Там, где сливаются Аллегейни и Мононгахила

            К удивлению Эдгара, ожидавшего, что к ним ввалится чуть ли не вся толпа, стоявшая у ворот, за первые два часа работы Старр Парка в Питтсбурге к ним зашли всего три человека. С одной стороны, это хорошо, — парень был не в настроении общаться с незнакомцами, а с другой его охватывала некая обида, зависть перед другими ларьками и зонами, к которым уже стояли приличные очереди и откуда слышались радостные визги детей.       «Хотя, в целом, это логично, — рассуждал Эдгар, — ведь только одиннадцать, все только пришли, а сувениры покупают перед тем, как уйти. Правильно?»             «Неумолимый марш времени», на слишком быструю скорость которого жалуются старики, шёл для не привыкшего столько времени проводить на ногах Эдгара крайне медленно. Играть в смартфоне наскучило, Колетт скрылась где-то в комнате сотрудников, поэтому ему оставалось лишь в очередной раз копаться в собственных думах. Как назло, в голове промелькнула утренняя сцена с отцом. Юноша попытался уйти от мыслей, связанных с этим, однако кадры шатающегося отца перед соседом, взгляд мистера Нанцы, когда Эдгар затаскивал Роберта, пьяное лицо и множество других обрывков вновь и вновь промелькивали в голове. Он ещё с большей силой стал стараться не думать об этом, переключиться на что-то более положительное, рисовал в мозгу яркие счастливые картины, но на их фоне по-прежнему промелькивали, словно монтажёр-шутник решил поиграться, отвратительные кадры сегодняшнего утра. Стало очень жарко, щёки и уши горели от чувства стыда, к горлу стал подкатывать ком, дыхание стало громким и прерывистым…       — Эдгар, ты в порядке? — раздалось слева.             Эдгар лежал, уткнувшись лицом в свои сложенные на столе руки. Не желая показывать девушке, что он чуть не заплакал, парень, стараясь говорить с уверенной интонацией, ответил:       — Да… В полном.       — Точно? У тебя что-то случилось?       — Нет, у меня всё нормально, просто… не выспался, — промямлил юноша.             Колетт отнеслась к словам Эдгара с сомнением, однако из тактичности решила промолчать и вернулась за кассу. Коллега к тому моменту уже смог обуздать нахлынувшие чувства и более-менее привести себя в порядок. Весь дальнейший рабочий день они провели, не промолвив друг другу ни слова.             К семи часам в парке стало гораздо тише. Предположение Эдгара подтвердилось — к ним зашли ещё десять человек, при этом парень заметил, что посетители на него как-то странно косились.             «Может, у меня что-то на лице?» — подумал парень и вышел в туалет. Включив в уборной свет и подойдя к раковине, Эдгар поднял глаза на зеркало. Оттуда глядел молодой человек с чёрными волосами, с замученным лицом и уставшими глазами. Всматриваясь в отражение, словно человек из зазеркалья — злейший враг, в голове вертелся один вопрос: «Что со мной случилось?»             Эдгар много раз задавал себе этот и другие вопросы: почему он стал носить тёмную одежду? Почему он вдруг стал таким неразговорчивым и закрытым? Строит из себя мрачного мальчика, что отстал от моды на двенадцать лет, любит грустить и страдать? А заслужил ли он право страдать? Хм, определённо. С тем ужасом, что он совсем недавно пережил, он вполне имеет, да и раньше имел право носить чёрный цвет, слушать мрачную музыку и нетипично мало общаться. Но помогло ли это хотя бы заглушить душевную боль? Вернуло ли это Элизабет к жизни? Предупредило ли это алкоголизм отца?             Не в силах больше терпеть сдавливающие грудь и голову чувства, Эдгар полностью отдался им. Глаза мгновенно стали влажными, дыхание спёрло, треклятый ком снова привалил к трахее. Короткий всхлип, потом ещё один и ещё…             Дверь в уборную открылась. Увидев Эдгара в таком состоянии, Колетт мгновенно оказалась возле него, развернула к себе лицом и обняла. Уткнувшись носом в темя девушки, не ожидавший этого парень почувствовал прилив спокойствия и умиротворенности, крайне не достававших ему в последнее время. Хотелось стоять бы так вечность, с закрытыми глазами, глубоко дышать и вдыхать её запах. Девушке, к собственному удивлению, тоже было приятно обнимать Эдгара, чувствовать его тёплое дыхание на своей макушке, слышать стабилизирующийся пульс, ощущать его мягкий шарф...             Простояв так некоторое время, Колетт первая нарушила царившую тишину.       «Полегчало?» — спросила она и получив утвердительный кивок от парня, продолжила. — Тебе станет ещё легче, если расскажешь, что случилось».             Эдгар мялся. Он не любил делиться с кем-либо своими проблемами, однако странное чувство в груди заставило его открыть рот и вывалить всё накопившееся на стоявшую девушку. Иногда переходя на тихое рыдание, он рассказал о гибели матери, о своих терзаниях, о чувстве вины и самобичевании, о пьяной выходке отца…             Закончив свой порядком утомительный монолог, Эдгар почувствовал, что ему стало ещё стало легче, словно из сердца убрали камень, тягчивший чувства. Отстранившись от Колетт, парень посмотрел на неё. Та улыбалась мягкой улыбкой и добрым взглядом смотрела парню в глаза.       — Спасибо, ты мне очень помогла и… Извини, ты не должна была видеть меня в таком виде.       — Не переживай, у всех нас есть тяжёлые чувства, которые нужно периодически выплёскивать. Всё подолгу держать внутри себя вредно. Кстати, пора уже уходить.       — А? Да, точно, пойдём.                          Всю дорогу до ворот они шли молча. Эдгару было всё ещё было немного стыдно за случившееся в туалете, поэтому он старался не встречаться взглядами с Колетт. Она же напротив, украдкой поглядывала на него снизу, что-то подмечая у себя в голове. Моментом поймав на себе её взгляд, Эдгар неожиданно развернул голову и вопросительно посмотрел на девушку. Девушка тут же отвела глаза, прошептала "Извини", потом покраснела и до выхода не смела на него смотреть. Парень тоже смутился, однако, и так позволив себе слишком многого сегодня, решил не подавать виду.       — Ну что, до завтра? — спросил парень, когда они оказались за воротами.       — До завтра, — робко ответила девушка.             Помахав друг другу на прощание, молодые люди разошлись каждый в свою сторону.