Безответная

На повторном курсе, оставшись наедине со своими мыслями и переживаниями, Гермиона в перерывах между лекциями мечтала о нём. Ей было тошно от того, что приказать своим чувствам заткнуться не представлялось возможным, а сердце безответно всегда билось ради него. Осознание того, что это не просто дружба, а самая настоящая первая и сокрушительная любовь, пришло летом девяносто восьмого. Вспоминая весь пройденный путь, она задавалась вопросом: почему была так слепа раньше? Почему не понимала, что Гарри — не просто друг? Поттер никогда не нуждался в ней, это она искала его внимания. Попытка переключить мозг на Рональда оказалась провальной. Тот поцелуй для неё ничего не значил, вероятно, их губы соприкоснулись лишь потому, что оба искали хоть капельку счастливых эмоций, ловили момент. Ей хотелось бы видеть на месте Рона Гарри, но Поттер — её безответная. Она понимала. Как и понимала Джинни, очарованную избранным героем. Разве можно её винить за то, что она так сильно любила? Поттер оставил её. Он выбрал собственный путь. Выбрал стажировку в Аврорате, вместо Хогвартса, выбрал Джинни Уизли вместо Гермионы. И оставил Грейнджер с разбитым сердцем и неозвученными чувствами. Как ей справиться с этим несчастьем? Как найти силы улыбнуться будущему без него? Как сохранять спокойствие при виде сияющей от любви Джинни и не проклинать её за то, что ей так повезло? Грейнджер стала всё больше задумываться о том, подходит ли ей факультет, на котором она училась. Её мысли порочны, чувства эгоистичны, а храбрости в ней не осталось совсем. Если бы Гермиона была львицей, то рассказала бы ему о своей любви. Если бы ей хватило смелости, она бы вышла на поле боя, сражаясь за него. Но она молча переживала боль, не плакала, старалась стерпеть этот укол, понимая, что рано или поздно исцелится от инфекции. Ночью, проснувшись от сладостного кошмара с участием Гарри, она тяжело дышала. Ей снилось, что он здесь. Рядом. Что он позволил ей взлететь, подарив крылья, обещая всегда любить. Грустная сказка, которая разбилась о жестокую реальность, как только она открыла глаза. Гермиона отодвинула ткань кружевного белья, и прикоснулась пальцами к промокшей промежности. Такие сны всегда были влажными и мучительными. Она, предварительно наложив чары, чтобы соседки по комнате не услышали её стонов, принялась ласкать клитор, мечтая о нём. Закрыв глаза, Гермиона пыталась вернуться в тот момент, когда он шептал ей слова о любви. Ей хотелось продлить этот сон, представить, что вот он рядом. Что это не её рука сейчас круговыми движениями массирует комок нервов, что это Гарри касается её нежной кожи и старается доставить максимум удовольствия. Она прерывисто дышала, ускоряя движения, полностью отдаваясь фантазии. Свободной рукой Гермиона просунула руку под пижамную рубашку и принялась сжимать грудь, воображая, что так бы и сделал Гарри. Да, он несомненно заставил бы её кричать, ласкал бы языком соски, поочерёдно уделяя внимание каждому сантиметру кожи. Он был бы самым лучшим любовником, который научил бы её искусству любви. — Гарри, — протяжно простонала она, сводя ноги после головокружительного оргазма. — Гарри, — прошептала Гермиона снова и открыла глаза, пытаясь вглядеться в темноту. Представляя, что его лицо скрывает безлунная ночь. — Я люблю тебя.