Во власти страсти

      Первый раз Кобзон ночевал у любимой и был бесконечно счастлив, что теперь они постоянно рядом. Иосиф проснулся и направился на кухню. Артисты могли еще долго нежиться в постели, но Машу нужно было вести в школу. Поэтому Люся уже стояла у плиты, с сонным видом помешивала кашу для дочки. И: - Доброе утро, моя сладкая. Кобзон обнял девушку со спины и поцеловал в затылок. Люся щёлкнула конфорку, достала тарелку и три фарфоровые чашки. Кобзон улыбался, наблюдая за ней, не выпуская из объятий. Л: - Доброе утро. Чай или кофе? Что ты хочешь? Мужчина покрепче прижал ее к себе, поднимаясь к груди, и склонился к ушку. И: - Я хочу тебя. Люся обернулась, сонно потирая глаза, и положила голову ему плечо. Рано вставать для Люси было настоящей пыткой. Кобзон коснулся ее щеки, она прикрыла глаза и прижалась к его руке, мужчина залюбовался тем, какая она сейчас милая и смешная, со взъерошенными волосами, в шелковой пижамке. Провел пальцем по бледным губам, не тронутым помадой, и не сдержался от того, чтобы поцеловать ее. Его руки опустились на бедра девушки и слегка сжали их. Л: - Ну, Йося, сейчас Маша проснется. Люся тут же опомнилась и со смехом вывернулась из-под его рук, чмокнула его в щёчку. Поставила на стол тарелку, чашки и принялась делать один чай и два кофе. Кобзон довольно ухмыльнулся, поймал ее за талию и усадил к себе на колени. Девушка потянулась за сахарницей, замешкалась и вопросительно взглянула на мужчину. И: - Две ложки. Л: - Я запомню. Люся игриво прикусила губу и подвинула ему чашку ароматного кофе, Иосиф резко притянул ее к себе, впиваясь страстным поцелуем в губы. Рукой забирался к Люсе в пижамные штанишки через резинку на поясе. Гурченко легонько ударила его по ладошкам и всё-таки выбралась из нежных объятий, отправилась будить малышку в школу.       Она помогла дочке умыться и привела ее на кухню. Маша зевала, прижимая к груди плюшевого розового зайца. Люся усадила ее за стол, забрала игрушку, чтобы не мешала, и подвинула тарелку с кашей. М: - Не хочу. Девочка пальчиком двигала от себя горячую тарелку. Л: - Солнышко моё, надо поесть утром. Хотя бы пару ложечек. Маша скрестила на груди руки и надулась. Ножками стучала по столу, отчего чай в кружке дребезжал. М: - Не хочу. Хочу к дедушке. Люся взяла ложечку каши, подула, чтобы малышка не обожглась, и протянула ей, терпение лопалось. Л: - Давай за дедушку ложечку. Девочка замотала головой и насупилась. Л: - Машенька, ну пожалуйста. Ты же уже большая девочка. Мы в школу опоздаем. М: - Не бу-уду-у. Протянула Маша и исподлобья поглядывала на маму, залезла пальцами в кашу и размазала ее по столу. Кобзон сидел напротив малышки и молча пил кофе. Люся вздохнула, резко бросила ложку в кашу и вышла из кухни. Иосиф подмигнул девочке и пошел за Люсей. Она уже схватила телефонную трубку. И: - Люсь, ну чего ты? Мужчина обхватил ее за плечи и развернул к себе. Л: - Не могу! Пусть папа приходит и кормит её! Она вообще меня не слушается! Кобзон положил трубку и забрал телефон из ее рук. И: - Перестань. Зачем Марка Гавриловича по пустякам беспокоить? Она просто отвыкла от тебя. Мы справимся. Он потянул ее за руку, но Люся отвернулась от него и надула губки точно так же, как ее маленькая дочка. Мужчина оглянулся на кухню, Маша сидела, опустив голову, и болтала ножкой. И: - Успокойся и приходи. Он вернулся на кухню один. Гурченко злилась, быстрым шагом передвигалась по комнате, достала школьную форму дочери и собрала ее портфель.       Немного успокоившись, Люся заглянула на кухню, Иосиф и Маша сидели вместе, плюшевый заяц сидел напротив девочки, возле него тоже стояла тарелка с кашей. Маша хихикала, слушая мужчину, и активно жевала кашу. Гурченко закусила губу и остановилась в дверях, не решаясь войти и  прервать эту идиллию.       Постепенно Маша снова привыкала к маме, к новым порядкам. Иосиф хорошо ладил с малышкой. Они часто шушукались перед сном, хихикали. Люся в такие моменты даже ловила себя на мысли, что ревнует Кобзона к своей маленькой дочке, но быстро отгоняла эти мысли прочь.        Так закончилась зима и наступил март. Было еще холодно и снежно, но солнце уже начинало греть, образуя ручейки и капели. Иосиф вынужден был снова уехать на гастроли, и актриса осталась одна с дочкой. Работу ей не предлагали, хоть она и пыталась постоянно ходить на пробы, соглашаясь даже на маленькие роли. Такая обстановка и домашний быт день за днем угнетали актрису. Кобзон звонил каждый день. Слыша грустный голос любимой, предложил ей приехать и в концерте спеть с ним несколько песен, согласовав это со своим художественным руководителем. Люся была очень рада этому предложению и сразу же согласилась.       Через пару дней Гурченко приехала в Куйбышев, Кобзон её встретил и расцеловал прямо на перроне вокзала при всех. Вечером они уже блистали на концерте, спели вместе несколько песен. Публика не отпускала Гурченко и упросила её спеть хотя бы одну песню сольно.        Настроение после концерта было прекрасным, все выпили по бокалу шампанского и отправились в гостиницу Националь, где проживал Кобзон. Певец попросил заселить Гурченко к нему в номер, но женщина на ресепшен ему отказала. Директор филармонии Марк Блюмин вытаращил глаза. Б: - Вы с ума сошли? Это же Иосиф Кобзон и Людмила Гурченко! Ж: - Я вижу, но не положено. Б: - Они муж и жена! Заселяйте! Ж: - Где отметка в паспорте о браке? Нету. Значит заселение в разные номера. Л: - Черти что у вас тут происходит! Гурченко выхватила свой паспорт из рук женщины и начала запихивать его в сумочку. Кобзон склонился к женщине и не громко сказал. И: - Если вы нас не заселите в один номер, то я спалю вашу гостиницу к чертям собачьим. Ж: - А вы мне не угрожайте! Я советский человек. И не имею права нарушать законы нравственности и потакать аморальному поведению. Л: - Какому аморальному поведению? Нет, вы слышите, что она говорит?! У нас гражданский брак! Люся стукнула кулачком по столу и отшвырнула журнал записей гостиницы. Кобзон взял актрису за плечи и отвел в сторону, пытаясь успокоить. Блюмин осторожно просунул женщине сложенную крупную купюру. Но женщина вспыхнула, отодвинув его руку, и пригрозила вызвать милицию. Блюмин вернулся к артистам с ключами от двух номеров. Б: - Все бесполезно. Сегодня заселяйтесь в разные номера, а завтра я постараюсь решить этот вопрос. Гурченко стрельнула глазами на Кобзона, потом на Блюмина, выхватила ключи из его рук и быстрым шагом направилась по коридору в номер. И: - Люсь. Люся, ну подожди! Иосиф побежал за ней, догнал у самого номера. Л: - Оставь меня. И: - Люся, любимая, ну что ты устраиваешь? Л: - Я что устраиваю? Мне только что простой обслуживающий персонал прямо намекнул, что я женщина легкого поведения!       Гурченко отвернулась к двери, пытаясь сдержать слезы, но они предательски полились по щекам. И: - Люсенька, ты сейчас сильно преувеличиваешь. Ничего такого не было. Л: - Я еще и преувеличиваю?! А может тебя всё устраивает?       Люся обернулась и посмотрела заплаканными глазами в глаза Кобзона. Тот покачал головой, попытался взять девушку за руку. И: - Сегодня мы не можем остаться в одном номере, ты же понимаешь.       Гурченко вырвала свою руку из рук Иосифа, вошла в номер и захлопнула дверь прямо перед лицом мужчины. Кобзон подергал за ручку и постучался. Л: - Спокойной ночи!       Люся истерично крикнула через дверь. Кобзону ничего не оставалось, как пройти в свой номер напротив.        Утром Кобзон еще лежал в постели, но услышал, как дверь в номер Гурченко несколько раз хлопнула. Он быстро натянул брюки, накинул пиджак на голый торс и вышел в коридор. Люся вытаскивала из номера чемодан, девушка была уже при полном параде. И: - Родная моя, ты куда собралась? Л: - Я уезжаю. Мне надоело быть твоей любовницей в глазах окружающих. Кобзон остановил её, отодвинув чемодан. Приложил свои ладони к её личику и заглянул в глаза. И: - Я не вижу проблемы. Мы сегодня же распишемся. Я все решу.