Трое: я, ты и мой брат

      С первого дня Амрит напоминал Амале большую дикую кошку — того самого тигра, украшавшего его необычный перстень и кроваво-красный шервани. Он либо нападал, либо припадал к земле и выжидал. И по смутной, не до конца понятной самой себе причине Амала решила довериться непредсказуемому хищнику, то ли плетя свою ловушку, то ли только путаясь в уже расставленных сетях.       Он заставил её одной фразой примириться с тем, что брат должен поехать.       Он сделал их — семью Басу — главным событием вечера. Или трофеем?       Теперь же хищник вынюхивал добычу: превратив собрание культа в джунгли и затаившись, охотился. Амала это чувствовала, когда за разговорами с другими, ничего незначащими для неё людьми, ловила внимательный взгляд Амрита, направленный на Кирана в компании самодовольных подростков, к которым сам подтолкнул. Ей было прекрасно известно — в действиях молодого Дубея нет места случайности или праздному любопытству, только расчёт.       Тогда зачем так пристально смотреть на её брата?       Накануне Джая обронила, мол, они похожи, заставив своими якобы случайно сказанными словами задуматься и сравнивать. Могло ведь быть так, что Амрит тоже искал между ними сходство, оттого не сводил глаз? Амалу бросило в жар. Отвернувшись с пылающими щеками, она ругала себя — уж не ударило ли в голову вино, если первая мысль была о ревности.       Какого чёрта он пялится на моё?!       Она ничего не могла с собой поделать, наглость Амрита пробуждала в ней что-то на уровне инстинктов: тянуло немедленно оказаться возле брата, закрыть, защитить, сберечь от клыкастой пасти, готовой сжаться на…       Внезапное чужое касание к локтю заставило вздрогнуть и в очередной раз смущённо отвести взгляд от Дубея.       — Ты в порядке? — бархатный голос Рэйтана и плохо спрятанная тревога в чёрных глазах, ниже которых Амала старалась не смотреть: он был таким раздетым, будто специально хотел заставить её жалеть о своём выборе ранее.       — Да, — кивнула, бегая глазами по его лицу, лишь бы не упереться взглядом в обнажённый торс под золотыми украшениями. Чёрт, этим богам просто необходимо свести её с ума, не так ли? Своим внешним видом, от которого тяжелеет низ живота, так точно.       — Выглядишь неважно, — сказал, как факт, без желания поддеть.       Сколько можно передо мной красоваться?!       — Я в порядке, — Амала повторила с нажимом, но вино в её бокале предательски заплескалось в подрагивающих от напряжения пальцах.       Тень озабоченности промелькнула в выражении Рэйтана, он хотел что-то сказать, но вдруг только улыбнулся, как ей показалось — с жалостью.       — Как скажешь. Но, возможно, этому бокалу стоит стать последним. Будь осторожна.       — Я сама решу, — по-детски назло сделала большой глоток и демонстративно сглотнула, не сводя глаз с Рэйтана, который лишь отстранённо покачал головой, оставляя её одну. — Проклятье…       От вставшего поперёк вина засаднило в горле, Амала поморщилась, да что с ней такое. Снова вспомнила Кирана, его слова о голосах, странных снах, его возмущение, его испуг, когда, мельтеша перед ней, тараторил, как сходит с ума. Амала сжала пальцами стол, возле которого стояла, опёрлась на него, будто схватилась за спасительный круг, выдохнула.       Что за хрень? Мне что-то подмешали в вино? Последователи Калигхора способны на многое, даже если мы лояльны друг к другу. Тем более я не знаю, что они от меня хотят.       Всё тело было натянутой струной, она горела и, теряя голову, не замечала, как и за ней наблюдают при случае. Игриво гуляя по изгибам, талии коснулись чьи-то руки, умело скрытые от любопытствующих носов, так что со стороны было и не заметить.       — Госпожа Басу…       — Что? — не меняя позы бросила резче, чем следовало, но она была на взводе от стресса и уже с трудом контролировала своё нервозное состояние.       — Спокойно, — Амрит встал рядом с ней, провёл невинно пальцами по плечу, успокаивая, пока Амала чувствовала, как пекло кожу под одеждой, где ещё мгновение назад его ладони касались талии.       Натянув улыбку, выпрямилась и смело посмотрела в лисьи глаза напротив.       — Ого, какая серьёзная, — он ухмыльнулся, — не таким взглядом ты пожирала меня весь вечер.       — Не многовато ли чести? — её брови изогнулись в подобии презрения.       — Я бы сказал, что маловато.       Амала отдёрнула руку от по-змеиному подобравшихся к ней пальцев, Амрит вздохнул с притворной печалью; ей пришлось закусить щёку, лишь бы не выпалить причину, по которой она действительно не могла отвести от него глаз. Сложив руки на груди, Дубей кивнул в сторону балкона, где виднелись силуэты подростков.       — Киран неплохо справляется с ролью новенького, как считаешь?       Взгляд Амалы упёрся в брата ещё до того, как Амрит закончил предложение: она с жадностью наблюдала за его разговором с Риши и Лалит, за кривящимся лицом первого и за смешками второй, за недовольством Кирана, за зардевшейся Джаей. Последнее вызвало злость, что не осталось незамеченным. Уголок губ Амрита приподнялся, Амала опередила его колкость:       — Он молодец. Хорошо держится, учитывая, сколько на него свалилось за один день, — посмотрела с вызовом и тут же мысленно одёрнула себя, но Дубей уже гадко ухмылялся.       — Мне кажется, или ты ревнуешь?       Откуда он знает?!       Амала задохнулась, застигнутая беспардонностью врасплох, её зрачки дрогнули, выдавая растерянность, но Амрит не мог понять, от чего именно, не мог же? Ответить не получалось, приоткрытый рот тщетно ловил воздух, и Дубей пришёл на помощь:       — Я про Джаю.       Вздохнуть бы с облегчением, только она заметила в его взгляде перемену, блеск заигравшего любопытства в глубине бесовских глаз. Он о чём-то подумал; Амала сию секунду хотела знать о чём и страшилась одновременно.       — Глупость. Я рада, что он нашёл общий язык с девочкой и вообще с ребятами.       — М-м. Подростки бывают жестокими… Как бы Риши его не обидел.       — Или наоборот.       — Или наоборот, — легко согласился Амрит, вновь устремляя взгляд за спину Амалы и вынуждая обернуться, чтобы увидеть сгустившееся напряжение между спорившими мальчиками. Как он смеет! — Куда?       Она и не заметила, как шагнула воинственно вперёд, но тяжёлая рука на плече остановила и привела в чувство.       — Не хотелось бы заканчивать приём дракой, — пробурчала, сжимая и разжимая пальцы, лишь бы сбросить наваждение.       — О, у молодого господина Басу хорошо подвешен язык, — Амрит шептал ей на ухо из-за спины, от чего по телу бежали мурашки. — Ему не нужна помощь курочки-наседки.       От сжатых челюстей заболели суставы, Амала должна была согласиться, должна была просто кивнуть и сказать что-то вроде «да, Кир уже взрослый», но язык не ворочался, слова не складывались в предложение, не выплёвывались. Поджав губы, проглотила всё невысказанное и промолчала.       Молодой господин Басу — звенело у неё в голове, повторялось, тиражировалось.       — Поговорим? — к ним подошёл отец Амрита в компании дяди и Рэйтана, который, прищурившись, поймал её ожесточённый взгляд.       Шантажировать семейку Дубеев оказалось проще, когда всё нутро горело гневным пламенем, из-за чего Девдас даже сравнил её с бабушкой, способной откусить руку по локоть. Ох, Амала действительно хотела загрызть их за всё, в особенности за предчувствие опасности, преследующее её по пятам с момента, как увидела брата в доме Чауханов. Ей приходилось каждый день убеждать себя, что она способна защитить его, что Дубеи не причинят ему вреда, что Амрит тому гарант, а горячие тиски продолжали давить лёгкие и виски от одной мысли.       Закончив с болтовнёй и играми в манипуляции, Амала отправилась проводить Кирана до отведённой ему спальни. Пока он сыпал вопросами, она только и думала о том, что Амрит обещал ждать её в коридоре. Почему-то ей не хотелось, чтобы он увидел их, заговорил с ними, пальцы напряжённо тянулись к брату, она отдёргивала их, как от огня, а тот не замечал, поглощённый пересказом своего бравого ответа на яд Риши.       — Ты ведь расскажешь мне всё? — замерев на пороге комнаты, Киран поднял на неё взгляд широко раскрытых зелёных глаз, в которые Амала раньше смотрела, как в отражение своих, а теперь поняла с ужасом, что в мысли затесалось сравнение с Амритом. У неё закружилась голова. Нет, это её брат, её отражение, её часть и больше ничья.       — Обещаю, но завтра, — руки всё же несдержанно коснулись его одежды: поправили ворот, идеальные складки и пуговицы на груди, стряхнули невидимые пылинки. Ладони замерли на плечах и Киран удивлённо поморгал, на что Амала только вымученно улыбнулась. — Тебе очень идёт шервани.       — Спасибо, непривычно немного, — его усмешка резко стёрлась, а между бровями молнией залегла складка. — Мала, так они правда убив…       Указательный палец лёг на губы, вынуждая замолчать. В тишине они посмотрели друг на друга. Секунда, ещё одна. Немая сцена затягивалась, Киран хмурился всё сильнее, когда Амала наконец выдавила из себя короткое:       — Завтра, — и быстро отняла руки от брата, пряча за спину.       У него были мягкие губы, горячее дыхание, в глазах столько эмоций, она не успевала их считывать — отвлекалась на выбившуюся кудряшку, пересекающую его лоб — и словно впервые заметила выделившиеся скулы, заострившиеся черты лица, серьёзный взгляд. С каких пор мальчик, ежедневно старавшийся рассмешить, лишь бы увидеть на её лице улыбку, вдруг смотрит так, что дрожь по телу бежит? С каких пор он стал таким взрослым? Вся целиком Амала пылала от разыгравшегося воображения, которое резко овладело разумом, потому отступила и скомкано пожелала доброй ночи, трусливо сбегая.       В грудной клетке как в тюрьме колотилось обезумевшее сердце, да что же с ней такое, откуда взялись ненормальные фантазии, почему не получается их не представлять, не думать. Не заботясь о шуме, Амала спускалась по лестнице в спешке, как будто за ней гнались монстры, когда услышала:       — А вот и моя махарани, — на скорости она врезалась в раскрытые объятия Амрита, стоявшего у подножия. — Бежала ко мне? Я польщён.       Игривое мурлыканье вызывало у неё ещё больше тревоги, мышцы каменели под мужскими нежными руками, но он, казалось, воспринимал её реакции как возбуждение. Амала действительно возбудилась и — Боги — мечтала, чтобы никто не знал почему. Во всём виновато вино, ей точно что-то подмешали, она одурманена, охвачена безумием этого места.       Желая отвлечься, пропустила мимо ушей их дежурный обмен колкостями, немедленно ответила на поцелуй горячих губ и вцепилась в расстёгнутые полы шёлковой ночной рубашки, привлекая Амрита ближе, впечатываясь в него своим телом. Ему нравилось — она чувствовала его так ярко, словно была подключена к чужой нервной системе, разве так бывает между людьми. Развязно гуляющие под одеждой руки, а во рту — язык, прекрасно справлялись с ролью громоотвода и Амала уже была готова решить, что все её мысли до были лишь помутнением, когда вдруг ощутила холод. Он прострелил от макушки по позвоночнику вниз, заставил передёрнуть плечами и открыть глаза, чтобы увидеть, как смеющийся взгляд Амрита был направлен куда-то поверх её головы.       Оторвавшись от его губ, она обернулась и сразу наткнулась на удивлённого Кирана, стоявшего на верхних ступенях лестницы. Пальцы непроизвольно сжались на ткани рубашки до едва различимого треска, который был оглушительным в тишине. Какой в то мгновение увидел её младший брат? С покусанными губами и лихорадочно блестящими глазами, разгорячённую и ластящуюся к мужчине? Какого чёрта он решил вдруг спуститься? Как давно за ними наблюдал? От последнего вопроса ей стало неконтролируемо жарко.       Прокашлявшись, Киран уставился на торшер возле их лиц и пробубнил:       — Простите, что помешал.       Ей почудилась нотка неприятия в его голосе.       — Ты вовсе не помешал, — требовательные ладони Амрита обожгли её волосы, её плечи, её талию и ниже, словно метили, и он прижал Амалу к себе сильнее, вновь ловя раздражённый прищур Кирана; она же, оглушённая, не могла пошевелиться. — Позволь поинтересоваться, что молодой господин Басу делает ночью в коридорах поместья?       Просто уйди в комнату, просто уйди в комнату, — молилась про себя Амала, но Киран, будто услышав, как всегда поступил по-своему и сделал несколько шагов вниз, приближаясь.       — Я могу спросить о том же и вас, молодой господин Дубей, — передразнил, кривясь.       У Амалы зазвенело в ушах, она переводила ошарашенный взгляд загнанной крольчихи с тигра на непокорного волчонка, оказавшегося вдруг непозволительно близко. Запрокинув голову, Амрит рассмеялся и посмотрел вдруг на Кирана иначе, почти как на равного, сказал с ухмылкой:       — Как смело. Ты мне кое-кого напоминаешь.       — Кого же?       Амрит оторвал руку от уже полураздетой Амалы перед ним, подцепил пальцами подбородок дерзкого мальчишки, силой заставляя подойти вплотную и поднять лицо себе навстречу, всмотрелся в злые глаза напротив.       — Меня, — ухмыльнувшись, Амрит перевёл хитрый взгляд на Амалу, которая, очнувшись от наваждения, отпрянула от него и немедленно вернула спущенную накидку обратно на плечо. Дрожащий крольчонок обернулся опасной волчицей. Один тигр против двух волков, какие шансы? — Что скажешь, радость моя, похожи? Ты поэтому меня выбрала?       Не смущаясь, Дубей прижал Кирана спиной к своей голой груди, вновь подхватил за подбородок, задирая и демонстрируя брата, как зверушку, слегка наклонился, будучи на полголовы выше, чтобы Амала могла сравнить. От их близости друг к другу, от схожести, теперь наглядной, в её груди гремело сердце, причиняя боль.       — Пустите, — Киран дёрнулся, но Амрит был сильнее и без труда удержал строптивца на месте.       — Ну же, Амала, ответь. Тебе виднее, похож ли твой брат на твоего любовника, — повернувшись, он с любопытством принялся рассматривать чужой профиль в сантиметрах от себя. — Ты же не против, что я потрахиваю твою сестру? Хотя зачем я спрашиваю разрешения, в семье Басу у тебя голоса всё равно нет…       От его слов Киран, продолжавший брыкаться, неожиданно замер вместе с сердцебиением Амалы, которая пересохшими губами угрожающе произнесла:       — Прекрати.       — Прекратить что? — невинный голос Амрита разливался ядом по венам; Амала сжала кулаки, но он даже не посмотрел на неё, только стёр последнее расстояние, зарываясь носом в каштановые кудри и вдыхая аромат. — М-м, похож на меня, а пахнешь как она.       — Мала… — прошептал Киран, не сводя с неё глаз; от участившегося дыхания его грудная клетка быстро вздымалась и опадала, входя в ритм с её собственной. В глазах брата ни капли страха или злости — сплошное напряжение.       Ей надо было остановить Амрита, наброситься на него, оттолкнуть, спасти Кирана от лап тигра и защитить, как обещала, только… только-только-только стучало в голове, заглушая все мысли, стирая остатки сознания, когда губы Дубея вдруг коснулись мальчишеского виска, скользнули ниже по скуле, а Киран рвано выдохнул. Она могла поклясться — это был плохо замаскированный стон. В неё стрельнул лукавый взгляд мерцающих в полумраке глаз, Амала вспыхнула: по телу побежали разряды тока от чужого порочного возбуждения, передавая ей то же состояние. Или оно было её собственным? Нет, это Амрит, это всегда он, в его присутствии с ней происходят странные вещи, помутнение сознания. Может, не только с ней?       Боги, а если нас кто-то увидит?       Дубей заставил Кирана повернуть к себе голову, всё ещё удерживая подбородок и ухмыляясь ему в губы, а вторая рука уже соскользнула на талию, обняла, не встречая сопротивления, прижала боком к обнажённому торсу, он склонился ещё ниже, он почти…       Одним рывком Амала вырвала брата из его хватки и Амрит с лёгкостью позволил, но ухмылка на красивом лице стала шире. Выпрямился, расправляя плечи и переводя хитрый взгляд с тяжело дышащей госпожи Басу на уже не такого смелого господина Басу, смотрящего себе под ноги.       — Что такое? Хочешь сама украсть его первый поцелуй?       — Заткнись, о чём ты думал?!       — А ты?       На его полшага в их сторону она ответила, шагнув назад и выставив перед собой раскрытую ладонь.       — Не приближайся.       Конечно, он не послушался, лишь играючи упёрся грудью в её руку, в которую немедленно толкнулось разогнавшееся сердце, пока взгляд блуждал то по горящим щекам Кирана, стоявшего за сестрой, то по перекошенному лицу Амалы, явно не до конца осознающей происходящее. Амрит словно чуял кровь: в зелёных радужках и в полумраке можно было разглядеть сияющую жадность до чужой растерянности. Вот-вот нападёт.       — Мне показалось, — обволакивающий мягкий голос звучал обманчиво сладко, — Киран был не против. М?       — Дубей… — Амала почти рычала, но он лишь полоснул её холодным лезвием вмиг изменившегося взгляда.       — Господин Басу может ответить за себя сам.       — Он ещё ребёнок.       — Разве?       Спокойно сложив руки за спиной, Амрит с упоением наблюдал за метаниями Амалы, которая поджала в раздражении губы. Она видела, как минутой ранее брат предвкушал, как наигранно было его сопротивление, как за мгновение до приоткрылся рот, как дрожали опущенные ресницы. Боги, он закрыл глаза перед поцелуем! Нет, ей всё почудилось, это безумие. Кто из них сходил с ума, не может же быть, что оба?       — Пойдём, провожу тебя, — вместо ответа Амала схватила Кирана за руку, уводя за собой и оставляя Амрита в одиночестве у подножья лестницы. Тот, припав плечом к стене, провожал их насмешливым взглядом, а когда Амала, не выдержав, обернулась, послал ей воздушный поцелуй.       — Жду тебя, махарани, не заставляй меня ревновать.       — Придурок, — выдохнула зло, стоило им скрыться из поля зрения Дубея, и сжала ладонь брата крепче. — Прости меня, Кир, не знаю, что на меня нашло, надо было сразу врезать ему…       — Всё нормально.       Тихие слова Кирана заставили Амалу замедлить шаг и с удивлением взглянуть на него, прячущего глаза.       — В смысле?       — Ну… я подумал, что…       — Кир! — окончательно остановившись, она схватила брата за плечи, развернула резко к себе. Что за новости? — Не смей к нему приближаться больше!       Как всегда, он не собирался слушать сестру и тут же посмотрел в ответ с вызовом, таким же, какой она встречала в глазах Амрита и увидела бы в своих собственных со стороны, если бы могла.       — С чего бы?       Тряхнув его, Амала зашипела, не позволяя разорвать зрительный контакт:       — Потому что ты ребёнок! А он опасен, ты сам всё слышал!       — Тебя это не останавливает! И я уже взрослый! — в тон ей полушёпотом возмущался Киран. Неужели он ревновал её тоже?       Боги!       — Это другое!       — Что другое?!       — Это наша защита!       Несколько бесконечно долгих секунд они сверлили друг друга напряжёнными взглядами, губы Кирана то и дело кривились, чтобы произнести весомый аргумент, но так ничего и не сказали; Амала же, для которой смотреть на лицо брата в такой близости и чувствовать тепло его тела под пальцами после пережитого было настоящей пыткой, всеми силами сохраняла самообладание. Неудивительно, что Амрит не удержался. Нет! Нельзя, нельзя, нельзя. Этот проклятый Дубей игрался как кошка с мышкой, заразил её своей грязью и отравляющей тьмой, она не имеет права пользоваться доверчивостью, не имеет, не имеет…       Занятая внутренней борьбой Амала вздрогнула, когда сухие губы брата коснулись её собственных, невесомо и по-детски, скорее прижались, чем целовали. Она распахнула глаза шире, пока Киран наоборот жмурился. Оттолкни! Опустив веки, Амала сильнее стиснула родные плечи и позволила брату поцеловать себя, но не ответила, оглушённая своим сердцебиением. Наконец, он отодвинулся и отёр губы тыльной стороной ладони, взглянув на сестру исподлобья.       — Кир… — разжались задубевшие пальцы, голос предательски дрогнул, в голове была такая каша, что ни одна мысль не могла сформироваться. — Я…       — Я защищу тебя лучше, чем он. От любой опасности. Иначе какой я брат после этого? — без запинки проговорив, Киран вновь поцеловал, точнее клюнул, сестру на этот раз в щёку и сбежал в свою спальню, закрывшись, она услышала, на замок.       Амала не справлялась с нахлынувшей волной эмоций и, не чувствуя даже мокрых от слёз щёк, прижалась спиной к стене у соседней двери, медленно сползла по ней на пол. Раскрытые губы жгло сколько ни три, она пыталась восстановить дыхание, прижав ладонь к груди, но голову всё ещё кружило.       Что это было? Что это значит?!       Подтянув колени, Амала уткнулась в них лбом и дала себе время, чтобы успокоиться, хотя плечи продолжали непроизвольно вздрагивать в тишине коридора. Сколько она так просидела — не знала, но вдруг почувствовала чьё-то глухое сердцебиение, как будто сердец у неё стало два и они бились в рассинхрон, а затем тяжёлая рука коснулась волос, нежно погладив.       Ей не надо было открывать глаза или поднимать голову, чтобы знать, кто именно присел перед ней на корточки, чей парфюм из смеси вишни и шоколада забился в ноздри, но Амала заставила себя посмотреть на Амрита, который улыбнулся при виде её долгожданной реакции. Пальцы мягко огладили подбородок, не давая больше отвести потерянного взгляда от своего лица.       — Я и не знал, что ты такая плохая девочка, Амала.       — Оставь меня в покое… — она предприняла жалкую попытку отодвинуться, но позади была стена и от резкого столкновения с ней в затылке вспыхнула отрезвляющая боль. Кажется, Амала, заигравшись, всё-таки попалась в силок для кроликов и он стянулся на её шее, отрезая пути спасения. Хотя разве она не волчица? Но и для волков можно вырыть яму.       Амрит без труда поставил её на ноги, заботливо оправил одежду, как будто это имело значение, и, удовлетворившись, слегка раскрыл руки, приглашая в тепло своих объятий. Сдавшись, Амала обхватила его талию руками, зарылась носом в голую ключицу, вдыхая всей грудью ставший привычным сладкий запах, а главное — отличающийся от Кирана. Хоть чем-то они должны отличаться. Его ладони осторожно гладили плечи, спину, волосы, пока горячий шёпот заползал мурашками под кожу:       — Не могу, махарани. Не могу оставить тебя в покое, не могу не думать о тебе и не могу делить тебя с кем-либо, — ощутив её напрягшиеся мышцы, Амрит легко поцеловал Амалу в висок, успокаивая как ребёнка, потёрся щекой о место поцелуя. — Тш-ш, я ведь всю тебя чувствую, как себя. Но я ничего ему не сделаю. Никто не сделает, обещаю.       Как ты можешь что-то мне обещать?       Горло всё ещё сдавливало невидимым силком, она не могла ответить и продолжала молчать, когда Амрит повёл её, обессиленную, в свою спальню, когда уложил в постель и когда раздел. Амала удостоила его не словами, но тихими стонами на грани со всхлипами, которые он не успевал срывать с её губ своими.       И только утром, проснувшись и увидев перед собой обнажённую спину мирно спящего хищника, она вдруг совершенно спокойно подумала о том, что если надо — убьёт.       Без колебаний обернётся против Амрита, если тот не сдержит слова и Киран пострадает, возьмёт оружие и сунет тигру в глотку, спустив курок.       Это она ни с кем не будет его делить.