полковник никому не пишет.

полковник никому не пишет. Сергей стоял, смотря в серое окно уже четверть часа. до боли, до тошноты знакомый пейзаж, он рвёт душу на части, он заставляет истерично улыбаться, сверкая блеклыми глазами. тело занемело, руки холоднее льда. Сергей сделал первое движение — опустил взгляд на подоконник. на подоконнике письмо, точно такое же серое, бессмысленное, прозрачное, как жизнь. рука проводит по серой бумаге конверта, очерчивая серые буквы адреса и имени. единственное, что в этом мире не серое — почерк и слова на этой всё равно серой бумаге. слова… большие города. пустые поезда. ни берега, ни дна. всё начинать сначала. холодная война… понимаешь, серёг? полковнику хочется сжать это письмо, чтобы краска вытекла из него на пол, на этот тошнотный серый пол и затопила весь мир. хах, нет, не хочется… хочется погладить бумагу и вздохнуть. в лёгкие продирается серый воздух. он не сошёл с ума. он не сошёл с ума. он всего лишь скалится, дрожа в густой серости, и его личная серость гниёт внутри, и разрывается, и заставляет кричать. полковник никого не ждёт. полковник ждал. честно ждал, много лет ждал, и всё не было серым, совсем не было. улыбка не была оскалом, глаза блестели звёздами, но… я ничего не знал. они ничего не знали. лейтенант ничего не знал. он ничего не знал. она ничего не знала. старший лейтенант ничего не знал. мы ничего не знали. ты ничего не знал. капитан ничего не знал. мы ничего не знали. они ничего не знали. я ничего не знал. майор ничего не знал. подполковник ничего не знал. полковник знал.