Сталь.

      Занавески чуть колыхнулись из-за приоткрытого окна, в помещение тут же вторгся прохладный ветерок, такой приятный и такой освежающий. Капли пота падали с подбородка, стекали по спине и рукам, крепко сжимающим скомканную простыню. В доме было тихо, но если прислушаться, то можно услышать чье-то тяжелое дыхание с нотками удовольствия. Полный элизиум. Такой пьянящий, такой одновременно близкий, но далекий. И все это в одном человеке. В одном таком холодном, но сейчас до дрожи в коленках горячим. Пока они не разъедутся в стороны от накатывающего возбуждения. Его глаза четкие, осознанные, в то время, как у пассии расфокусированные, закатывающиеся назад. Два пальца скользят в рот, одновременно крепко удерживая подбородок, фиксируя его. Недовольный прикус зубами совсем ничего не поменял, а только подстегнул усилить хватку. Негромкий писк и дрожащий паренек падает лицом в матрац без сил, пуская все на самотек, пока движения позади не станут размеренными и тягучими. Еще один сладкий стон, отдающийся набатом в ушах. Мило. И весьма. — Повернись. Парень снизу послушно перевернулся и крепко сцепил ноги за спиной у своего любовника. Его лицо было красным, как самая спелая в мире вишня, рот широко открыт, застыл в немых стонах, а веки подрагивали вниз-вверх. Внимательный взгляд свинцовых глаз шарил по телу своего партнера с жадностью и голодом, но остановился на хрупких запястьях. Не то что бы прям хрупких, парень под ним был весьма слажен, но лишь для него тот был хрупче сверкающего хрусталя. Парень взялся за запястье своей пассии, медленно оценивая его, как драгоценный алмаз. В ту же секунду горячие губы прикоснулись к порезам на запястьях, легонько их целуя, каждую линию от начала до конца, нежно, иногда прикусывая здоровые части руки, выражая свое мнение насчет подобного пристрастия по избавлению стресса. Как только поцелуи закончились, эта самая рука зарылась в чужие русые волосы, переплетая между собой прядки. Их обладатель прикрыл глаза и на миг остановился, дабы насладиться моментом сполна. Затем он опустился, накрывая своими губами другие, глубоко целуя, проскальзывая языком внутрь, сбавляя темп на умеренный. Кажется, он уже был почти готов. Сигаретный дым клубился из окна, вдаль, где мерцали тысячи звезд. Абсолютная тишина на улице, на заднем дворе и в этой комнате, пропитанной табаком, и запахом какого-то дорогого парфюма. Никогда еще на душе не было так спокойно и тепло, ведь человек перед ним само воплощение уюта. Хотя он сам словно торнадо, непредсказуемое и неудержимое, сметающее все на своем пути. Но такое завораживающее опасное зрелище. И чем больше хочется прикоснуться, тем меньше шансов остаться на ногах. И это чувство пьянило. Пьянило и пленило, жаждало требовать большего. Не мягкие поцелуи, а острые укусы до багровых пятен, чтобы те не сходили сутками. Властная хватка на запястьях, удерживающая их с невиданной силой и с такой же ненавистью. Безудержная страсть. Но эта сталь в глазах обманывала, за холодным взглядом, словно тысячи арктических льдов, таилась вселеннская усталость. Усталость и желание капли тепла. Он никогда не мог точно выразить своих чувств словами, они оба не могли. Но разделяя бессонные ночи в одной постели, языки тела уже давным-давно все за них сказали. И даже больше. Но обоих это устраивало, самое главное, что в конечном итоге они разобрались в своих чувствах к друг другу. Казалось бы, это ли не счастье. Возможно, так оно и есть. Но тяжесть несказанного давила, не хотелось поднимать все это заново на острие, пока один из них не порежется. Они уже и не помнят с чего все это началось, кто был первым, а кто просто смирился. Наверное, их окружение, в лице двух друзей-соседей. Уж чего-чего, а таких пристальных и оценивающих взглядов хватило сполна. И все же... — Останься со мной. Хриплый и прокуренный голос прервал тишину. Его акцент был совсем нечеткий, почти переходящий в особенность стиля речи. Парень на кровати повернулся в сторону окна, где стоял его партнер. Он вскинул бровь и убрал челку со лба, выжидающе смотря на своего визави. Тот молчал, ждал. У моря ли погоды, скажем так. Но ответа не последовало. Однако, зрительный контакт не был прерван, прям зеленый свет. Где-то на небосводе блеснула комета. Что значит истинная любовь? Как понять этот ли твой человек, страшно ли всю жизнь прожить с тем, кто не разделяет и половины твоих взглядов. Томас чувствовал это всеми фибрами души. Торд тоже. — Ложись. Потушенный бычок полетел ровно в пепельницу на подоконнике. Занавески снова колыхнулись, но теперь уже у окна никто не стоял. — Можно тебя поцеловать? Он знал ответ, но все же. — Мы ведь уже целовались. — Я знаю. Звезды по-прежнему горели, где-то начало расцветать. Они легонько соприкоснулись губами, только ими и больше ничем, смотря друг другу в глаза без единого слова. Еще никогда сталь в его глазах не блестела настолько ярко, аки вычищенная монета.