать лет, пытался выследить через наставника, но, ты сам пришел. Снова. Но, на самом деле, у меня здесь свой интерес. Алексей хранил молчание. - Я не сомневаюсь. – в том, что Дмитрий что-то задумал, я догадывался с самого начала. Он действовал очевидно, хоть и более осторожно, чем Алексей. - Тихон, ответь себе на вопрос. Что было бы, если бы Князь Владимир не крестил Киев? Мои брови поползли вверх от удивления. Ничего себе вопросы, конечно. Я видел лихорадочный блеск его глаз, и не мог разобрать, были то блики от ламп, или мужчина тоже не в себе? Почему из всех четверых, я, служитель старого Бога, кажусь здесь самым адекватным?! Семислава, видимо, задалась тем же вопросом. Она взглянула на меня и кивнула в сторону матери. Я взглянул и присвистнул. Серебряный дым стал почти черным. Дух преображался по минутам, и, если сейчас не рассечь его, потом будет сложнее. Мстительный духи, конечно, имеют свойство самим отправлять в мир иной после свершившейся мести… Но Алексей, если и умрет, то умрет от моей руки. Хотя у Алёны, конечно, причин его убить было немного больше. Я проигнорировал Дмитрия, который повторил свой вопрос чуть громче. Снял серп с пояса, и, не переживая о целостности рунического круга, попытался рассечь воздух. Мимо. Точнее, не мимо, но безрезультатно. Дух уже был в стадии, когда готов переродиться, и просто серебра было мало. Я видел, как тьма сгущается и пульсирует, приобретая очертания человека. Хотел было взмахнуть мечом, но тут Семислава с криком бросилась вперед, прямо мне под руку. - Дура! – я попытался оттолкнуть ее, но она вцепилась в меня мертвой хваткой, и нас прошибало волнами. Я едва не выронил оружие, хватая ртом воздух, не в силах сопротивляться. Но мне было нельзя медлить, иначе… - Она убьет… Убьет Алексея… Но Слава меня не слушала. Плакала, схватившись за ворот мантии, и что-то шептала, что не надо. Она читала, что Навь – это ад, и что души отправляются в Навь навсегда. У меня не было сил ей ответить, что от нас здесь ничего не зависит – ее мама, пораженная тьмой, так или иначе отправится к моему Богу. А дух, приняв облик, осматривался с интересом. Я видел труп Алёны, видел ее дух, и понимал, что мертвая женщина и ее дух… Различаются. Дух буквально дышал злом, и даже мне, видавший всякое, стало как-то не по себе. Женщина парила в воздухе, бесплотная, но видимая. Я попытался дотянуться до нее мечом, но она легко отодвинулась от меня, улыбаясь. Улыбка была кривой, почти оскал. Слава, наконец, перестала плакать и обернулась на мать. Алёна окинула дочь равнодушным взглядом, а затем медленно приблизилась сначала к Дмитрию, который застыл, словно статуя, а затем к Алексею. Алексей плакал. Алёна смотрела на него молча. Духи умеет разговаривать, даже мстительные, но этот почему-то молчал и лишь наблюдал за нами. Она ничего не делала, и даже не пыталась. Меч выскользнул из моих рук, и, со звоном, упал на бетонные плиты. Алена крепко вжалась в меня, с ужасом наблюдая за движением матери. - Алёна… Алексей сделал неуверенный шаг, два, а потом бросился к своей жене. Упал перед ней на колени и беспомощно хватался за край погребальной сорочки, но бесплотный дух на то и бесплотный. Его пальцы проскальзывали сквозь дым, но он упрямо продолжал. Внезапно женщина повернулась ко мне, и, даже не взглянув на своего мужа, двинулась ко мне. - С мечом на огонь не ходи. Мертвые земле. – ее голос был тихим и ровным. Она рассматривала меня, заглядывала в глаза, но я отводил взгляд. Мне было неприятно. Меня чуть ли не оскорбляло такое долгое присутствие духа в моем обществе. - И время не тронь, пока часы не покажут четыре. У тебя особый путь, Тихон. Ты отмечен судьбой, я это вижу. Она рукой указала на свою шею. Длинная цепочка с кулоном. А кулон так знаком. Белобог. Символ Белого Бога покоился на ее шее все эти годы. Мне было тяжело дышать от того, что Слава никак не могла от меня отойти, и от того, как близко дух смог ко мне подойти. - Позволь твоему сердцу решить, где истина, а где вымысел. Она отвернулась, взглянув на свою дочь, и ее губы тронула совсем другая улыбка. Ласковая и тёплая, такая, как была у трупа. Девушка в моих руках задрожала еще сильнее и испуганно таращилась на дух. - Семислава, ты так похожа на меня. Не отступай, если веришь. Вера – твоя надежда, а ты – надежда всех нас. Семислава, наконец, смогла меня отпустить. И дышать сразу стало легче, но, мы еще никогда так долго не соприкасались. Меня переполняла сила, она бежала по моим винам, я ощущал ее каждой мышцей, я мог… Сейчас я был способен на все. Алёна в последний раз взглянула на своего мужа и кивнула мне, указав пальцем на меч. - Я готова, Нави. Я удивленно вскинул брови, пораженный тем, что темный дух способен быть таким разумным. - Пронзи меня. Это ведь то, чего хочет твое сердце. - Мама!.. Слава обернулась, но, прежде чем она снова схватится за меня, я подхватил свой клинок и рассек воздух в районе груди Алёны. Она закрыла глаза и растворилась. Для верности, я бы хотел еще и серпом пронзить тело Алёны, но что-то мне подсказывает, что хватит с нее осквернений. Ее стоит предать огню, хотя ее душа больше никогда не сможет пересечь границу миров. Я был в этом уверен. Алексей хватал руками воздух в том месте, где только что была его жена, а когда я повернулся к Дмитрию, то не нашел его. Он сбежал? Так и не получив ответ на свой вопрос?! Мне показалось, что он слишком заинтересован в том, чтобы услышать мое мнение, что было бы. Хотя история не имеет сослагательного наклонения. Я осмотрелся вокруг себя, все еще удивляясь тому, насколько тело было легким и заряженным. Выступи я сейчас против десятка вооруженных громил с автоматами, я уверен, что вышел бы победителем. Но что-то не дает мне покоя, дергает, словно защемивший нерв. Не было ощущения счастливого финала, что я исполнил то, что должен был. Наоборот. Все мое нутро вопило, что это – лишь начало. Что-то в Триаде сломалось, ведь не может мстительный дух, опутанный тьмой, раздавать советы. Не может мстительных дух указать палачу на плаху, и попросить его убить. Мстительный дух – самое мерзкое, что я встречал в своей жизни. Их тяжело отловить, они появляются и исчезают, свершая самосуд над тем, кто при жизни их так сильно обидел, что душа не смогла уйти в Навь. Я взглянул на Славу, и в ее янтарных глазах отражалось мое беспокойство. Наверно, она тоже ощутила то, как неправильно все произошло. Ощутила, что дух ее матери был не просто мстительным, но очень злым. Но, обретя форму, она не тронула нас и пальцем. Хотя вполне могла бы опрокинуть все керосиновые лампы и сжечь нас дотла. Я держался за меч, как за спасительную соломинку, пытаясь не утонуть в собственных мыслях. Еще и Дмитрий куда-то пропал. А Алексей, кажется, окончательно свихнулся. Я прислушивался к себе, но воздух колебался едва ощутимо, чтобы я мог распознать, что не так. Да и если бы все вокруг ходило ходуном, я был не самый образованный Нави. Чтобы я мог сделать? Махать мечом да серпом? Защищать человека, но защищать отчего? Угроза была слишком неосязаемая, что ухватиться за нее. Но снова меня накрыло тем ощущением, что я знаю ответ. Просто не могу вспомнить, что же это. - Алёна… - голос Алексея, хотя, это был скорее жалобный вой, привел меня в чувства, напоминая, где мы. Я подошел к мужчине и коснулся кончиком меча его груди, там, где билось сердце. Там, где находились его нити. Мужчина не шелохнулся, даже не посмотрел на меня. - Властью… - я было начал зачитывать ритуальный текст, который знал каждый Нави. Текст жертвоприношения Чернобогу. - Стой. – Слава положила руку на меч, видимо, не решаясь повторять опыт наших соприкосновений. – Не убивай его, прошу тебя. - Он нарушил все мыслимые и немыслимые законы мироздания. А ты просишь его пощадить? – я выгнул бровь. – Тем более, у меня с ним личные счеты. Как и с тобой. - Да, я прошу. Пожалуйста. – Слава всхлипнула и смотрела прямо в глаза. – Ты больше никогда нас не увидишь и не услышишь, только прошу… Не убивай. Он все, что у меня есть. Ее голос предательски дрожал, и моя рука дрогнула тоже. Я не хотел опускать меч, но мне пришлось. Эта девчонка смотрела на меня с мольбой, и, как бы сильно я не был зол, вершить самосуд над человеком у меня тоже не было прав. Какое бы злодеяние тот не помыслил, на все воля Богов. Когда Слава поняла, что я не собираюсь убивать ее отца, она сбивчиво благодарила меня. - Помни, пожалуйста. Считай, это мой подарок тебе на Новый год. – я грустно ухмыльнулся. – Если вы еще раз… Если я увижу вас еще раз, я прирежу вас двоих одним ударом. Поняла меня? Слава закивала головой. Я ощутил ее провожающий взгляд затылком, когда уходил. И, как бы я не просил сам себя, я не смог удержать и не обернуться. В груди щемило, но я не мог остаться, меня уже слишком давно нет на посту. Ее мать – далеко не последняя нежить. И меня ждет тяжелая работа. Где-то в глубине души я надеялся, что смогу забыть все произошедшее. Забыть и Семиславу, забыть ее отца, забыть все странное и необъяснимое. Или, может, найти ответы. Но уходил я с тяжелым сердцем, которое словно разрывалось на две половины. Одна половина просила остаться. Вторая требовала поскорее уносить отсюда ноги. И слова призрака о том, что я должен слушать свое сердце, кажется, не были применимы к этой ситуации. Что я должен слушать, когда меня рвет пополам? Я не хочу оставлять ее наедине с горем. Но я не могу остаться, потому что прежде всего, я Нави. И только потом уже мужчина, воин или кто-то там еще. Последнее, что я запомнил об этой ночи – золотые кудряшки в неярком оранжевом свете, склонившиеся над отцом, который был не в себе. Непросто тебе придется, Семислава Белвласова. КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.