Честные разговоры

— Так… почему именно история? Кевин на секунду задумался. Ему можно говорить? Правда можно? И он не будет обременять этим своего собеседника? Он взглянул на Аарона, тот ободряюще улыбнулся и наклонился вперед корпусом, демонстрируя интерес. — Причин, на самом деле, много, — осторожно начал он, боясь спугнуть своего парня словоохотливостью, для него свойственной, но так тщательно скрываемой. Единственное, где она проявлялась, это интервью и некоторые сеансы с Бетси. Говорить с кем-то начистоту и долго, тем не менее, было для него в новинку. — Всё в моей жизни словно сложилось именно таким образом, чтобы я начал интересоваться историей. Прости, если звучу пафосно. Аарон махнул на него рукой, показывая, чтобы он продолжал, мол, «ничего страшного». — Первая и самая важная — я хотел понимать мир вокруг. — В голосе Кевина всё ещё сквозила так раздражающая его самого неуверенность. Он был как кролик, испуганный, что кто-то зашел к нему в клетку и пытается подружиться. — В Эверморе, — и да, он будет говорить именно официально, поскольку на слово «Гнездо», так часто использующееся в общении воронами, у него до сих пор был триггер, — особо нечем было заняться, кроме экси. И как бы сильно я его ни любил, как бы сильно ни хотел войти в историю как один из самых лучших игроков, иногда его… ну… было слишком много. Аарон кивнул, мотивируя говорить дальше. — Эти вечные тренировки нескончаемыми часами, раны, которые ещё не успели зажить, а уже открываются снова… Хотелось чего-то… иного. Аарон снова кивнул. Кевин мысленно выдохнул, позволяя себе немного расслабиться. Его слушают. Ему можно. — И тогда я увидел на столике Рико, — Кевин болезненно поморщился, — исторический журнал. Надо сказать, купил он его только потому, что там его приводили в пример наряду с другими важными для экси личностями. История даже тогда была связана с игрой, но, увидев его, я задумался. Крепко. Я нечасто в тот период выезжал из Эвермора, разве что на матчи, в остальном всегда был там. И мне стало интересно: а какой он, мир вокруг нас? Оказалось, знаю я о нем катастрофически мало. Все мои знания ограничивались экси: имена игроков и капитанов других команд, расстановки на поле игры, приёмы, но ничего, что бы объясняло, как устроен этот мир, другой, помимо экси. Мне хотелось показать себе, что я могу быть чем-то кроме Кевина Дэя, одного из лучших игроков экси. Мне хотелось показать, что одной игрой я не исчерпываюсь. Больше даже для себя, чем для кого-то ещё. Кевин перевел дыхание и понял, что ему, скорее всего, понадобится вода: горло начинало пересыхать с непривычки. — Воды? — тут же понял его Аарон. — Сейчас принесу, подожди. Он быстро встал и вышел из комнаты, и Кевин, к его огромному сожалению, остался наедине со своими мыслями. «Ты говоришь слишком много». «Никому не интересна твоя жизнь». «Просто заткнись уже, ничтожество». «Ты умеешь говорить? Я думал, твой рот нужен тебе только для того, чтобы пить». Кевин закрыл голову руками, пытаясь угомонить поток самобичевания. Да уж, Бетси точно не была бы в восторге от его внутреннего монолога. Какая-то грубая прожарка стендап формата, не иначе. — Хей, хей, смотри на меня, — вернувшийся Аарон сразу понял, что дело неладно. Кевин бы и рад, но слова в голове звучали оглушительно. — Мне хочется, чтобы ты говорил. Я хочу узнать тебя лучше, в каких-то местах понять. И для этого мне нужно, чтобы ты продолжил. Хорошо? Кевин кивнул. Капельки слез скопились в его глазах, и он позволил им выкатиться. — Прости за это, просто мне… тяжело, — прерываясь на вздохи, ответил Кевин. — Никто никогда не интересовался мной. Настоящим мной, а не королевой экси. Я ведь не только то, что умею, верно? Но я это забыл. За всеми интервью, просмотрами игр с целью анализа соперника, тренировками. Я почти потерял себя в экси, но история мне здорово помогла. Она помогла мне встать на ноги, когда я не видел ничего, кроме пола. — Я вижу, что она много для тебя значит. — Едва ли не больше, чем экси, — сквозь слезы улыбнулся Кевин, повторяя себе: «Мне можно, мне можно, мне можно». И речь шла в том числе о слезах. С Аароном он чувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы не переживать об имидже и о его уничтожении. Аарон неоднократно доказывал, что, какие бы падения Кевин ни переживал, в каких бы мыслительных дебрях ни оказывался, Аарон всегда будет рядом, чтобы подставить свое плечо. Даже сейчас, сидя напротив него, он чувствовал излучающуюся от парня поддержку. — Спасибо, что… пытаешься, — шмыгнув, продолжил Кевин. Слёзы перестали течь, голоса в голове замолкли. — Я всегда буду, — с готовностью ответил Аарон, и знаете, ему хотелось верить. — Так вот об истории. Она во многих вещах открыла мне глаза. Как ты знаешь, она циклична, — горло саднило, и голос был ещё слабый, дрожащий, но Кевин говорил, отпуская себя всё больше. — Анализируя события, которые происходили в прошлом, можно прогнозировать будущее, в этом историки и политологи не врут. Я понимал всё лучше, к чему идет наша страна, как будет развиваться мировая экономика. У меня были ответы, — сказал Кевин, сделав акцент на последнем слове. — У меня появилась почва под ногами. Теперь я знал, что со мной можно говорить не только об экси, и мне это нравилось, но вот только… никому не было до этого дела. Он выдохнул. Приближалась тяжёлая часть. — Рико был одержим только экси, с ним было не поговорить. Жан… я знал, что с ним происходит, и чувствовал бессилие от того, что не могу поменять ситуацию, а обременять его своей болтовней, когда у него и так все не слишком-то радужно, мне не хотелось. Я знал, что буду там не к месту. Потом появился Эндрю, но он отмалчивался, когда я начинал говорить о каком-то конфликте мирового масштаба, а мне хотелось реакции, дискуссии, понимаешь? — Оно и неудивительно. Ты хотел кого-то, кто разделит твою страсть. — Но таких людей не было, — хмуро подвел Кевин. — Мне жаль, что мы не познакомились раньше, — честно сказал Аарон. — До Эвермора, до всего этого… Мне жаль, что меня не было рядом, чтобы защитить тебя от нападок Рико. И что меня не было рядом, чтобы в отместку сломать ему обе руки, — злорадно произнес Миньярд. Кевин благодарно улыбнулся. — Может, не было людей, но была история, и на тот момент мне было достаточно, — снова заговорил он, кидая взгляд в сторону Аарона, проверяя. Тот кивнул. — Она помогла мне в ещё одном вопросе. Кевин слегка замялся. Он даже с Бетси еще не поднимал эту тему, но Аарон… он просто знал, что ему можно доверять. — Как ты знаешь, я би, — прокашлявшись, таки сказал он, отводя взгляд в сторону. Аарон сжал его руку в своей в знак поддержки. — И понял это лет, наверное, в семнадцать. К тому моменту я уже знал, что в истории были однополые пары. Как в мировой, так и в историях отдельных стран. Александр Македонский и Гефестиан, — стал он перечислять, — Иван Грозный и Федор Басманов, Оскар Уальд и Альфред Дуглас… И это далеко не все. — Кевин заглянул Аарону в глаза. — Я понял, что и такая любовь тоже существует и что она нормальна, как все остальные ее виды. Принять себя, зная, что за спиной такое наследие, было гораздо проще. Помню, я даже Тее признался, — засмеялся он и жестом показал на воду. Аарон протянул ему бутылку. — Как она отреагировала? — поинтересовался Аарон, ставя бутылку рядом с собой. — С пониманием, — пожал плечами Кевин. — Тогда мне нравилась она, и моя бисексуальность ее не отпугнула. — Знаешь, я даже немного огорчен, что ты осознал свою ориентацию до того, как встретил меня, а не после, — вкинул шутку Миньярд. Очевидно, чтобы снизить градус серьезности разговора. Кевин понимающе улыбнулся в ответ. Какой же он хороший. — Еще история помогла мне в том, — начал Кевин, ощущая себя способным проговорить хоть всю ночь напролет, главное — с Аароном, — что она является постоянной. Неизменная константа. В Эверморе все менялось достаточно быстро, — пояснил он, — то руководителя сменят, то библиотеку решат перестроить. В экси — тоже. Каждый год новые турниры, и команды показывают себя с иной, порой неожиданной стороны. А история, она... просто есть. Её ничто не поменяет, и это как-то даже, знаешь, успокаивало. Было на что опереться, опять же. — Кстати, насчёт твоей ориентации, — сказал Аарон и закусил губу: очевидно, его волновала эта тема. — Как ты пришел к осознанию? — Всё довольно просто, — усмехнулся Кевин, предвкушая реакцию своего парня. — В семнадцать я встретился на поле с Джереми Ноксом. Аарон театрально коснулся своего сердца, показывая, что оно вдребезги разбито и не подлежит восстановлению. Кевин рассмеялся. Громко, от души. Он любил то, каким свободным чувствовал себя с Аароном. Только с ним. — Ничего, что я так много наговорил? — осторожно спросил Кевин. Да, сейчас ему хорошо и спокойно, но голоса — это его константа, как и история, и он знал, что они вернутся. Надо было что-то им противопоставить. Помогали аффирмации. — Больше, чем ничего, — серьезно ответил Аарон и взял его руку в свою. — Этот разговор точно станет одним из моих любимых. Кевин широко улыбнулся. — Из-за Нокса, я прав? — поддел он. — Иди ты, — миролюбиво посоветовал Аарон. Всю оставшуюся ночь Кевин рассказывал Аарону о своих любимых исторических событиях, а потом приводил разные мнения исследователей по их поводу и, конечно же, давал свое. Надо отдать ему должное, Аарон ни разу не зевнул. Наоборот, он порой даже вступал в дискуссию на ту или иную тему. Кевин никогда еще не чувствовал себя таким счастливым и окрыленным. Ему наконец можно было говорить.