Причина забыть твоё имя

      В комнате темно. Только блики от экрана ноутбука освещают небольшое пространство вокруг. Антон облокотился затылком на грудь Арса и тихо наслаждается тем, что его голову массируют кончиками пальцев, зарываясь ими в кудряшки. Они смотрят какой-то фильм, название которого Антон не удосужился запомнить, да и в сам сюжет не успевает вникать. Намного интереснее чувствовать, как ладонь Арсения медленно водит по рёбрам, оглаживает живот, как бы невзначай задевает косточку бедра, но при этом его лицо остаётся неизменно сосредоточенным на русской комедии.       Антон по привычке облизывает губы и ёрзает на своём месте, стараясь найти более удобное положение, а точнее лечь так, чтобы не было видно, как быстро он возбуждается от одних прикосновений. Если быть честным, он уже давно размышляет о том, как будет выглядеть их первый раз. Кто будет сверху, как долго нужно растягивать, какая смазка лучше, как им нравится: жёстче или нежнее? Все эти вопросы крутились в голове каждый раз, как они оставались наедине и делали вид, что поцелуев им двоим достаточно.       Антон боялся первый переходить черту дозволенного, хотя уже несколько раз намекал на это Арсению, то углубляя поцелуи, то опуская руки ниже, то издавая откровенные стоны под ухо мужчине. Но Арс, будто специально не замечал этих действий, останавливая в самый ответственный момент, когда руки Антона тянулись к краю футболки, чтобы стянуть ненужные вещи с желанного тела. На все вопросительные взгляды он только мягко улыбался и уходил в ванную, и хотя Антон точно знал, что Арсений тоже возбуждается от всех манипуляций, не мог найти объяснения такому поведению, а поговорить об этом слишком стеснялся.       Вот и сейчас, от всех прикосновений подпрыгивает сердце, а пальцы холодеют. Изображение перед глазами расплывается. Антон делает глубокий вдох, переживая, что Арсений может запросто уловить изменение в его поведении или почувствовать как участился пульс. Он переворачивается на живот, упираясь локтями в кровать и смотрит снизу вверх, разглядывая уже заученные наизусть черты лица.       — Арс. — Привлекает к себе внимание, носом очерчивая линию подбородка. Дыхание опаляет шею, вызывая мурашки и заставляя Арсения дёрнуться из-за щекочущих ощущений.       — Что такое? Фильм не нравится? — Переводит свой взгляд вниз и тлеет от представшей перед ним картины. Антон такой красивый в тусклом свете экрана, смотрит так серьёзно, что Арсений на несколько секунд выпадет из реальности.       Вместо ответа Антон слегка приподнимается на локтях и почти невесомо касается чужих губ. Не замечая сопротивления, мажет языком, чуть углубляя поцелуй. Руки быстро устают, поэтому он садится на колени, лишь на несколько секунд отстраняясь, а затем снова целует, обвивая руками шею Арсения.       — Тош, фильм. — Заливается смехом, запрокидывая голову назад и будто поддразнивая своим поведением, открывает шею для поцелуев.       Антон останавливается. Разглядывает белые зубки, выглядывающие из-под широкой улыбки, следит за зажмуренными глазами и подрагивающими ресницами, смотрит, как появляются ямочки на щеках и понимает, что ему никогда не надоест любоваться таким Арсением. Искренним, весёлым, милым.       Антон хочет сохранить в голове образ Арсения навсегда, поэтому ловит каждый миллиметр его тела.       — Чувствую себя дитём, когда ты называешь меня Тошей. — Улыбается в ответ, сплетая их пальцы в замок. Он замечает, как смешинки пропадают из глаз напротив, а взгляд становится более осознанным, волнительным и интригующим.       — Сомневаюсь, что дети так целуются. — Теперь уголки его губ лишь слегка приподняты, а брови игриво подпрыгивают.       — Тогда, я как подросток. Подростки же только целуются?! — Антон уже готов прямо сказать чего он хочет, но медлит, не зная, как лучше начать.       — В наше время подростки уже далеко не только целуются. — Пытается перевести всё в шутку Арсений, но по чуть прищуренным зелёным глазам и так ясно, что в этот раз у него не получится отвертеться.       — Даже подростки не только целуются. — Антон облизывает губы и склоняет голову в бок. Так он обычно делает, когда размышляет или пытается прочитать мысли собеседника, заглядывая в самую душу. — Арс, в чём дело? — Всё-таки сдаётся он, когда Арсений молчит слишком долго. — Я уверен, что ты понял уже все мои намёки, но… не пойму, почему ты медлишь?       Арсений молчит, неосознанно вслушиваясь в разговор, доносящийся из ноутбука. Обрывки фраз кажутся бессмысленными, вырванными из контекста, но помогают сосредоточиться.       — Я понимаю, наверное, прошло мало времени. Мы встречаемся всего две недели, ты ещё не готов, да? — Опережает Антон, выпаливая всё на одном дыхании, но в лице не меняется. Смотрит также заинтересованно, ни в одном из его действий нет и намёка на обиду или грусть.       — Дело не в этом. — Мнётся Арсений, впервые замечая за собой такую сжатость. Обычно это он — инициатор серьёзных разговоров. Именно он всегда был прямолинейным в их паре и говорил то, что думает. А сейчас видит сосредоточенного Антона и млеет. Дышать становится тяжелее. — Антон, прости, но я не могу расслабиться с человеком, которому не доверяю. А секс — это как раз про доверие. Поверь мне, я пытался найти первую или первого встречного, чтобы просто переспать и забыть тебя, но не смог. Мне противно от этого.       — Но у тебя встаёт на меня. — Улыбается Антон самодовольно и задирает подбородок, как будто показывая «это я сделал — это я молодец». — Всё в порядке, Арс, ты мог сразу сказать и я бы так не настаивал. Просто, ты пиздец какой красивый, но, если тебе нужно время, то я буду ждать. — Еще пару секунд смотрит ласковым взглядом, а затем чуть слышно посмеивается. — Звучит, как будто ты какая-нибудь несовершеннолетняя девственница, а я твоя первая любовь.       Арсений улыбается в ответ.       — В чём-то ты прав.       — В чём? — Антон замирает, неужели он его первая любовь? Так метко попал в самое яблочко? Надавил на больное? Нужно за это извиниться?       — У меня на тебя стоит. — Его глаза отдают таинственным блеском, и он чуть заметно кивает вниз, закусывая нижнюю губу. Антону только от этого движения сносит голову. Он медленно сглатывает остатки слюны, горло моментально пересыхает. Опускает взгляд и делает судорожный вдох. Арсений возбуждён так, что на домашних штанах отчётливо видны очертания уже вставшего члена. — Не думай, что это только от поцелуев, я хотел снять напряжение до твоего прихода, но не успел.       — Подрочить? — Не задумываясь вкидывает Антон, не отрывая взгляда от штанов. До него не сразу доходит смысл сказанного, но по затянувшейся паузе, он понимает, что ляпнул не то, что хотел. — Подожди-подожди, я имел ввиду, ты не успел подрочить? Ты так завуалированно это всё сказал, что я решил уточнить. — Сразу же оправдывается парень, взмахнув руками. Такой эмоциональный…       — Я понял. — Нервно посмеивается Арсений, сам не осознавая почему вдруг стало так горячо внизу живота. Даже немного досадно от того, что это было всё же не предложение, а вопрос. — Да, подрочить.       Антон машинально кивает и отводит взгляд, сердце быстро колотится, а затем делает тройное сальто и улетает куда-то в пятки, когда Арсений в секунду сокращает дистанцию и оказывается возле самого уха, громко дышит. Он проводит языком вдоль мочки уха — по телу пробегается поток мурашек — слегка покусывает и оттягивает, вызывая рванный вдох. Его рука обхватывает талию Антона и сжимает, заставляя прикрыть глаза и наслаждаться горячими прикосновениями. Арсений нарочно громко и без предупреждений коротко стонет и утыкается носом в ключицы парня, ожидая реакции. Улыбается, зараза, пошло причмокивая губами, и сильнее сжимает руку на талии. Антон мелко дрожит от нахлынувших чувств.       — Арс, если ты так продолжишь… — Не договаривает, потому что сам ещё не придумал, что может сделать, но опьянённый моментом мозг подбрасывает новые и новые идеи. Антон распахивает глаза, чувствуя, как каштановые волосы щекочут шею, и шепчет куда-то в макушку. — Можно посмотреть?       — Что посмотреть? — Арсений отодвигается, смотрит лукаво и забирается рукой под футболку Антона. Проводит пальцами вдоль поясницы и делает парочку осторожных поцелуев в плечи, наблюдая за тем, как тело в его руках медленно, но верно, плавится, как снежинка, попавшая на горячую кожу.       Вместо ответа Антон ведёт ладонью по груди Арсения вниз, чуть давит на живот, оглаживает тазовые косточки, сжимая их покрепче, спускается ещё ниже, но не касается самого сокровенного, то ли дразнит, то ли даёт право выбора. Отстраняется, заглядывая в голубые глаза и шепчет в самые губы:       — Арс, я не настаиваю. Если ты скажешь нет, я отстану, если разрешить, но в какой-то момент тебе станет неприятно, я тоже прекращу. — Его серьёзный тон совсем не вяжется с выражением его лица. Он расслабленный, мягкий, податливый. Тянет за резинку штанов, а затем отпускает, сам того не осознавая, пускает ток по телу одним этим движением. — Можно? — Говорит так тихо, что Арсений практически читает это слово по его приоткрытым губам.       — Можно. — Выдыхает чуть слышно и облокачивается на спинку кровати. Антон помогает спустить штаны до колен, затем аккуратно стягивает боксёры с бёдер Арса. Им обоим вдруг становится ужасно неловко и, если бы не приглушенный свет и разговоры в фильме, продолжающие идти на фоне, то в комнате повисла бы мертвецкая тишина. Потому что слово «план» в голове Антона отсутствовало изначально, и так далеко в своих мыслях он ещё не заходил. Даже Арсений чувствует нарастающее смущение, хотя он ни раз и ни два представал перед Антоном полностью обнажённым, в разных позах, в разной степени развратности. Он помнит, что и Антон может быть тем ещё извращенцем, но почему-то в этот момент щёки и шея нещадно горят от стеснения. Возбуждённый до этого член, начинает ослабевать, а налитая кровью головка, ставшая фиолетовой, снова принимает свой нежно-розовый цвет. — Не думал, что будет так. Стыдно?! — Усмехается, стараясь прикрыться руками, но Антон перехватывает его за запястья и заглядывает в глаза. Даже в такой кромешной темноте, освещённой только блёклым светом от экрана ноутбука, видно как покраснели его лицо и уши.       — Всё хорошо. Мне не стыдно. Это от волнения. — Говорит с придыханием, чуть заикается на полуслове, но выглядит действительно завороженно. — Я могу… могу взять его?       Арсений делает глубокий вдох через нос, ощущая себя малолетним подростком, у которого должен вот-вот случиться первый секс, а он ломается, как последняя монашка. Жмурится, откидывая голову назад. Такой нелепый вопрос во всей этой интимной обстановке, разрушающий всю романтику и совсем несвойственный Антону, однако он такой правильный, такой доверительный.       — Арс, если ты не хочешь…       — Можешь. — Перебивает, не открывая глаз.       Чувствует, как пульсирует низ живота. Делает рваный вдох, ощущая первые касания прохладного металла колец к горячей коже. Этот контраст температур взрывает что-то внутри, рассыпая на мелкие кусочки, возбуждение накрывает с новой силой всего лишь от пары прикосновений, но за это не нужно оправдываться. Арсений закусывает губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон, когда Антон сильнее сжимает член у основания и чуть тянет на себя, ослабляя хватку кверху, а затем оттягивает кожу вниз, открывая потемневшую головку. Он делает так ещё несколько раз — неприлично медленно, растянуто — что Арсений уже готов попросить двигаться увереннее, но Антон вдруг убирает руку.       Арсений лишь приоткрывает хмельные глаза, не поднимая головы, смотрит вниз расфокусированным взглядом и чувствует, как вскипает что-то в том месте, где должно быть сердце, если оно ещё не расплавилось и не утекло куда-то вниз по венам. Антон сидит на коленях возле его бёдер и снимает серебряные колечки с каждого пальца правой руки.       — Не хочу, чтобы тебе было больно. — Поясняет он, не отрываясь от своего занятия, и откладывает украшения на прикроватную тумбочку.       — Можешь сесть ко мне на колени. — Хриплым полушёпотом произносит Арс, ладонями похлопывая себя по ляжкам. — Если хочешь.       Антон мнётся несколько секунд, затем неуверенно перекидывает ногу через Арсения, седлая его. Теперь, сквозь его облегающие джинсы, хорошо видно, что у него тоже стоит колом. Он привычно облизывает губы, не решаясь продолжить и Арсений, будто читая его мысли, чуть приподнимается на локтях, рыщет в тумбочке возле кровати, а затем достаёт оттуда почти пустой тюбик смазки.       — Что? — Поднимает брови Арс, замечая насмешливую улыбку и озорные огоньки в зелёных глазах. — Мы вроде уже решили, что я дрочу, а для этого нужна смазка, Тош.       — Я подарю тебе целую коробку смазки, но надеюсь, что ты хотя бы иногда будешь её использовать и со мной, а не в одиночку.       — Договорились. — Усмехается, снова укладываясь в удобное положение, накрывает глаза сгибом локтя, перехватывает член свободной рукой, двигая ею плавно вверх затем вниз, пока Антон борется со смазкой. Такой вид выбивает воздух из лёгких, заставляя замереть без движений. Антон наблюдает за тем, как Арс ловит воздух губами, как сжимаются в кулак его пальцы, до этого мирно лежащие на подушке и ощущает уже болезненные выстрелы внизу живота. В конце концов Арсений убирает руку, переставая ублажать самого себя, и явно даёт понять, что согласен на продолжение.       Антон пересиливает желание стянуть джинсы и хотя бы коснуться себя — ему кажется этого было бы достаточно, чтобы кончить — но он покорно выливает побольше смазки себе на ладонь и продолжает свои мучительно-медленные пытки.       — Тош, пожалуйста, быстрее. — Сквозь зубы шипит под ним Арсений, делая несильный толчок бёдрами навстречу руке. Сжимает покрывало между пальцами, уже практически не чувствуя собственное тело.       — Убери руку от лица, хочу тебя видеть. — Ошарашивает Антон властным тоном.       Арсений распахивает глаза от удивления и отнимает локоть от лица, запрокидывая его за голову. Он ожидает увидеть смущение, но натыкается на хищный взгляд. Тёмная сторона Антона, таящая в себе всех самых извращённых демонов, выходит наружу, отражаясь в его уверенной ухмылке и опущенных ресницах. Он смотрит сверху вниз так остро и важно, что Арс в миг забывает, что сейчас он ведущий и именно от него зависит, продолжится ли дальше эта игра или закончится в следующую секунду. Антон упирается свободной рукой в подушку возле головы Арсения, не разрывая зрительный контакт. Продолжает сжимать его член, постепенно наращивая скорость и смотрит, смотрит, смотрит, упиваясь этим видом. Он двигает рукой очень близко к своему паху, периодически задевая пальцами выпуклость на джинсах. Дышит загнанно и ловит каждый тихий стон Арса, который из последних сил старается сдерживаться, сильнее кусая губы. Антон опускается ещё ближе к его лицу, теперь упираясь в подушку локтем, делает несколько рывков бёдрами вперёд, имитируя толчки.       — Тош-Тош-Тош, близко-близко. — Бормочет Арсений, натягиваясь всем телом в тугую струну и зажмуриваясь до ярких звёздочек перед глазами. Антон набирает самый быстрый темп и преодолевает последние миллиметры между губами, вбирая в себя глухой, протяжный стон. Арсений вздрагивает всем телом, вцепляется ногтями в постельное бельё и стискивает до боли челюсти, чувствуя блаженное тепло, сосредоточившееся в одной точке и медленно расплывающееся по всему телу. Он дрожит ещё пару секунд, не замечая того, как напрягся Антон, продолжая уже медленнее водить вдоль всё ещё стоящего члена, пока белёсая жидкость заливает его руку и их одежду.       Антон отстраняется только тогда, когда тело под ним полностью расслабляется, всё ещё находясь в послеоргазменном состоянии.       — Похоже нам нужны новые кофты? — Улыбается Арсений, не открывая глаз. Он наконец-то чувствует пьянящее удовлетворение и радуется оплетающему его спокойствию.       — А мне бы не помешали ещё новые штаны. — Пожимает плечами Шаст, указывая взглядом на джинсы.       — Серьёзно? — Искренне удивляется Арсений, не торопясь натягивать одежду и скрывать свою наготу. Он смотрит на небольшое мокрое пятнышко и расплывается в улыбке. — Здорово, я бы тоже хотел так уметь.

***

      Переодевшись в чистые вещи и вдоволь нанежившись в кровати, Антон заварил обоим вкусный чай с черникой и двумя ложками сахара. Он пришёл к Арсу не с пустыми руками, а приволок целый пакет всяких заварных печенек и кексов, поэтому вкусностей у них хватало. Они уселись за стол, обсуждая какие-то не слишком важные вещи, но одно маленькое изменение не ускользнуло от глаз Арсения.       — Ты снова пьёшь чай? Что-то случилось или ты понял, что дело не в адреналине?       Антон вздрагивает от этой наблюдательности и в очередной раз убеждается, что у них очень сильная эмоциональная связь, которая помогает улавливать любые изменения в поведении партнёра. Они могут читать друг друга без особых усилий, что цепляет ещё сильнее, скрепляя невидимыми верёвками.       — Как раз таки из-за него и пью теперь чай… — Ведёт подушечкой указательного пальца по краю керамической кружки с изображением Эйфелевой башни и инициалами «А.Ш». Арсений рассказывал, что подарил ему эту кружку ещё в начале их первых отношений и забыл отдать при расставании. Наверное, это был знак, ведь говорят, что забывая свою вещь и уезжая, у человека появляется повод вернуться.       — И что это значит?       — Я кое-что вспомнил благодаря адреналину. — В мыслях снова проносится прокуренная квартира, ободранные обои, шаткие стулья и неизвестный парень с татуировками и чёрными глазами. От этих воспоминаний по телу пробегают мурашки. — Всё размыто, но помню свою прошлую жизнь «во всех красках». — Показывает пальцами кавычки и досадно поджимает губы. — Это явно связано с наркотиками.       — Воу, а чего сразу не рассказал? — Удивляется Арсений, отставляя свой чай в сторону, в голове появляется так много вопросов, но он решает задавать их по порядку.       — Стыдно потому что. — Вздыхает Антон, опуская взгляд. — Я вот думаю, может к Позову записаться? Он же должен знать, почему иногда эта штука действует, а иногда нет.       — Да, ты прав. — Арсений хмурится. В груди мелко дрожит какой-то новый страх, который подсказывает, что ни к добру всё это. Мозгом овладевает эгоистичное шестое чувство, подсказывающее, что, если Антон всё вспомнит, что-то может пойти не так. Вдруг он снова захочет начать употреблять? Вдруг ему станет всё равно на Арсения? Он же может вспомнить все их последние ссоры и крики. От этого становится неподдельно страшно.       — Я позвоню ему сам.       — А я поеду с тобой.

***

      Встреча с Димой была назначена через пару дней, когда и врач, и Антон с Арсением смогли найти свободное время. Позов сидел в своём кабинете, как у себя дома, попивая какой-то ароматный кофе со сладким запахом ванили, разливающимся по всей комнате. Он несколько раз предложил вкусный напиток своим посетителям, но те наотрез отказались. Полок на стенах стало только больше, а папки всё теснее жались друг к другу. На столе стояла красивая фотография в рамке с изображением счастливого Димы в компании своей очаровательной жены.       — Если я правильно понял, то в экстренной ситуации, у тебя начинают всплывать воспоминания? — Поправляет очки врач, разглядывая Антона своим оценивающим взглядом, как делал это со всеми пациентами. Он уже не смотрел с таким отвращением и недовольством в сторону парня, даже сам предложил перейти на «ты». — Только я не понимаю, чего затянул так, две недели прошло.       — Откуда ты знаешь? — Поднимает брови Антон, вжимая голову в плечи.       «Две недели?» — Тоже недоумевает про себя Арс, но уже по-другому поводу.       — Знаю, потому что сразу понял, что ты, Антон, был напуган, когда звонил мне. А при испуге — адреналина выделяется гораздо больше, чем при употреблении кофе или утренней пробежке. — Буднично поясняет Дима.       — Стоп. Что значит позвонил? Чем ты был напуган? Почему я об этом не знаю? — Встревает в разговор Арсений, поворачиваясь всем телом к вжавшемуся в стул парню. — Антон, объяснись.       Поняв, что взболтнул лишнего, Дима укоризненно глядит на Антона и поджимает свои и без того тонкие губы.       — Так, давайте разборки устраивать не здесь. — Выставляет вперёд руки, будто судья на боксёрском ринге, разнимающий дерущихся соперников. — Арсений, извини но, кажется, тебе нужно подождать за дверью.       Антон закусывает нижнюю губу, оборачивается, натыкаясь на пронзающие насквозь голубые глаза. В шею будто прыснули кипятком, так она горит от стыда и смущения. Он не хотел лгать, всего лишь пытался самостоятельно разобраться в ситуации и надеялся, что легенды про кофе будет вполне достаточно, чтобы ему поверили. Но, как и всегда, Дима очень проницательный, поэтому сразу понял о чём идёт речь и раскрыл все карты, жестоко подставляя Антона. Тайное стало явным.       — Арс, не уходи. Мне нечего скрывать, я обещаю, что всё объясню. — Встаёт с места, желая подойти ближе и коснуться руки, успокоить, пригреть, снова увидеть тот тёплый небесный оттенок, вместо разъярённого чёрно-синего шторма.       — Конечно я останусь. — Вспыхивает Арсений, отдёргивая руку, не поддаваясь на взгляд побитого котёнка. — Сядь, мне интересно послушать, мало ли узнаю ещё что-нибудь интересное. — Больше он на Антона не смотрит и к себе подпускать не планирует.       Дима устало машет головой, мол «как же вы меня задолбали, но я уже к вам прикипел, поэтому придётся потерпеть». Опирается щекой и выглядывает исподлобья, не желая вмешиваться в семейные разборки, ему и своих проблем хватает. Лишь единожды он намеренно громко прочищает горло, призывая слушать, а не отвлекаться на ненужную ругань, когда Арсений в очередной раз причитает себе под нос:       — Иронично, что мы только недавно говорили о доверии.       Антон снова жмётся плотнее к стулу, ища в нём поддержку.