Лесник Николай. Хранитель заблудших

      Широ стоял возле огромных роскошных дверей, сияющих вытесанной в светлом дереве эмблемой солнца. Дрожащий взгляд хранителя обводил пышную арку из благоухающих белых роз, которая украшала вход. Эти прекрасные цветы казались для Широ очень похожими на Виту — такие нежные и ласковые, но за бархатистыми лепестками скрывались смертоносные шипы. Такой была и его сестра — такой хрупкой и застенчивой, как лучи весеннего солнца, но в то же время могла обезоружить и убить одним лишь взглядом.       Второй хранитель прикрыл глаза и нервно сглотнул, подготовившись к тому, что его отчитают за тайную переписку с Колей. Вита, конечно, понимала, что Николай может очень помочь в поисках тлеющих душ, но до сих пор не до конца доверяла новоиспечённому третьему хранителю, который по силе не уступал матушке Судьбе — по крайней мере так думал Широ.       Как же в тот момент хотелось развернуться и уйти как можно дальше от кабинета сестры, но отступать было уже слишком поздно, тем более новость была важной. Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, хранитель быстро огляделся. За то время пока он набирался смелости, потерчонок уже успел переместиться на широкий мраморный подоконник. Харитон сидел, обхватив колени руками, и с необъяснимым восторгом разглядывал усыпанное разноцветными звёздами небо.       Что этот малыш так рьяно разыскивал среди миллионов мерцающих галактик? Как-то он сказал, что небо — это единственная вещь, которая не тускнеет с годами и никогда не перестаёт притягивать к себе любопытных существ.       Широ поднял уголок губ и быстро постучал в дверь. В кабинете послышался звук падения чего-то тяжёлого, а после прогремел оглушительный шквал бранных слов и яростных восклицаний. Широ вздрогнул и отошёл от дверей на несколько шагов, опасаясь, что в него может неожиданно прилететь какой-нибудь тяжёлый предмет. Такое уже случалось раньше. Когда в прошлый раз хранитель явился к сестре без предупреждения — в него запустили цветочным горшком прямо вместе с растущим в нём суккулентом, а ещё раньше — огромной книгой по астрономии.       «Вита точно меня убьёт», — подумал хранитель, но вновь подошёл, чтобы постучать.       В этот раз, после тихого стука, из комнаты донёсся раздражённый женский голос:       — Кого там черти принесли?! Войдите!       Второй хранитель глубоко вдохнул и осторожно, на цыпочках, зашёл в просторный светлый кабинет. Приятный запах сушёных трав и корицы, который обволакивал пространство, немного успокоил бедолагу. Хранитель обвёл комнату любопытным взглядом — не каждый день выпадает шанс побывать в кабинете сестры. Всё убранство просторной комнаты сквозило лёгкостью: пышные папоротники в напольных горшках, белый струящийся тюль, закрывающий окно и пропускающий в помещение тусклый лунный свет. Внимание привлекла утончённая хрустальная люстра, разбрасывающая по стенам радужные блики. Широ — уже далеко не в первый раз — подметил почти полное отсутствие книжных шкафов, которые в его кабинете занимали почётное место вдоль каждой стены. Здесь же книги уступили место различным колбочкам с искрящимся содержимым и хрустальным шарам.       Возле стола Широ заметил Виту. Она сидела на коленях и собирала разлетевшиеся бумаги. Её смуглые кисти мягко скользили по белоснежному ковру, нащупывая очередной листок.       — С-сестрица, — начал хранитель, — у меня важные новости...       Вита бросила на брата суровый взгляд. Узоры на её щеках сверкнули белыми молниями, а из обсидиана в налобной тиаре заклубился чёрный дым.       — И что же у тебя там такого важного, что это не может подождать?! — прогремел грозный голос. — Из-за тебя я рассыпала бумаги! Теперь мне нужно заново их сортировать! — возмущалась хранительница, размахивая каким-то, определённо важным, документом.       — Сестрица, для начала выслушай, а потом делай со мной что хочешь!       Вита раздражённо вздохнула и закатила глаза:       — Ладно уж... Зачем пришёл? Только быстрее. У меня ещё много душ, которые ждут распределения... — Вита, махнув белоснежными локонами, плюхнулась на мягкий стул и откинулась на его спинку.       Широ слегка взбодрился, услышав, что сестра выделила ему минутку драгоценного времени. Он вихрем подбежал к столу и вынул из-за пазухи небольшой обрывок бумаги.       — Вот! — Хранитель протянул письмо сестре.       Вита недоверчиво сверкнула глубокими, как Марианская впадина, чёрными глазами и взяла письмо, но как только её взгляд упал на подпись «От твоего названого брата Николая», вскочила и запричитала:       — Сколько раз тебе можно повторять, чтобы ты ему не писал?! Мы ведь потом проблем не оберёмся! Агх! — Она всучила письмо обратно брату в руки, не дав тому объясниться, и выставила за дверь.       — Широ? Первая хранительница не в духе? — Харитон спрыгнул с подоконника.       Хранитель тяжело вздохнул и устало посмотрел на потерчонка:       — Мягко сказано! Она даже слушать меня не стала! У меня не было и шанса... Не верит она Коле...       Хоря, услышав дурные вести, шустро подбежал к Широ и крепко обнял его, что выглядело очень забавно и нелепо, учитывая громадную разницу в росте — хранитель был высотой в два с половиной метра, а Харитон еле дотягивал до метра сорока. После непродолжительных объятий Хоря немного отстранился и прощебетал:       — Ничего страшного! Первая хранительница обязательно тебя выслушает! Она просто устала сегодня! И третьему хранителю она уже давно доверяет! Она просто госпожи Судьбы боится...       Широ потрепал потерчонка по вихрастой голове и улыбнулся:       — И то верно... Но что же теперь делать?..       Хранитель опустил голову, зачесал на затылок длинную чёлку и медленно побрёл к себе в кабинет, раздумывая о том, как рассказать сестре о видении Николая. Харитон побежал следом.

***

      Вита сидела за столом и перебирала недавно рассыпанные бумаги. Её сверкающие пряди, лентами падали на столешницу и украшали её извилистыми узорами. Хранительница перелистывала страницу за страницей, стараясь думать лишь о том, чтобы быстрее закончить работу и отдохнуть, но всё буквально валилось из рук.       Вита откинулась на спинку стула и пробежалась шустрым взглядом по сверкающим флакончикам, после чего её взор упал на дверь.       — Зря я его прогнала... Раз он пришёл, когда я работала, то это было действительно срочно... — Вита медленно встала из-за стола и откинула назад непослушные пряди. — Нужно спросить, что он хотел сказать.       Дверь тихонько скрипнула и Вита, цокая низким каблуком, направилась к кабинету младшего брата. Она шла, минуя коридор за коридором. За спиной оставались многочисленные витражи, которые Судьба так любила использовать вместо фотографий и изображать на них самые непредсказуемые вещи: семейные портреты, где обязательно запечатлелся какой-нибудь раздор, на некоторых виражах можно было встретить красочную природу или животных со всех краёв этой вселенной, но чаще всего на них красовались обычные абстрактные узоры, которым ещё не придумалось более оригинальной замены.       Через бесчисленное множество таких витражей, которые Вита уже заучила наизусть и могла назвать по порядку, хранительница наконец добралась до больших дверей с эмблемой полной луны, вырезанной на тёмном дереве. Вита пробежалась взглядом по арке из множества маленьких чёрных розочек, обрамлённых длинными шипами и подметила, что цветы в последнее время стали пышнее и выглядели менее опасными чем прежде. Хранительница даже могла назвать точный момент, когда розы начали цвести — это совершенно точно была дата смерти Николая...       — Братец, прости, я вспылила. Ты ведь хотел сказать мне что-то важное! Что там было за письмо?! — Вита украдкой постучала в дверь. — Широ, я могу войти? Братец!       В ответ из-за спины послышалась усмешка Широ, и на плечо упала холодная рука:       — Неужели сама хранительница жизни пожаловала в мою скромную мрачную обитель?       Вита взвизгнула и отпрыгнула в сторону, прижавшись спиной к арке из роз. На секунду её сердце сжалось, от ожидания скорой пронзающей боли, но в следующее мгновение к ней пришло осознание, что шипы очень мягкие.       — Ты чего подкрадываешься?! Напугал до огоньков! — возмущалась хранительница, отряхивая белую мантию от фальшивых шипов.       — Я и не крался. Ты кричала и не слышала, как я иду, — усмехнулся хранитель. — Проходи уже. Нам нужно серьезно поговорить...       Вита окинула брата внимательным взглядом. Она ещё ни разу не видела Широ настолько серьёзным. Пусть он и занимал почётную должность, являясь хранителем смерти, его характер всегда был очень мягким. Широ, в отличие от неё, всегда с интересом наблюдал за судьбами людей и других существ и очень любил встречать новые души, впрочем, ему было необходимо наблюдать за существами, чтобы, если что, вовремя забрать душу. Но сейчас Широ был совсем на себя не похож — он смотрел прямо в глаза и упрямо ждал ответа.       — Да. Конечно, — лаконично ответила Вита, гордо выпятив грудь вперёд и скрестив руки за спиной.       Широ открыл скрипучую дверь и жестом пригласил войти. В тишине послышалось цоканье низкого каблука, и хранители медленно скрылись за дверьми с эмблемой полной луны.

***

      Пока хранители разбирались с семейными проблемами, в тайге уже рассвело. Солнечные лучи играли с блестящими снежинками и отражались в замёрзших окнах. Шаловливый ветер уносил блестящие кристаллики прочь и уныло завывал в ветвях. Этой ночью Коля так и не смог уснуть. Его преследовало навязчивое чувство, что он не один, что за ним кто-то следит. Из каждого угла на лесника пялились, те самые пустые глазницы. Но день сменяет ночь, и мрачные тени уходят вместе с ней...       Коля стоял и по привычке проверял призрачную метку на своей ушанке, готовясь идти на утренний обход, после которого вернётся домой, чтобы подкинуть в печь дров и снова уйти в лес.       — Вот иногда сижу и думаю: «Как же не хватает зеркал!», но потом вспоминаю, что в них я выгляжу, как будто восстал из мертвых... и, знаешь, у меня сразу же пропадает желание приобрести зеркало! Понимаешь? — Лесник посмотрел на небольшую серую мышь, которая сидела на столе и грызла кусочек хлеба. — Кажется, я схожу с ума. — Он натянул ушанку и вышел на крыльцо.       В глаза ударил яркий блеск снега, а проказник ветер заиграл в мехе пушистой ушанки. Николай потёр глаза и вдохнул полной грудью освежающий таёжный воздух, который приятно защипал где-то в лёгких. С тех пор как Коля извинился перед «отцом», прошло уже больше года. После того случая лесник заметил, что к нему постепенно возвратилась чувствительность к холоду и жаре. Это ему очень нравилось, но что Николая радовало ещё больше — он, спустя пятнадцать лет, вновь начал ощущать своё тело. Впрочем, у этого были свои минусы. К примеру, чувство боли и голода тоже вернулись, и пускай риск сломать или навсегда лишиться конечности остался таким же, как раньше — отсутствовал — боль очень мешала вытворять то, что раньше с лёгкостью получалось, а из-за чувства голода теперь приходилось и вправду таскать с собой хлеб, хоть полупризрачный организм в пище и не нуждался. Слава богам, что не все чувства вернулись в то состояние, в котором были при жизни — болевой порог сильно увеличился, а ощущение температуры было почти минимальным.       — В добрый путь! — усмехнулся Коля и, чтобы не растрачивать драгоценную энергию на поддержание невидимости или облика человека, остался в своём истинном обличье, которое он ласково называл «ходячим мертвецом». — Эх, сбереги меня леший, пощади меня тайга! — тряхнул головой Коля и уверенно зашагал по узенькой тропинке, ведущей вглубь леса.       Николай долго шёл по петляющим между соснами тропкам и вроде всё было как прежде — те же знакомые сосны, те же тропинки и сугробы — но что-то было не так. За спиной постоянно что-то трещало и падало, да ещё и то странное пугающее чувство, будто кто-то стоит прямо за спиной и дышит в затылок... На миг лесник даже начал сочувствовать Фёдору, которого пару лет назад точно так же пугал — но это был лишь миг.       — Да чтоб тебя чёрт побрал! Выходи! Кто бы ты ни был, выходи! Я нутром чую, что здесь кто-то есть! — Лесник пробежался бешеным взглядом по каждой иголочке, по каждой снежинке, что застыла на веточках куста волчьей ягоды. — «Я точно схожу с ума...» — Он помассировал вески и побрёл дальше.       С каждым пройденным метром знакомый лес становился всё более жутким, а странное чувство преследования усиливалось. Коля всё чаще начал оборачиваться и оглядываться по сторонам. Он почти чувствовал, как кто-то дышит ему в затылок. В какой-то момент, когда напряжение достигло своего пика, лесник встал посреди тропинки и пробурчал:       — Да что за бред?! Почему я веду себя, как маленький ребёнок, которому рассказали страшную историю?! Мне девятнадцать! Нет, даже тридцать четыре! Что за... — Неистовые восклицания Николая прервал хриплый смешок где-то за спиной.       Коля подскочил на месте и побежал что есть духу вглубь леса, попутно посылая в сторону злосчастного смешка все бранные слова, которые только смог вспомнить. Лесник бежал, не чуя под собой ног. Сам того не замечая, он перепрыгивал огромные сугробы и валежник, как ловкий зверь. Но это бегство продолжалось недолго. Постоянно оглядываясь назад, Коля не заметил, как выбежал к оврагу. Ноги соскользнули с крутого спуска, и Коля кубарем полетел вниз, по пути вызывая небольшую лавину и собирая все встречные кусты и ёлочки.       После столь непродолжительного, но неприятного падения, Николай очутился на самом дне глубокого оврага. В тот момент хотелось проклясть всех известных богов за вернувшееся чувство боли. Раньше это падение не было бы большой проблемой, но сейчас всё тело ныло от бешеных кувырков. Лесник, в тот момент больше напоминавший худощавого снеговика, которому забыли приделать морковку, медленно поднялся на колени и протёр лицо от снежной маски.       — Апчхи! Вот пробежался так пробежался, — шмыгнул носом Коля нащупывая в снегу свою ушанку, которая слетела с него ещё где-то наверху. — Повезло, что я холода почти не чувствую... Но, чёрт возьми, почему это случилось именно сейчас?! И как мне отсюда выбираться прикажете?!       Лесник поднялся на ноги и огляделся, вытряхивая снег из-под одежды. Овраг оказался не таким глубоким, как показалось во время падения, но снег, застывший скользкой ледяной коркой, сильно усложнял задачу по освобождению. Коля коротко выдохнул и сделал шаг вперёд, но, как только подошва прикоснулась к склону, лесник прямым ходом полетел вниз, встретив ледяную корку лбом.       — Ай! Черти!       Николай поднялся на четвереньки и фыркнул. Он столько лет боролся с самыми разными напастями природы, но никогда бы не подумал, что ему когда-нибудь придётся вот так нелепо застрять в овраге. Лесник поднялся на ноги и, сделав пару шагов назад, помчался вверх по склону. Летние сапоги скользили по льду, словно ролики, не позволяя найти опору, и в конце концов Коля, почти достигнув верха, опрокинулся на спину, ударившись затылком, и покатился вниз.       — Да вы издеваетесь! — взбесился Николай и, вскочив, запустил кусочком льда куда-то в сторону. — Никогда не думал, что буду жалеть о том, что не стал полноценным призраком! Признаю, умение летать мне бы сейчас очень пригодилось! — Он почесал затылок и, стиснув зубы, вновь внимательно огляделся по сторонам. В глаза бросилась ветка дерева, которая немного свисала в овраг. — Да неужели?!       Лесник отошёл назад и, разбежавшись, вновь помчался вверх. Обувь предательски проскользила, из-за чего Николай вновь скатился вниз, но сдаваться без боя он не планировал — тем более в унизительной схватке с оврагом. Несмотря на боль в напрочь отбитой грудной клетке, он снова и снова пытался ухватиться за спасительную ветку. На шестом или седьмом таком восхождении ледяная рука Коли всё же вцепилась в свисающую ветку и... Хрусть! Лесник вновь кубарем полетел на дно оврага.       — Да чтоб тебя! Дурацкая яма! — возмущался Николай, сидя по-турецки и размахивая оставшимся в руке прутиком. — «И что мне делать? Нет, я конечно могу подождать до оттепели... Но всё же!..» — Лесник подпёр голову кулаком и стал придумывать новый план.       Но не прошло и пяти минут, как сверху раздался хриплый надрывающийся от смеха голос:       — Эй! Колька, чего ты там барахтаешься?       Услышав своё имя, Николай шустро вскочил на ноги и стал оглядываться по сторонам в поисках источника насмешки. Каково же было его удивление, когда он заметил знакомое морщинистое лицо, смотрящее из-за ветвей того самого куста, за ветви которого он хватался.       — Леший... — с облегчением выдохнул Коля и уголки его губ тут же устремились вверх.       Приземистый старичок в потрёпанной телогрейке присел на корточки и свесил над оврагом длинную седую бороду, из которой, по обыкновению, торчал целый букет из различных веточек:       — А я-то думал, что уже совсем потерял тебя из виду! Во как побежал! — Старик всплеснул руками и залился громким звонким смехом.       — Так это был ты! Напугал так, что я чуть снова не помер! — шустро выпалил лесник и попытался добраться до наглого лешего, но сапоги вновь подвели, отправив Николая обратно на дно оврага.       Леший, увидев это зрелище, расхохотался ещё громче и засверкал озорным взглядом серых глаз:       — Ты не серчай, Николай, я подошёл только когда ты что-то про возраст говорил. А остальное — не я!       Коля нахмурил обледеневшие брови и криво напялил в очередной раз слетевшую ушанку:       «Конечно, не он это! Знаю я твои шутки!» — Лучше бы вылезти помог, а не оправдывался!       Леший весело хмыкнул и протянул леснику руку, свесившись в овраг. Коля вновь разбежался и, скользя по склону, ухватился за протянутую пятерню. Старик многозначительно улыбнулся, словно раздумывая стоит ли вытаскивать несчастного или же отпустить и ещё раз поглядеть на то, как он забавно катится вниз. Но пока леший стоял в раздумьях, лесник подтянулся и наконец оказался на свободе. С плеч словно камень свалился. Николай поправил ушанку и вытряхнул снег из капюшона, бурча что-то себе под нос. Леший не стал ничего спрашивать, он лишь хлопнул Николая по спине и тепло, как-то по-родному, улыбнулся. Все обиды тут же были прощены. Ну как можно сердиться на этого старого негодяя?       — А чайку за спасение? — усмехнулся леший подняв седую бровь.       Лесник покачал головой и хмыкнул:       — Ладно уж... Пошли, дед...

***

      Идя в сторону дома, Коля слышал, как леший изредка посмеивался. Лесник точно знал почему, но не стал винить старика за маленькие шалости. Подумаешь, напугал чутка! Попробуй тут один одинёшенек с десяток веков провести! Любой возможностью развлечься будешь пользоваться!       Тем временем среди сосен начала показываться маленькая избушка. Она одиноко стояла на холме и приветливо выпускала из трубы клубы тёплого дыма. Но, в этот раз, гостей встречала не только сторожка. Коля заметил, как перед дверью мельтешил детский силуэт.       «А это что за чудо-юдо?» — промелькнуло в голове лесника.       — Хоря! Привет, малыш! Какими ветрами занесло?! — Леший взмахнул рукой и присвистнул.