Побег

Сергею никогда не было просто. Его терзала дихотомия с самого детства: я лучше всех этих недолюдей — нет, я самое жалкое существо; я стану художником — нет, эти рисунки только порвать и выбросить; Олег меня любит — Олег со мной, фриком, из жалости; Олег целует меня — лишь для того, чтобы, посмеявшись, бросить и найти кого-то получше. Потом только Олег стал его якорем в этом море метаний от паники к депрессии, из маниакального состояния к серотониновой яме. Он без устали восхищался им — ого, как ты здорово рисуешь. Ты так быстро сделал домашку, ничего себе. Какой ты умный. Ты все на лету схватываешь, у тебя здорово получается. Серый, я не поддавался, ты правда победил меня в драке. Конечно, ты поступишь, я не знаю человека умнее тебя. Разумеется, верю. Да, дождешься. Да, вернусь. Серый, я тебя одного всю жизнь любил, как ты можешь… Он мог бы свалить причуды характера на других личностей. Они портят мне жизнь, а я — молодец. Но и когда тряпка перестала просыпаться, а птица пропала навсегда, он все равно продолжал тяготиться: они вдвоем просто играют со мной. Нет, они оба в меня влюблены. Они говорят за спиной, как им хорошо вдвоем. Нет, они ждут его, прежде чем предложить что-то новое. Хуже всего были первые недели: каждый взгляд Олега не в его сторону, каждый взгляд Вадима поверх головы причиняли почти физическую боль. Словно это вовсе не они вдвоем пришли к нему в постель и касались так осторожно и нежно, что он едва не разрыдался. Он оттягивал на себя внимание, порой говорил себе: ты же выводишь их из себя. Еще немного — и придется драться. Но ему все сходило с рук. Вадим охотно обменивался ничего не значащими колкостями, перебрасывал мячик приятных уколов туда-сюда, а Олег… Олег был собой: ласково обнимал, одним взглядом обещал — я с тобой, я всегда буду с тобой. И тогда стало отпускать. Несколько перелетов и бессонных ночей, долгая дорога на внедорожнике, города, отели, квартиры. Они не задерживались нигде надолго. Проводили время в барах и на пляже, валялись на расстеленном на полу одеяле, изнывая от жары. Олег морозил лед и пил виски, Вадим составлял ему компанию, Сергей все еще относился к алкоголю с опаской — вдруг голову так задурманит, что вместо него вперед выступит тот, другой. И он начинал скучать. Несколько мелких взломов сайтов госструктур для души не принесли ему радости; в Мексике все оставалось чуждо новому жильцу. И он читал новости родной страны. Новости любимого города. Тосковал по его прохладе, порывистому ветру, изменчивой погоде. По белым ночам. Ни один бар-хоппинг в Мексике не вызывал таких же эмоций, как в Санкт-Петербурге. Он хотел домой. Он так давно не был дома. Исподволь завел разговор, придумал, как весело и с пользой проводить время в Питере, загорелся новой идеей. Олег хмурился и говорил, что все это рисково. Незачем лезть на рожон. Вадим отмалчивался. — Пожалуйста, — не выдержал наконец Сергей через несколько недель. — Я больше не могу оставаться здесь и ничего не делать. Я с ума схожу от безделья. — А раньше ты был так хорош в ничегонеделании, — не удержался Олег. Он коротко глянул на Вадима. — Тебя искать будут? Мстить? — Да вряд ли, — пожал тот плечами. — Мне, кстати, надоел местный климат. Хорошо бы сменить обстановку. Да и идея эта… с Гражданином… звучит весело. Особенно если на костюм еще огнеметы добавить. Олег лишь закатил глаза. Сергей просиял, найдя союзника, и уже вскоре общался по электронной почте насчет характеристик костюма, мониторил городских активистов, а Олег с Вадимом готовили билеты и искали дом в Питере. В одну из последних ночей, когда душно, но не откроешь окно, потому что даже через сетку забиваются под потолок насекомые, им не спалось. На кровати втроем было тесно, и Олег, не выдержав, взял подушку и ушел на диван. Там он повозился, но, видимо, так и не заснул — послышался тяжелый вздох перед очередным переворотом с одного бока на другой. Сергей, вдруг почувствовав себя виноватым, сел, посмотрел на него — темный силуэт. Им ведь неплохо втроем тут. У них никаких забот и нужд. А он тащит их в Питер, с которым у Олега невеселые воспоминания — он старался для птицы, думая, что выполняет просьбы Сергея, и все сильнее пачкал руки в крови; да и Вадим не горит желанием отправиться обратно. Я сделаю так, что им понравится, подумал Сергей. Оба жалуются порой на скуку. Строят планы. Забывают, что обещали обязательно разгрести всю рутину и придумать что-то особенное. Им всем не хватает огонька: когда привык жить на адреналине, покоряя новые высоты, начинаешь усыхать без дела. Вадим тронул бедро Сергея, пробормотал: — Сейчас верну его, ложись. И он поднялся с кровати. Сергей лег щекой на подушку. Наблюдал, как Вадим, остановившись у дивана, наклонился к Олегу и вполголоса стал уговаривать: не спишь ведь… и чего, тут прохладнее? Ну не смеши… А потом подхватил его на руки. Олег, обалдев, возмутился, засопротивлялся, но Вадим оказался проворнее: прижал его к себе и потащил к кровати, целуя, куда дотянется. Опустил спиной на постель — и Олег перестал протестовать, сам прильнул к нему и скользнул губами по губам, руками — по рукам. Сергей, подкатившись, перехватил инициативу: впился поцелуем, языком — в рот. Олег коснулся его волос — какие же короткие, до сих пор непривычно… но хотя бы не так жарко, как с длинными. Вадим лег за его спиной, привычно подтянул к себе за талию. Само их положение в кровати уже давало понимание, как будет дальше. За несколько месяцев — почти год — стало привычно угадывать желания друг друга по легким прикосновениям и молчанию. Сергей провел губами по шее Олега — не кусать, его не кусать, лишь целовать, языком скользнуть в ямочку между ключиц, провести по шраму — он не чувствует прикосновений к натянутой гладкой коже, к этой округлой метке, но Сергею важно дотронуться. Дальше — к груди, накрыть губами сосок. Вадим тем временем тискал его бедра, распалял ниже пояса. Он не целовал, а кусал — ягодицы и талию, с внутренней стороны бедер, обжигал дыханием. Сразу спускался вниз, чтобы потом, распалив, долго вылизывать сверху. Но уже ночь, они уже насытились друг другом, теперь бы — заснуть. Поэтому — чуть торопливо. Сергей, спустившись поцелуями к животу Олега, провел носом по ложбинке посередине, где проявлялся рельеф пресса. Скользнул еще ниже, к его напряженному члену. Вадим проник пальцами внутрь. Легко, все еще кажется разработано после недавних игр. Сергей, ахнув, потерся щекой о член Олега. Ему уже стало мало одного. Если он снизу, то хочет дольше, хочет, чтобы оба постарались для него. Вадим, неторопливо пристроившись, навалился сверху приятной тяжестью, обнял. Он короткими толчками вбивался, терся носом о затылок, глубоко вдыхал и тревожил дыханием. Под ним Сергей терял волю, мог только стонать и скулить, невнятно просить — да-а, еще-е-е, вот так… Мог лишь поддаваться ему, когда Вадим, выйдя, брал его под мышки и пересаживал на член Олега. Тот гладил по бедрам, по животу, задавал ритм и шептал: так хорошо, с тобой так хорошо, ты такой красивый. Сергей ахал, плавился на нем. Потом Вадим вновь приподнимал его, усаживал к себе, полностью руководил процессом. Они были разными. У Вадима — чуть больше. Он контролировал все от и до. Олег — позволял самому выбрать глубину проникновения, угол… И оба они доводили до экстаза, оба поочередно брали его, ускоряли темп, касались его в четыре руки, без устали тихо хвалили его — умница, какой ты нежный, какой послушный. Это было единственное время, когда он проявлял послушание — отдавал им контроль и погружался в ощущения. А потом лежал, раскинув в стороны руки и ноги, и они ласкали его губами, языками, пальцами. В эту ночь его тоже размазало — мог лишь стонать и шире разводить ноги, а потом заснул. Через пару дней они уже приземлились в Пулково, взяли такси и поехали сначала в гостиницу, где была назначена встреча с посредником; разобрали паспорта, обсудили, как дальше поддерживать с ним связь — все-таки им нужно было оружие, без оружия в этом мире жить боязно и даже неправильно. Посредник выложил перед ними сим-карты. Вадим заметил, что мог бы и под старой личностью попробовать… Но посредник лишь качнул головой: зачем рисковать? Да, почти никого из старых Дагбаевых в городе не осталось, но все же мелкие сошки есть… Вадим, пожав плечами, сунул все сим-карты в спортивную сумку, набитую вещами первой необходимости — зубные щетки, туалетная бумага, пара бутылок воды, — и они заказали такси до дома в пригороде. Сергей приник к окну и молчал всю дорогу. Мимо проносились дома старой застройки, постепенно их сменили многоэтажки спальных районов, а потом они выехали на мост. Вадим с Олегом негромко переговаривались — забор, система наблюдения, метраж спальни… Обязательно огромный телевизор… Сергей слушал их вполуха и не совсем верил, что все это правда. Он бы для начала озаботился квартирой поближе к центру. Им в любом случае понадобится еще одна жилплощадь. Но в первый месяц, отведенный ими на обустройство дома, можно и подождать. Привыкнуть, что не нужно больше переезжать. Снова поразиться тому, что они — словно шведская семья: три взрослых мужика, один из которых любит создавать проблемы, второй — решать, а третий — наблюдать и комментировать. Не может быть, чтобы все было так хорошо. Может, сказал он себе. После всего, через что ты прошел, еще как может. Заслужил немного спокойствия и повышенного внимания к себе. С ними двумя не заскучаешь. И они не утомятся от тебя. В коттеджном поселке их дом стоял у самого леса, соседский — лишь с одной стороны, отгороженный таким же плотным забором, как и у них. Они приехали налегке. Вещи отправили транспортной компанией, еще не забрали груз. Планировали заехать за ним на своей машине — она уже ждала в автосалоне. Олег нашел ключи и открыл калитку, щелкнул электронный замок. Он придирчиво осмотрел скатанные рулоны газона, поднял взгляд на дом. Легкий снег покрывал землю и тут же таял. Двухэтажный дом ждал их, возвышаясь чуть в стороне, ближе к лесу, чтоб уж точно никто не заглянул в окна. — Ну что? — вполголоса произнес Олег. — С новосельем? Потянулись шумные дни. Заказать, принять, вывезти мебель и технику. Сесть на пол на кухне, уплетая доширак — еще нет не то что плиты, но даже микроволновки, — пока пара рабочих штукатурили на втором этаже стены. Спать на надувных матрасах — занятно после тридцати, не более; Сергей быстро снял номер в отеле на дни без кровати, а Олег с Вадимом остались собирать шкаф. Вскоре дом, уже совсем готовый, потребовал бригаду клининга — основные приготовления были закончены, осталось лишь повесить на стену телевизор, расставить посуду, застелить постель. И наконец они втроем стояли на открытом балконе второго этажа, пили кофе. Олег зябко кутался в плед, Вадим в футболке и шортах наглядно демонстрировал, что настоящие мужчины не чувствуют холода. Трое клининг-мастеров снизу поглядывали на часы, ожидая, пока за ними приедет машина. Один вдруг посмотрел наверх, но тут же отвел глаза. — Вад, — позвал Олег. — Тебя не хватились? — Кто меня хватится? Я же заехал по новому паспорту. — В отеле под старым жил, — напомнил Олег. — Ерунда, — отмахнулся Вадим, чуть не расплескав кофе. Торопливо отпил из чашки и, облокотившись на перила, подмигнул тому клининг-мастеру, который недавно смотрел на него. Тот отвернулся. — Хочу скатать за пышками, — сказал он. — Эти уедут — и стартану. Он оставил Олега с Сергеем на балконе, закрыл за собой дверь в комнату, стал собираться. — Странно, тебе не кажется? — нахмурился Сергей. За клининг-мастерами наконец приехала машина, остановилась за воротами, коротко посигналила. Те вышли через калитку, подхватив сумки, ведра, швабры. Олег, поставив кружку с кофе в сторону на перила, вытащил из нагрудного пачку сигарет и зажигалку. Зажав между зубами, прикурил. Сергей ждал. — Что предлагаешь? Как видишь, с ним поехать он не предложил. Слежку заметит. — А ты сам что думаешь? — нервно спросил Сергей. У юркого красного мерса зажглись фары — Вадим включил котел, чтобы сесть в прогретую машину. — По-твоему, совсем не подозрительно? — Я ему доверяю, — пожал плечами Олег. — Будто я — нет, — раздраженно ответил Сергей. Вадим, одетый в теплую куртку и шапку, вышел на улицу. Махнул им рукой с улыбкой, сел в машину, с ключа открыл ворота — створки стали медленно распахиваться. Олег приобнял Сергея за плечи. Больше они не заговаривали — пошли в дом согреваться, Олег завис над ноутбуком, выбирая, какой еще пушки ему не хватает для коллекции, а Сергей — соединяя под столом в серверной провода. * Вадим специально оставил сигнал, зарегистрировавшись в отеле под старым паспортом: вот он я, ничего не скрываю, давайте поговорим, если еще осталось о чем. Странно, что целый месяц никто не хватился. Он уже подумал, что бывшие хозяева окончательно разочаровались в бизнесе в культурной столице, уступив место мелким дельцам, химичившим отраву, но хозяева вполне ясно дали понять наконец: мы в курсе, что ты в городе, мы знаем, где ты живешь и с кем. Этого он не ожидал. Подставлять Олега и Сережу? Заставлять их бросить дом, который они едва стали обживать? Черт, это будет слишком. Он поехал за черным авто, в котором уезжала команда клининга. Двое из нее активно драили дом, а третий все больше стоял рядом, оглядывался, и невольно подумалось: в таких резиновых перчатках и бахилах на обуви как раз стоит убивать, никаких следов не останется. Он, конечно, узнал невысокого парня: работал в шиномонтажке, за которой Вадим приглядывал пару лет назад. Из которой потихоньку растекались пакетики с белым порошком по всему городу. Убью по дороге, подумал он сначала. Потом понял, что тогда к ним домой приедет уже далеко не один наблюдатель. Что мешало прислать банду и перестрелять всех сразу? Значит, дело не в мести. Автомобиль, который он преследовал, съехал на обочину и остановился. Вадим припарковался за ним. Вытащив из бардачка пистолет, он сунул его в карман куртки и выбрался. Навстречу уже шел тот, из шиномонтажки. — С вами хотят поговорить, — сказал он и протянул мобильный телефон. Вадим мельком глянул на экран. Незнакомый номер на удержании. Он взял телефон, ткнул на экран, приложил к уху. Голос он не узнал. Слушая, как ему велят сесть в машину и поехать на встречу, не задавая вопросов, он глядел в тонированные стекла черного автомобиля. И сколько их там? Мешок на голову — и вывезут в лес? Слишком сложно. Могли бы давным-давно грохнуть. Выслушав, Вадим сказал: — У меня тоже есть требования. Забудьте дорогу к дому, в котором ваши прихвостни каждый угол изучили. В ухо ему раздались короткие гудки. Разозлившись, он выхватил пистолет, телефон бросил под ноги пареньку. Коротко дернул дулом: — Давай за руль. Я поеду следом. Тот мотнул головой. Вадим уловил движение краем глаза, выстрелил, но ему уже обожгло плечо, рука вздрогнула, он перехватил пистолет левой. Кровь толчками лила из раны. Держа ладони перед собой, паренек приблизился к нему, тихо сказал: — С вами просто хотят поговорить. Вадим ткнул дулом ему в живот, но тот снял с головы черную шапку и прижал ее к плечу Вадима. — Держите крепче. И спокойно ушел к водительской двери. Вадим перевел взгляд. У двери бронированной машины стояли двое, держали его на мушке. Он мог бы вести машину, он мог бы успеть выстрелить в обоих даже с левой, которой пока прижимал чужую шапку к плечу. Но, наверное, промазал бы, завязалась бы перестрелка, а там и третий вступил бы в бой. Вадим бросил: — Если бы мой боец так рано начал шмалять, он бы уже в канаве валялся. Он направился к автомобилю, рывком открыл заднюю дверь. Забрался внутрь. Одному из парней пришлось уйти на переднее сиденье. Пальцы правой руки начинали неметь. Вадим рывком расстегнул молнию на куртке, зажал рану изо всех сил. Хороший выстрел. Точный. Но пуля застряла в мышце. Придется вытаскивать. Они ехали недолго, но ему пришлось натянуть шапку на глаза — своеобразный компромисс между мешком на голову и продолжением перестрелки. Сердце колотилось быстрее обычного, проступил холодный пот. Вот смешно будет, подумал он, если сдохну сегодня. Тогда ни солнышко, ни Олег не смогут попрыгать вокруг него, как он возле них прыгал. Пока его, взяв за локоть, вели по брусчатке, и рядом пахло хвоей, он вспоминал, как Сережа встревоженно встревал почти в каждый разговор, лез разбить почти любое объятие в первые месяцы. Словно боялся, что станет лишним, и приходилось убеждать его — не словами, нет; прикосновениями. Убеждать, что он им обоим нужен. А еще приходилось каждый день убеждаться самому, что эти нежности — не попытка привязать к себе Олега, заключив в треугольник, а странная и несвоевременная влюбленность, вспыхнувшая, будто ему шестнадцать лет. Почти наркотическое притяжение к человеку, который, обозлившись из-за рухнувшего курса акций, лупит тарелки о пол, который никогда не скажет, что любит, зато будет между ног так долго ласкать, что губы все сотрет. Это было самое странное, что Вадим чувствовал за всю жизнь — любовь сразу к двоим. И даже если поначалу дело было главным образом в сексе, в похоти, то потом он поймал себя на нежности. Хотелось потакать солнышку, лишь бы тот улыбнулся. Что ж, это был неплохой год. Даже если теперь все прекратится, то Вадим не жалеет. Он сбежал от хозяев за одним человеком, а обрел двух. Такую арифметику он любит… Его ввели в дом, дважды налево, один раз — направо. Судя по шагам — мебели почти нет, гулко отдается каждый удар стопы по полу — ламинат или паркет. Наконец они остановились, и с него кто-то стащил шапку. Он обернулся, буркнул: — Верни. И, сунув ее в карман, вновь крепче прижал к плечу намокшую от крови чужую черную шапку. Посмотрел перед собой. От кровопотери на миг чуть помутилось перед взором. Перед ним за столом из красного дерева сидел незнакомец с повязкой на один глаз. Он указал ладонью на кресло: — Присаживайтесь. Форма, похожая на полицейскую, но без нашивок, да и оттенок другой; из опознавательных знаков — лишь небольшая белая стрелка на лацкане кителя. — Где Баатар? — спросил Вадим, опускаясь в кресло. Кровь уже сочилась между пальцев, и он сомневался, что сможет задать много вопросов. — Убит. Вскоре после вашего отъезда. Не из-за вас. Просто совпадение, — любезно ответил незнакомец. — Почему вы столь резко уехали? — Друг заболел. Помощь понадобилась, — усмехнулся Вадим. Он ничуть не сомневался, что ищейки незнакомца узнали и Олега Волкова, и Сергея Разумовского — они не слишком-то скрывались. — А зачем вернулись? — По дому соскучился. Незнакомец откинулся на спинку кресла. Короткими фразами заговорил, что наркокартель его прошлого хозяина развалился — не сам собой, конечно, ему помогли; и новой дележки территории между торговцами никто не потерпит… Он все говорил, а Вадим порой упускал сразу по несколько слов. Голова кружилась, кровь промочила свитер, свернулась липкостью на животе и груди, но все не прекращала течь. Да что они там задели? Нет, если бы крупный сосуд — он бы уже лежал пластом. Значит, все-таки мышцы… — Чем планируете заниматься? — донесся до него вопрос. Кажется, незнакомец повторил его уже пару раз. Один из парней потряс Вадима за плечо. Он, подняв голову — и когда только успел уронить подбородок на грудь? — оскалился: — Работу предлагаете? Я вам пришлю резюме. — Посерьезнев, он набрал воздуха в грудь — опалила боль и нахлынула дурнота, — и произнес как можно четче: — Раз Баатара нет, то я больше не заинтересован в организации чужого бизнеса. Свой тоже открывать не планирую. Незнакомец задумчиво посмотрел на него. — Мы будем присматривать за вами. — Ага. Присмотрите, чтоб я до дома нормально доехал, — буркнул Вадим. — Кстати, нычку Баатара на Ваське знаете? Незнакомец поднял бровь. Вадим ухмыльнулся. О том складе вообще никто, кроме него, не знал. — Я вам — координаты, а вы оставляете нас в покое. Всех троих. Договорились? — Посмотрим, — уклончиво ответил незнакомец. — Пока что к вам нет претензий. Он придвинул к Вадиму белый прямоугольник визитки. Тот взял ее, специально заляпывая кровью, и поднес к глазам. Кивнул. Понятно. Если что — наберет. Выводили его так же — с надвинутой на глаза шапкой. Вадиму уже не было дела ни до того, где он находится, ни до личности этого мужика со стрелкой на лацкане. Больше волновало, далеко ли остывает его мерс и подбросят ли парни до машины. Хотелось бы добраться домой. Там, глядишь, и кровь остановится. Может, даже пулю вытащат. Олегу не доверит — у того слишком руки дрожат теперь, а солнышко чересчур психованный, разворотит еще пол-груди… Не, лучше к доктору. Должен же у них на примете быть какой-нибудь врач. Контакты Вадима уже, возможно, устарели, но на крайний случай можно и попробовать позвонить… Его довезли до той же обочины, где забрали. Он с облегчением плюхнулся на сиденье мерса. Лишь бы кровью не заляпать, новый ведь совсем. Опять же — подарок от Сережки… Вадим утопил округлую кнопку зажигания, мотор зарычал. Он потыкал в экран магнитолы. Пошли гудки. Всего три — и Олег взял трубку. Вадим, уже устав от кучи действий, пробормотал: — Волчик, подбери меня, а? Хрен знает, где… обочина какая-то в лесу… ща гляну по карте… Он слышал, что Олег, прижав трубку плечом к уху, уже собирается, говорит солнышку — поехали, а тот начинает на повышенных тонах спрашивать, что случилось и брать ли пистолет. Вадим улыбнулся. Сказал, на какой дороге застрял. Закрыл глаза и устроился удобнее. В машине было так тепло и уютно, что он заснул. * Сергей на цыпочках прокрался в спальню, но Вадим не спал. Приподнялся на локтях, скользнул по нему взглядом. Уже не скрываясь, Сергей прошел к нему, поставил на тумбочку тарелку с супом — куриная лапша с яйцом. Пахнет так, что Сергей сам бы с радостью все съел, но сперва должен был покормить больного. Он аккуратно опустился на край постели, провел ладонью по волосам Вадима. Тот в белом свете, падающем через панорамное окно, выглядел совсем бледным, но это, наверное, просто загар сошел. Брови сами собой скорбно сложились домиком, и Сергей с тоской подумал: ну и почему он не поехал за ним?.. Стал в доверие играть, будто не хочет каждый шаг и Вадима, и Олега контролировать… — Я не умираю, — напомнил Вадим. — Угу. Зато я чуть не умер, когда мы тебя в отключке в тачке нашли, — огрызнулся Сергей. — Сможешь по памяти найти тот дом, куда тебя привезли? — Зачем? — лениво отозвался Вадим и, устроившись удобнее, потянулся за тарелкой с супом. Сергей дернулся — хотел сам подать и с ложечки накормить. Вадим, заметив, усмехнулся. Держа тарелку обеими руками, он сказал: — Ладно. Можешь немного поучаствовать. Улыбнувшись, Сергей взял ложку, набрал супа и протянул ко рту Вадима. Тот послушно съел. Неторопливо отправляя одну за другой ложку ему в рот, Сергей сказал, пытаясь не погрузиться в обжигающие пучины гнева: — Я бы все сжег там. Дом, сад, не знаю. Все, что там есть. И с особым усердием выпотрошил бы всех, кто посмел тебя… — Полегче, солнышко, — миролюбиво сказал Вадим. — Они просто поговорить хотели. Освободили меня от старых должностных обязанностей. Познакомились. — Они стреляли в тебя! — Пацан совсем молодой. Он случайно. Извинился на обратном пути. Сергей шумно выдохнул. Вадим был поразительно спокоен, и Сергей заражался его хладнокровием. Ну да. Именно поэтому Вадим и уехал, ничего не сказав, — понимал, что Сергей запросто психанет, если учует угрозу. Не даст решить проблемы, наделает новых. А как иначе, если Сергей теперь больше всего в жизни боится потерять любимых людей?.. Прошли времена, когда он страшился, что не поступит, что проект не выстрелит, что компанию отожмут, что в тюрьме убьют. Приоритеты сменились. Один из приоритетов сосредоточенно ел из его рук суп, приготовленный другим приоритетом. Разделив половинку яйца ложкой на кусочки, Сергей заставил Вадима его съесть. Дверь мягко приоткрылась, и вошел Олег с подносом — чайник и три кружки. Сергей почти уже успокоил дыхание. Вадима обидели, а он даже не в претензии. Пока он после извлечения пули и зашивания раны отдыхал, они с Олегом облазили весь дом, нашли три жучка и, пожелав слушателям, чтобы те сгорели в аду, избавились от них. Отследить, кто и куда увез Вадима, было невозможно: какие камеры на дороге вдоль леса? Только пара треног, следящих за скоростью, да от них никакого толка. — Тебе нужно успокоиться, солнышко, — сказал Вадим. — Это не те люди, с которыми можно просто поссориться. Со мной все в порядке, ну повздорили немного, бывает. Главное, что все вопросы решили и разошлись по-дружески. По крайней мере, я теперь знаю, как поменялась расстановка сил в городе. Ты же все еще хочешь выступать за все хорошее и против всего плохого? Практичнее надо подходить ко всему… Визитку сохранил? — Угу. Сергей убрал на тумбочку опустевшую тарелку. Олег осторожно сел на вторую сторону постели. Коснулся лба Вадима. Чуть улыбнулся: — Бывало хуже. Гораздо хуже. И все же в глазах его Сергей заметил беспокойство. Они окружили Вадима заботой, как могли: побольше подушек, приставка с играми, любой каприз. Вадим, развеселившись, требовал массаж ног — Сергей тут же стащил с него носки и приготовился мять стопы; массаж головы — Олег ограничился массажером из тонких прутиков; массаж простаты — оба они засомневались, готов ли он к таким потрясениям. Отмахнувшись, Вадим назвал их неженками. К ночи Сергей засиделся за компьютером — не терял надежды найти хоть какие-то подсказки, кто ранил Вадима, но человека со стрелкой на лацкане будто не существовало, как и его ребят из клининга. Сергей написал менеджеру компании, в которой заказывал уборку, и те изумились: вы же отменили заказ, вот скрин переписки… Бесполезно. Вадима похитили и вернули призраки. Он попытался охладить жар, полыхавший между ребер. Точно такой же он ощущал, когда Олег пару раз возвращался из своих командировок с ранами, и напоминание о них навсегда застыло шрамами на его теле. Это было так давно, будто в другой жизни, но гнев на неизвестных, посмевших тронуть любимое тело, был точно такой же. Так же он злился на себя, когда увидел, как Олег теперь трет после нагрузок плечо, как оно мешает ему восстановить форму; как белеют на его груди и животе кляксы выстрелов. Он терзался от бессильного гнева, который не на ком было выместить, и пытался приглушить его тренировками, обещанием себе помочь городу и людям, а еще — трансформировал в страсть и нежность. Выключив компьютер, он принял душ и прокрался в спальню. Олег уже спал, а Вадим, лежа в темноте, легонько водил кончиками пальцев по его затылку. Сергей остановился, глядя на них. Из-за снега за окном ночь казалась светлой. Вадим приложил палец к губам — мол, не разбуди, — и продолжил едва заметно поглаживать Олега по голове. Олег спал на боку, подложил ладони под щеку, чуть поодаль от Вадима. Наверняка боялся его потревожить во сне, но и оставлять одного не хотел. А Вадим настоял, что никто не отправится спать на диван. Сергей запросто представил, как Олег бережно поправлял его подушку, говорил что-то милое и глупое, касался губ, а потом спустился ниже и взял в рот. Наверное, так и было: он позаботился о Вадиме, довел его одними губами до пика наслаждения, а потом шепнул, что справится сам, нечего тревожить правую руку, левой все равно неудобно… И ласкал себя, целуясь с Вадимом — тот совершенно спокойно целовался после минета, его легкое отношение к телесности будоражило и возбуждало Сергея. Он представил все это — и не ощутил ни малейшей ревности. Ни на миг. Лишь спокойную радость: как хорошо, что они есть друг у друга. Все трое. Он опустился коленями на пол рядом с Вадимом, положил подбородок на край. Вадим коснулся его волос. Сергей провел ладонью по его бедру, выдохнул. — Больше никуда один не поедешь, — прошептал. — Вообще никуда. — Откуда такая забота, солнышко? — фыркнул Вадим, словно сам не знал. Ты спас Олега, хотел сказать Сергей. Хотя бы за это я обязан тебе жизнью. Ты помог выкарабкаться мне. Ты был рядом с нами, хоть это и мучение, мы оба — далеко не подарки. Но с тобой будто бы становимся лучше. Мы поочередно сбежали друг от друга и от прошлой жизни, ты тоже — беглец. Но не зря ведь росток зеленой новой жизни зовется побег. Вместо этого он произнес: — Вад, я люблю тебя. Олег любит. Не вздумай снова так нас напугать. Рука Вадима на миг дрогнула, но в следующий же продолжила траекторию от макушки — до затылка, раз за разом он проводил по волосам, словно в нем укоренилась эта привычка еще с того времени, когда Сергея нужно было успокаивать, спасать от присутствия второго человека в голове. — Солнышко… — он словно запнулся. Сергей торопливо предложил, не вынуждая его облекать чувства в неуклюжие слова: — Хочешь, я тебе почитаю вслух? Вадим коротко выдохнул, улыбаясь. — Твоего Шекспира? Нет уж, уволь. Ложись лучше. Он немного сдвинулся в сторону. Олег, проснувшись, зевнул и перекатился ближе к краю. Пробормотал: — Все в порядке? — В полном, — заверил Сергей. Он залез под одеяло. Оно укрывало их троих, прятало от всего мира. Сергей закрыл глаза. Вадим подстроился под Олега — дышал с ним в унисон, гладил по волосам все медленнее, пока не перестал совсем, на голове Сергея его рука тоже замерла. Поняв, что оба они заснули, Сергей разрешил и себе погрузиться в сон. Они, окончательно освободившись от прошлого, видели один прекрасный сон на троих.