– Ты мне правда нужен.

***

      Вскоре, собрав все свои мысли в кулак, тот нашёл в себе силы, чтобы сделать то, чего давно хотел. Он осторожно, стараясь не разбудить, поцеловал Союза в лоб, еле дотрагиваясь до него губами. Вскоре Рейх отключился. На удивление, кошмары ему совсем не снились. Только сон, эротического содержания, где они вместе с Советом занимались любовью. От этого сна немец получил максимум удовольствия.

***

      За окном уже щебетали птички, солнце светило в окно, а два главных героя ещё спали. Первым проснулся Союз. Он посмотрел на ещё спящего Рейха и нежно улыбнулся. Коммунист попытался аккуратно встать, дабы не разбудить Рейха, но кровать предательски скрипнула, от чего немец и проснулся. — Мм.. Союз.. ты уже проснулся? — сонно произнёс немец. — Твою мать… Извини, что разбудил. – Союз был расстроен, Рейх так мило спал. — Да не, нормально… — Рейх зевнул. — Как спалось? — Спокойно, а тебе? — Совет улыбнулся, глядя на то, как ещё сонный немец протирает глаза. — Вроде тоже… Сколько время? – спросил нацист. – 9:25 – посмотрев на часы, ответил русский.       Рейх понимал, что уже пора вставать, но лишь закрыл глаза и отвернулся от Союза. Ему совсем не хотелось вставать. Совет же, увидев эту картину, улыбнулся и слегка хихикнул. – Эй, соня, и долго ты спать будешь? – усмехнулся русский и несильно толкнул немца в бок. – Мм.. ещё часик. – промычал нацист. – Ладно, спи. – Совет спустился вниз на кухню и стал думать, что же приготовить на завтрак.       «Мм.. что может понравиться Рейху? О, точно! Приготовлю его любимые сырники.» – придумал Союз и приступил к готовке.       Русский подготовил ингредиенты: творог, яйца, сахар, соль и мука. Для начала он достал миску и соединил в ней все продукты. Выложил творог, разбил туда два яйца, насыпал сахара 3 столовые ложки и добавил щепотку соли. Коммунист стал тщательно всё перемешивать. Затем добавил 2 столовые ложки муки и снова всё перемешал. Вскоре у него получилась густая консистенция, из которой он сформировал шарики из творожной массы. Оставалось только их пожарить. Совет налил в заранее разогретую сковороду растительное масло, обвалял сырники в муке и выложил на сковороду. У него получились хорошие сырники с золотистой корочкой.       Лежа на мягкой кровати и греясь под тёплым одеялом, Рейх почуял ароматный запах. Он никогда бы не перепутал этот запах ни с чем. Это были сырники, которые немец так любил. Это заставило Третьего встать с кровати. Немец медленно спустился к Союзу на кухню. На обеденном столе стояла миска со свежеприготовленными сырниками. – О, ты уже встал, хе, а я нам приготовил сырники. – Совет сел за стол. – Ты тоже садись ешь. – Здорово.. – Рейх сонно зевнул, – да, сейчас. – ответив на предложение Совета, произнёс немец. Тот сел за стол и начал трапезничать.       Незаметно для себя немец погрузился в свои мысли. Он всё думал о вчерашнем дне. Они провели его так хорошо, прямо как влюбленная пара. Стоп.. как.. влюбленная пара? Ну да, их отношения уже не были похожи на вражеские, да даже на дружеские не смахивали. Это было нечто большее. И сам Рейх это понимал. Когда Совет рядом ему так тепло на душе. И когда он улыбается, что-то внутри так трепещет. И хочется улыбаться в ответ. Он замечал это у себя ещё с детства. Но.. неужели это называют любовью? Получается, немец всё это время любил его? Ему было сложно это принять, все детские годы тот считал русского просто хорошим другом.       Но всё оказалось намного сложнее. С детства немец не получал должной любви. Его мать умерла в раннем возрасте. Он её уже и не помнил. А отец недолюбливал Рейха. Он считал его недостойным быть своим наследником. И в итоге больше любви и похвалы от отца доставалось его старшему брату – Веймару. Между братьями тоже были не самые лучшие отношения. Но Веймар пытался хоть как-то заботиться о младшем брате. После ссор с Германской Империей, заставав младшего немца расстроеным или плачущим, тот садился рядом с ним и успокаивал его. Они всегда могли поговорить о чём-нибудь. Но к сожалению, в один ненастный день произошёл несчастный случай и Веймара не стало.

***

      Это произошло, когда Рейху было 8 лет. Была середина октября. Вечером семья немцев за ужином снова обсуждало поведение Рейха. Последнему это не нравилось. Его вечно сравнивали со всеми. С его сверстниками, да даже с его страшим братом. Это бесило младшего немца. В какой-то момент ему захотелось ударить своего отца. Он уже сжал кулаки, но тёплая мужская ладонь коснулась его плеча. Веймар видел, что Рейх злится, но не хотел лишних разборок между ними. Тем более на уровне драк. Он знал, что Рейху бы за это сильно влетело. Успокоившись, они разошлись по комнатам, ведь надо было спать. Третий быстро уснул, но вот Веймару не спалось. Он будто знал, что случится что-то плохое. За окном шла гроза. Яркие молнии моментами освещали окно своими вспышками. Дождь бил по стеклу. Вдруг по дому раздался дикий грохот. Оказалось, что молния ударило прямо в их дом. На месте удара стало разгораться пламя. Через несколько минут оно было везде. Пламя уже перешло и в комнату братьев. Дым заполонил пространство. Веймар разбудил Рейха. – Эй, вставай и живо выходи на улицу! – вскрикнул старший немец. – Мм.. was? – ещё сонный Рейх не осознавал серьёзность всей ситуации. – Говорю выходи на улицу и не вдыхай дым! Давай, быстро! – кричал тот. – А ты? Ты тоже сейчас пойдёшь? – взволнованно говорил младший немец. – Да.. не волнуйся.. – солгал Веймар. Он знал, что пока выпроводит Рейха, не сможет выйти сам. – Мне.. сложно дышать.. – закашливаясь, произнёс маленький немец.       Веймар помог Рейху выйти из комнаты и спуститься с лестницы. Они почти дошли до выхода, но между ними упала обгоревшая балка. Рейх остался один. Он не мог никак вытащить брата оттуда, как бы ни старался. – Рейх, прошу тебя.. беги.. – это были последние слова Веймара. Далее послышался громкий кашель и глухой удар. Пламя не щадило никого. Нацист выбежал из дома, попутно глотая свежий воздух. На его глазах выступили слёзы. Он потерял единственного, на тот момент, человека, что хоть как-то понимал его. Ги же успел выбраться из здания. Он отделался несколькими ожогами. После этого случая Рейх поник. Он не мог отойти от смерти брата на протяжении года, но потом всё же смирился.

***

– Рейх? Рейх! Ты слышишь меня? – громкий голос Совета заставил Рейха обратить на него внимание. – Was?.. – Я спрашиваю, как тебе сырники, – начал русский, – а ты чего такой грустный? – А? Ничего, всё нормально. – немец отвел взгляд на окно, – а сырники твои очень вкусные, мне понравились. – Рейх натянул улыбку.       Всё кругом было застелено белой скатертью. Началась небольшая метель. Выглядело завораживающе. Взгляд нациста вновь зациклился на недовольном Союзе. Он выглядел злым, но отчасти, немца это даже умиляло. – Ну чего ты? – Третий усмехнулся. – Ничего. – буркнул Совет.       Наступило неловкое молчание. Немец сидел, разглядывал всё, что только можно, лишь бы не смотреть русскому в глаза. Коммунист же решил первым разбавить эту тишину: – Слушай, а может пойдём погуляем? Можем покататься с на санках, как раз снега много навалило. – предложил Совет. – Хмм.. я бы не отказался. – произнёс немец. – Вот и славно! Собирайся. – на лице русского засияла улыбка. – Угу. – промычал нацист.       Взяв пару ватрушек, что лежали у Совета на чердаке, они оделись и вышли на улицу. Прямо с порога повеяло прохладой. – Я помню, ходил с детьми в одно место, – начал Совет, – там так красиво, а ещё куча горок, с которых можно покататься. – Здорово, я так понимаю, мы идём именно туда? – догадался Рейх. – В точку. – ответил русский.       Коммунист направился в сторону того самого места. Немец же побрёл вслед за ним. Дорога вела через лес. Стояла мертвая тишина, лишь хруст снега под ногами разбавлял её. Вдруг Рейх остановился. Несколько снежинок упало ему на нос. Немец прикрыл глаза. Он вспомнил кое-что. – М? Рейх, ты чего? – взволнованно спросил Совет. Но Третий ему ничего не ответил.

***

      – Германия! Германия! – Рейх гнался за своим сыном, – Германия! Вот ты и попался! – немец обнял своё чадо. – Vater! – воскликнул маленький мальчик.       Нацист взял Германа на руки. Хрустальные глазки хлопали на него с любопытством. Немец улыбнулся. – Vater, а давай слепим снеговика! – мальчик улыбнулся в ответ. – Давай. – Рейх приступил катать снежный шар.       В итоге у них получился небольшой, миленький снеговик. Так как у них не было пуговок и морковки, чтобы сделать ему лицо, они решили поступить по-другому. В кармане старой, потрёпанной куртки Третьего они нашли пару семечек, немец любил их пощелкать, и сделали снеговику глаза. А вместо морковки была скрученная в треугольник картонка. Они тоже нашли её у Рейха в кармане. Глаза младшего немца засияли от счастья. Это было так мило. А сейчас у них с Германией отношения так себе. ФГР до сих пор немного обижен на отца из-за войны.

***

       – Рейхи, ну чего ты встал? – канал Союз.       Моментами его пугало поведение немца. Он странно себя вёл. Вечно скрытный, не понятный. Совету хотелось бы больше узнать о нацисте. Кто знает, может быть когда-нибудь он доверится русскому? И возможно это будет очень скоро. – Мм.. я же говорил тебе.. не зови меня «Рейхи»! – воскликнул злой немец.       «Вот же злючка» – усмехнулся Союз. – Да ладно тебе. – коммунист стоял с глупой лыбой, что ещё больше бесило Рейха. – Агх.. пошли уже. – буркнув себе под нос, немец пошёл дальше за русским.       Прийдя на то самое место. Рейх вновь замер, только уже от восхищения. Кругом было так красиво. Тихо, спокойно. Кругом ни единой грязи, везде всё белоснежно и чисто. По местности рассажены деревья: берёзы, липы, клёны и дубы. Вдали виднеется ещё не замерзшая речка.       Они сели на ватрушки и скатились с горки. Было весело. Правда подниматься наверх совсем не хотелось и немец быстро выдохся. В итоге русский тащил и свою ватрушку и ватрушку нациста. Хорошо, что ещё самого Рейха не тащил на себе. Они договорились скатиться последний раз с самой большой горки. Только вот, когда они скатывались то оба грохнулись в сугроб. Так получилось, что немец оказался прямо на Союзе, придавив его. Их лица чуть ли не соприкасались друг с другом. – Ой, прости.. – немец смутился.       Они были слишком близко друг к другу. Союз тоже был смущён. На бледных щеках появился румянец, явно не от холода. Русский придерживал немца за талию. – Ээ.. да ничего страшного. – усмехнулся коммунист. – Хех, не хочешь пойти в какую-нибудь кофейню, погреться? – Я только за. – нацист наконец встал с русского и отряхнул весь снег, что к нему прилип.       Союз тоже поднялся с сугроба и стал отряхивать снег. Только вот помимо снега на русском красовался репейник. Он и его стал снимать с пальто. Немец заржал, назвав коммуниста лопухом. Совету это не понравилось, но он не мог долго злиться на немца. Затем они пошли к ближайшей кофейне.

***

– Уф.. я устал. – от усталости простонал немец. – Мы уже пришли. – русский смотрел то на Рейха, то на вывеску «Кофейня».       Зайдя в тёплое помещение, они заказали кофе, Союз предпочёл Латте, а немец захотел эспрессо. Они уселись за свободный столик и стали ждать заказ, попутно болтая о разном. Людей почти не было. Рейх смотрел в глаза Совета. Малахитовые, словно свежая зелень, развевающаяся на ветру. Нацист и не заметил, как на его лице появился лёгкий румянец. Краешки ушей так же покраснели. Официант принёс два кофе для них двоих, тем самым отвлекая немца от своих переживаний, но совсем ненадолго. Сделав пару глотков своего кофе, Рейх вновь задумался насчёт своих чувств. Просто терпеть становилось невмоготу. Хотелось чего-то большего, близости. Немец хотел впиться в столь желанные губы и целовать их, пока воздух предательски не закончится. И просто желал быть рядом с ним. Вскоре немец принял решение, что признается Союзу прямо сейчас. Ну, когда они выйдут из кофейни, а то как-то неловко, здесь всё же люди, хоть их и мало.       Выходя из столь тёплого и уютного помещения, немцу стало страшно. Руки охватил озноб. А сам он слегка дрожал. Взглянув на Совета, он хотел что-то сказать, но не смог. «Черт.. да как же мне ему сказать..» – пронеслось в голове у Третьего.       Вдруг он резко остановился, и, сжав кулаки, начал: – С-Союз? – М? Что? – русский остановился и посмотрел на нациста. – В общем.. ich.. l-liebe dich! – резко протараторил Рейх. – ... – Союз замолчал.       В груди появились смешанные ощущения. Вроде так неожиданно, но так приятно, до дрожи в теле. Мурашки пробежались по всему телу русского. Но решив не медлить, тот произнёс те самые слова, что так хотел услышать немец из его уст: – Я.. я тоже тебя люблю. – коммунист залился румянцем.       Далее они просто молча пошли к Совету домой. Посреди дороги немец почувствовал, что тёплая ладонь Союза обхватила его ладонь. Тот слегка прижался к немцу. Рейх не стал возражать. И они продолжили свой путь, в мёртвой тишине. Были слышны лишь звуки машин, мчащихся по снежной дороге. Запах бензина ярко впился в нос, оставляя за собой приятное послевкусие.

***