Кощей Бессмертный

— Какой еще нафиг последний путь?! — возмутился Майский. — Это когда он умрет, что ли? Если поймаем и посадим, то тюремный врач проводит, а если я до него доберусь, то явно Антонова! Если там еще будет, что изучать… — убийственно мрачно добавил он. — Подожди, — отмахнулся Тихонов. — Это шифровка, Майский. Привела в мир его мать — Елена Бессмертная. Но только что он имел в виду и как… Тут же может быть абсолютно все, что угодно! — «Проводит в последний путь», — повторила Рогозина. — Мне это совсем не нравится, Валя. — Если он имел в виду, что хоронить его будет дочь, то он не поддерживал с ней никаких отношений… — размышлял Тихонов. — Она даже не знала, от кого регулярно получает деньги. Весьма легкомысленно, я бы так не поступил… О, черт! — простонал он через минуту. — Галина Николаевна, я все понял…

…

— Ты все поняла, царевна? — мягко уточнил Константин Бессмертный. — Да, — глухо ответила Оксана. — Код от сейфа — сегодняшнее число. Он находится у вас в кабинете. Но для чего вы… — Это ты узнаешь немного позже…

…

— Я не понимаю, какую роль играют в шифре нули, — пробормотал Ваня. — Я прогнал на соответствие с алфавитами всех основных мировых языков вдоль и поперек. Попробовал латынь и греческий — все-таки Кощеев у нас биолог и химик… не ожидал встретить подобного коллегу… На всякий случай сверил номера с таблицей Менделеева… И ни черта не подходит! — Ваня, попробуй подключиться к камерам дома Бессмертного, — посоветовала Рогозина. — Мы должны понять, что конкретно там происходит. — Основные камеры заблокированы, — кивнул Ваня. — Защита на компьютерах серьезная, но не сложная. В этом он явно не особенно разбирается… Купил самую дорогую систему защиты, но даже в таких системах есть свои слабые места… «Я даю тебе время до заката» — мигнул телефон. — Ваня, поторопись! — испугался Майский. — До заката осталось примерно два часа. И что он тогда удумает?! — Дом взорвется, — хрипло ответил Ваня. — Вместе с Оксаной. Но других вариантов нет. Он не блефовал, когда говорил, что при попытке штурма все сразу взлетит на воздух…

…

— Сколько, ты сказала, вы с ним знакомы? — мягко и почти ласково уточнил Бессмертный. Кухонный лифт в комнате Оксаны мелодично звякнул, дверца открылась, и Оксана увидела бутылку ликера, бокал и тарелку с фруктами. — Повторюсь, царевна, не в моих интересах тебя травить. Мне просто хотелось бы немного культурно пообщаться. Не могу сказать, что с этим мне везло в жизни… — Мы с Ваней знакомы уже три года. А с общением у вас не заладилось просто потому, что вы выбрали не ту сторону, — ответила Оксана. Она аккуратно проходилась по своим комнатам, отмечая, как именно стены реагируют на звук. В сочетании со встревоженным лицом и несчастными глазами со стороны это выглядело, как невольные движения расстроенной женщины. — Мне нужны были деньги, — возразил Бессмертный. — А тогда, в девяностые... заработать их честным путем было практически нереально. Как только я смог, я перешел не легальный бизнес. Но ты права, моя дорогая — здесь, на темной стороне, не хватает человеческого тепла. Во тьме не бывает ни друзей, ни родных — одни только болезненные привязанности… Впрочем, у меня не было и этого. Я с детства свыкся со своим одиночеством… — Поэтому вы занялись разработкой этого препарата? — Отчасти. В юности я мечтал приносить людям избавление от страданий. Я хотел, чтобы они не повторили мою судьбу. У меня была мечта, Оксана Амелина, — голос Бессмертного стал внезапно глухим и хриплым. — Я хотел, чтобы люди, неспособные воспитать своего ребенка, не могли и рожать его. Мой препарат должен был помочь проверить будущих матерей на личные травмы и психические расстройства. Чтобы больше никогда не было, что… Оксана посмотрела на ноутбук с искренним сочувствием. — Вы могли уехать за границу и поискать спонсора для своих исследований… — мягко произнесла она. — Если здесь никто не заинтересовался… — Я не мог. Ты забываешь — состав галлюциногена был изначально заточен под российского пользователя. Мне пришлось бы переделывать основу почти с чистого листа. Я не хотел бросать дочь и могилу матери, как не покинул места, где я родился и вырос… Кроме того, с моим диагнозом у меня бы не хватило времени переделывать всю основу… — У вас есть дочь? — удивилась Оксана. Ей все-таки удалось обнаружить дверь и окно, надежно скрытые за панелями. — Есть девочка, которую я считаю дочерью. Впрочем, не уверен, что она вскоре будет обо мне помнить… — А ваш диагноз? — Не будем об этом говорить. У меня в запасе была еще пара лет до того, как мой мозг начал бы медленно атрофироваться, — пояснил Бессмертный. — Это неизбежно, и я торопился, как только мог… А вот ты, царевна, похоже, никуда не торопишься. Почему ты не стала женой своего Ивана-царевича? Была убеждена, что он Иванушка-дурачок? Оксана промолчала. — Ты думаешь, так будет всегда? А ведь стоит мне сейчас нажать одну кнопку — и твоя жизнь прервется, а перед твоими глазами пролетят все ваши случайные поцелуи, неловкие моменты, прикосновения… И ты умрешь, маленькая царевна, так и не узнав настоящей любви… — голос Бессмертного стал маниакальным. — Люди вообще не ценят своего времени. Каждому кажется — все успеется, все будет потом, не сейчас. Сейчас нужно решить слишком много проблем, сейчас завал на работе и финансовый кризис… А ведь ты любишь его, царевна. Ты могла бы стать счастливой с ним — стоит только протянуть руку…

…

— Я перепробовал уже все, включая древнефиникийский, — доложил Ваня. — Но я чувствую, что все должно быть намного проще… До заката осталось около часа. Черт, знать, что до Оксанки подать рукой — и что я ничего совершенно не могу сделать! — Ваня, успокойся. Веди себя так, будто это обычное дело, — приказала Рогозина. — Не справишься ты — значит, пойдет спецназ. — Не выйдет, Галина Николаевна. Я уже взломал одну из камер в доме — особняк выстроен именно так, что Оксану мы спасти не успеем… Подождите, я вывожу на экран. Звука нет, но у нас будет изображение… — пообещал Ваня, и на экране ноутбука появилась роскошная комната.

…

— Оксана Амелина, — голос Бессмертного внезапно стал строгим и очень властным. — Ты нарушаешь нашу договоренность. — Как именно? Что я делаю не так? — спокойно уточнила Оксана. — Я сижу тут, как дура, в этом кошмарном платье, ем ваши ананасы и беседую с вами. — Как ты поняла, что камера в твоей комнате начала транслировать изображение на посторонний носитель? — уточнил Константин Бессмертный. — Что? — Оксана огляделась. — Какая из камер? Их тут примерно двенадцать. — Умна, — хмыкнул Бессмертный. — Ты действительно ничего не знаешь…

…

— Хотелось бы мне знать, что именно он ей сейчас говорит… — хрипло произнес Тихонов, видя, что в глазах Оксаны заблестели слезинки. — Сколько у меня времени, Галина Николаевна? — Сорок минут, Ваня. Спецназ давно стоит наготове. — Я вряд ли успею, — Ваня закрыл глаза. — Я понял, что нужно зашифровать. Но я не понимаю, как. — Ваня, посмотри на экран, — велела Рогозина. — Сейчас же. «Прости меня, Ваня. Я все эти годы тебя любила» — писала Оксана на листке, вырванном из блокнота.