Кровавые слезы

Это было очевидно. Она всегда была умной девочкой, так что удивительно, что она не поняла этого раньше. Ведь все было просто элементарно, как дважды два. Но в груди все равно пылал огонь, и она не могла себе в этом признаться. Она в настоящей ловушке. Не может выбраться, карабкаясь и крича, но достаточно ли у нее сил, чтобы вызволить себя? Пронзительный женский крик вырывает девушку из своих мыслей, заставляя снова взять себя в руки. Не время отвлекаться. Здесь каждый лишний шаг — гибель. Лишнее движение, слово, моргание — смерть. Девушка быстро оглянулась, пытаясь найти источник звука. Это была женщина среднего возраста, вся измазанная в грязи и покрытая пылью, потом и кровью. Она лежала, изредка дергаясь, прикрывая напряженной рукой правый бок. Женщина закусила губу, закрывая глаза, но девушка смогла разглядеть, как нервно бегают зрачки за закрытыми веками. Тело будто задеревенело, когда она поняла: ее не спасти. Крови слишком много, рана открытая. Очевидно, повреждение тканей, и внутренних органов. Она не проживет и нескольких минут. Было видно, что женщина тоже это поняла. Та лишь все сжимала бок, а ее губы двигались, будто желали что-то сказать. Девушка отвернулась, не в силах смотреть. Страшно, когда человек умирает физически, но намного страшнее видеть, когда он потихоньку умирает морально, понимая, что он не спасётся. Когда смиряется с участью, что это конец. Но это война.

***

На берегу реки сидела маленькая девочка, одетая в традиционное чёрное кимоно. Ее красные волосы были аккуратно скручены в гульку и закреплены длинной шпилькой. Она неотрывно смотрела в яркое голубое небо, по которому медленно и плавно плыли редкие белесые облачка. Девочка непроизвольно невысоко подкидывала одной рукой камешек, найденный где-то возле реки. Вдруг она резко встала, даже немного подпрыгнув, отошла на несколько шагов от реки и кинула в нее камешек. Тот несколько раз отскочил от поверхности воды, а потом с тихим бульком опустился под воду. Девочка схватила другой камень, лежавший у ее ног, и снова кинула в реку. И опять камешек проскочил некоторое расстояние и пошел ко дну. И вот девочка уже собирает все камни, валяющиеся поблизости, и складывает в самодельный карман, сделанный из приподнятого кимоно. Раз за разом она кидала камешки. И под разным углом, и с разной силой. Но все бесполезно. Результат один и тот же. Камень уходил под воду. — Ай, да ё-моё! — Раздражённо вскрикнула девочка, роняя все собранные камешки. — Сейчас ты у меня допрыгаешься. Желательно, до другого берега. — И она довольно резко кинула камень, приложив слишком много силы. Так что, неудивительно, что камень не отскочил и раза, сразу погружаясь в воду с громким бульком. Девочка раздражённо цокнула, пиная ногой песок и уже собираясь поднимать следующий камень. Но вот она поднимает взгляд и видит, как маленький камешек, несколько раз ударившись об воду, падает на другой берег и откатывается в сторону. Она моментально оборачивается. Все тело напряжено, ведь она позволила кому-то подойти к ней сзади. «Отец был бы недоволен мной», — пролетает в мыслях девочки, когда она вспоминает все учения отца. Однако сзади нее не стоит сильный вражеский ниндзя, готовый убить ее в ту же секунду. Это маленький мальчик, наверное, даже младше ее самой. — Если будешь целиться выше, когда бросаешь, то у тебя получится перекинуть его на другую сторону. — На удивление холодно и ровно говорит мальчик, глядя на стоящую перед ним девочку. Та же, моментально забывает все свои опасения о шиноби, вспыхивает. Можно подумать, что она разозлилась. И это так. Но за покрасневшим и раздраженным лицом почти незаметны алые кончики ушей.

***

Стирая алые пятна крови с лица, девушка попутно вытирала катану о ткань штанов. Она посмотрела на руку, которая была вся в грязи и крови, а потом достала флягу с водой. Запрокинув голову, она начала быстро глотать воду. Все тело было напряжено, а катана была в руке, готовая дать бой. — Что ты творишь?! — послышался громкий агрессивный голос где-то сбоку, и девушка моментально спрятала флягу, хватая катану двумя руками. Ее голова автоматически повернулась на шум и она увидела то, что не ожидала увидеть. Низкий мужчина лет сорока на вид сбрасывал с себя доспехи. Девушка заметила, что возле его ног лежала катана. Когда все обмундирование было снято, мужчина схватил катану. Девушка изумлённо начала оглядываться, пытаясь понять, что же происходит. Люди вокруг тоже смотрели на мужчину с недоумением. Тот же, кажется, совсем не замечал взглядов со всего поля, а лишь стоял. –Я больше не могу! — крикнул мужчина, и у девушки расширились глаза. — Я просто хотел жить с женой и детьми, а не умирать на этой бессмысленной войне. Я не буду больше …– Он не стал договаривать. Девушка лишь увидела, что из его глаз лились слезы, а перебинтованная рука мужчины взялась за катану крепче. Пшик. У девушки приоткрылся рот, а глаза в немом ужасе уставились на предстоящее перед ней зрелище. Мужчина насадил себя на катану, вставив ту прямиком в живот. Она пронизывала его и выходила с другой стороны. Глаза мужчины закатились, а рот был приоткрыт. «Сеппуку», — поняла она. Но какое же оно было бесчестное. Брошенное кем-то «Трус» было подтверждением.

***

— Знаешь, меня удивляет то, что ты не можешь сделать даже элементарную вещь, — холодно проговаривает мальчик, глядя на девочку перед собой. Та же, вся покрасневшая от злости (и смущения), недовольно глядела на него, сложив руки на груди. — Умный нашелся! Ты вообще кто?! — Зло выкрикнула девочка, глядя в глаза мальчишке перед ней. — Это не важно. Считай, я твой соперник по метанию блинчиков. Хотя, …– он нарочито медленно проговорил, растягивая последние слова и ухмыляясь, — мой камень уже на другой стороне. — Да докину я! — раздражённо вскрикнула девочка, размахивая руками, — И я не слышу ответа на свой вопрос: ты кто такой? Мальчик недовольно цокнул, глядя в сторону, словно размышляя, а потом заговорил: — Тобирама. Фамилию не скажу. Девочка лишь обиженно надула губы, недовольно нахмурив брови, и сказала: — Что ж, Тобирама, — она вызывающе глянула ему в глаза, уверенно произнося следующие слова, — Я Юрико, и будь уверен, что я одержу победу в нашем поединке!

***

В воздухе так и чувствовался запах гари. Дым закрывал обзор, что даже Учихи со своим шаринганом не могли разглядеть происходящего на поле. На холодной земле лежал молоденький шиноби с разрезанной катаной головой. Рядом, держа в руках грязные кишки, била ногами об землю выгнувшаяся в дугу Юрико. — Его не спасти. — Не спрашивает, а констатирует факт рядом стоящий мужчина в красных доспехах. Девушка лишь обречённо кивает, глядя на несчастного, попавшего под огненное дзюцу, а потом сразу на вражеского шиноби. Не повезло. — Засунь ему кишки обратно! — Орал черноволосый парень, глядя то на девушку, то на бедного шиноби. Юрико попыталась хоть немного облагородить тело, чтобы бедный парень всё-таки отошёл в мир иной в хорошем виде. Но руки, хоть и немного, подрагивали, а чакра еле-еле ползла по каналам, не доходя до кончиков пальцев. — Отнесите его к камню и спрячьте. — Приказал мужчина, и побежал куда-то в дым. Парень и Юрико переглянулись и подняли шиноби на руки, обхватывая уцелевшие конечности. До камня его не донесли. Глаза бедняги закатились и изо рта вывалился язык. Юрико скривилась от этого, но промолчала. Мертвый товарищ — все равно товарищ. Но их прервал взрыв поблизости. — Кидай его и ложись, — сказал парень, откидывая мертвого шиноби куда-то вбок. Юрико оглянулась, увидя, что рука шиноби выгнулась в неестественном положении, и повернулась обратно. Затем мгновенно легла и прикрыла голову, настороженно прислушалась. Жаром и гарью наполнился воздух, смрадное дыхание смерти заполнило все вокруг. Девушка чувствовала его кожей, пересохшим ртом. — Взрывные печати, — бесшумно, одними губами пошевелил парень, глядя на лежащую рядом Юрико. Та лишь кивнула в ответ. К горлу поступала тошнота, но лишний звук — и ты труп.

***

— Кагами! — Юрико прислонилась к деревянному гробу, стоящему на невысокой платформе. Около десятка таких же стояла поблизости, занимая территорию бывшей детской площадки. На красное дерево падали капельки, оставляя невидимый след, и девушка уверяла себя, что это не слезы. — Юрико, — шикнул мужчина, глядя на плачущую девочку, — шиноби не должны плакать. Мы рождены, чтобы погибать в сражениях. Нам повезло, что мы смогли найти его останки и можем провести церемонию погребения. Однако, нам стоит опасаться. Узумаки присоединились к стороне Сенджу, так что надо остерегаться в лесах закладок. — Но ему было всего шесть лет, отец! Сколько ещё это будет продолжаться! — девушка воскликнула, глядя на черноволосого мужчину. Тот недовольно зажмурился, а его лоб украсили складки. — Закончится, когда один из кланов будет истреблён. Путь к миру ведёт через жертвы и смерть. — Жертвы невинных детей, — печально проговорила девушка, глядя на деревянный гроб. Хлест. Жёсткая пощёчина заставила Юрико упасть на грязную землю. Отпечаток ладони горел на щеке, и та покраснела. Тянущая боль пульсировала, но кажется, она потеряла всю чувствительность. Лишь пустые застывшие глаза глядели на отца, жёстко смотревшего на нее. — Как ты смеешь, дрянная девчонка, так говорить о подвиге Кагами?! Он прожил жизнь достойного человека и умер в бою. Он не был ребенком, он родился шиноби! Девушка лишь с пустыми глазами глянула на отца, медленно встала, отряхнувшись, и произнесла: — Шиноби не рождаются, шиноби умирают.

***

Шиноби осматривали свои раны, отдыхая. Битвы приостановились, так как обе стороны были слишком вымотаны, чтобы продолжать. Доспехи Юрико были покрыты кровью, потом и слезами, даже какая-то зелёная слизь прилипла к ним. Голова звенела от часто используемых взрывных печатей, правая рука еле сгибалась, а пальцы не чувствовались, ныло ушибленное в бою плечо. Другие шиноби были не лучше. Медики лишь бегали от одного к другому и в глазах их читался страх. Только подходя к одному, они слышали зов от другого: их пальцы подрагивали, глаза слезились от дыма, грязи и пыли. Не исключено, что кто-то тихонько плакал от вида раненых. Юрико почувствовала стальной вкус во рту. Сплюнула. Пить хотелось жутко, но воды не хватало на всех. Соотношение между погибшими и сумевшими выбраться было невообразимо. Сотни шиноби лежали в грязи и собственной крови, кто-то в собственной рвоте или моче. Оторванные головы, руки и ноги, искалеченные тела. Осмотрев выживших, девушка недовольно поморщилась. Тошнило и ныло под лопатками, но следовало вставать. В бою Юрико решила осмотреть лежавшие в куче валуны. Подходя к камням, она ничего не заметила. Но как из ниоткуда, перед ней вылазит вражеский шиноби. Он складывает печати, а она лишь судорожно обдумывает, что же она успеет сделать. Катана далеко, она не успеет достать ее и отрубить ему руки. Это конец. Под ногами валяется камень. Краем глаза девушка замечаете его, и инстинкты действуют быстрее разума: она изо всех сил пинает по нему ногой. Голова была ясна, а видения жизни перед глазами не пролетали. Лишь одна тонкая, как ниточка, надежда. Камень попадает прямо в солнечное сплетение шиноби, отчего тот сразу складывается пополам, жмурясь от боли и завывая нечеловеческим голосом. Юрико же моментально выхватывает катану и отрезает голову врагу. Неизменное лицо теперь навсегда останется лежать на земле. Держа катану впереди, девушка обходит валуны. Вся напряжённая и готовая дать бой, она осматривает место засады. За камнями обнаруживается часть бедра и оторванная рука с гербом Учиха.

***

Голубое небо с редкими белыми облаками отражалось в глубине реки. Она была настолько чиста, что можно было в идеальности рассмотреть свое отражение. Деревья тихо колыхались, отдыхая, управляемые силами природы. Сильная чакра текла по реке и деревьям, будто оживляя их. Юрико сидела на берегу, поджав ноги под себя и бездумно глядя в реку. Распущенные волосы развивались на ветру, а чёрное кимоно так неаккуратно было подмято под себя. — Почему грустишь? Я, вроде, ещё не обыграл тебя в «блинчики», — раздался, как всегда, ровный детский голос, но в нем можно было услышать нотки заинтересованности. — Не важно, — пробурчала девочка, продолжая смотреть в реку. Она даже не заметила, что мальчик подошёл так близко, что незаметно вздрогнула, — я хотела спросить… хотя, забудь. — Спрашивай. — Забудь, я же сказала. — Я готов тебя выслушать. — Я тебе говорю, что все нормально! — девочка обернулась, а по ее щекам текли две дорожки слез. Она мгновенно стёрла их и отвернулась. –Что произошло? — опять ровный голос. Но, кажется, он был немного настороженным. — Мой брат умер. — Тихо проговорила Юрико. Она даже удивилась, как холодно и в то же время ранено звучал ее голос. — Я прихожу сюда, когда мне грустно. Когда не знаю, куда деться от этого беспощадного мира. Хочется найти ответы. Девочка снова вздрогнула и посмотрела на мальчика, который опустился на землю рядом с ней. Он тоже подмял ноги под себя и начал смотреть в воду. Вдруг он начал говорить, его голос звучал тихо: — Я понимаю тебя. Девочка удивлённо скинула брови. Она глядела на мальчишку перед собой, на его спокойное лицо, не выражающие никакие эмоции. Он был младше ее года на два-три, так что ей совсем не верилось, что он испытал такую боль. — У тебя есть братья? — Да, трое. То есть, один, двое других умерли. — Ровно проговорил мальчик, глядя в бездонное дно реки. Девочка вздрогнула. Она не ожидала того, что услышала. Но Тобирама не казался грустным. Так что Юрико встала и подняла лежащий неподалеку камень. Она замахнулась и… Шмяк. — Теперь ты не один, кому удалось попасть на другой берег.

***

Ночь. Яркая луна освещает овраг и отражает бесчисленное количество звёзд. Где же та звезда, которая укажет путь к победе? И какая же победа нужна этому миру… Шиноби стоят, слушая инструктаж старших. Кто-то из-за ранений опирается на других, а кто-то лежит, привалившись к земле. Перевязанные ноги и руки маячат перед глазами. Маленький черноволосый мальчишка раздает кусочки хлеба. Возможно, это первый и последний прием пищи за день, если не за несколько. Все разламывают и съедают по кусочкам, боясь обронить и крошку. — Как бы не сложился бы ваш бой — добивать надо в голову, — рассказывает мужчина в красных доспехах. Он смотрит на всех шиноби перед собой. — Тогда есть полная гарантия уничтожения противника. Причем нож надо всадить именно в затылок или в висок. Лобная кость настолько крепка, что в пылу боя нож только соскользнет и раздерет кожу, так что даже не пытайтесь целиться куда-то ещё. Вас не спасет и шаринган, — мужчина уделил особое внимание последнему предложению, а потом продолжил: — Крепко держите катану, так как рука может вспотеть от напряжения и катана просто выскользнет из ваших рук. И тогда можете петь прощальные песенки и встречаться с прадедами. Все шиноби лишь кивнули. Юрико же задумчиво смотрела в одну точку. С того момента, как она начала участвовать в войнах, она выросла. Ей пришлось повзрослеть, как и тысячам других детей. Она не видела детства, не держала в руках скакалку или мелки. Вместо этого была плётка и сюрикены. Глубокий уверенный голос вернул ее обратно, выкидывая из размышлений: — Юрико, есть что добавить? — спросил мужчина, глядя на девушку. Та кивнула и подошла к нему, предстоя перед толпой шиноби. — Хочу лишь сказать: отбивайтесь. И внимательно следите за ниндзя медиками, — Девушка бросила взгляд на спец-группу медиков, — их боевой арсенал довольно скуден. Они тут лишь для того, чтобы спасать ваши жизни. И если вы видите, что на них напали, просто, черт возьми, бросьте все и помогайте им. — Шиноби лишь задумчиво кивнули, — Если же вас, медики, все-таки поймали, то постарайтесь засунуть пальцы в глазницы или попасть в солнечное сплетение. Если сможете, вырывайте. Ослеплённые болью, они вас отпустят. И да, не бейте кунаем или катаной только один раз. Минимум несколько раз, чтобы наверняка. Удостоверитесь, что противник мертв, и только потом уходите. — Юрико закончила речь, глядя на шиноби перед ней. Некоторые кривились из-за ее жёстких методов, некоторые задумчиво смотрели в пол — у всех разная реакция. Но ее дело состоит в том, чтобы объяснить им, как спасти их шкуры. А делать ли это, решать уже им. Она отходит от толпы, а ее заменяет следующий человек. Он рассказывает что-то об использовании дзюцу на войне, но она не слушает. Девушка лишь рассматривает звёзды, глядя в бездонное ночное небо. На плечо вдруг ложится сильная рука, и Юрико вздрагивает. Кунай уже в руке, тело напряжено. — Ты в порядке? — спрашивает знакомый мужской голос. Девушка облегчённо вздыхает и оглядывается на мужчину. Тот стоит все в своих красных доспехах, черные волосы собраны в хвост, а серьезные глаза смотрят прямо в душу. Юрико несколько секунд просто разглядывает его, а потом отворачивается, снова глядя на звёзды: — Мы на войне. Я не могу быть в порядке, Мадара. — Ты обязана, ради клана, — он тоже смотрит на яркие звёзды. Тихий и спокойный голос, — ради семьи и за тех, кто погиб. Такова наша ноша, сестрёнка.

***

Смотреть рассвет с высокой горы прекрасно. Внизу шумит река и деревья. Солнце только всходит, и с возвышенности предстает шикарный вид. Девушка зажмуривает глаза и тянется, а потом открывает их, глядя на восходящее солнце. — Ты тут, — знакомый до жути холодный голос. Он уже не такой детский, более грубый и глубокий. — Да, как и ты, — отвечает Юрико, не глядя на парня, а все еще рассматривая восход. Лучи солнца отражаются на ее лице, играют и переливаются. Девушка слышит, как он садится рядом и тоже смотрит на рассвет. Немного скосив взгляд, Юрико смотрит на своего друга. Теперь уже молодой парень, совсем недавно бывший маленьким мальчишкой. Он подрос, замечает девушка. Белые волосы ложатся на лицо, закрывая красивый профиль. Красные глаза задумчиво смотрят на восход солнца, а брови немного согнуты в размышлении. Нежные розоватые губы сжаты в тонкую линию. — Мне надоела война. Но она, как рассвет, приходит с каждым новым днём. — Выдыхает Юрико, возвращая взгляд на восход и реку. — Если есть рассвет, то есть и закат. Нам остаётся лишь надеяться, что мы доживем до него, — тихий ровный голос заставляет вздрогнуть от понимания. Хочется задрожать и заплакать. Вылить все слезы в реку, и лежать и выплакиваться ему прямо в плечо. Рассказать обо всем: о жизни, о братьях, о нескончаемых смертях. Но шиноби не может плакать. Шиноби не плачут. И она не заплачет. Ни при нем. Только ни при нем.

***

Бум! Девушка вздрогнула, моментально проснувшись. Рукой нащупала катану, а под подушкой, сделанной из одежды, лежал кунай. Напряжённо вскочила, и высунулась из палатки, пытаясь определить, где произошел взрыв. Юрико выбежала на улицу в черном костюме, доспехи же остались внутри палатки. Расстрепаные волосы и отпечаток ладони на лице — не самый лицеприятный вид, однако она уже привыкла к такому. Неподалеку стоял какой-то рядовой шиноби. Девушка подбежала к нему: — Что произошло? — резко спросила она. Несчастный парень аж сжался, но моментально ответил: — Сэ… химэ, видимо, взорвали продовольственный склад. На нас напали и первый удар пришел на него, — он неловко откашлялся, — капитан Мадара вместе со своим братом Изуной уже направились туда, чтобы точнее разобраться в ситуации, химэ. — Ясно, свободен, — она потерла переносицу, оглядывая струйку дыма, виднеющуюся с места, где находится… находился продовольственный склад. Шиноби уже смылся, а Юрико лишь тихо вздохнула, — Дерьмо. — Согласен. — Девушка вздрагивает и медленно оборачивается. Это лицо, этот голос, эти волосы, эти глаза… Юрико лишь мелко дрожит, глядя на него. А он на нее. — Это конец? — ей не надо спрашивать, она и так знает ответ. Но желание услышать его голос в последний раз уничтожает ее. — Это конец, — впервые за все время у Тобирамы дрогнул голос. Юрико улыбнулась.

***

Все тот же берег реки. Как ритуал, их ритуал, собственный. Это их тайна. Встречи, которые запрещены всеми законами. И если кто-то узнает, это наверняка будет конец. Но они каждый раз все равно сюда приходят. Не могут просто прекратить. Закончить и все. И вот она сидит на берегу, как в ту первую встречу. Смотрит в реку и видит свое отражение. Потом появляется ещё одно. Он садится рядом. Прижимается плечом к плечу, их коленки соприкасаются. Они вместе смотрят в реку. И никто ничего не говорит. А им и не надо говорить. Это те моменты, когда ты понимаешь без слов, а будто читаешь эмоции и чувства. И вот отражение искажается каплей дождя. И второй. И третьей. Начинает моросить. Но они не прячутся, не бегут под деревья или домой. Волосы мокнут, как и кимоно, надетые на них. Они все промокли, а капли стекают по лицу и дальше по одежде. Вот он встаёт и протягивает ей руку. Она же принимает ее, кладет свою маленькую ладонь в его. Он обхватывает ее за талию, а она опускает свои руки на его сильные плечи. Ее голова сама опускается на его грудь, и она чувствует неровное сердцебиение в такт дождю. В танце нет никакой пошлости, хотя они оба промокшие насквозь. Лишь нежные, аккуратные движения, будто один неверный шаг — и все пропадет. Они кружатся, а капли стекают по волосам и их лицам. Но вот дождь заканчивается, и танцу приходит конец. Нежный, невесомый поцелуй. Простое прикосновение губ к губам. И он разворачивается и уходит. И она знает, что эта их последняя встреча на этом берегу. Руку горячо жжёт речной камешек. А по лицу скатываются капли. Это не слезы, ведь шиноби не плачут.