Baile loco de la mariposa

      День не задался с самого утра. Семейные ужины всегда сопровождались большими хлопотами: приготовь, накрой, убери, не мешайся. Но в этот раз всё приобрело воистину чудовищные масштабы. Абуэла собиралась объявить что-то значимое, и поэтому терроризировала семью: «Все должно пройти идеально». Стоит ли уточнять, что Мирабель с её чувствами плохо вписывалась в понятие идеального?       — Мирабу, подай совок, — попросил папа, усердно подметая пол в коридоре.              Касита все блестела и сияла от чистоты, то тут то там встречались букеты цветов: лилии, розы, жакаранда; в воздухе витали ароматы маминой стряпни. Даже погода была замечательной — тёплая, с легким ветерком, будто бабушка и ей прочитала лекцию о том, какой сегодня важный день.       Девушка переложила корзину с чистым бельём в другую руку и, передав отцу совок, двинулась вверх по лестнице. Комната встретила её долгожданной тишиной. Тут tia Пепа не ругала Камило за то, что он стащил арепу со стола, дядя Феликс не распевал «Cumbia Cienaguera», а Исабелла не ссорилась с Долорес. Спокойствие и одиночество на окраине дома — мечта одним словом. Мирабель сползла вниз по резной двери, шумно выдыхая. «Да… мечта».       Часы не стене отсчитывали минуту за минутой, намекая девушке, что пора бы начать собираться. Но она делала вид, что не замечает неминуемое движение стрелок. Вскоре назойливое тиканье превратилось в единственный звук во всём мире: тикали стены и пол, кровать и швейная машинка «Singer”- мамин подарок на кинсеаньеру. Тикала сама Мирабель.       Девушка подскочила и распахнула дверцы шкафа, чтобы хоть как-то отвлечься от вездесущего звука. В углу на полочке покоился аккуратно сложенный комплект одежды для занятий — расшитая юбка и блузка. Мирабель перестала танцевать. После того вечера это стало просто невозможно. Воспоминания о чужих словах и прикосновениях отдавались болью в груди.       На вешалке висело новое платье: молочного цвета с вышитыми по подолу тонкой золотой нитью бабочками. В нём она напоминала себе невесту. Ткань переливалась на свету и приятно скользила, огибая мягкий силуэт. Надев его, Мирабель выпорхнула из комнаты лёгкая и более счастливая, но застыла, увидев на балконе знакомую тёмную фигуру.

***

      Они танцевали так долго, что у Мирабель начала кружиться голова. Ненавязчивые касания мужских рук делали ситуацию только хуже, ноги заплетались. Поворот, и она, не справившись с собственным телом, спотыкается, падая прямо на расслабленного музыкой и близостью девушки Бруно.       — Maldito sea! — шёпотом выругался он.       — Ты в порядке? — Мирабель испуганно смотрела на хмурящегося от боли дядю.       — Нормально.       Только сейчас она заметила, что практически лежит на мужчине. От нахлынувшего смущения её взгляд начал метаться по комнате, случайно встречаясь с зелёными глазами напротив. «Скажи же хоть что-нибудь!» Но он молчал, словно ждал, когда кто-то из них переступит черту вновь.       Ощущение живого тела под собой будоражило молодую кровь, и Мирабель сдалась: потянулась вперёд, чтобы поцеловать чуть приоткрытые губы, почувствовать чужое дыхание так близко, как только можно.       Бруно не сопротивлялся, примирив совесть с желанием. Как будто у него был шанс отказать ей?! Вес девушки на бёдрах приводил в восторг. Он приподнялся, чтобы ей было удобнее, и положил руку на талию, придерживая.       В комнате словно закончился воздух, стало невыносимо душно. Хотелось открыть окно, позволить аромату орхидей наполнить легкие. Музыкальные пальцы потянулись к пуговицам на блузке, ловко выпутывая перламутр из петелек, пока тёплые ладони не остановили их, ложась поверх хрупких запястий.       — Нужно выключить свет...       В полумраке комнаты тяжело дышащая Мирабель с припухшими губами выглядела как вакханка, готовящаяся взойти на Парнас. Бруно когда-то читал о них в одной из книг, покоящихся в семейной библиотеке.       — Нет, — он хотел видеть её, слышать, чувствовать.       — Я стесняюсь.       Бруно выгнул бровь, но видя, как она отводит взгляд, смягчился и наклонился, чтобы прошептать.       — А если я тоже разденусь? Так мы будем равны.       Мирабель закусила губу. «Dios, я так хочу увидеть его без одежды, но ведь мне тоже придётся…» Не до конца застегнутая рубашка позволяла рассмотреть яремную ямку, часть ключиц и цепочку, уходящую под одежду.       — Хорошо.       Услышав ответ, Бруно прикрыл глаза, после чего встал на ноги и протянул руку девушке. Она с замиранием сердца следила за тем, как он расстёгивает пуговицы. Бордовая ткань разошлась в стороны, открывая кожу живота, а после и вовсе упала на пол. Теперь её очередь.       Мирабель старалась не пересекаться с ним взглядом, пока не расправилась с блузкой. Сделать это было проблематично, одеревеневшие пальцы не слушались. Оставшись в одном бра, она шагнула Бруно навстречу. Хотелось успокоиться, хотелось поцелуев, хотелось чтобы он похвалил её.       Справившись с застежкой лифа, Бруно нежно провел вверх по спине, оглаживая плечи. Лямки упали, и обнаженная грудь Мирабель коснулась тёплой кожи мужчины.       Поцелуй вышел голодным и жадным, совсем не похожим на предыдущие. Она позволила себе кусать его губы, не сдерживать стоны, пройтись языком по зубам. По подбородку вниз, через шею, до груди, желая обласкать каждый сантиметр его тела.       Бруно, закрыв глаза, запрокинул голову назад, предоставляя больше места для прикосновений. Это было лучше, чем она могла себе представить. А она представляла.       Мирабель легонько царапнула его живот, заставляя напрячься, и вновь вернулась к шее, целуя основание. Хриплый стон, и она снова прижимается к этому месту, но уже сильнее, оставляя болезненный след. Бруно зашипел, когда девушка тут же лизнула солоноватую кожу. Раздался глухой стук пряжки ремня, ударившейся об пол, тяжёлая ткань юбки скользнула вниз по загорелым ногам. Бруно любовался открывшейся запретной красотой и проклинал себя.       — Ты прекрасна, — осипшим голосом сказал он, не смея оторвать взгляда.       — Прикоснись ко мне.       Мужчина осыпал нежную грудь поцелуями, следя за дыханием девушки. Вдох, выдох. Привычный ритм нарушился, когда он прикусил сосок, после чего втянул его в горячий влажный рот. Вдох, вдох, вдох. Мирабель казалось, что мир плывёт и кружится, затягивая в свою вакханалию, а мужчина рядом — единственный, кто мог удержать её от падения в пучину хаоса, им же и созданную.       Бруно упал на колени. Пальцы с силой сжимали мягкую кожу бёдер, обещая оставить россыпь синяков. Заметив это, он тут же принялся зацеловавать набирающие цвет отметины, оглаживая ноги узкими ладонями, пока Мирабель тихо всхлипывала от переизбытка чувств.       Бруно оторвался всего на секунду, чтобы посмотреть на неё с таким вожделением и нежностью, что хотелось скулить. Подцепив кружево нижнего белья пальцами, он стянул его, позволив упасть к щиколоткам, и провёл языком влажную дорожку по животу и ниже. Мирабель ахнула, вцепившись мёртвой хваткой в худые плечи.       — Боже, боже, боже!       — Тшш, не богохульствуй.       Но Мирабель было уже всё равно. Она чудом стояла на ногах и мечтала лишь об одном: чтобы он коснулся её ещё раз. Бруно легонько подтолкнул девушку, от чего та вскрикнула и упала прямиком на диван. Он надавил на колени, раздвигая стройные ноги, оставляя её открытой и совершенно беззащитной. Бруно наклонился и чёрные кудри водопадом упали на его лицо. Он поднял затуманенный тяжёлый взгляд и нежно попросил: «Расслабься».       Мирабель раскрылась ещё больше, заворожённо следя за мужчиной, на шее которого покачивался крест. Бруно поцеловал её, снова и снова, провёл языком, но так и не задел место, нуждающееся в его ласке.       — Пожалуйста, — нежные губы накрыли клитор и девушка громко застонала. — Ещё!       Он повторил движение, кладя женскую ручку себе на голову. Мирабель зарылась пальцами в волосы и притянула его ближе. Когда чужой язык проскользнул внутрь, пальцы на её ногах поджались. «Ещё чуть-чуть!» Он толкнулся в неё снова, вылизывая гладкие стенки, и Мирабель выгнулась, ударив свободной рукой по многострадальному дивану.       — Бруно!       Тяжело дышащая, она опала на подушки, осоловелым взглядом посмотрев на мужчину, вытирающего влагу со рта. Он лёг головой не её живот, вдыхая запах бархатной кожи, и, не глядя, нащупал пачку сигарет на журнальном столике. Пытаясь восстановить дыхание, Мирабель перебирала чужие кудри.       — А как же ты?       Бруно поднял тёплый взгляд зелёных глаз, выпуская тонкой струйкой дым изо рта.       — Не волнуйся, я как-нибудь решу эту проблему. Отдыхай.       Она притянула его, положив ладони на лицо, чтобы забрать свой горький поцелуй.

***

      Лучи солнца пробивались сквозь неплотно задёрнутые шторы, заставляя Мирабель сонно морщиться. Она давно так не высыпалась. Всё тело приятно гудело, а голова была лёгкой, как перышко. Открыв глаза, девушка обнаружила себя лежащей на кровати в спальне: «Видимо, Бруно унёс меня после того, как я заснула.»       Повернувшись на бок, чтобы разглядеть вторую половину постели, Мирабель никого не обнаружила. Подушка осталась нетронутой: «Он что, спал на диване?»       Взволнованная девушка подскочила с кровати и уже собралась выйти из комнаты, как вдруг заметила нагое отражение в зеркале. Щёки запылали. Не решившись притронуться к чужой одежде без спроса, она закуталась в тяжёлое одеяло и неуклюжим облаком выплыла в гостиную.       Диван пустовал. Растерянно оглядывая комнату, Мирабель пыталась найти хоть какие-то следы вчерашнего вечера. Хоть что-то. В груди кололо от досады и разочарования. Остановившись взглядом на барной стойке, она заметила стакан сока, тосты и крохотный клочок бумаги из дядиного ежедневника.       «Mi mariposa, меня срочно вызвали на работу рано утром и я не стал тебя будить. Завтрак на столе, хотя, думаю, ты уже его нашла. Запасные ключи в коридоре рядом с пиалой для мелочи, можешь оставить их себе. Не жди, иди домой, вернусь поздно. Бруно.»       Одеяло сползло с округлых плеч и упало на пол.

***

      Тлеющий огонёк на конце сигареты горел маняще, заставляя почувствовать себя мотыльком, летящим на обманчиво тёплый свет. С их последней встречи прошло около трёх месяцев, и за всё это время она не получила ни одной весточки, помимо рассказов мамы: «Ох, бедный Брунито, они совсем его не щадят. Говорила я, что нужно менять работу!» К горлу подкатил ком, дышать становилось всё труднее и труднее. Чувства душили её холодными цепкими пальцами, наказывая за наивную веру в счастливый конец.       Рубин солнца ярко выделялся на закатном небе словно капля крови на новой скатерти, окрашивая алым всё вокруг. Вечерний ветерок развевал посеребрённые кудри и уносил дым далеко за горы.       — Привет, — тихо сказала девушка, подходя сзади и опираясь на перила.       Бруно повернулся на звук, уставшие зелёные глаза сверкнули двумя изумрудами.       — Здравствуй, mi vida.       Он знал, что встретит её здесь, не мог не встретить. Чувство вины текло по венам отравляя, и Бруно ничего не мог с этим поделать. Тогда ему на миг показалось, что, избавив девушку от своего общества, он сделает благое дело (хоть одно), и жалеть об ошибке теперь уже поздно. По крайней мере, ему так казалось.       Мирабель хотелось кричать ему в лицо о своей боли, но всё, что она смогла — это с обидой в голосе спросить: «Ты не писал. Так много работы?»       — Все сложнее, чем ты думаешь, Мирабель, — он смотрел на линию горизонта, ожидая, когда она поглотит солнечный диск.       — Нет.       — Нет?       — Ты говорил мне о смелости, но сам боишься, — она набрала в грудь побольше воздуха. — Ты бросил меня.       Бруно вздрогнул, отрываясь от созерцания природы, что была так величественна и непредсказуема в этих краях.              — Я хотел прийти раньше, но момент был упущен, — голос — тихий и проникновенный, который хотелось слушать вечность, но никогда не было возможности. — Я не хотел делать тебе больно, Мирабель. Поверь мне, я никогда не желал подобного.       — Он был упущен лишь в твоей голове, — она опустила голову, скрывая первые слёзы. — Ты пишешь о любви столь сильной, что люди готовы бороться за неё, даже если шанса на хороший исход нет. Так почему сам предпочёл отступить?       — Жизнь — не кино, иногда нам приходиться сдаваться, mi sol. Но это не значит, что мои чувства — ложь, — Бруно двинулся рукой дальше по перилам, мизинцем касаясь нежной женской руки.       — Вы идёте? Все уже собрались, — кудрявая голова кузена показалась в дверном проеме, с любопытством разглядывая родственников. Хмыкнув, Камило пожал плечами и побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

***

      Стол, украшенный свечами, был заставлен едой: касуэла из рыбы в глиняных горшочках, арепас, севиче, салат из кукурузы, свежие овощи и зелень. Венчала всё это богатство бутыль агуардиенте. Глаза наряженного в костюм, но босого, Камило забегали от одного конца скатерти к другому. Получив недобрый взгляд от матери, он выпрямился, ожидая когда Альма Мадригаль сядет во главе стола, разрешая всем занять свои места.       — Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать успехи и обсудить наше дальнейшее будущее, — чинно начала пожилая женщина, поднимая бокал. — А обсудить есть что. Но, для начала, я бы хотела выпить за семейство Мадригаль. Пусть оно сияет так же ярко, как звёзды на небосводе, а в доме всегда раздаются детские голоса! — Шумный звон бокалов и радостный смех наполнили столовую.       — Наш Бруно, как вам наверное известно, закончил работу над сценарием к телесериалу, — дядя неловко посмотрел вниз, криво улыбаясь на похлопывания по плечу.       — Поздравляю, брат! Нам стоит выпить за твой талант, — не убирая руки, сказал Феликс, широко улыбаясь.       — Также мы можем поздравить Агустина с сольной концертной программой, — жующий лепешку в этот момент, мужчина округлил глаза и закашлялся. Джульетта испуганно наклонилась к нему, сжав руку.       — Кхе, простите. Уф, всё хорошо, милая, просто подавился.       — Ну и, наконец, та новость, ради которой мы здесь собрались, — абуэла покровительственно кивнула кусающей губы Долорес.       — Мариано сделал мне предложение! — выпалила она на одном дыхании. Tia пискнула и выронила вилку из руки.       — Как? Уже?! — испуганно уставившись на дочь, она принялась теребить косу. — Dios mío, ты у меня такая взрослая!       Пепа растрогалась и начала плакать, а tio Феликс кинулся успокаивать любимую. Со всех сторон сыпались поздравления и пожелания счастья. Мирабель знала — это надолго.       Нет, она тоже была рада за кузину, даже тепло улыбнулась ей, но голова была забита другим. Возможно, это эгоистично, но вряд ли Долорес заметит, что одна из многочисленных родственниц грустно поглядывает в противоположную сторону на дядю, с тёплой улыбкой на губах потягивающего ликёр. Не желая быть замеченной, Мирабель принялась усердно разглядывать еду в тарелке.       — В этот раз у нас очень много дел. Разумеется, помолвка — это большая радость, но также и большая ответственность. Мы должны подготовиться к свадьбе, обсудить всё с сеньорой Гузман, ещё и поступление Мирабель откладывать не стоит. Времени на расслабление нет, — согласные кивки семьи подтвердили слова бабушки. Не то, чтобы она хоть раз говорила, что дел у них мало и можно отдохнуть, но в этот раз важность грядущего понимали все.       — Я собирался в небольшой отпуск в Боготу, — начал Бруно, обращаясь к сестре. — Мирабель могла бы отправиться со мной, посмотреть институты, которые заинтересуют. Ну, если она конечно хочет, — он взглянул на неё с такой надеждой, что девушка, не раздумывая, ответила.       — Хочу.              Бруно улыбнулся и принялся отвечать на град вопросов Джульетты, а Мирабель сидела затаив дыхание, стараясь не показывать своего счастья. «Он не сдался».       В груди бабочкой порхало доселе незнакомое чувство. Хотелось поймать его, спрятать, а по ночам тайком доставать, чтобы полюбоваться. Их ждёт незабываемое приключение в дядином форде, пропитанным — теперь она уже знала точно — его запахом, под самую лучшую в мире музыку, навстречу новому миру без времени, места и условностей.