Там, где сливаются Аллегейни и Мононгахила

            Дня тянулись своим чередом, Эдгар привык к своей работе, к звонкой коллеге, к сварливому и алчному мистеру Гриффу, и даже к нечастым покупателям. Наконец, Лавке и Старр Парку исполнился месяц. Получив свою первую, пускай скромную, но собственную и заслуженную зарплату, Эдгар был вне себя от радости. Со светящимся от счастья лицом он ехал домой в трамвае. Однако при этом было стойкое ощущение неудовлетворённости в чём-то, как-будто нечто терзало изнутри. Проматывая в голове возможные источники своего неспокойствия, парень ненароком вновь стал думать о том, от чего уже достаточное количество времени и бегал, и что всеми силами отрицал.             Эдгар любил Колетт, и это казалось очевидным, но не для самого Эдгара. Он впервые столкнулся для себя с таким своеобразным чувством, как любовь, его сковывал страх. Он всей душой хотел сблизиться с девушкой, но боялся оступиться или сказать что-то не то, не говоря уже про страх быть отвергнутым.             Открыв галерею, Эдгар принялся рассматривать недавно сделанные фотографии. Практически на всех фотографиях был запечатлён парень с девушкой. Иногда в обнимку, иногда просто стоя бок о бок и улыбаясь в камеру. Он помнил, что всегда ощущал в такие моменты, перед тем как нажать на кнопку: волнение, быстро стучащее сердце, спёртое дыхание, некто, стоявший справа... Потом вспышка, её смешок, она заглядывает в телефон, уходит за кассу. Он недолго смотрит ей вослед, вздыхает, и возвращается рутина.       "Нет, так жить нельзя, — думал Эдгар, идя по согретому сентябрьским солнцем асфальту, — нужно понять, что я чувствую и-... И что чувствует она, вот..."             Уже на крыльце Эдгар почувствовал запах жаренной картошки со свининой. "Любимое блюдо отца", — вспомнил юноша, заходя в прихожую.             Ужин проходил в весьма и весьма дружелюбной обстановке. Поздравив сына с первой получкой, Роберт принялся вспоминать далёкие времена своей юности. Эдгар между тем слушал в пол-уха, думая, как бы вывести диалог в нужное ему русло.       — Пап, а как ты понял, что ты любишь именно маму? — прервал юноша.       — В смысле? — переспросил отец.       — Ну, как ты понял, что она — та самая?       — Ох, сынок... — Роберт откинулся на стуле, заложил руки за голову и поднял глаза к потолку. — Ну, всё благодаря чувствам и внутренним ощущениям. Это сложно объяснить словами, но ты сам всё поймешь. Кстати, а почему ты спрашиваешь?       — А, да так. Просто интересуюсь.       — Ну-ну. Признавайся, кто она? Неужто та с работы?       — Да нет, Боже... — Эдгар начал паниковать, теперь нужно вывести течение диалога из этого русла.       — Ага, конечно. Значит, смотри. Какие у вас сейчас с ней отношения? — этот вопрос поставил Эдгара в тупик, и хоть он знал на него ответ, промолвить что-либо внятное не мог.       — Дружеские... — кое-как, преодолевая стыд, выдавил парень.       — Так, то есть положительный контакт у вас есть. Она оказывает тебе знаки внимания?             "Чёрт с этим, надеюсь, он понимает, что говорит" — подумал Эдгар и уже более увереннее ответил:       — В каком смысле?       — Ну, не знаю, глядит на тебя, потом отводит взгляд, общается с тобой по-особому, касается тебя?       — Ну... да, вроде...       — Так "вроде" или "да"?       — Да. Точно.       — В таком случае, у тебя все шансы. Парень ты умный, красивый, и она тоже ничего, если судить по твоим рассказам. Но лучше не гадать, а признаться. Знаю, это трудно, но лучше не ждать у моря погоды, а брать быка за рога.       — Да, прав. Спасибо, пап. Ты мне очень помог.       — Не за что, сынок.             Убрав посуду, Эдгар отправился в свою комнату.